Лента-цепь

      Зверь был подарком, оплаченной Португалией подачкой от французов — он прошёл через множество рук перед тем, как обрести дом в британской клетке.       Волк не принимал заботу, скалился отступая — бросался на прутья, клыками тянулся к кормящим рукам.       Он был молод, но знал достаточно, чтобы перевернуть миску — чтобы мимолётно сомкнуть челюсти на тонком запястье, предупреждение — просто прикосновение, обещание разорвать горло.       — Мне нечего терять, — голос хриплый, скрипящий длинной цепью по холодному каменному полу.       Если Георг вновь протянет руку, то сможет дотронуться до него, провести кончиками пальцев по плотному мундиру, цепляя крепкий ремень пояса.       — Грубо, — Фредерик подносит ладонь к лицу, рассматривает бледный след, — Ты должен быть благодарен, — мягкое, как замечание движение плечом.       — За предательство? — волк рычит, оборачивается, — За оковы? — он поднимается на лапы, опираясь на решётку горбится.       — За ценный дар — жизнь, — попытка казаться больше, выше в глазах низшего зверя.       — Предатель! — волк отпрыгивает, грузно приземляется на все лапы, вскидывая голову, — Король должен слушать свой народ, — он отталкивается, меняясь в воздухе, падает на решётку, ударяясь мощным телом.       Широкий мундир трещит, ткань рвется.       Передняя лапа проходит между прутьев, разрывает воздух.       — Зверь должен приклониться перед Королём, — инстинкт уводит Георга назад, дальше от клетки, его почти застали врасплох.       Когти скользят по решётке — зверь ищет замок, слепо водит; разум покинул его, как и исчезла гладкая кожа, сменившись рыжей шерстью. Длинные пальцы сжимаются, держат до скрежета.       Вспышка ярости — она проходит быстро, но не оставляет сознание волка, вонзая ядовитые жала глубже.       Человек и зверь — разные стороны одной монеты.       — Обращённый, — дрожь, странное чувство — Фредерик назвал бы это азартом, если бы не угроза — тень смерти в опустевших глазах волка.       Крупная морда прижалась к освящённому металлу; зверь застыл, наблюдая, как уставший хищник провожает взглядом кролика.       В своём истинном облике волк не был похож на изображенных в книгах оборотней — он напоминал человека, как и все укушенные. Жалкая пародия на чистокровных.       Они легче принимали поводок — изгой всегда тянется к кормящей руке. Кусая или в жажде ласки.       Полковник Джордж Вашингтон оказался худшим из изгоев двух миров — человеческого и звериного. Никто не примет, не возьмет под своё крыло такого, как он — кроме Фредерика.       — Сидеть! — глупость, ошибочный жест укротителя.       Волк вздрагивает — помнит; отголоски приказов генералов, лидеров, высоких фигур.       Свист призрачного хлыста — его достаточно, чтобы зверь зарычал, резко отстранился, переступая длинными лапами, отдалился.       Пауза перед прыжком.       — Стой, — твердо, ровно, как обращение к непослушной собаке. Фредерик чувствует опасность — он не должен показывать свою слабость; волк не должен заметить дрожь, попробовать запах человеческого страха.       Зверь атакует — безрассудно, только рассекая лоб. Ссадина исчезнет, как и множество ран раньше.       Проклятие долгой жизни.       — Остановись, — указание. Зверь ему следует — уходит, прячется от света.       Разговор окончен.       Следующее первое слово остается за волком.       — Благодарю, — он бросает миску, липкие остатки мяса попадают на клетку.       — Животное, — Георг всё же отходит, крошечное поражение.       — Это мясо отвратительно, — вызов.       — Глупо ожидать большего после непослушания, — Фредерик присматривается к зверю; в беспокойном свете он кажется обычным человеком, крепким колонистом, солдатом, понесшим наказание за дезертирство.       — Глупо ждать послушания, — фырканье; волк поправляет прилипшую ко лбу прядь — лента пропала из его волос.       — Совсем, как ребёнок, — скрытое предупреждение — показательные шаги вперёд; слишком близко к решётке, — Ты стал спокойнее, — констатация; поняли ли зверь, кто перед ним?       Волк не ответил, чуть склонился.       — Тебе нужна лента? — проба.       Зверь поворачивает голову, прислушивается. Он чуть приподнимается, когда слышит шорох одежды — когда видит алый блеск на протянутой ладони.       — Что это? — по-детски прямое сомнение.       — Лента, — короткий ответ.       — Почему? — движение.       — Она нужна тебе, — предложение.       — Подачка? — протест.       — Поощрение, — снисходительное объяснение.       — Нет, — волк подбирает под себя ноги, обхватывая колени.       — Возьми, — Георг не протягивает глубже, медленно опускает, удерживая кончиками пальцев.       Зверь срывается — удар о низ заставляет клетку содрогнуться. Он забирает ленту, почти вырывает — и, возвращается в тёмный угол.       Привычка не животного, человека.       — Красный, — презрительное шипение.       — Он подходит тебе, — Фредерик качает головой.       — Никогда, — рык. Но волк принял — позволил на мгновение прикоснуться; было ли это отголосками уважения, памяти, подчинения или что-то иное — оно стало новым поворотом на петле висельника — ошейнике.       Когда-нибудь веревка станет цепью.       Зверь требует твердую руку и крепкую ленту.