Маленькая слабость

Вонщик медленно оглаживает руками выпирающие косточки на бедрах лидера, щурясь от удовольствия. Хакен лежит под ним совершенно голый, взмокший от пота, и его кожа слишком мягкая, такая бархатная на ощупь, что рэпер просто не может от нее оторваться. – Вонщик… – протяжно выстанывает Хакен в ответ на нежные прикосновения, плавно изгибаясь в чужих руках. Яркие красные волосы облепляют лоб и виски, придавая ему какой-то сумасшедшей трогательности, и Вонщик все никак не может насмотреться на эту волшебную картину. Он очень надеется, что эта идиллия продлится как можно дольше… Пока лидер, вдруг резко извернувшись, не пинает его пяткой в плечо: – Вонщик! Я сказал, двигайся! Ты что, меня совсем не слушаешь? – Да твою ж мать! – глухо рычит Рави, до боли сжимая пальцы на чужих бедрах. Злость вскипает в нем моментально и накрывает с головой, разрушая весь романтический настрой. Это несправедливо: он так давно потакает всем желаниям Хакена и прощает его за все сумасшедшие выходки! Но сегодня, единственный раз, когда ему хочется сделать все по-своему, Эн снова не оставляет ему шанса, вновь начиная командовать. – Вонщик! Или ты сейчас же… – Или что? – Рави недобро ухмыляется, напрягаясь всем телом, и тянется вперед, на ощупь находя на полу чью-то футболку. Хакен вздрагивает от холодного, пронизывающего голоса, полного злости и упрямства, но привычки берут верх над здравым смыслом, поэтому он приподнимается на локтях и смело заглядывает в чужие опасно прищуренные глаза: – Или я сам… Что? Нет!.. Хакен выкрикивает в воздух еще что-то, пока Рави толкает его в плечо, опрокидывая на постель, и с каким-то диким, садистским удовольствием затыкает ему рот найденной футболкой. Как оказалось, его собственной любимой футболкой, но это не имеет значения, потому что лидер, наконец, замолкает. Хакен недовольно пыхтит и цепляется пальцами за запястья Рави, но тот лишь скалится в улыбке и крепче зажимает рот лидера яркой тканью, наслаждаясь блаженной тишиной. Он уверен, что каждый член их группы отдал бы многое за то, чтобы повторить этот трюк и заставить неугомонного лидера замолчать хотя бы на пару минут. Но делиться таким сокровищем он ни с кем не собирается, не смотря на то, что когда все это закончится, ему, скорее всего, придется умолять о быстрой и безболезненной смерти. Хакен тихо хныкает и извивается, пытаясь скинуть рэпера с себя, но Рави упрям, как скала, и так же силен. Он крепко зажимает футболкой рот лидера, заставляя его задыхаться, и свободной рукой грубо подхватывает его за бедра, чтобы в следующую секунду грубо толкнуться внутрь, преодолевая слабое сопротивление мышц и извивающегося тела. Хакен широко распахивает глаза, тяжело втягивая в себя воздух через нос, и с силой вцепляется обоими руками в ладонь Рави, которой тот продолжал крепко прижимать импровизированный кляп к его рту. Рави это не беспокоит – адреналин в крови и азарт делают его возбуждение практически болезненно сильным, и он ничему не позволит сейчас отвлечь себя от такого желанного, такого горячего тела, распластавшегося под ним. Наконец-то он может трахать Хакена по-своему, как никогда сильно и глубоко, размашисто, задавая собственный темп, выходя до конца и тут же вновь толкаясь на всю длину, буквально вдалбливая старшего в постель, пока слабое сопротивление не затихает и лидер не отдается ему полностью. И хотя Рави до дрожи хочется слышать его стоны, протяжные, умоляющие о большем, чертовски разжигающее желание, сегодня - тот день, когда его до темных пятен перед глазами возбуждает даже простое рваное дыхание и тихие всхлипы в ответ на каждый толчок. К тому же, такой лидер – беспомощный, извивающийся, прожигающий его то убийственно-гневными, то мутными и расфокусированными от удовольствия глазами – нравится ему не меньше. Жалко, что он раньше не догадался так сделать. Хакен плавится в его руках и тихо скулит, задыхаясь от нахлынувших чувств, потому что это странно, потому что он привык быть лидером во всем, даже в сексе, даже будучи снизу. Но сегодня Рави все делает по-своему, грубо прерывая любые попытки к сопротивлению, и с каждым новым движением утверждает свое право быть главным, отчего Хакену приходится сдаться, полностью отдавая свое тело в чужие руки. В конце концов, сильный Рави – это его маленькая слабость, о которой он никому не расскажет даже под страхом смерти. Потому что это чертовски возбуждает – быть слабым в его сильных руках. Особенно когда Рави смотрит на него бесконечно пристальным, тяжелым от страсти и желания взглядом, заставляя окончательно смириться со своим позорным поражением. И Хакен тратит свои последние силы только на то, чтобы попытаться подстроиться под глубокие толчки и окончательно не потерять сознание. Его легкие горят от недостатка кислорода, а тело содрогается от жара и острого удовольствия, и это такой сумасшедший контраст, что Хакен едва сдерживает непроизвольную влагу на глазах, не позволяя себе окончательно опозориться. Во всем мире остаются только руки Рави, его тело, его едва слышные рычащие стоны и древнее, как мир, движение. Жаркое сплетение горячих тел в темноте пустой комнаты. И когда Хакен приближается к краю, Рави даже не надо касаться его члена: все, что происходит, настолько слишком для него, что ему мучительно больно от силы своего возбуждения. И, едва не упав с кровати от очередного резкого толчка, Эн яростно закусывает футболку, так остро пахнущую Рави, что его буквально подбрасывает на перекрученных простынях, и он кончает, с громким гортанным стоном, задыхаясь и окончательно теряя сознание. Когда Хакен открывает глаза, злополучной футболки уже нет в зоне досягаемости, а сам Вонщик сидит рядом и обеспокоенно прикасается горячей ладонью к его бедру: – Ты в порядке? Прости, я, наверное, переборщил… – свободной рукой он неловко чешет затылок, и на его лице такое трогательно-раскаивающееся выражение, что Хакен даже посмеялся или улыбнулся бы, если бы губы так не болели. – Я тебя убью… – отвернувшись, шепчет Хакен, отползая ближе к стене и сворачиваясь в комок. Ему слишком лениво шевелиться, тело стало тяжелым и непослушным. К тому же, он обижен на Рави. – Окей, – легко соглашается Вонщик и ложится рядом, прижимаясь к спине старшего своей грудью, целуя его в смуглое плечо. – Только завтра, ладно? Очень хочется спать… Хакен еще пару минут слабо возится и возмущается, пытаясь отодвинуться, но, в конце концов, сдается и затихает, сам прижимаясь к теплому телу спиной. Ну ладно, он почти обижен на Рави. В конце концов, такого оргазма он никогда в своей жизни еще не испытывал. Но эту проклятую, так любимую рэпером футболку он обязательно сожжет. Вот прямо завтра с утра.