Славный в своей предсказуемости жизненный путь главного героя

Когда это случилось в первый раз, Ло Бинхэ доставал чайный набор из маленького буфета для общего пользования всеми учениками пика. Тогда он сам был таким маленьким, что запросто поместился бы целиком в тот самый буфет вместе с сервизом, маленьким чайничком и даже дровами для растопки огня. Умом Ло Бинхэ понимал, что для того, чтобы заварить чай, требовалось наколоть заварку тонким ножом, промыть несколько раз чашки горячей водой, опустить в кипяток заварку... Но как будто кто-то дернул его за шкирку и одним точным движением швырнул из кухни прямиком в бамбуковый домик учителя. Стоило Ло Бинхэ моргнуть, как он, секунду назад доставший нарядную фарфоровую чашечку из шкафа, уже протягивал ее, наполненную душистым крепким чаем, учителю. Хуже всего было то, что вокруг них собралась половина учеников их пика, явно чтобы оценить новичка. Сам учитель держался отстраненно и равнодушно, но было что-то такое в изгибе его губ... Словом, ничего еще не произошло, а Ло Бинхэ уже внутренне содрогнулся. Он содрогнулся и внешне, когда учитель, едва пригубив пиалу чая, немедленно и без лишних раздумий опрокинул ее прямо на голову Ло Бинхэ. Горячая вода потекла по лицу, обжигая кожу. Ло Бинхэ разинул рот, забыв как дышать. Если бы учитель закричал на него, он бы извинялся, что было сил, захоти тот его ударить, он бы увернулся и молил о прощении, но все вышло так странно, так внезапно. Ло Бинхэ еще не отошел от скачка во времени, как уже столкнулся с новыми неприятностями! Беда буквально вылилась ему на голову быстрее, чем он успел сообразить, что к чему. Когда кто-то такой красивый как учитель ни с того ни с сего на виду у всех вмиг подвергает тебя нестерпимому унижению, это... Ло Бинхэ скорее догадался, чем почувствовал, как по щеке катится одинокая, отчаянная слеза. Но, не успела она упасть на пол, как мир вокруг закружился, завертелся, лица учеников смазались в хороводе жестоких насмешек и Ло Бинхэ дернуло, подбросило и выплюнуло куда-то в новое место. Будь то какое-то неизвестное ему колдовство или сама Судьба, но Ло Бинхэ чувствовал себя рыбой, зацепившейся за крючок рыбака и ловким движением вздернутой вверх из родного течения затем лишь, чтобы там наверху, рыбак со всей силы приложил ее головой об лед. Что бы там ни было, Ло Бинхэ, еще ощущая фантомный ожог от чая, теперь сидел на полу перед скинутыми туда его вещами, пока какой-то незнакомый ребенок кричал: «Убирайся! Тебе здесь не место!». Ло Бинхэ не пришлось даже поднимать с пола свое одеяло с подушкой или оглядываться по сторонам, чтобы в незнакомых стенах угадать общую спальню учеников их горного пика. Мир померк и задрожал, казалось, по ткани мироздания прошла вихлявая рябь, и снова Ло Бинхэ выкинуло в новое место другого времени. Потом он понял как это работает. Словно некое божество, взявшись вплотную за его жизнь, нарезало ее на части, оставив только самые яркие, самые запоминающиеся куски, причем почему-то это всегда были унижения и издевательства. Ло Бинхэ едва ли доставалось больше пары минут наедине с самим собой, чтобы перевести от них дух. Насмешки с побоями сыпались на голову Ло Бинхэ как из рога изобилия и укрыться от них ему удавалось только за спиной Нин-шицзе. Стоило ей оказаться рядом, как все большие беды маленького Ло Бинхэ растворялись в какой-то ерунде, вроде болтовни о том, вкуснее конфеты или торты, и, пусть Ло Бинхэ иной раз с трудом удавалось украсть с кухни хлеб, он высоко оценивал эти спокойные мгновения. Дошло до того, что, едва оказавшись в новом фрагменте своей жизни, Ло Бинхэ немедленно бросался на поиски Нин-шицзе. Вот и в этот раз, когда выбор встал между занятиями самосовершенствованием и рассматриванием какой-то лужи, которую шицзе ласково называла «очаровательным прудиком», Ло Бинхэ без сомнений отправился с ней. В конце концов, стоит ему пробудить духовные силы, как непременно появится кто-нибудь из его зложелательных шисюнов, а у Нин-шицзе под боком ему гарантирована передышка от их вмешательства в его неспокойную жизнь. Они сидели под старою сосной, Нин-шицзе, вздыхая, любовалась скрытыми за сизой дымкой тумана персиковыми деревьями, а Ло Бинхэ отмахивался от летящих к нему комаров, когда вдруг, что-то вспомнив, Нин-шицзе полезла в широкий рукав. - Я принесла кое-что, - сказала она, - Давай сыграем в кости? На траву легли два ровных кубика. - Азартные игры запрещены на пике Цинцзин, - без особой уверенности возразил Ло Бинхэ. В конце концов, издевательства над детьми тоже должны были быть запрещены на пике. - И ничего не азартные, - возразила шицзе, - Сыграем просто так, кто выиграет, тот выиграет. Не будем ничего загадывать. - Ну хорошо, - согласился Ло Бинхэ. - Тогда, кто выкинет большее... - поддержала его Нин-шизце. Ло Бинхэ взялся за кубики и сразу выбросил две шестерки. - Хорошо, кто выбросит нечетное, - предложила Нин-шицзе после еще трех попыток с тем же итогом. Ло Бинхэ бросил кубики еще раз и вместо шестерок на двух гранях замерло 5:3. Они сыграли еще дюжину раз не меньшее, четное, даже на конкретные значения и каждый раз Ло Бинхэ выходил победителем. - Немного скучно, да? - спросил он. В последнее время жизнь Ло Бинхэ была настолько странной, что он перестал обращать внимание на новые загадки, подкидываемые ему судьбой. - Что ты имеешь в виду?.. - искренне удивилась шицзе, а потом, спохватившись, добавила, - Должно быть, тебе надоела игра! Давай сыграем в другую! Я возьму колоски, один будет короче других, а ты угадаешь, какой. Ло Бинхэ, в самом деле, угадал короткий колосок, по меньшей мере, двадцать раз. Наконец, равнодушие оставило его. Он с искренним любопытством задал Нин-шицзе вопрос: - Шицзе заметила? - Заметила! - радостно подтвердила она, - У Бинхэ новый рекорд! Поздравляю! Ло Бинхэ вздохнул и потянулся за новым колоском, когда его за шкирку потянуло прочь от шума воды, высокой травы и пагоды на вершине соседнего пика вперед, к новым фрагментам того, что теперь было его жизни. Казалось, у божеств был точный план на то, как и что должен делать Ло Бинхэ. Иной раз, открывая рот в той или иной ситуации, Ло Бинхэ чудилось, будто он произносит давным давно заученное стихотворение, а не разговаривает, как все прочие люди. Наконец, он научился с этим жить. Дни сменяли друг друга, он не помнил большую их часть, его только кидало от одних несчастий к другим. Если что и вызывало у него застарелую тоску, так это не предсказуемые в своей неотвратимости издевки от сверстников, а пренебрежение к ним учителя. Этот возвышенный бессмертный парил над облаками, щелчком пальца крошил скалы, знал всех неведомых тварей и одной нотой циня укрощал беспокойных духов. Но на учеников он смотрел со сдержанным равнодушием, за которым скрывалось разочарование. На Ло Бинхэ он не смотрел вообще, только проскальзывал мимо взглядом, как по пустому месту. Однажды учитель читал им книгу с жизнеописаниями лидеров секты прошлых поколений. Все они давным давно стали прахом, раскаты голоса учителя были холодны как мраморные плиты на их могилах, а сам он возвышался печальным надгробным памятником их жизненных успехов. Но то, что он читал... Эпизоды сменяли один другой, и герои книги перескакивали из сцены в сцену подобно Бинхэ. От рождения до смерти в жизни героев не было размеренного течения будней, только яркие и запоминающиеся эпизоды. Ло Бинхэ забыл как дышать, слушая о путях древних святых с подлинным сочувствием. Ведь он и сам был как персонаж такой вот книги и все происходящие с ним несчастья - лишь часть истории, все его враги на пике были не злее иероглифов, описывающих страшных драконов и оживших мертвецов. Сердце Ло Бинхэ забилось быстрее. Он прозрел. Все началось, когда он готовил чай учителю, продолжалось, пока учитель проходил мимо, поворачиваясь к нему спиной, и должно было закончится после того, как Ло Бинхэ собственной рукой убьет учителя как яо из книги про великих мастеров. Если это была повесть, то конечно, о злом заклинателе, несправедливо обошедшемся со своим учеником, и получившем от него справедливое возмездие. Учитель как будто всегда незримо находился в центре жизни Ло Бинхэ, он всегда неосознанно искал взгляд учителя, ловил зелень его рукавов, щелчок веера. Учитель был как зимнее солнце, ослепительное, но обжигающе холодное, а Бинхэ был привязан к нему, подобно луне наворачивающей вокруг солнца предопределенные гравитацией круги. Их обоих тянула вперед неотвратимая Судьба. Когда после стольких лет издевательств, учитель скинул Ло Бинхэ прямиком в ад, он даже не удивился. В конце концов, он давно уже смирился с тем, что неотвратимый злой рок влечет его по прямой траектории вниз к еще большим страданиям и унижениям, чтобы однажды он, оказавшийся в самом низу пищевой цепочки, на дне жизни, воспарил над ней, пронзив небеса и покорив все известные человеку миры. Упав в адскую бездну, Ло Бинхэ испытал облегчение. Он знал, что хуже стать уже не может. Впрочем, в этом оказался неправ. Беды сменились успехами, такими же неотвратимыми в своей предсказуемости. Мудрые наставники вставали в очередь, чтобы обучить его новому хитрому приему, союзники вставали на колени раньше, чем он успевал к ним подойти, красавицы всех видов и мастей падали прямиком в его объятия. В конце концов, дошло до смешного - Ло Бинхэ отвергал их, а они приходили сами, жадные до крупицы его внимания. Так бы и прошел остаток его жизни, если бы однажды его непомерно мощный волшебный меч не дал сбой. После вспышки света он вдруг оказался в подземелье, напротив самого себя, похожего на него как печать похожа на оттиск. Копия Ло Бинхэ кинулась на него с явным ожесточением, Ло Бинхэ отразил пробную атаку, но возразил слегка обиженно: - Прекрати, это просто глупо! Зачем потакать авторским фантазиям наедине с самим собой? Должно же у нас быть хоть какое-то самоуважение. На лице его двойника отразилось явное непонимание, он продолжил бороться с ним с завидным упорством. Только заискрившийся в руках двойника Синьмо спас их обоих от бесславного самоубийства. Вспыхнул яркий свет и двойник провалился в другую реальность. Ло Бинхэ, изумленный таким поворотом еще сильнее, чем тем, что отделался от неминуемой беды, с интересом стал ждать следующей сцены, но она не приходила. Он так и зажимал кровоточащую руку, когда встретил знакомого покойника. Ло Бинхэ сразу узнал этот точеный профиль, он хотел было сбросить с себя руку смертельного врага, но почувствовал мягкое течение чужой ци в своих венах. Не успел он обдумать, что же, собственно, происходит, как уже оказался на мече в объятиях учителя, направляющемся к родному пику, с которого все началось. Те же зеленые рукава, но новый костюм (что-то в его формах напоминало одежды самого Ло Бинхэ), те же глаза, но мягче взгляд, слегка растрепана обычно идеальная прическа, не опущены печально вниз уголки губ, вместо смертельной бледности легкий румянец. Что за скверное место? В какую такую сюжетную точку он вернулся? Новая сцена все никак не наступала, двойник учителя заботился о Ло Бинхэ с мягкой любовью, вечер перетек в ночь, ночью Ло Бинхэ просмотрел весь сюжет этого странного отростка его знакомой реальности, потом как ни в чем не бывало наступило утро и за ним последовал день. Отвыкший от ровного течения жизни Ло Бинхэ с любопытством разделил все три приема пищи с учителем, а к концу дня уже с удовольствием наслаждался клонящимся к закату солнцем, шелестом бамбука и стрекотом цикад. Что-то не сходилось, но Ло Бинхэ не обращал на это внимания, с удивлением переживая мгновения обычной жизни, где за четвертой стражей следует пятая. И лишь когда эти искаженные в кривом зеркале отражения его самого и учителя собрались выставить его вон, Ло Бинхэ осенило. Кусочки пазла сложились в его голове. Он посмотрел прямо в глаза Шэнь Цинцю и сказал: - Ты знаешь! Ну, конечно, ты знаешь, что мы в книге! А он не знает!.. Ло Бинхэ рассмеялся и провалился обратно в свой сюжет. *** То был еще один обреченный на успех день из жизни Ло Бин-гэ (а это был именно он). Ло Бин-гэ проснулся в мягкой кровати в одном из своих путевых дворцов и приказал подать завтрак. Этот день он начал с салата из свежих демонических ананасов с кунжутом в имбирном соусе, который запил самым обычным томатным соком. Слуги, не имевшие отношения к кухне, содрогнулись, подозревая в стакане, по меньшей мере, кровь невинно убиенных младенцев, но, конечно, были неправы. Вот уже несколько лет как Ло Бин-гэ вел здоровый образ жизни и в стремлении повысить качество своей жизни полностью перешел на растительную пищу. Сладко потянувшись, Ло Бин-гэ поднялся, надел свой обычный костюм из экологических материалов и, быстро умывшись, приступил к обычной рутине. Сегодня он планировал в очередной раз обойти свои владения, поупражняться с мечом на ком-нибудь из местных и захватить парочку новых волшебных артефактов. Это был печальный персонаж. С тех пор, как он понял, что не является хозяином своей жизни, Ло Бин-гэ испытывал не меньше трех экзистенциальных кризисов в полгода и нередко старался переломить предсказуемое течение жизни. Например, сейчас он занимался возобновлением популяции черных носорогов в прериях адской бездны и все равно в глубине разума его терзало смутное сомнение, что идея экотуризма в заповеднике с адскими тварями подсказана ему откуда-то извне. Нередко он замирал и задумывался, а могло ли все быть иначе? В такие минуты он вспоминал своего учителя. Не мрачного типа из этого мира, которого он давно уже отправил на новый круг перерождений, а другого, из параллельного мира, с которым они вроде как построили любовь и... Вообще-то Ло Бин-гэ знал, что значит «уходя уходи», и на все четыре стороны за долгую жизнь его отправляли не раз, но все же, перед тем как сгинуть навеки в своей безопасно предсказуемой жизни со вкусом успеха, он тогда обернулся к этому человеку и сказал: «Пойдем со мной». Лицо у того Шэнь Цинцю стало в тот момент такое, как будто он сказал вместо этого: «я убью всех твоих учеников, сожгу твой дом, а на его месте возведу круглосуточный торговый центр и там, где ветер колебал нежно бамбуковые ветви, будет парковка». Ло Бин-гэ даже сам пожалел, что сморозил такую глупость. Но тут уж ничего не поделаешь. Сказанное сказано, сделанное сделано, по ту сторону портала его ждали дворец, здоровое питание и всепоглощающая респектабельность. Он ушел. Но иногда, закрывая глаза, он видел, как бы все могло быть.