Я не прошу помощи, так почему ты помогаешь?

Последние слова потонули в шуме, в шуме бушующей крови в голове Шастуна, в шуме мыслей, которые разом заполнили его разум. Он не помнил, как подписал бумаги на новую операцию, не помнил, как попрощался и вышел из кабинета врача. Очнулся Антон от звонка, он огляделся и понял, что стоит недалеко от школы. Здание из красного кирпича возвышалось над парнем, но это никогда не вызывало тревожных чувств. Сегодня он пропускал занятия и, видимо, на автомате дошел до школы. Должно быть, скоро шестой урок. — У старшеклассников сегодня семь уроков, я ошибаюсь? — приятный голос, окончательно привел Антона в чувство реальности. Он присмотрелся и сразу узнал обладателя голоса: рядом стоял учитель математики в их школе, хотя и не в их классе. Арсений Сергеевич. Вблизи он был еще красивее, аккуратные черты лица, резкие скулы, а в голубо-серых глазах можно утонуть, но сегодня Антону было явно не до чьих-то глаз и ухоженных волос. Однако он успел про себя отметить, что Попов сегодня в отличном костюме по фигуре, впрочем, как и всегда, да и с фигурой был порядок. Как же хочется просто лечь под одеяло и никогда не вылезать… Арсений сразу узнал юношу, Антон Шастун — активист, всегда участвует в КВН, помогает организовывать концерты для учителей, родителей и младших классов, именно его смех чаще всего можно услышать в коридорах школы или его можно увидеть, когда он утешает плачущую на весь этаж первоклассницу, потерявшую шапку. Шапку, кстати, Антон потом нашел, но сейчас не об этом. Учитель математики с беспокойством отметил, что у парня сегодня растерянный вид, он словно находится в прострации или наоборот очень глубоко в себе, чего за беззаботным юношей раньше не наблюдалось. — Если мы здесь простоим еще хотя бы две минуты, точно опоздаем, — дружелюбно напомнил Попов, с беспокойством оглядывая юношу, который теперь казался не только растерянным, но и мертвецки бледным. Шастун отмер: — Я… Да, извините… Я вас не хотел задержать. Я не готов к занятиям. Я… мне нужно домой и маме позвонить. Вот… — голос сбивчивый, руки подрагивали, когда он тянулся за телефоном, губы еще шевелились в невысказанных предложениях. Не трогайте меня, я хочу побыть один… Хочу домой… Мысли громким набатом проносились в голове рваными строчками. Арсений заметил такое пугающее поведение парня, у него уже было готово решение, все-таки опасно бросать его в таком состоянии. — Давай, ты подождешь, пока приедет твоя мама, у меня в кабинете? Я ей позвоню… Антон не дал старшему договорить: — Нет, я ей сам позвоню, не говорите маме, что я так… растерялся, — последнее слово парень подбирал на ходу, в его глазах горела огнем решительность, и это был очень яркий контраст по сравнению с пустотой, наполнявшей зеленую радужку мгновение назад. — Без проблем, твои дела, но посидишь у меня в кабинете, — Арсений старался не показывать большую заинтересованность, но на душе было неспокойно. Он встряхнул головой — не его проблемы, а в голове проскользнула предательская мысль, что Антона он не ожидал увидеть таким. Мне просто нужно где-то дождаться маму, какая разница где… — Здравствуйте, Арсений Сергеевич! — Семиклассники почти все были наполнены энтузиазмом, несмотря на предстоящий шестой урок. Однако учителя больше волновало, придет ли Антон, как они и договаривались. Но вот спустя пару минут он входит в класс, значит, поговорил с мамой, как и собирался. Юноша, не глядя на Попова, сел за последнюю парту, вместе с ним в воздухе появился запах сигаретного дыма, не такой сильный, чтобы обращать на это внимания, но заметный для мужчины. Антон обессиленно закрыл красные глаза. Арсений отметил про себя его усталый вид и кожу цвета белого мрамора, которая сливалась с серыми стенами. Вообще кабинет был светлый, дышалось тут легко, но безнадежное настроение юноши, словно передалось его ученикам, которые весь урок слушали Попова вполуха. Шастун спал и на шестом, и на седьмом уроке. Через пару минут после звонка в кабинет с улыбкой зашла милая женщина, которая представилась Катериной Шастун. Она сразу заметила своего сына на задней парте и разбудила его, нежно погладив по спине. После пробуждение от тягучего и малоприятного сна Антон мгновенно попал в объятия мамы. Она ничего не говорила, понимая, что сейчас не время и не место. Шастун мягко улыбнулся и пошел в машину по ее просьбе. — Спасибо Арсений Сергеевич, хорошо, что он у Вас побыл в это время, я за него беспокоилась, — женщина еще раз улыбнулась, и Попов заметил невероятную схожесть между их улыбками. — Антон показался мне несколько потерянным, с ним все хорошо? — возможно, он не имел право задавать такой вопрос, но он его задал, поэтому хотел услышать ответ, который его, однако разочаровал. — Думаю, мой сын не хочет рассказывать это пока что, — ее взгляд погрустнел, но она быстро взяла себя в руки, — я сделаю все, чтобы он был в порядке. Спасибо еще раз. Вечером мать и Антон не обсуждали ситуацию: весь вид парня говорил о том, как он разбит. От вкусно приготовленного ужина Шастун отказался и, сославшись на усталость, ушел в свою комнату. Желание делать что-то не было, вот вообще, даже встать с кровати за телефоном, сесть по-другому или хотя бы плакать. Глаза Антона оставались сухими, а в груди ощутимым комом поселилась тяжесть, она мешала дышать, есть и жить, словно в любой момент должно что-то произойти. Неожиданно, когда вечер уже поглотил свет, Шастун вскочил с низкой кровати и с разбега ударил кулаком по стене, на светлых обоях тут же остался кровавый след из разбитой кожи на костяшках. Внутренняя боль не уходила даже, когда он ударил еще раз и еще. Гнев, секунду назад заполнявший парня до краев, отступил также быстро, как и пришел. Антон вернулся к кровати, телефон на столе разрывался от сообщений, наверно, впервые парень ненавидел свою популярность и общительность. Однако, это еще не было принятие и осознание ситуации... *** — Думаете, нам дадут нормальную училку? — с сомнением проговорил невысокий парень, имеющий странную прическу, которую он гордо именовал «хвостик». Трое парней лениво шли, пробираясь сквозь толпу мелких детей, спешащих в свои классы, за свои парты. — Серег, хватит об этом думать, придем на урок — узнаем, — голос Димки был слегка раздраженным, еще бы, Матвиенко уже второй день только и думает о том, кто заменит учительницу математики Наталью Леонидовну. — Иногда я думаю, что кто угодно лучше старой грымзы! — проныл обладатель хвостика. — Антон, а ты как считаешь? — ответа на вопрос Матвиенко так и не дождался, поэтому дернул долговязого находящегося в прострации парня за рукав и еще раз позвал его. Антон Шастун — самый веселый парень в классе, и обычно он бы с удовольствием поддержал разговор, но сегодня… — Антон, ты сам не свой, — глядя на него очень внимательно, произнес Позов, — Что с тобой? Как же странно, приходить в школу и натягивать маску беззаботности… Шастун весело хмыкнул, его темно-зеленые глаза, наконец, наполнились пониманием реальности. — Я просто задумался, чего стоим? Сейчас разрешится вопрос века: кто у нас будет вести математику! Зазвенел звонок, и друзья кинулись по новенькой, каменной лестнице на второй этаж, где у них по расписанию было занятие. Учителя в классе еще не было, кабинет 26 встретил ребят гомоном одноклассников, которые обсуждали перестановку учителей. Класс, как и вся школа, был новый, отделан в серых тонах с римскими шторами, на стене висела маркерная доска, на нее же проецировал проектор, чуть дальше, по старинке висела меловая доска. Стол учителя стоял как раз около окна, и сейчас его заливал рассеянный солнечный свет. Антон задумался о том, что не часто погода баловала жителей Питера солнцем, тем более сейчас в середине марта, когда скорее ждешь серых оттепелей или даже дождя. Вчерашняя погода больше подходила к его настроению, но вчерашний день вызывал только самые отталкивающие воспоминания. Юноша корил себя за то, что так и не сумел вчера взять себя в руки и позволил Попову увидеть свою слабость. Парень все глубже и глубже проваливался в пучину своих невеселых рассуждений, но громко хлопнувшая дверь и притихшие голоса отвлекли его. Шастун еще раз оглядел учителя: высокий, но красиво сложен, костюм сидит идеально. Что ж, если иногда начинать рассматривать людей с их прекрасных лиц, то, возможно, понимание личности будут приходить к тебе быстрее, Шастун. Язвительно отозвался голос в голове, когда до Антона, наконец, дошло, кто будет вести у них математику. Ничего удивительного, что сейчас перед классом стоял Арсений Сергеевич Попов: учителей в школе немного, а девятый класс, когда до экзаменов чуть большим три месяца, бросать нельзя. Мужчина считался сильным преподавателем несмотря на свою молодость, в его классах всегда были победители городских и даже всероссийских олимпиад. На его лице была такая же солнечная улыбка, как и погода на улице. Антон нахмурился, такое настроение преподавателя было полной противоположностью его собственного, это вызывало дисгармонию и непонимание. Только этой головной боли не хватало… Мысли нестройными рядами, как всегда проносились в его голове, и в полную противоположность им Шастун улыбнулся в упор глядя на учителя. Арсений, собиравшийся поприветствовать класс, замер, замечая вчерашнее свое приключение. Антон выглядел жизнерадостно, точнее пытался выглядеть, нездоровый блеск в глазах и бледность его выдавали с потрохами, но почему это замечал только он, Арсений? — Здравствуйте, ребята, теперь математику у Вас буду вести я. Меня зовут Попов Арсений Сергеевич, очень рад здесь сегодня всех видеть. Начнем с проверки домашней работы, чтобы я понял, где вы остановились, и в каком темпе нам двигаться, — учитель подошел к доске и ровным почерком написал сегодняшнее число, — единственное знакомое мне лицо — Антон Шастун, так что он пойдет к доске писать домашку, а я пробегусь по списку. Антон из всей длинной приветственной речи уловил только свое имя и свою функцию. Он, как и любой школьник на его месте, не хотел идти к доске. Однако всем было все равно на его желание, он поймал пару сочувствующих взглядов от Димки и Серого, остальные в классе смотрели на него как на героя. Юноша выходил долго, долго выбирал мел, долго читал задачу и выписывал, что дано по условию. За это время Попов успел познакомиться со всеми в классе и теперь выглядел крайне недовольным задержкой Антона. — Антон, ты делал эту задачу дома или, может, можешь решить ее сходу? — раздраженно бросил учитель, отчего вся веселость на мгновение спала с лица ученика, хотя видно это было только Арсению, ведь парень до этого лыбился стене. Мужчина только сейчас обратил внимание на забинтованную правую руку и недоумевал, что могло вчера еще произойти с Антоном. — Ни то, ни другое, а есть третий вариант? — в классе оценили шутку Шастуна, раздались веселые смешки. Конечно, юноша врал, задача была не сложная даже для него, но решать не хотелось до жути. — Я знаю, что ты идешь на красный аттестат. Почему же не готовишься к урокам? — Попов не должен такого спрашивать у учеников, но ему действительно интересно. Учитель, пока ждал ответ, оглядел класс, но тот не был взволнован нависшей над отличником двойкой. — Я не иду на красный, скорее он преследует меня, — Шастун все шутил, он не спал всю ночь, и теперь к бледности на его лице добавилась усталость. — Не будешь готовиться к алгебре, и проблема преследования отпадет, — Попов принял правила игры своего наглого ученика, класс веселился с их маленьких дебатов. — Вот и отлично, — совсем безрадостно бросил Антон, подходя к своей третьей парте. Заебал… Схватив рюкзак и забыв про вещи на столе, он спокойным шагом вышел из кабинета, на его лице все также блистала улыбка. Дверь мягко закрылась, но в полной тишине это звучало как разрыв снаряда на поле боя. — И часто он так? — приподнял бровь Попов. — Впервые, — с сомнением протянул Позов, которого последние пару месяцев напрягало поведение друга, но подобное откровенное хамство в адрес учителя было из ряда вон для воспитанного Антона.