Подозрительные пассажиры его ночных поездов

— Тога, я очень устал и хочу спать. — Ты всегда спать хочешь! Ну же, повесились ещё немного. Надутые щёчки девушки пылали в разных цветах диско-шара. Крики, музыка, драки, битые стёкла создавали жуткую какофонию. Шигараки трясло от этого места. Парень поклялся бы своей причудой, что никогда не пришел бы в подобное место по собственному желанию. Однако если Тога чего-то захотела, то запретить ей это невозможно. Она все равно добьется своего. Держать Химико дома было бесполезно. Тут даже смирительная рубашка не спасет. Конечно же девушка тащила с собой своих парней и очень уперто, однако Даби был упертее. Кто-кто, а он бы точно не согласился ни за какие богатства идти в гребанный ночной клуб. Так почему же с ней поплелся Шигараки? Если быть честным, то он тоже был абсолютно против, но если бы никто из парней не согласился, то она без труда пошла бы одна и тогда чёрт знает, что произошло бы. Томура, в отличие от Даби, не доверял Тоге от слова "совсем". Как бы брюнет не утверждал Шигараки, что девочка она уже взрослая, да и не глупая, как может показаться на первый взгляд, в груди обладателя рубиновых глаз что-то тошнотворно сжималось. — Как мило, ты волнуешься за неё, — с омерзительной улыбкой тянет Даби. — Заткнись, — шипит Шигараки, косо глядя на своего парня и щуря глаза, но брюнета это кажется ещё больше задорит, отчего мужчина с бледно сизыми волосами вдыхает холодный воздух, обжигающий грудную клетку и успокаивается, — Еда в холодильнике, с голода не сдохнешь. Тога, я готов! Может, Даби тогда и был прав. Может Шигараки и волнуется. Но лидер никогда этого не признает. Запах алкоголя витает в воздухе, особенно сильно тянет от Тоги. Тошнит. Чёрт, как же от этого тошнит. Парень готов был уже бросить эту затею и вернуться к Даби. Хоть этот ублюдок и жутко раздражает тем, что так хорошо читает Шигараки и умеет давить на больное, но с ним головной боли поменьше, чем с Химико. Томура плюхается на диван, задирает голову. Его грудь тяжело вздымается, он пытается дышать глубже, лишь бы избавиться от тошноты и головной боли. Мерзость. Как Тоге вообще может это нравится. Его измученный и томный взгляд наблюдает за Химико. Та уже нашла себе парочку подружек-наркоманок, что любезно предлагали ей тоже какие-то вещества. Томура тогда жутко разозлился и поклялся девушке, что убьет сначала ее стремных "подружек", а затем и ее следом, если она попробует хоть чуть-чуть. На удивление, блондинка и вправду послушалась. Может здравый разум и вправду был ей не так чужд. Обладатель нежно-васильковых сальных волос окидывает весь клуб взглядом. Миллионы глаз будто смотрят на него в ответ и он съеживается. Подпольный клуб. Проститутки, наркотики, драки и куча таких же ненормальных, как и Химико. Шигараки и ее одной хватает по горло, а тут этих обезьян целое здание и все как дикие животные. Тошнит, тошнит, тошнит. Блядски тошнит. Кислотность цветов заставляет голову кружится, в лёгких тяжёлым облаком скапливается дым от чужих сигарет, перепонки разрываются от визгов. Томура тянется к шее и грязными ногтями впивается в тонкую, сухую кожу, а затем рисует ярко-алые нити. Сейчас он настолько раздражён, что ещё чуть-чуть и он сомкнет пальцы обеих рук на своей шее и будет душить себя, пока полностью не сотрётся в порошок собственной же причудой. Шигараки дёргается, ощущая движения. Блондинка грузно опустилась на диван. Тоге хочется спать. Глаза её смыкаются, голову тянет вниз, шея болит. Она не может шевельнуть ни веками, ни губами, и ей кажется, что лицо её высохло и одеревенело, что голова стала маленькой, как булавочная головка. Девочка расслабляет тело и из сидячего положения ложится на диван чуть ли не всем телом, только ноги безвольно свисают с края. Господи. Свершилось. Наконец она устала. А то Шигараки уж решил ставить ставки с самим собой: отчего Тога сляжет раньше? Алкоголь? Устанет от танцев? Ее ударит по башке Томура, который уже порядком заебался? Настоящие азартные игры. Теперь ее можно будет с лёгкостью дотащить до дома без скандалов. Как же всё-таки приятно и отвратительно любить такую дрянь, как она. Шигараки ещё долго не сможет привыкнуть к тому, что полюбил такую девчушку. Не его типаж, однако краснеющие щеки и сердце, что долбилось настолько сильно об стенки грудной клетки так и намереваясь ее раздробить считали совсем иначе. Парень с сальными кудрями медленно поднимается со своего места, разминает суставы. Да, Тога миниатюрно лёгкая девочка, словно фарфоровая куколка (о чем также говорила до чёртиков нежная кожа. Да, она очень нежная, Шигараки проверял), но и Томура не силач. Его тонкие руки уже чувствовали бы жуткую нагрузку будь Тога килограммов на 5 больше. — Хей, ты ж погляди какое маленькое сокровище лежит и ждёт нас, — голос низкий, пропитый и заторможенный. Раздражает. Шигараки снова хочется потянуться к своей шее. — Не рановато ли таким особам шляться по подобным местам? — тянет второй, уже более высокий и скрипучий голос. — Пока она такая доступная мне плевать, будь ей хоть 14, так даже лучше. Только посмотри на ее коротенькую юбочку, — широкая морщинистая рука медленно тянется к юбке Тоге. Шигараки бьёт разрядом тока по всему телу. Глаз дёргается, чертовски хочется расцарапать шею. Тварь, тварь, тварь. Только Шигараки и Даби имеют право трогать ее кожу. Ее юношескую, ещё не пострадавшую от этого мира, блядскую кожу. Только Шигараки и Даби имеют право касаться её. Томура наконец реагирует и перехватывает его руку до того, как этот ублюдок дотронется до Тоги. Парень не заметил, как задержал дыхание, и что его вторая рука сжималась в кулак. Чистая потребность схватить этого сученыша и кинуть лицом об пол со всей силы, что у него только есть, чтобы удар мучительно прошёлся по черепной коробке острой болью, а затем схватиться за волосы на голове так сильно, что они вырывались бы вместе с кусочками скальпа и заставлять целовать пол до тех пор, пока его лицо не превратится в отвратительную кашу захлестнула его, прошлась по венам теплой струёй. Однако почему-то Шигараки оттопыривает мизинец, давая шанс на жизнь. — Убери руки, — лёгкие разрывает от недостатка кислорода, его голос царапает ему горло, голосовые связки материализуют хриплые слова, которые обречённо разбиваются о громкую музыку, мёртво падая на грязный пол и теряются в какофонии звуков. — Это ещё с какого хуя? — вскидывает брови мужчина напротив и дёргает руку, чтобы высвободить её, — иди к черту, сосунок, это наша тёлка. — ...Она не тёлка...Она не ваша... Шигараки ощущает, как болят вены на его руке и как заливаются кровью и без того ярко-красные глаза. Последнее, что помнил парень перед тем, как поддаться гневу — металлический привкус на собственных потрескавшихся губах и истошный крик оппонента. Шигараки сжал руку этого ублюдка всеми пятью пальцами и тот кричал то ли от страха, то ли от боли, а может от всего сразу. Вопли разрезали его мозг на двое без анестезии. Люди попрятались в щели и походили на крыс, сверкая из темноты своими запыленными глазами. Бойтесь, крысы. Наслаждайтесь шоу. Когда друг мужчины убегает, запинаясь от страха о собственные ноги, Томура беспощадно хватает вторую руку этого извращенца и словно хрупкую вафлю раскрашивает по полу. В голове у лидера был самый настоящий ураган, что явно противоречило мертвой тишине, слетающей с уст. Пришло лёгкое облегчение, но и тяжесть одновременно. Взгляд фокусировался из ряда вон плохо, а тело двигалось будто в замедленной съёмке. В его мозгу будто произошло короткое замыкание и он до сих пор не может установить связь между рассудком и телом. Он смог лишь склонить голову, оглядывая людей, одаряющих его взглядом полным страха. Теперь эта тварь стоит на коленях у ног Томуры, истекая кровью и истошно крича. Приятно. До жути приятно. И лидер Лиги Злодеев улыбается от этой эйфории настолько широко, что чувствуется, будто на его губах появляется ещё несколько трещин. Он оставляет его в живых, оставляет страдать и сжиматься от боли. — А я говорил убрать руки от моей девочки, — последнее что кидает Шигараки, а затем плавно подходит к спящей Тоге. Прядь волос, будто сотканная из золота, выбивается из общей массы и спадает на чело. Он убирает её почерневшими пальцами с грязными ногтями, которые словно побывали в угольной крошке и аккуратно берет Химико на руки, одаряя присутсвующих прощальным взглядом полным омерзения. Улица встречает его акульей улыбкой уродливых, заплесневелых домиков. Прохлада обжигает лёгкие и вонзается в лицо тысячью игл. Шигараки прижимает Тогу сильнее к себе, то ли чтобы согреть её, то ли чтобы согреться самому. Нос пробирает запахом запёкшейся крови и тухлятины. Впрочем, как и в любой подобной подворотне. Осколок стекла, заботливо укрытый сорняками, противно хрустит под ботинком, сменяющиеся словно в слайд-шоу однообразные мерзотные домишки. Ничего удивительного. Кроме случая, оставшегося тяжёлым грузом и приятной эйфорией лежать в стенах этого клуба. — Довольна, Тога? — с ухмылкой обращается к пустоте Шигараки, — мне пришлось обречь этого мужчину на страдания до конца дней, а ты даже не подозреваешь об этом. Весело же с тобой, дуреха.

***

Томура запускает в коридор холодный воздух с улицы, удивлённо вскидывая брови, когда видит Даби, сидящего за столом их маленькой кухни с потрескавшимися стенами. — Ты чего не спишь? — тянет Шигараки. — Бессонница, — сухо даёт ответ брюнет. На самом деле нет. Все куда интереснее. Не поверите, но Даби дико волновался. За все это время он успел и словить облегчение, что не пошел с ними и по той же причине запаниковать. Вся его вера в разумность этих двух улетучилась в непонятную пустоту из-за чего брюнет просто не мог нормально спать пока не дождется их. Как иронично и сопливо. — Ладно, раз уж так, то возьми Тогу и отнеси в комнату, — просит лидер и Даби послушно берет девчонку к себе на руки. — Выглядишь злым. Она всё-таки что-то натворила? — губы расплываются в лёгкой, усталой ухмылке. Но его вопрос игнорируют, поэтому Тодороки томно плетется в спальню. Он кладет Химико прямо в одежде и с облегчением заваливается рядом, приобнимая девушку. Глаза уже слипаются, запах алкоголя от Тоги дурманит ещё больше и Даби еле держится, чтобы не зевнуть во весь рот порвав скулы скобами. — Ты же сказал, что у тебя бессоница, — совсем скоро к ним подходит уже переодетый Томура. Кажется, теперь он выглядит более спокойным. — Она испугалась и убежала, увидев твою страшную рожу, — тупо и по детски отшучивается Тодороки. Шигараки опускает голову, создавая себе шторку из волос и незаметно улыбается. — Клянусь, это первый и последний раз, когда я ходил с ней в ночной клуб, — тянет слова лидер, заваливаясь к ним. Он утыкается носом в макушку Химико и почти мгновенно засыпает, растворяясь в хриплом хихиканье Даби.