***
— Не понимаю, зачем тебе Пёс, — Арья задумчиво качнула головой, отпивая из чашки. — Ты помнишь тот день, когда на улицах начался бунт? — Санса молчала несколько секунд. Она была уверена в своём решении, но колебалась на счёт того, правильно ли взяла именно Пса себе на службу. — И я много об этом думала... Поняла, что то, что ты сделала тогда для меня, — неоценимо, а я для тебя... вряд ли смогла бы сделать что-то подобное. Потому что я слаба, Арья. Слаба и беспомощна. Я не могу держать меч в руках, я не стреляю из лука, я почти не езжу верхом... Ты ведь знаешь, что страна в состоянии войны. Мне хотелось обезопасить себя, иметь возможность не надеяться на то, что ты или кто-то из других рыцарей всегда будет со мной, чтобы защитить. Арья молчала, выслушивая всё, что говорит её сестра. И правда. Сама по себе Санса не сможет защититься. Только, наверное, подсвечником, убежать от пятилетнего ребёнка. У Сансы была внутренняя сила, которую она показала на суде, так что... Наверное, не так уж и плохо, что теперь у неё будет защитник. Даже с таким лицом. Это будет для устрашения возможных врагов. Формально, конечно, Сандор и её должен защищать, но Арья в этом не нуждалась. По крайней мере, она не считала, что нуждалась в «рыцаре»... может только в короле. О БОГИ НЕТ! Арья тряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли. — Пока твой Пёс ходит по улицам и защищает слабых, так что... Арья не успела договорить, её прервал стук в дверь. Это был один из стражников, который сообщил о том, что Рейегар хотел видеть обеих сестёр в своём кабинете. Видимо, чаепитие придётся отложить. — Интересно, о чём он хочет с нами поговорить? — О Севере. — Я надеюсь, что мама добралась до Винтерфелла. Её всегда очень укачивало на воде. — Интересно, как там наши лютоволки? Подросли, наверное! Путь до кабинета короля был недостаточно длинным, чтобы обсудить все возможные причины. Но, если пригласили их двоих, то это значило то, что разговор будет однозначно о чём-то, что связано с Севером. Они ведь обе Старки. Ещё, конечно, могло быть это связано и с Псом — недавним приобретением Сансы. Он мог взбунтоваться и сбежать, но тогда об этом уже говорили бы в замке. Сейчас было слышно только то, что прибыл Теон Грейджой, которого посадили в темницу. Дверь открылась и Арья пропустила Сансу вперёд. — Ваше Величество, — в один голос проговорили девушки, поклонившись. Санса — женственно и элегантно, а Арья на её фоне выглядела кабачком в платье. Рейегар поднялся навстречу девушкам и легко кивнул головой. Его бы, пожалуй, чуть позабавила разница между сестрами в любой иной день, но не сегодня. Его грустные фиолетовые глаза не зажглись привычными искрами при виде Арьи Старк. Потому что сегодня его сердце болело за неё особенно сильно. — Присаживайтесь, пожалуйста, леди Санса, леди Арья, — он указал на удобные, тяжелые стулья перед своим столом. Когда все устроились, Рейегар ещё долгие секунды кончиками пальцев водил по сложенному письму с небольшой печатью трехглавого дракона. Он запечатал письмо. Больше не было пути назад. — Я сожалею, но у меня для вас плохие вести. Пусть это решение было принято не мной, но я несу за него ответственность. Вам известно, что леди Старк, ваша мать, была отправлена в Белую Гавань, где должна была воссоединиться с вашим братом Роббом и остановиться волнения на Севере, — тут он замолчал, поглядев поверх темноволосой и рыжей макушек на портрет семьи. Таргариенов сейчас было шесть в этом мире, считая Эйемона — мейстера за Стеной. Старков — всего четыре, и все — лишь дети. Не позволив жалости взять верх, Рейегар сначала посмотрел в синие глаза Сансы, а после — в серые, прозрачные Арьи. И заговорил вновь. — Корабль был потоплен, а эскорт захвачен во время нападения Грейджоев. Ваша мать и младший брат не выжили. Мне очень жаль. Новости были ужасные. Отвратительные. Санса сразу начала плакать, закрыв лицо ладонями. А Арья просто побелела, как мел. Она сидела недвижно, всё никак не могла уложить мысль в голове. Не верила? Наверное, нет. Ей бы хотелось не верить. Она всё смотрела на Сансу, которая не могла сдержаться, тряслась от рыданий и, подняв руку, приложила её к груди, словно ей было больно, но сердце стучало медленно, мерно ударяясь о клетку рёбер. — Письмо для брата? — единственная деталь, за которую можно было зацепиться сейчас. Словно в попытке отвлечься. В том чрезмерном спокойствии, непонимании или непринятии происходящего, в собственной беспомощности и слабости. И, подняв глаза, она посмотрела на лицо Рейегара. У него ведь тоже погибла мать? Только вот Рейлла была с ним долго. Королева родила старшего принца в четырнадцать, а умерла в пятьдесят четыре. Целая жизнь вместе. Арья знала, что ему искренне жаль, но почему-то считала это несправедливым для себя сейчас. А ещё Арья знала, что Грейджои жестоки. Отец говорил об этом. — Скажите… она ведь не просто утонула? Рейегар посмотрел в странно отстраненные глаза Арьи Старк, и почувствовал, как боль в груди стала сильнее. Разве заслужили эти дети потерять родителей в такой короткий срок — и обоих такой ужасной смертью? Нет. Он ей не скажет. Его открыто-грустные глаза стали холодными и непроницаемыми, чтобы девица, как бы того ни хотела, не смогла проникнуть в его мысли. Остальные члены Совета тоже будут держать рот на замке. Оставалось заткнуть лишь Теона. Тот мог рассказывать о «пиратской доблести» мальчишке Старку, но не его сестрам. Пусть Арья и была сильнее, чем многие девицы, она всё равно оставалась юной девушкой: она могла бояться больших и грозных воинов, могла плакать, если сердце рвалось на части. Всего лишь маленькая волчица, ещё слишком хрупкая и легкая добыча. Рейегар не сомневался, что постепенно из щенка она станет грозным хищником. Но сейчас — он будет её защищать. — Она утонула, леди Арья. Это единственная правда, которую вам стоит знать, — в конце концов, Рейегар ведь даже не лгал. Умерла леди Старк именно от утопления. Санса плакала навзрыд, забыв, что рядом кто-то есть. Как ни странно, именно у неё была самая здоровая и правильная реакция на подобное. Она потеряла отца менее полугода назад, терзаясь чувством вины от её последних слов к нему. И теперь она потеряла и мать. — Вам стоит оплакать потерю, леди Арья. Не пытайтесь узнать больше. Я прошу вас, — за ледяной маской показалась вспышка тепла и искреннего сострадания. — Вам не станет легче от этого. Только больнее. Поджав губы, Арья перевела взгляд на Сансу и, протянув руку, положила на плечо сестры. Казалось, что Санса сейчас сломается. А Арья должна быть сильной. Хотя бы с ней. И Арья знала, что ей не станет легче от того, что она узнает, но знать хотелось, словно это было тем, что она должна. Она знала, как умер отец, а значит должна знать, как умерла и мать. Не просто «утонула», а то, что с ней стало. Всё в этом мире так странно. Но её просили не пытаться. И сейчас это казалось правильным, разумным в том, что не время. — Я... — хотела бы Арья выразить свою мысль, но всё словно терялось сейчас в том зыбком равновесии, которое установилось на такое короткое время. — Вы пойдёте в сад вечером? После этого вопроса в уголках её глаз блеснули слёзы, которые были стёрты рукавом. Поплачет, когда останется одна. Наверное, ей стало бы легче, но Арья не знала наверняка. Рейегар не планировал играть сегодня. Но увидев слезы в глазах Арьи, просто кивнул. Он ведь тоже был опечален этим известием. Пусть разум его видел другие выходы из ситуации, загубленные жизни было безмерно жаль. Леди Старк не заслужила такой судьбы. И тем более, её не заслужил маленький Рикон. Пусть Боги смилостивятся над ними. Им теперь нужно уйти. Санса точно зальёт все документы слезами. И всё, чего им не хватало — её обморока от эмоционального перенапряжения. Арья едва успела поймать сестру, но под тяжестью тела осела на пол. А они ведь ещё не дошли до двери. Боги, помогите. Арье нужно больше сил для того, чтобы выдержать всё это. Для того, чтобы иметь возможность помочь выдержать это и Сансе. И она уже знала, что сделает после того, как оставит Сансу в покоях. Арья пойдёт и посмотрит в глаза тому, кто видел её мать живой в последний раз. Когда Санса, поднявшись, упала едва ли не без чувств, Рейегар оказался рядом, поднимая девушку, чтобы та не задавила сестру. Ему было несложно держать худенькую девицу на руках. Нести её до покоев он не стал, передав гвардейцу у двери. Ему ещё нужно было написать письмо Рейнис и предупредить об изменениях своих главных союзников — Мартеллов и Тиреллов. Но он остановился в проеме двери, чтобы посмотреть вслед Старкам. Рейегар думал о том, что скоро ему придется уйти. Уехать на войну. А Арья Старк, иной раз сближаясь с ним до неприличия, в следующие мгновение судьбой и обстоятельствами отдалялась настолько, что и рукой не дотянуться. У Сансы теперь был Пес, телохранитель больших воинских умений. А Арьи такового не было. И Рейегар подумал, что в таком случае он обязан подарить ей что-то, чем она смогла бы защищаться. Удобный меч и доспехи. Как у Висеньи Таргариен. Возможно, это даже сможет через какое-то время развеять её горе. Вернувшись в кабинет, Рейегар со вздохом повалился обратно в своё кресло. Новость о смерти Кейтелин Старк разлетится по замку очень быстро. И всё это навевало на короля тоску. Он понял, что скучал по дочери, которая ещё давно уехала в Простор, скучал по Оберину, его хорошему другу и всегда веселому собеседнику, скучал по сестре и беспокоился о ней. – Дейенерис… Он любил свою младшую сестру. Не так, как Визерис, конечно, но всё-таки. Ранее не столь задумываясь о смерти, он вспомнил, как тяжело перенесла роды Рейлла. Она едва выкарабкалась из-за черты. И Дейенерис будет одна на Драконьем камне, ещё такая юная, пусть многие девицы имели детей в таком возрасте. Рейегар решительно принялся искать чистый пергамент. Он собирался написать в Старомест, чтобы прислали лучшего мейстера по делу деторождения на Драконий Камень. И хотел написать самой сестре тоже. Извиниться за свою грубость и справиться о её здоровье. Он знал, что Визерису Дейенерис писала довольно часто. Вот только в одном из ящиков его стола, как раз на стопке чистых листов пергамента, лежало невскрытое письмо. Рейегар даже замер недоуменно. На письме была печать без герба и никакой подписи. Сам король не мог припомнить, чтобы получал нечто такое, может, это одно из неотправленных писем? Его или Эйгона. В любом случае, стоило проверить. Рейегар достал находку и сразу несколько листов пергамента, выделив один под черновики. Но сначала – неизвестное письмо. Он вскрыл его и развернул, сразу заметив, что текста было совсем мало. И судя по взлетавшему вверх почерку, писали его в каком-то отчаянии. К тому же буквы прыгали и были неровными, словно писал ребенок. Или тот, кто редко берет в руки перо. Содержимое короткого письма оглушало. Рейегар прочел его трижды, прежде чем поднять взгляд на семейный портрет, а точнее, на свою мать. Он хотел верить в то, что было написано этим неловким почерком. Очень хотел. Но мог ли он быть таким доверчивым, если дело касалось смерти его матери? Рейегар поджал губы и задумчиво отложил письмо на край стола. Ему ещё предстояло выяснить, как оно там оказалось.***
Казалось, что обеим станет хуже, если рыдать Арья будет вместе с сестрой, но её какая-то отстранённость была для общего блага — это нисколько не умаляло её горя, боли, досады и бесконечной печали, но сейчас важно было делать то, что могло бы помочь им обеим. Арья поддерживала Сансу, гладила её по волосам, позволяла плакать столько, сколько ей нужно, а после решила уйти к себе. Почему-то проще было именно так. Арья редко плакала. Она сама по себе была такой — как отец. Мама всегда так говорила, но это её «ты как отец» никогда не ставилось в упрёк. Наоборот. Арье всегда казалось, что её сходство с отцом — чем стоило бы гордиться. Теперь это единственное, что оставалось — вспоминать. Иногда она очень жалела, что мало времени проводила с отцом. Временами он был невыносим (то же упрямство, которое было и ей присуще), но в то же время Эддарда нельзя было не уважать. Но с матерью Арья проводила и того меньше времени. Она думала, что ещё есть час, день, целая неделя, но не было. Теперь у неё не было ничего. Их осталось всего четверо. Старков. Волков. И Арья не знала, сколько их останется, когда всё это закончится. Осознавать, что всё вокруг такое хрупкое, такое непостоянное было сложно. До этого Арья словно жила в каком-то пузыре, в мирке, который был защищён от всех невзгод внешнего мира. А теперь стены рухнули, оставляя её принять необъятное. Она многое увидела за короткое время. И каждый раз это было всё новое потрясение, которое только доказывало её неготовность к трудностям, ту незрелость, которую раньше было сложно прочувствовать и осознать. Теперь она чувствовала свою беспомощность перед внешним миром и обстоятельствами, на которые не могла повлиять. Но и когда у Арьи была цель, она тоже не могла сидеть и рыдать. А цель была. Ей было жизненно необходимо пойти и посмотреть в глаза Теона Грейджоя. То, что её так легко пропустили, не показалось странным: видимо, все в замке уже знали, что Грейджои убили Кейтелин Старк. И стража — со всем сочувствием — не мешала. Ей даже факел дали, потому что в темницах было достаточно темно, а так она могла осветить больше пространства. Грейджой развалился на койке, сложив руки за головой, он бодро насвистывал какую-то мелодию, а у Арьи аж зубы скрипели от того, как сильно её злило то, что он не раскаивается. Он даже поднял голову, чтобы посмотреть, кто пришёл его навестить. Девчонку он никогда не видел, но в чертах её лица было что-то знакомое. Наверняка кто-то из Старков. — Я сегодня звезда, — Теон хрипло рассмеялся, но не потому, что ему было весело. Скорее, от ироничности ситуации, потому что ранее к нему уже приходили. Сказали, чтобы не смел рассказывать Старкам о том, что случилось с Кейтелин, иначе грозились в горло налить раскалённого металла или отрезать язык. Но ни того, ни другого Теону не хотелось. — Зачем пришла? — Посмотреть в твои бессовестные глаза. А он даже не встал. Только смеялся там со своего места. — И что ты надеешься там увидеть? Сожаление, раскаяние? Может, ждёшь, что я буду перед тобой извиняться? Тогда тебе тут торчать придётся вечность, — вся эта ситуация его всё больше веселила. И правда. Зачем она припёрлась? Его посадили сюда, как какого-то преступника (да, Теон знал, что совершал ошибки, но он думал, что раз пришёл с повинной, то ему должны оказать помощь, а не сажать в клетку), а теперь девицы приходили на него посмотреть. Почти как в тех цирках уродов в Эссосе. Но теперь ему даже было интересно. Юноша поднялся с места, подошёл ближе к решётке, обхватив прутья руками. Он оказался совсем близко к Арье, хотел разглядеть её поближе, но, кажется, сама Арья этого не хотела. Один быстрый (и сильный) удар отправил Теона на пол. Он застонал от неожиданности и боли. — Ты мне нос сломала, сука! Стража! Стража! — завопил Теон. — Позовите мейстера! У меня кровь! Эта тварь мне нос сломала! Но стража даже не пошевелилась. — Этого мало, — Арья шипит от боли, глядя на свой кулак. — Я не знаю, что вы сделали с моей матерью, но, что бы там ни было, мне бы очень хотелось, чтобы с тобой сделали то же самое. Дарить тебе быструю смерть было бы слишком милосердно. Я бы хотела смотреть, как ты медленно умираешь, как молишь о том, чтобы тебя наконец-то лишили страданий. Я бы отрезала от тебя по кусочку за каждую слезинку моих брата и матери и скармливала лютоволкам. Но и этого мало. Мало для того, чтобы выразить всю мою скорбь, чтобы заставить тебя чувствовать то, что сейчас чувствую я. Теон поднялся и вновь бросился к решётке, но вновь получил кулаком, только уже в глаз. Арья не была настолько пугливой, чтобы отскочить. Спасибо учителю, его урокам, когда она могла слышать, предполагать, угадывать действия противника. И, если Теон вновь попытался бы подойти, она готова была и третий раз его ударить. Но Теон не попытался. Трусливый по своей натуре, он сделал вид, что ему всё равно и обратно сел на койку, отвернув голову. — Ты жалок, Теон Грейджой. И Арья ушла. Она ушла, а стража так и осталась стоять, словно ничего не случилось. После встречи с Грейджоем Арья чувствовала себя обессиленной. Ей не хотелось есть, пить, только смотреть в потолок. Она заперла дверь, вздохнула, наконец оставаясь с собой наедине, и могла дать волю чувствам. Но плакать не хотелось. Рука болела. Так Арья до вечера и просидела, а в голове было совершенно пусто. Только крутились какие-то воспоминания, какие-то картинки. И от этого становилось лучше лишь на короткие мгновения. Ощущение было такое, словно на неё упал валун. Она надела то самое синее платье, которое мама зашила — вернула рукав, подшила, и оно выглядело так же, как и раньше. И легче становилось от того, что это сделала именно мама, а не какая-то портниха. Как будто Кейтелин снова обнимала Арью сейчас. Жизнь во дворце нисколько не изменилась от тех новостей. Всё было до тошноты обычно. Птицы пели в саду, солнце заходило за горизонт, стражники ходили туда-сюда. Арья выдохнула и села на скамейку. Даже если Рейегар не придёт, здесь всё равно было немного легче. По крайней мере, сейчас на неё не давило четыре стены. Только дурацкие птицы радовались жизни. И это раздражало. Арья подняла камушек с земли и со злости кинула в дерево, чтобы распугать птиц. К моменту, когда Рейегар вышел в сад ближе к закату солнца, он написал и отправил намеченные письма и выяснил всё, что хотел. Однако пока никому не раскрывал содержание тайного послания. Он даже забыл взять с собой арфу, настолько его одолевала задумчивость. И даже милая Арья Старк не смогла её полностью развеять, пусть и немного отвлекла, особенно, своим платьем, вызывавшим смешанные ассоциации. – Приветствую, леди Арья, — король как раз успел заметить отчаянный бросок камня по голубям. Это было не очень достойно леди, но отчитывать Арью сейчас казалось кощунством. – Слышал, вы навестили лорда Теона в его камере? И разбили ему нос. — Ваше Величество. На бледном лице не промелькнуло и тени улыбки. Арья неловко качнула головой, заведя руки за спину. Она не хотела, чтобы кто-то видел, как камень летел из её рук в дерево, но, увы. И, кажется, отсутствие арфы Арью совершенно не смущало. Она не очень хотела слушать музыку сейчас. Ни одна песня не развела бы её бесконечной печали. Глупо было полагать, что Рейегар не узнал о том, что Арья навещала Теона. — ..я дважды его ударила, — а вот это воспоминание вызвало лёгкую ухмылку на лице. — Он выглядел слишком довольно для того, кто сидел в темнице. И заслуживал большего наказания, чем то, что его ударила я. Арья нахмурилась, нелепо взмахнула юбкой и вновь уселась на скамью, шумно выдохнув. — Его казнят. Но не в Королевской гавани. Вскоре, если на то будет подтверждение вашего старшего брата, лорд Теон отправится к нему. Он расскажет о происшествии, и уже лорду Старку нужно будет выносить ему приговор, — да, именно так решил король. Он отдаст Грейджоя Старкам, пусть они решают его судьбу. — Что же до его довольства. Он не смог бы вырасти человеком чести, когда окружен пиратами. А для пирата — это совершенно нормально убивать и... — «насиловать» хотело добавить он, но вместо этого закончил, — топить чужие корабли. Сначала Рейегар думал использовать Теона для возвращения контроля над островами, но понял, что толку в этом мало. Вероятно, Эурона поддержит большая часть населения этого региона. И что с мальчишкой, что без — королю придется покорять железнорожденных снова силой флота и армии. — Хотя мне тоже его бесстыдство кажется невероятно мерзким, — Рейегар осторожно зашагал вперед по садовой дорожке. Раз уж он не принес с собой инструмент, то лучше им будет прогуляться, нежели просто сидеть на одном месте. Так мысли станут яснее. — С другой стороны, юноша хотя бы честно и прямо признался в своих преступлениях. Но, оказалось, другой преступник пишет мне о своей невиновности. И я не знаю, как мне с ним быть. Поняв намек Его Величества, Арья вскочила со скамьи и привычным жестом завела руки за спину, в пару шагов выровнявшись с Рейегаром. — Робб очень справедливый, поэтому вряд ли Теон Грейджой получит второй шанс, — она задумчиво вскинула голову, вспоминая брата. И сколько помнила — и себя, и его, не могла воспроизвести в памяти моменты, когда Робб был суровым. Не понарошку. — Ему сейчас тоже тяжело. Тяжелее, чем нам с Сансой. Потому что он теперь Лорд Старк, а не просто Робб. Ей бы хотелось увидеть брата сейчас. Чтобы погладить ладонью по кудрям. Мама всегда так делала. И Робба гладила, и её, но с братом как будто было лучше. Арье всегда нравились его густые кудри. А сейчас от всех этих мыслей стало грустно. — Иногда мало одной честности. Там, где нет раскаяния, нет места милосердию. Наверное, в разных уголках Семи Королевств разные методы воспитания детей. В моей семье была в почёте честность и справедливость, а не бахвальство и сомнительная гордость за поступки, не достойные уважения, — Арья говорила то, что думала. Всегда говорила. Иногда это вызывало проблемы, но она явно олицетворяла то, чему её учили. Была честна и с собой, и с другими людьми. — А у этого преступника есть доказательства собственной невиновности? Ей почему-то казалось, что Рейегар хотел чем-то с ней поделиться сейчас. Рейегар хотел. Но не был уверен, что стоит. Арья Старк и так слишком сблизилась с ним. А разум и сердце рвались в разные стороны, одно требовало забрать девчонку себе, а второй — оттолкнуть и избежать возможных государственного уровня проблем. Одно напоминало о искрах в серых глазах, о широкой улыбке, о прогулках и разговорах. Второй показывал картины разорения после войны. Старк мог поверить в то, что Таргариены невиновны. Но теперь он был властителем судьбы Арьи Старк, и если Рейегар заберет её по своему желанию... Это будешь лишь новый повод для войны. Пока они лишь разговаривали в попытке справиться кто с тоской, а кто с настоящей скорбью. Но дилемма в голове Рейегара требовала разрешения. — Он написал имя настоящего предателя. С его слов. Написал возможный мотив этого предателя. И... он выражает готовность приехать сюда и говорить лично, пусть пока и скрывает своё местонахождение, — хотя король и так его предполагал. Тарт. Вот где прятался Джейме Ланнистер, написавший это письмо без герба на печати. — Самоотверженность похвальна… в определённых случаях. А вы хотите его слушать? Одно дело — читать письма. Бумага сгорит, останется пепел. Другое дело — смотреть в глаза. Многое можно сказать по глазам. В них отражается грусть и злость, радость, тоска… Говорить с глазу на глаз труднее, потому что есть только одна попытка. А писем может быть много — пока пергамент не закончится. Но это если вы хотите правды. Арья предполагала, о каком предателе идёт речь, но свои догадки не стала высказывать. В этом не было никакого смысла. Она молчала некоторое время, всё также тоскливо. И улыбнулась. Грустно-грустно. — А хотите секрет? Иногда Арья Старк показывала себя очень рассудительной девицей. Она всё ещё была очень юна, но в будущем... Она могла бы стать хорошей королевой. Эта мысль заставила призрак улыбки появиться на лице Рейегара, но эта улыбка быстро истаяла и превратилась в гримасу сомнения. Корона королевы тяжела. Кто бы что ни думал. Далеко не все хотели бы водрузить её себе на голову. Арья Старк рядом тоже чему-то улыбнулась, и Рейегар сразу же почувствовал заинтересованность: — Разве кто-то может отказаться, когда ему задают такой вопрос? — Только те, кто не умеют или не хотят хранить чужие секреты, — Арья качнула головой задумчиво. Или и правда никто не мог отказаться? — Но это, скорее, не секрет, а просто факт, о котором мало кто в замке знает. У меня завтра день рождения. Мама оставила для меня подарок. Сказала не открывать до этого дня. Я не знаю, что там, но жду. Правда, жду. А теперь, когда… всё случилось, я не хочу его открывать. Может, потому что мама его упаковывала? Она всегда так заматывала подарки лентами — никто из нас так не умеет. И... Мама обещала научить, а теперь... и учить-то некому. Неожиданно для неё самой в уголках глаз блеснули слёзы. Арья всхлипнула и опустила голову, глядя себе под ноги. Именины Арьи Старк. Даже сейчас, пытаясь вспомнить, когда получил весть о рождении у лорда Старка ещё одной дочери, Рейегар не смог упомнить дату. Он, если честно, едва ли обратил внимание на эту новость тогда. Во-первых, прошло всего пять лет с момента переворота, а во-вторых, отданная за Роберта Лианна Старк заставляла его пытаться забыть о существовании Севера, в целом. Иначе существовать было слишком сложно. А в те моменты, когда Роберт Баратеон приезжал, как лорд, со своей женой на какие-то важные события в столицу... Это время было и вовсе невыносимым. Рейегар понимал, что тогда Арья Старк для него была лишь именем на пергаменте. Но... было бы прекрасно помнить такую маленькую деталь о девице, от которого сердце билось чаще. — Вам лучше открыть, леди Арья. Леди Старк ведь хотела подарить вам не упаковку от подарка, а то, что лежит внутри. Пусть он говорил это спокойно, но слезы в чужих глазах пробудили в нем тревогу и томление. Он хотел протянуть руку, но сжал ту в кулак. Пока, наконец, не решил дать себе и Арье поблажку. Поэтому всё-таки положил ладонь на плечо, затянутое в синюю ткань платья. А после, даже не успевая разглядеть за собой этого порыва, прижал Арью к своей груди, крепко обхватывая рукой за плечи, вторую же положив на темноволосый затылок.Он больше ничего не говорил. Дрожащие ладони тонкими пальцами смяли ткань тёмных одежд, цеплялись, как утопающий за соломинку. Арья только глаза закрыла, зажмурилась и всё дрожала, как будто ей было холодно, а ещё страшно и больно. От этого не уйти, не убежать, нельзя спрятаться. Приходилось понимать, принимать, бороться. Иначе не было смысла. Она слышала, как мерно билось сердце Рейегара, как оно ударялось о клетку рёбер, и в этом она находила какое-то спокойствие, умиротворение. Это не уменьшало печали и горечи потери, но такой жест немного помогал разрушить эфемерные границы горя, в которую девица оказалась заключена. Арья была и младше, и королю по плечо, от этого лишь больше хотелось укрыться в его объятиях, прижиматься теснее, не думая ни о чём сейчас. О правилах, табу и условностях. На ткани оставались мокрые разводы от девичьих слёз. Теперь она походила на Сансу. В том, что плакала взахлёб. В голове был только бесконечный шум. Какая-то белая метель. Хотелось сказать, что зима близко. Но все об этом и так знают. Ей нужно было больше времени, чтобы перестать содрогаться от рыданий, сминать ткань и лишь сцепить пальцы в замок за спиной Рейегара. Арья боялась, что если она откроет глаза, если отстранится, то всё исчезнет и она останется одна. А быть одной ей хотелось меньше всего. Рейегар заставил себя не двигаться. Не гладить вздрагивающую спину, не проводить пальцами по волосам. Как и в любом Таргариене, в нем была темная сторона. Очень хорошо подавленная и нечасто проявлявшая себя, но это иногда происходило в самые неожиданные моменты. Он не хотел бы открыть сейчас некоторые двери. Потому что сдержать то, что сидело там раскаленными, шипящими шарами, ему бы не удалось. Краем глаза он заметил рыжее пятно. Сначала было подумал, что это Санса Старк, но оказался Джон. Он ступал тихо, поэтому Арья за рыданиями едва ли могла заметить прибытие ещё одного человека (не считая гвардейцев, которые молчаливыми стражами стояли недалеко, скрытые зарослями). Джон сначала удивленно изогнул брови, а потом нахмурился. Это была не ревность, которую можно было бы от него ожидать, а беспокойство. Их молчаливый разговор глазами длился несколько долгих секунд. Тебе не стоит так поступать. Я знаю. Но она в трауре, и ей некому помочь. Тебе бы кто помог. Рейегар коротко улыбнулся от выражения лица своего Десницы. Это был хороший вопрос, который никогда так и не был произнесен. Наконец, понимая, что не в силах убрать руки сам, он вновь обратил взгляд на Джона. Тот отступил на пару шагов, как заговорщик, а потом пошел уже нормально, совершенно не скрывая присутствия. — Ваше Величество! — проговорил он. — Ваш брат и сын ожидают вас на ужин. Это могли передать и стражники, но я проходил мимо. Решил заодно проведать, как вы, — потом только Джон напрямую обратился к Арье Старк. — Леди Арья, сожалею о вашей потере. Что уж там, это потеря для всего государства. Вздрогнув от звука чужого голоса, словно от выстрела из пушки, Арья приложила усилия к тому, чтобы расцепить пальцы и отстраниться. Ей как будто снова стало холодно. Арья обняла себя за плечи, вытерла тыльной стороной ладони влажные от слёз щёки, отмалчиваясь дольше пары положенных секунд, красная то ли от рыданий, то ли от смущения из-за внезапно прерванного кем-то объятия. — Лорд Коннингтон, — голос её слышался хриплым от плача. Руки, словно отказывающиеся себя обнимать, безвольно повисли, как у тряпичной куклы, пока вновь не сцепились за спиной привычным жестом. Арья с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать вновь. Даже губу закусила. — Спасибо. До сих пор не могу поверить в то, что это правда. Арья перевела взгляд на Рейегара. Она бы не хотела сейчас уходить. Казалось, что так мало времени прошло. Но так было надо. — Ваше Величество, мне пора. Учтивый поклон. И синее платье скрылось за густыми зелёными кустами, теряясь из виду. Как только Арья удостоверилась в том, что она совершенно пропала из поля зрения, подобрав полы платья, едва ли не бегом она отправилась обратно в свои покои. Арья убежала, оставив позади двух мужчин. — Рейегар... я всё понимаю, правда, но... — Джон вздохнул. — Будь она постарше, вы бы могли договориться, я уверен. Едва ли не каждая первая девица готова тебе отдать и сердце, и тело, и хранить об этом молчание до гроба. Но она слишком юна и невинна для такого. И Робб Старк, если проживет достаточно, будет не в восторге. — Ты думаешь, я всего этого не знаю? — хмыкнул Рейегар, пиная мыском мелкий камешек, который сразу улетел в траву. — Я даже не уверен, хотел бы я взять её в жены, — по всей видимости, такая постановка мысли очень удивила Коннингтона. Тот закашлялся и посмотрел в его сторону своими льдисто-голубыми глазами. Король поспешил объясниться. — Она не создана для этого. Если станет королевой, то... я будто посажу её в узкую клетку. У неё будет множество обязанностей и так мало свобод. Джон смягчился. — Она не для тебя, друг. Как и Лианна была не для тебя. Прости, но это правда. Рейегар сжал зубы. Только самые близкие друзья могли позволить себе такие высказывания. И то — рисковали нарваться на его ярость. Сейчас же королю было просто горько. — Я — Рейегар Таргариен, Первый этого имени, король андалов, ройнаров и Первых людей, владыка Семи Королевств и защитник державы. Почему я не могу иметь то, чего хочу? — он с раздражением уставился на свои руки, которые до сих пор отчетливо хранили тепло тела Арьи Старк, мягкость её волос. — Потому что ты хороший король, Рейегар. Он хмыкнул, горько усмехнувшись. Да. Хороший. Спустя двадцать лет мира и процветания прошляпил хитросплетенную паутину заговора и стоял на пороге войны. Впрочем, нет. Объявив Тайвина Ланнистера изменником, он переступил этот порог. — Ладно. Но кое-что я всё равно хочу сделать. Завтра у девочки именины. Праздника не будет, по понятным причинам, но я бы хотел сделать ей подарок. И ты поможешь мне в этом. Рейегар хотел сделать специальный заказ у кузнеца, но видимо, придется просто хорошенько поискать. Джону пришлось согласиться, он никогда не говорил «нет» на просьбы короля.***
Всё казалось таким нереальным, не настоящим во всей канители, в бесконечной веренице событий. Словно какая-то ошибка. Арья видела тело Эддарда (то, что от него осталось), но даже это не то, чтобы очень уж ей помогало поверить в то, что отца больше нет. А здесь. Был только факт случившегося, был преступник, которого всё ещё не казнили. Интересно, была ли у этого какая-то особенная причина? Может, он ещё им нужен? Но легче не становилось. Ужасно было ещё и от осознания, что легче не станет, даже если он умрёт, если все, кто причастен к этой трагедии, будут казнены, легче не будет. Ни одна из этих смертей не вернёт Кейтелин, не вернёт Эддарда или Рикона. Всё было именно так, как было. От беспомощности, от невозможности к изменению произошедшего, от всех этих противоречивых чувств хотелось просто биться головой о стену, пока не исчезнет тяжёлая тоска, та бесконечная, глубокая боль, которая свербела под рёбрами и крышкой черепа, от которой нельзя ни укрыться, ни сбежать, ни спрятаться под кучей одеял. Что бы Арья ни делала, ей всё равно было плохо. Легче стало на короткое мгновение. В чужих объятиях. И Арья не знала, почему было так. Может иногда ей и правда нужно, чтобы её обнимали, чтобы гладили, чтобы успокаивали бури в мятежной душе? Прикасаться к королю было нельзя, потому что это против правил, но ведь король сам это сделал? Притянул за плечи, прижал к груди, и от звука биения сердца становилось спокойнее. Арья и до этого знала, что она не одна, но в тот момент это чувство было осязаемо. То, как Санса забралась к ней в кровать, больше похоже на то, что запрыгнула кошка. Сестра даже научилась открывать бесшумно дверь. Похвальное умение. Но Арья даже бровью не повела, продолжая лежать на спине, сложив ладони на животе, смотрла куда-то в пустоту, а мысли всё крутились веретеном – одна за другой, сменяя друг друга. Настолько, что невозможно было уцепиться ни за одну из них. Даже странно. — Я бы хотела, чтобы твой особенный день действительно был особенным. Санса нарушила молчание. Она всегда так делала. Не то, что не могла молчать. Сансе казалось, что, если говорить, будет не так тяжело. Ей, возможно, и правда было легче от этого. — В каком-то смысле он особенный: первый из тех, когда я знаю, что у меня больше нет родителей. И каждый из них получил жестокую, болезненную, неоправданную смерть. Так что твоё желание фактически исполнилось, — Арья горько фыркнула. — Почему Теон Грейджой и вся их шайка-воровайка заслуживает жить? Дышать воздухом, есть еду, бороздить моря, а наша мама — нет? Почему им это сошло с рук? Они ведь об этом не думают. Не сожалеют, не раскаиваются. Она была одной из многих для них, в то время, как для нас — единственной. Я думаю об этом уже очень долго и всё никак не могу найти ответ. Кроме того, что боги не милосердны, что им и вовсе нет дела до нас всех, ведь разве можно было допустить это? А Санса молчала. Наверное, не знала, что сказать. Или думала о сказанном. Или вновь решила плакать. Арья не видела её лица, но по сбившемуся дыханию точно могла сказать, что каждый из вариантов возможен. — Боги нас оставили, поэтому горькие молитвы к ним бесполезны и даже убоги. Изменить реальность может воля к мести, воля к битве. Мы не можем сидеть, как безнадёжный скот, глядя на то, как окружающий мир рушится. Много ли воли в том, чтобы сидеть в замке? Словно мы заперты в загоне. Безнадёжно. Знаешь, что я хочу в свой особенный день? Предать забвению дом Грейджоев. Убить всех. Всех до единого. Их бастардов, их жён и матерей. Всех. Чтобы не осталось никого. Всё ещё молчаливая, Санса лишь выдохнула. Кажется, одобряюще. Она тоже желала им смерти? — Подарить им медленную, мучительную смерть, но и этого мало. Я не могу придумать то, что устроило бы меня, что бы полностью удовлетворило все требования, что бы потушило огонь мести. Каждый раз мне кажется, что этого мало. Ощущение было, что внутри находилось разъярённое кровожадное чудовище, которому всё мало. И оно взвыло ещё больше после того, как Арья посмотрела в глаза Грейджою. Она не видела никакого раскаяния, никакого сожаления. Не услышала ни одного слова, которое заставило бы её задуматься о том, правильно ли желать смерти ему и всей его семье. Но всё было правильно. Жаль только, что она сама не могла его наказать. Это, может, сделало бы её счастливой. — Я разделяю твою боль, но желать людям смерти — это богохульство, — голос Сансы звучал так, словно она сама не верила тому, что говорит. Может, так оно и было. — Они получат по заслугам. И каждый Грейджой окажется в Пекле, потому что боги справедливы. — Если твои боги хоть немного справедливы, то знают, что они не заслужили жизни и должны умереть самой мучительной смертью уже сейчас, — Арья фыркнула и отвернулась от сестры, накрываясь одеялом с головой. Если хочет остаться, то пусть остаётся, но разговаривать с ней больше не хотелось. Арья услышала, как Санса снова заплакала. И ворчливо перевернулась, высунула голову и обняла сестру одной рукой. Может, разговаривать Арья и не хотела, но просто слушать рыдания было слишком бессердечно. Даже после того, что сама Арья только что думала.***
Артур никогда не думал, что будет работать посыльным. Его это не унижало, скорее, удивляло и, в какой-то мере, радовало, ведь конкретно это небольшое задание было очередным доказательством бесконечного доверия со стороны Рейегара. В последнее время, казалось, король должен был перестать доверять людям вовсе, но этого не произошло. Он всё ещё верил Артуру, Барристану, Джону, некоторым другим своим близким друзьям и, конечно, родственникам. Другие люди, которые не подводили Рейегара никогда, находились далеко: Мартеллы и Тиреллы. В любом случае, Артур, призванный с утра в покои короля, с удивлением обнаружил себя у покоев девицы Старк спустя совсем немного времени. Он нес в руках довольно длинный, но не очень тяжелый сундук с красивым резным орнаментом, имитировавшим ветви деревьев. Это подарок для леди Арьи, Артур. В честь её именин. Прошу тебя передать мои следующие слова точь-в-точь, когда преподнесешь ей это. Рейегару пришлось выходить с Джоном из замка ночью, будить кузнецов и выспрашивать про их товары. Чтобы не беспокоить людей напрасно, он даже купил у каждого какое-то оружие. Лишь через три лавки найдя то, что его полностью или почти полностью устраивало. Всё это — для настоящего момента. Стражники у дверей Арьи Старк аккуратно постучали и объявили о его приходе. Артур лишь покрепче перехватил сундук и ещё больше распрямился в своих латах, повторяя слова своего друга и короля, лишь бы действительно передать их точь-в-точь. Стук в дверь очень удивил Арью. Ещё и то, что к ней пришёл Артур. Это из-за того, что она ударила Грейджоя? Или есть другая причина? В любом случае, она не узнает, пока не откроет дверь. Так как времени переодеваться не было, на плечи была наброшена то ли простынь, то ли плед, то ли что-то ещё, чтобы открыть дверь в более подобающем виде. Из-за того, что её волосы торчали во все стороны, сложно было назвать её вид подобающим, но сейчас это не было настолько важно. — Сир Дейн, — сонно откликнулась Арья, открывая дверь. — Что вас привело ко мне в столь ранний час? Артур оглядел девицу, всклоченную после сна, обернутую в одеяло и сонную, и впервые за время своей службы подумал о том, что поступает не очень правильно. Он не должен был заходить в покои юной девушки, да ещё так рано и без приглашения. Однако у него было задание. — Леди Арья, прошу прощения за беспокойство. У вас сегодня именины, и Его Величество хотел первым одарить вас, чтобы ваш день был чуть более светлым. Если вы позволите мне зайти на минуту, то я смог бы передать вам подарок так, как мне приказал король. Возможно, стоило пригласить служанок, чтобы все выглядело более прилично, но с другой стороны, Артура послали сюда, чтобы подарок не стал достоянием общественности. Всё-таки Рейегар был не в том положении, чтобы дарить подарки незамужней юной девушке. Ещё больше какого-то странного чувства появилось в животе, когда рыцарь заметил, что сестры Старк провели ночь вместе. А значит, Артур будет в покоях наедине с двумя девицами сразу. У него не было никаких намерений в их отношении, но это все равно было неправильно. Не когда они в беззащитном, сонном состоянии. Почему раньше это его не так волновало? Возможно, потому что он всегда был по делам государства, а не приносил любовные дары девице, завёрнутой в одеяло, в присутствии ее старшей сестры, так же прикрывавшей ночную рубашку лишь одеялом. На словах о Его Величестве Арье хотелось бы, чтобы Сансы здесь не было. Но выгнать её теперь было нельзя, поэтому пришлось сохранять спокойствие. Показное. — Ему не стоило так обо мне беспокоиться, — она качнула головой. И предательски краснеющие щёки совершенно точно выдали её с головой. И это ещё и хорошо, что Рейегар сам не пришёл. От смущения Арья точно бы сама сбежала, как была, в одеяле. — Проходите, сир Дейн. Всё в порядке. Скрыть едва-едва зарозовевшие щеки Арье Старк не удалось. Девушка пыталась, и только поэтому Артур решил не обратить на это внимания. В любом случае, он прошел к столу в покоях и плавно опустил на него свою ношу. — Леди Арья, прошу вас, — рыцарь указал на место перед столом, чтобы было хорошо видно. И только после этого он поднял крышку сундука. Внутри на красной бархатной подкладке лежал средней длины, тонкий клинок: его рукоять была слабо украшена волнистым орнаментом, но зато качество металла и работы было очень высоким. Рейегар смотрел на это больше, чем на красоту, учитывая стеснение по времени. — Теперь я передам вам слова Его величества: Леди Арья, благословен был тот час и тот день, когда вы появились на свет. Вы — волчица Старк, и как и у любого хищника у вас есть клыки. Вы можете неограниченно использовать оружие из королевской тренировочной оружейной, но думаю, вам бы хотелось иметь собственное. Поэтому с надеждой в сердце на то, что мой дар придется вам по душе, я попросил моего верного друга представить вам..., — в этот момент Артур аккуратно достал узкий клинок из сундука, придерживая за рукоять и за лезвие, и протянул Арье. — этот меч с дарованным ему мной именем — Клык. С большим энтузиазмом, кажется, слова Артура слушала именно Санса. Она всё думала об этом. Ведь всё это не просто так? Санса была далеко не глупой, особенно когда дело казалось взаимоотношений между людьми, поэтому всё казалось очевидным уже сейчас. О Боги! Если у Арьи не роман с королём, то Санса и не знала, что это могло быть. А тот, кого она поцеловала? Как будто сон сразу ушёл, и Санса сосредоточенно наблюдала за происходящим. Жаль, что Арья стояла к ней спиной! Нельзя было увидеть выражение лица сестрёнки, но какое-то замешательство в движениях она уловила. Если Арья протянет обе руки, то одеяло упадёт, и обстановка перестанет быть приличной (хотя она и так балансировала на грани неприличия с того момента, как дверь за Артуром закрылась). Но стоило отметить, Сансе в голову никогда не приходило то, что ей можно подарить оружие. Артур же мог наблюдать за выражением лица Арьи Старк, и оно отражало такой восторг и радость, что стало понятно — Рейегар справился со своей задачей, сделал день девицы более светлым. Даже горе от потери матери ненадолго исчезло из серых глаз напротив, что на удивление радовало и самого рыцаря, пусть его нельзя было назвать настоящим другом Арьи. О, Арья действительно была в восторге. Теперь у неё было своё собственное оружие! У Сансы был рыцарь, а Арья сама была в состоянии себя защитить. Теперь — точно. Она хотела протянуть руки, но одеяло как-то решило сползти, поэтому решение повязать его вокруг шеи, как плащ, было вполне разумным. И вот — клинок оказался в её руках. Лёгкий, достаточно изящный. Самый лучший подарок! — Передайте Его Величеству... А нет... Подождите, сир Дейн, я лучше напишу! — И не сдвинулась с места, всё любуясь Клыком. Кажется, Арья и вовсе забыла о присутствии сестры в покоях. Но замешательство быстро прошло, и девушка, уложив оружие обратно в сундучок, бросилась к столику. У неё всегда были чернила, перья и бумага. Непонятно для чего, но теперь это было очень нужным. Он кивнул, согласившись подождать, и в этот момент скосил взгляд на Сансу Старк. Удивительно, как сестры были не похожи друг на друга. Шелк и сталь; свеча в ледяную ночь и смертоносная пурга. Обе — дети Севера, но отражали разные его стороны. Она принялась что-то очень упорно писать. Настолько, что мелким почерком был обвит весь лист. И только после того, как все-все мысли были отражены, она готова была сложить бумагу. Но просто так сворачивать её было нельзя. Поэтому несколько движений превращают лист в журавля, который после остаётся протянутым Артуру. — Прошу, сир Дейн, отдайте это Его Величеству. И спасибо Вам. За всё. Арье не потребовалось много времени, чтобы исписать целый лист, а после сложить его в причудливую фигурку птицы. Артур аккуратно принял письмо: — Вам не за что меня благодарить, леди Арья. Поздравляю вас с именинами, — он склонил коротко голову и поспешил уйти, попрощавшись вежливо и с Сансой. Ему сразу легче стало легче в коридоре. Не было этого внутреннего напряжения. В конце концов, знают Боги, что он был живым человеком и здоровым мужчиной, волнение в обществе красивых девиц подавлялось осознанно и целенаправленно. Он был хорошим и честным королевским гвардейцем, но иногда избежать соблазнов было легче, чем бороться с ними. — Кажется, особенный день становится действительно особенным, — почти пропела Санса, когда Артур скрылся за дверью. Она поднялась с кровати и подошла ближе, чтобы посмотреть. Всё-таки подобные вещи представляли интерес для Сансы. Да, она бы не пользовалась таким, но посмотреть всегда было занимательно. Больше Сансу, конечно, интересовало именно то, что было у Арьи с Королём. Она знала, что это было не «ничего», как ответит сестрёнка. — Значит твоя подруга целовала Его Величество? — Ты знаешь, что нельзя говорить такие вещи человеку с оружием в руках? — Арья усмехнулась и сжала рукоять меча. Почему-то сейчас хотелось об этом сказать. Это казалось далёким, почти нереальным, хотя произошло не так уж и давно. — Верно. Но это была награда за кое-что. Санса издала какой-то звук, очень похожий на восторженный вой и пригладила волосы. Она понимала, что ходила по тонкой грани, и Арья вряд ли скажет больше, но и этого уже хватало. И Арья теперь казалась не такой уже и далёкой от эмоций, как сама заявляла. Санса помнила все её вопли по поводу нежелания становиться «чьей-то», поэтому видеть сестру такой было очень интересно. То, с каким восторгом она вертела в руках меч, как смущённо розовели щёки, явно дорогого стоило. — Значит, он знает твою подругу достаточно хорошо, — Санса загадочно улыбнулась. — Вот дурёха, — Арья цокнула языком. — Иди переоденься и причешись, выглядишь, как пугало. — Ты не лучше.***
Рейегар всё понял по одной только улыбке на лице Артура и улыбнулся тоже. — Вы могли и не сомневаться, что ей понравится меч, Ваше Величество. Лучшего подарка для леди Арьи и придумать нельзя, — рыцарь передал королю письмо. — Это её благодарность вам. Бледные пальцы быстро развернули журавля, хватило только один раз внимательно осмотреть птичку, после чего Рейегар погрузился в чтение, периодически начиная ухмыляться, а иногда и посмеиваться добродушно. Леди Арья писала о том, как она благодарна за всё, что он сделал для неё, в том числе, за Сирио Форреля или, например, за песню, она так же описала свой восторг по поводу Клыка. Наконец, то, что заставило короля по-настоящему засмеяться, так это приглашение на учебный поединок. Леди Арья хотела показать ему, чему она научилась. — Ты можешь в это поверить, Артур? — с большой улыбкой спросил у рыцаря Рейегар, пересказав последнее приглашение. — Я не лучший меч Вестероса, но... — Думаю, для леди Арьи это способ провести с вами время, а не победить, — Артур снисходительно улыбнулся уголком губ. — Да и вам стоит начать тренироваться снова. Я бы не хотел, чтобы вы участвовали в войне на передовой, но не уверен, что вы послушаете такой совет даже от близкого друга. Улыбка чуть стихла на лице Рейегара, но он кивнул. — Да. Ты прав. Мне и Визерису, и даже Эйгону, пусть тот и останется в замке при любых обстоятельствах, стоит всерьез взяться за тренировки снова. Возможно, даже сегодня? — Рейегар задумчиво постучал пальцем по столу. Несмотря на то, что он не спал ночь, выглядел он бодро и почти довольно. — Я бы хотел сделать её именины праздником, а не днем траура по матери. Тихий траур в сердце всегда лучше отсиживания в покоях и варения в собственной боли и горе. Артур не был уверен, что это такая уж хорошая идея, но вспомнил счастливое выражение на лице Арьи и всё-таки поддержал слова короля. После того, как Рейегар разобрался с утренними делами (в том числе, отправил письмо с приглашением прямиком в Тарт, зная, что Ланнистер там), Артур отыскал тех, кто мог бы сделать небольшой учебный поединок развлекательным — Джона Коннингтона, принца Визериса, Сансу Старк, Сирио Форреля — и после этого передал Арье приглашение на тренировку.