Fate/Avenger's Order

      На следующий день с самого раннего утра группа собралась, убрала все возможные следы костра и продолжила путь. Саске не намеревался терять время зря, и как руководство Халдеи в лице Романа, так и его группа поддерживали это решение. Их путь в основном лежал по берегу реки Луары, петляя иногда в сторону от неё, чтобы углубиться в лиственные леса, и возвращаясь обратно к реке. Никто из группы не жаловался на усталость. Саске был привычен к длительным переходам, Машу полагалась на свою выносливость как полуслуги, Медуза и Окита, будучи слугами не могли устать, пока к ним поступала магическая энергия, и даже Жанна несмотря на своё ослабленное духовное тело не испытывала никаких проблем. В сравнении с боем простая ходьба почти не отнимала у неё сил, и поэтому она никак не отставала от группы. И всё же тревога, которая всё сильнее её захватывала с момента призыва, проявилась на её лице так, что это смогла заметить Машу. Медуза также большую часть своего внимания направляла на Рулера, всё же потенциальная опасность этой слуги была неоспорима. Поэтому она внимательно вслушивалась в разговор, который Машу завела с Жанной. Её обострённые чувства только помогали ей незаметно следить за этой парочкой, исполняя задание своего мастера. Вместе с тем она подмечала и реакцию Саске на неё после пробуждения, но ничего необычного заметить не смогла. Это заставляло её немного нервничать. Увидел он воспоминания или нет? Если увидел, то почему никак не отреагировал? Однако задавать прямой вопрос Медуза не решалась, это раскрыло бы тот факт, что она сама невольно вторглась в личные воспоминания её мастера, и у неё были серьёзные сомнения, что он воспримет это позитивно. — Жанна-сан, с вами всё хорошо? — Обеспокоенным тоном спросила Машу, привлекая к себе внимание Рулера. — Вы выглядите так, будто что-то случилось. — А, нет-нет, не волнуйся, Машу. — Жанна попыталась успокоить полуслугу ласковой улыбкой, но дрогнувшие губы не дали ей убедить Машу, что орлеанская дева сразу и осознала по выражению глаз невинной девушки. — Если честно, меня не покидают мысли об этой драконьей ведьме. Страх в глазах тех солдат, он был искренним. Я боюсь подумать о том, что она, эта «другая я», могла сотворить, имея под своей рукой целую армию виверн. Но больше всего меня беспокоит причина, по которой она всё это делает. — Тот солдат, он упоминал, что это всё её месть за сожжение на костре. — Тихо произнесла Машу, в её голосе была слышна неуверенность. — Месть за то, что её оставили во вражеском плену на целый год и не смогли освободить. — Да, но я не могу этого понять. — Грустно ответила полуслуге Жанна. — Злость, гнев, которые она обрушивает на эту страну, их достаточно, чтобы внушить страх простым жителям. Это выглядит так, будто она одержима этими эмоциями и совершенно забыла о том, почему и за что боролась. — Я …не знаю, не думаю, что я могу дать вам какие-то ответы. — Печально качнула головой Машу. — Но, как мне кажется, если мы её встретим, вы сможете ответить хотя бы на часть беспокоящих вас вопросов. — Да, думаю, что это единственный выход. Встретиться с ней и выяснить, что ею движет. — Решительно кивнула Жанна, все сомнения покинули её ясное лицо. — Если вы не посчитаете это грубым, Жанна-сан, вы не могли бы ответить, за что вы сражались? По какой причине пошли на войну? — Это было не просто праздное любопытство, Машу нужно было знать причину, по которой люди, даже такие необычные как Жанна проливают кровь раз за разом. Для Машу, которая и сама оказалась на этом пути кровопролития, слова Жанны имели решающее значение. — Первым ответом на подобный вопрос всегда является семья. — С улыбкой поведала Жанна. — Мои отец и мать, родные братья. Ради них, ради их безопасности я готова была бы отправиться в подобное путешествие. Но правда в том, что моя семья была бы счастливее, если бы я осталась дома. Мать не проливала бы напрасных слёз, отцу не пришлось бы столько беспокоиться. — В голосе святой проскользнула быстро подавленная грусть. Её место тут же заняла несгибаемая воля и решимость. — И всё же я не могла сидеть на месте. Какое у меня было право оставаться дома, прясть да косить, когда, услышав голос Господа, я поняла, что могу что-то сделать с этой беспрестанной войной? Это мой долг, который я взяла на себя добровольно. И я не сожалела об этом ни разу до самой своей смерти. Не сожалею я и теперь. — Жанна-сан…— Машу не могла произнести ни слова. Несмотря на то что сказала святая, сердце полуслуги сдавила печаль. Она будто сама ощутила часть боли, которую перенесла на себе эта хрупкая закованная в латы девушка. Часть внимания Медузы всё ещё была направлена на её мастера. И эти наблюдения принесли ей новое подозрение. Чуть впереди Жанны и Машу шли Саске с Окитой. И проблема, по мнению Медузы, заключалась в том, что слуга меча старалась находиться как можно ближе к мастеру. Она ни на шаг не отходила от него и прижималась к нему при каждой возможности. При этом Медуза не смогла заметить ни одной яркой эмоции от этой энергичной слуги кроме тревоги. Казалось, что за прошедшую ночь её отношению к мастеру несколько изменилось. Если прежде она относилась к нему как к равному воину, к сюзерену, то теперь Сейбер старалась опекать своего мастера. И Медуза догадывалась, откуда могло происходить такое беспокойство. В конце концов впервые с момента призыва слуги увидели слабую сторону своего мастера. Его эмоциональную уязвимость. И хоть мысли Медузы оставались холодными и рациональными, она непроизвольно вспомнила душераздирающие крики ребёнка, вызвавшие даже в ней всплеск сочувствия. Она быстро подавила эти эмоции, вряд ли её мастер нуждался в сочувствии или жалости, да и не умела она оказывать помощь после подобных потрясений. Всё, что она могла сделать, это защищать его и не допускать, чтобы кто-либо вновь навредил Учихе Саске. С этой решимостью она продолжала свой путь, вслушиваясь в разговор. — Сейбер, не прижимайся. — Тихо но отчётливо сказал Саске так, чтобы его смогла услышать только слуга меча. — О чём это вы, мастер? Я просто не отдаляюсь от вас, чтобы предупредить все опасности. — Но слуга и не подумала следовать его приказу. — Если на нас нападёт враг, то его первым приоритетом несомненно станете вы. И как ваша слуга я не могу допустить вашей гибели. — Мне не требуется подобная защита. Более того, таким образом ты лишаешь меня свободы манёвра и подвергаешь только большей опасности. — Дополнил Учиха непоколебимым голосом. Окита на этот раз подчинилась разумному требованию и увеличила расстояние на шаг. И всё же нежелание исполнять подобный приказ мигом отразилось на её лице, что сразу же заметил Учиха. — Что вообще с тобой сегодня? — О чём вы говорите, мастер? — Невинное выражение на лице Окиты могло обмануть кого угодно, но только не её проницательного мастера и наблюдательную Медузу. Первый поднял бровь, спрашивая, серьёзно ли она. А вторая почти усмехнулась такой игре, но вовремя взяла себя в руки. — Я просто проявляю обычное беспокойство о своём безрассудном мастере. — Безрассудном? — На этом слове у Саске и вторая бровь поползла вверх. — Конечно безрассудном. — Кивнула Окита, её взгляд был серьёзен, лишённый какой-либо игривости, она не дразнила Саске и не пыталась вызвать у него возмущение. — И что же привело тебя к этому выводу? — Сощурив глаза, спросил Учиха. — О, ваше безрассудство очевидно. — Знающим тоном сказала Окита. — Ваше сражение с Гераклом, спарринг со мной и…— Её перечисление остановилось. Сердце Медузы, прислушивавшейся к этой беседе, пропустило удар. Эти слова были прямым подтверждением её догадки. Не могло быть никакой ошибки. Сейбер также видела этот кошмар. Окита подняла глаза к Саске, и Учиха на секунду замер. В этом взгляде было что-то знакомое, эмоция, которую он знал, но не мог распознать. — Вы и сами это понимаете, не так ли? Как ваша слуга, я не имею права указывать вам что-либо делать. Но, мастер, пожалуйста, используйте лучше меня как своё орудие, а не рискуйте своей жизнью попусту. Она нарушила его прошлый приказ и вновь приблизилась к нему, но теперь она схватила своими тонкими пальцами его ладонь, на тыльной стороне которой алым цветом выделялись командные заклинания. Её пальцы переплелись с его собственными, и она доверчиво взглянула ему в глаза. Осознание накрыло Учиху. Как ему приснился последней ночью странный сон, в котором раскрылась часть прошлого этой слуги, так и эта слуга могла видеть схожий сон, но уже о нём. Всё-таки их контракт был двусторонним, они оба были связаны друг с другом узами магии. Это заставило его нахмуриться. Он не планировал делиться с кем-либо своими личными воспоминаниями, тем более о тех далёких счастливых временах. Эти вспыхивающие периодически огоньки ушедших картин мирной жизни принадлежали только ему. Они поддерживали его, напоминали ему о том, что он потерял, и что он должен сделать, о его обязанностях как последнего Учихи. — Ты…что ты видела? — Отрывистым голосом спросил Саске, но одёргивать руку не стал. — Только трагедию и одинокого ребёнка. — Ответила Окита, в её голосе мелькнула печаль, самая малая её толика, достаточная, чтобы выразить сочувствие, но не так много, чтобы посчитать жалостью. — Не вздумай меня жалеть. — Хоть это и было произнесено спокойно, слуга почувствовала скрытую за этими словами ярость, которая клокотала под стоическим лицом и твёрдым размеренным голосом. Жалость будет воспринята как тяжкое оскорбление. А оскорбление будет приравнено к нападению. Вот какая истина крылась за этими словами. Её отрешённый мастер проявил неожиданно много эмоций всего в нескольких словах. — И не подумала бы. Мой мастер — это воин, чтобы понять это мне хватило одного взгляда. Но даже если я не имею права испытывать жалость, у меня остаётся право на сострадание. Истинный самурай не должен быть бессердечен. Тем более когда дело касается его повелителя. И поэтому, увидев эти воспоминания, даже убийца вроде меня не может остаться равнодушной. — Она крепче сжала руку Саске, но тот всё ещё хмуро взирал на свою слугу. — Поэтому, мастер, я бы желала, чтобы вы воспользовались моим предыдущим советом. Используйте это хрупкое тело, как пожелаете, но сохраните себя в живых. — Хн. Ты…не была оратором при жизни, верно? — Саске хмыкнул, весь серьёзный настрой улетучился. — Э?! О чём вы, мастер? Что я не так сказала? — Озадаченная резкой сменой настроения Окита буравила взглядом Учиху. — Не молчите, пожалуйста. — Ничего. Идиотка. — Саске усмехнулся и, высвободив свою руку, легонько щёлкнул её по лбу. — Если тебе так любопытно, то спроси у Райдер. — Ай. Что за? Это какое-то неуважение к героическим душам. Вы ведёте себя так, будто я ребёнок. — Надувшись пробурчала Окита. В это же время сдерживающая улыбку Медуза была застигнута врасплох. Конечно, она ни на миг не забывала следить за своим окружением, но предательские слова её мастера серьёзно огорошили её. И в этот момент она упустила одну важную деталь в окружении. Зато Саске, отвлёкшийся от разговора, сразу заметил пепелище, от строения осталась только зола, поверх которой, будто в насмешку, был воткнут позолоченный крест. — Не может быть. — Прошептала Жанна, также заметившая эту картину. — Мы недалеко от Сен-Лу, одного из старых бастионов англичан, ещё пару лет назад здесь стояла церковь. Но…кто мог сотворить нечто подобное? И ради чего? — Чтобы запугать. — С тоном, будто он говорит очевидные вещи, произнёс Саске. — Кто бы сюда не явился, это пепелище послужит предупреждением. Если это здание служило храмом, то это двойное предупреждение. «Даже боги не могут вас защитить». В таком духе. — Боги никогда не могли никого защитить. — Мрачно вставила Медуза. — Семпай. — Машу позвала Учиху, и тот, кинув на неё взгляд и заметив её напряжение, подошёл к ней поближе, когда обнаружил неподалёку от пепелища усеянную крестами и повешенными на них людьми кровавую поляну. Часть трупов была обезображена ожогами, некоторых и вовсе спалили дотла. Полуслуга сглотнула вязкую слюну, подавляя рвоту. Даже Саске, привычный к видам убийств, был неприятно удивлён. Привычка ещё не означала, что ему было приятно лицезреть кровавые зрелища. — Семпай, этого не может быть здесь! Нет, не должно существовать в эту эпоху! — О чём ты, Машу? — Озадаченно спросил Саске. Полуслуга указала на устроенный в центре этой кровавой бойни постамент с механическим устройством. Закреплённое ремнями лезвие грозно нависало над скамейкой, где в выемке было пространство, достаточное для человеческой головы. — Это гильотина, но она была изобретена много позже, и применялась наиболее активно во времена Французской революции. — Кратко поведала Машу. — Что более важно, если кто-то здесь устроил гильотину, это значит, что у нашего противника имеются в подчинении собственные слуги. — И их число нам неизвестно. — Скривился Саске. Опять ему приходилось иметь дело с недостатком информации. В последнее время её критически не хватало, и, если бы не Машу, он бы узнал о присутствии других слуг в стане врага только встретившись с ними. — Учиха-кун! Машу! В вашу сторону движется несколько мощных сигнатур. Это слуги. — Внезапно голос из коммуникатора Машу разорвал только наступившую тишину. — Их точное число и классы? — Кратким вопросом ответил Учиха. — Четыре слуги, но их принадлежность к определённому классу мы пока что засечь не можем. — С сожалением дополнил Роман. — Мы должны выяснить, кто такая эта драконья ведьма на самом деле и что ей движет. Я не успокоюсь, пока не узнаю этого. — Твёрдо произнесла Жанна, намеренная стоять на своём. — Вот как. По численности слуг мы равны им, можно принять бой. — Кивнул Саске. Конечно, численность зачастую не так важна в боях, но с учётом всех обстоятельств, он здраво полагал, что и боевые качества его отряда находятся на достаточно высоком уровне, чтобы посоперничать с противником. Но это не значило, что он не должен предпринять дополнительные меры. Учиха Саске мог ожидать многого от неожиданно проявившего себя врага, но, чего он и не предполагал, так это того, что он прямо так и заявиться к спаленной церкви им навстречу. Каждая слуга летела верхом на виверне, поэтому на равнинной местности их приближение не являлось такой уж неожиданностью. И в миг, когда предводительница этого отряда спустилась с виверны, Саске получил подтверждение своей теории. Не то чтобы он был сильно рад этому факту, но всё же таким образом он обрёл хоть какое-то понимание происходящего. Вдобавок это сильно снижало вероятность того, что Жанна, стоящая на их стороне, была предательницей или двойным агентом. Потому что спустившаяся с виверны девушка с бледными блондинистыми волосами, неестественно белой кожей и золотыми глазами была почти во всём похожа на орлеанскую деву. Но ошибку нельзя было совершить даже на первый взгляд. Хоть у них была одинаковая внешность разница в ауре, жестах, выражении лица была как между небом и землёй. Светлая печаль от вида кровавой бойни и жестокая гримаса садистского наслаждения. Белые латы и чёрные смоляные доспехи. Святость и жажда крови. Даже в кромешной тьме отличить их было бы простой задачей. Увидев своего двойника, эта девушка в тёмных доспехах сначала широко распахнула глаза, не веря своему зрению, а потом залилась почти истерическим смехом. Она хохотала и хохотала, не реагируя ни на что. Будто услышала самую весёлую шутку в своей жизни. — Ха-ха-ха-ха-ха-ха! — Слуги, вставшие позади неё не смели прерывать свою предводительницу. Саске пристально вглядывался в её черты, он помнил некоторые детали того сна, и знал, что это существо, слуга перед ним, наполнена ненавистью. Даже этот безумный смех был пропитан этим чувством. — Вы только взгляните на это! Что это? Букашка? Насекомое? В любом случае, это существо слишком жалко! Слишком незначительно, чтобы обращать на него внимание! — Ты…— Жанна стояла как вкопанная, не произнося ни слова. — Так это ты драконья ведьма. — Заключил Саске, привлекая к себе внимание. Его холодные глаза прошлись по всем слугам. Бледный мужчина с почти такими же волосами в чёрном костюме хоть и стоял позади драконьей ведьмы, но всё же излучал не меньшую властность. В его осанке, чертах лица и самом взгляде чувствовалась королевская воля, смешанная с безумной одержимостью. Этот слуга был без сомнения опасен. И хоть он выглядел как человек, его аура была пропитана кровью тысяч. Рядом с этим мужчиной стояла такая же бледная женщина с длинными белыми волосами. Небольшая маскарадная маска скрывала черты её лица, а пышное платье не позволяло разглядеть фигуру. Однако как и её соратник, она излучала жажду крови как у демона и властность сродни нобилю. Чуть позади всей группы стоял слуга с тонкой фигурой, его блондинистые волосы были скрыты шляпой. Он выглядел как женственный мальчик, едва преодолевший середину подросткового возраста. В отличии от женщины с мужчиной от него не разило жаждой крови, но даже он излучал благородную ауру. Но как Саске изучал противника, так и его противник изучал самого шиноби. И если остальные слуги безразлично мазнули глазами по нему и его группе и не концентрировали ни на ком своего взгляда, то их предводительница, без особого интереса посмотрев на его слуг, пристально вглядывалась в Учиху, будто пытаясь найти что-то или вытянуть зацепленный ею факт на поверхность своего сознания. — Хо, вот оно как. Настоящий мастер. — Злобно улыбнулась ведьма. Она пристальнее присмотрелась к слугам. — Так вот оно что. Святая, монстр и убийца. — Звучит как начало плохого анекдота. — Прошептала Сейбер, но она как и её мастер была напряжена. Эта слуга перед ними только что продемонстрировала знание об их истинных личностях. — Да, это и есть плохой анекдот. Как и вся наша жизнь, не так ли, Медуза Горгона? Окита Содзи? — Тёмная Жанна обратилась поочерёдно к слугам. — Тебя травили твои же преданные последователи. Они обернулись на тебя по приказу богини. — Её острые слова были направлены к Медузе, но слуга не шелохнулась, оставаясь недвижимой, только лишь крепче сжала пальцы вокруг своих кинжалов. — А ты, Окита Содзи? Сам Господь проклял тебя, талантливого воина, этой позорной болезнью! Вам двоим нет смысла следовать за этой святой! Всё, к чему она вас может привести, это новый костёр! — Ты что, пытаешься сманить нас? — Мрачно усмехнулась Сейбер. — Это даже не смешно. Как ты и сказала прежде, я воин. — Вам только надо избавиться от этой полуслуги, тени святой и своего мастера, и тогда я заключу с вами контракт. — Пожала плечами Жанна, но ответом ей стало мрачное молчание. — …— Саске краем глаза взглянул сначала на Медузу, а потом и на Окиту, но ни та ни другая даже не дрогнули при этой просьбе. Ни одна не выказала никаких колебаний. И если Медуза оставалась спокойной, то на лице Окиты появилось свирепое выражение убийцы. — Ты горазда болтать, фальшивая святая. — Что, у вас там теперь две Жанны д’Арк?! Это просто немыслимо! — Звонкий голос Романа послужил дополнительным фактором раздражения для ведьмы. — Это ещё что за ничтожество? Сгори. — Одна команда, и тут же из коммуникатора Машу раздался жалобный крик. — Ва-а-а-а! Она подожгла консоль одним взглядом! Что это за слуга такая?! — Простонал Роман, и тут же выключил связь. — Так что ты там говорил, наглый мастер? — Её золотые глаза грозно блеснули, а в тихом голосе послышался треск огоньков гнева. — То, что я могу только болтать? Не советую меня провоцировать, «другая я» отличается от меня как день от ночи, если ты попытаешься вести себя также дерзко со мной, то поплатишься. — Драконья ведьма, нет, «другая я», по какой причине ты сотворила всё это? — Жанна, до этого молчавшая, наконец задала вопрос, который жёг её изнутри. Она не могла просто так примириться с существованием подобного фантома. — Из-за чего все эти разрушения? Кровопролития? Для чего? — Что за глупости?! Хоть мы и отличаемся, у нас всё ещё одни и те же воспоминания. Разве ты забыла эту мучительную агонию?! — Этот вопрос разозлил ведьму намного больше чем любые провокации Саске. — Разве твоё сердце не гложет ярость из-за предательства этого трусливого короля?! Я до сих пор чувствую на своём теле языки пламени! Как я могу оставить преступления этой страны безнаказанными? Я отомщу за своё унижение, своё заключение и свою смерть! Эта страна с их королём и его подхалимами погрузиться в вечный ад! — Я понимаю твою боль. — Смело заявила Жанна, решимость сияла в её ясных голубых глазах. — Но я не могу осознать причины, по которой ты так зла на обычных людей, по которой ты творишь такое. Это бессмысленно. Откуда взялась такая ненависть? — Если ты отказываешься понимать, то всё, что тебе остаётся, это только вновь сгореть в пламени. — Зло ответила драконья ведьма. — Впрочем, у меня есть даже лучший вариант. Лансер, Ассасин, вы можете насладиться её кровью. Возрадуйтесь, это ваша награда за верную службу! Кровь святой спасительницы Франции. — Издёвка в последней фразе была слышна всем присутствующим. Следом взгляд тёмной Жанны скользнул по Оките и Медузе. — Жаль, что вы отказываетесь от моего предложение, но даже у монстров есть своя гордость и верность. Сейбер, сдержи их.— Жанна нарочито расслабленно пожала плечами. А следом её взгляд наткнулся на Учиху. — А тебя я проучу лично. — … — Молчание и стоическое лицо Саске были ей единственным ответом. Лишь его пальцы покрепче обхватили рукоять его чокуто. Рядом с ним тут же встала напряжённая Машу, не проронившая ни слова и лишь внимательно наблюдавшая за разворачивавшейся беседой. — Я не позволю тебе навредить мастеру. — Решительно произнесла полуслуга. — С дороги, мерзость. Ты даже не настоящая слуга, так что не стой на пути у истинного героического духа. — Яростно прошипела Жанна. В её руке взметнулся объятый пламенем флаг. — Иначе тебя постигнет та же судьба, что и меня. — Я ни за что не сдамся и не отступлю. — Упрямо ответила Машу, когда она заметила, как Саске сложил пальцы правой руки в неизвестном жесте. — Молишься перед смертью? Правильно делаешь! — Злобно оскалилась драконья ведьма. — Нет, в моей деревне такой жест считался традиционным перед началом поединка. — Ответил ей Саске. — Ты что, думаешь, это какая-то рыцарская дуэль? — От одной этой мысли тёмной Жанне хотелось засмеяться. — Конечно нет. — Усмехнулся Саске, когда землю под ногами вражеских слуг разорвали взрывы. Ни одна из слуг не могла уйти от этой атаки. Фактор внезапности и отвлечение, всё было на стороне Учихи. У самого Саске был богатый опыт в попадании под вражеские бомбы, и он знал, насколько неожиданная атака может быть эффективной. Именно на неё вёлся расчёт, на подготовленный запас взрывных печатей. Однако он недооценил способность слуг к переносу повреждений и ран. Когда поднявшаяся пыль рассеялась, перед группой Халдеи стояла разъярённая ведьма. — На этот раз ты полностью вывел меня из себя. — Золотые глаза метали молнии. Ей отвечали алые сверкающие шаринганы. — … — Однако Саске больше не был заинтересован в разговорах, крепко сжатый меч вылетел словно пуля из ножен и, разрезая воздух, столкнулся с неестественно крепким древком пылающего флага. Давление на ведьму было чудовищным, земля под её ногами пошла трещинами, но она не отступала, огонь ненависти, полыхавший в груди, подпитывал как её физическую силу, так и решимость. Такого варианта как отступление она даже не рассматривала. Даже шаг назад был невозможен. Её глаза смотрели только вперёд, только на ещё большее разрушение, на ещё большие бесчинства, к грядущей мести. Первый обмен ударами подтвердил неприятную для Саске истину. Эта слуга легко реагировала на каждую его атаку, а её сила превосходила оную у всех слуг, которых он прежде встречал. Но, что было ещё опаснее, она была достаточно быстрой, чтобы Саске испытывал трудности в отражении её атак. Конечно, ей было не сравниться в скорости с Сейбер, но она вполне могла побороться с Райдер. — Что ты за мастер такой?! — Раздражённо прошипела слуга. Она желала расправиться с этим наглым человеком одним ударом, но он продолжал сопротивляться. Однако Саске и не думал отвечать, слуга продолжала наступать, и перехватить у неё инициативу с каждой атакой становилось всё труднее. Драконья ведьма оказалась намного сильнее, чем он изначально предполагал. Даже парировать её удары было трудно, Учиха чувствовал дрожь в пальцах от тех попыток заблокировать её атаки, что он предпринял. Эта хрупкая на вид девушка перед ним владела не меньшей силой чем ослабленный Геракл. Поэтому изначальное преимущество было быстро потеряно, а с каждым обменом ударом Саске всё отчётливее осознавал, насколько он недооценил своего противника. И всё же Учиха также не собирался сдаваться, у него был не меньший запас упрямства чем у ведьмы. И вдобавок к этому он имел острый ум. Поэтому он, осознав превосходство противника, решил применить один из запасных планов. Внезапный его выпад заставил драконью ведьму столкнутся с ним лицом к лицом. Её искажённое гримасой ярости лицо было всего в нескольких сантиметрах от его собственного. Скрипнув зубами, она пришла в ещё большую ярость. Саске же собрав в груди чакру, выдохнул ей прямо в лицо небольшой огненный шар. Пламя соприкоснулось с её бледной кожей и тут же распалось как его и не было. Из-за того, что его руки были заняты, сложение печатей было невозможно, и техника почти сразу развеялась. Нестабильная, временная мера, требующая мизерных затрат чакры и невероятного контроля, Саске и не думал, что с этим он сможет одолеть драконью ведьму. Он отступил назад и, вложив меч в ножны, со скоростью молнии стал складывать печати. После обучения у Орочимару скорость, с которой его пальцы сплетались в новые узоры, была за пределами возможностей обычного шиноби. И поэтому даже доли секунды не прошло, как в его левой руке уже искрился пучок молний. И с этой техникой Саске сорвался вперёд с феноменальной скоростью. Драконья ведьма, только вернувшая себе полный обзор, увидела мчащего в её сторону Учиху. — Гр-раа-а-а!! — С оглушительным криком она рванула в его сторону. Языки пламени поднимались от её флага, а неумолимая ярость подпитывала её силы. Однако рефлексы Учихи и помощь шарингана дали ему скользнуть мимо направленного в его сторону острия флага, и его техника врезала в доспехи ведьмы. Но, пробив их, чидори развеялся как будто его и не было. Огорошенный Саске замер всего на миг, но и этого хватило в этой смертельной схватке, своим шаринганом он видел, как рука его врага протыкает его насквозь, не оставляя ни шанса на победу или побег. Он не успевал что-либо предпринять, даже если он попытается уйти, она проткнёт его лёгкое, и этого хватит, чтобы прикончить его в отсутствии компетентной медицинской помощи. — Аматерасу. — Однако Саске и не надо было отступать, узор в его глазах изменился, и в следующий миг ведьма и всё вокруг неё вспыхнуло чёрным пламенем. На этот раз был её черёд удивляться. Отпрыгнувший на несколько метров назад Саске прижал рукой левый глаз. Пальцы коснулись кровавого ручейка. Глаз болел так, будто его сдавливали изнутри. — Похоже ты будешь интересной добычей, мастер. — Голос Жанны был наполнен предвкушением. В её груди всё ярче разгорался огонь ненависти. Она ожидала, что этот мастер быстро умрёт, а она сама сможет наслаждаться зрелищем, как её светлая версия становится пищей вампиров. — Хн. — Каменное лицо Учихи не дрогнуло ни на миг. Чёрное пламя всё ещё поглощало доспехи Жанны, которые плавились и тут же восстанавливались под воздействием поступавшей магической энергии, но все языки, что касались её кожи тут же были развеяны. — Повесели меня ещё больше! — Оскалившись воскликнула Жанна. — Сопротивляйся! Борись! И, когда я сломлю твою волю, я буду наслаждаться выражением боли на твоём милом лице!