Люди и упыри

Всё началось с того, что по ночам Беличенко стал просыпаться от чувства, будто на него кто-то смотрел. Раньше Саша никогда особо не понимал, как герои всех этих хоррор-историй умудрялись «ощущать на себе чужой взгляд», пока сам не пережил это. Неуютное чувство медленно нарастающей тревоги, из-за которого боишься пошевелиться и открыть глаза, лишь бы не привлечь дополнительное внимание своего незримого наблюдателя, давящее ощущение чьего-то присутствия. Беличенко должен был быть в квартире совершенно один. В абсолютно новой квартире в относительно новом городе: раньше в Барнаул из небольшого села неподалёку Саша приезжал всего раз или два в месяц, и местность знал не слишком хорошо. Но учёба заочно всё же давалась ему чересчур тяжело, и поэтому после третьего курса он принял волевое решение перевестись на очку, жить планируя в общаге. Однако мама планировала по-другому: ради единственного сына она подсуетилась, поискала по родственникам-знакомым и нашла для Саши съемную квартиру. Стоила она поразительно дёшево — обычно за такую цену не сдавали даже однушки, а тут целых две комнаты, к тому же, в не самом плохом районе. Подвох искали долго, но так и не нашли: всё было нормально и в документах, и в самой квартире, и в доме. Только вот подъезд почему-то остался почти пустым — все квартиры либо продавались, либо просто простаивали без дела. И, лежа в кромешной темноте под таким гнетущим тревожным чувством, Саша невольно накручивал сам себя мыслями о том, что какой-то подвох всё же был. Утром он ни за что не признается в этом даже сам себе, но в эти моменты ему становилось невероятно жутко. В первую ночь Беличенко не пошевелился и даже глаз не открыл, так сильно его придавило страхом, лишь так и уснул где-то через полчаса, когда воображение немного подуспокоилось. Во вторую ночь Саша, промучавшись минут десять, всё же осторожно прищурил глаза, но как назло, в этот день уснул он лицом к стене, и пространства комнаты за своей спиной не мог увидеть. Оборачиваться же было слишком страшно, подсознательно парню не особо хотелось видеть то, что стояло у него за спиной. Однако со временем эти внезапные ночные всплески страха стали рутиной, из-за чего Беличенко немного подумал и диагностировал, что у него просто без особой на то причины вдруг подскочила тревожность. Возможно, причины, конечно, и были: волнительный переезд, новый коллектив в универе, оставленная за городом мама, первый опыт полностью самостоятельной жизни — всё это смешалось вдруг и повлекло за собой вот такие не очень приятные последствия. От этого вывода находиться в квартире стало неизмеримо проще. В ту же ночь Беличенко вдруг проснулся от чувства, будто его окатили ведром холодной воды. Первоначально Саша совершенно ничего не понял и испуганно втянул воздух через зубы, а потом вдруг вспомнил свои сегодняшние размышления, и страх тут же отступил. Впервые студент легко раскрыл сонные глаза и лениво перевалился на другой бок, всматриваясь в темноту комнаты перед собой. Шкаф, стол, кресло, неразобранные коробки в углу и колышущиеся на легком ветру занавески — в спальне не было совершенно ничего и никого необычного. Саша облегчённо выдохнул и прикрыл обратно глаза, широко зевая и почти моментально засыпая обратно, чувствуя, что с души будто бы упал камень. Уже на грани реальности и сна он услышал какой-то шорох, но наутро об этом даже не вспомнил. Такое спокойствие продолжалось где-то до конца сентября. Саша всё ещё продолжал игнорировать свой ночной ужас и периодически накатывающую тревогу, а на постоянно пропадающие по квартире предметы студент и вовсе не обращал внимания: ну оказалась бритва не в ванной, а на кухне, ну, значит сам её туда принёс и сам забыл, балда. Жилось с этим, в принципе, неплохо, и Саша уже давно перестал думать об этом. И так бы, наверное, и продолжалось, если бы не одна ночь воскресенья. До этого все свои викенды Беличенко проводил в Озёрках: забирал остатки вещей, помогал маме с некоторыми недоделанными делами, а сегодня почему-то решил остаться в Барнауле. В конце концов, не вечно же ему жить на два города. Ложился спать в тот день Саша поздно — около часа ночи — и поэтому планировал упасть на кровать и тут же отрубиться, однако, произойти этому было не суждено. Поворочавшись в постели, Беличенко, наконец, удобно улегся лицом к двери и затих, закрывая глаза и пытаясь уснуть. Во всем доме слышалось только его собственное тихое дыхание, гул в трубах и шелест занавесок. И поэтому Саша быстро заметил странный громкий звук, выбивающийся из всей этой картины. Кажется, прозвучал скрип то ли двери, то ли окна, а потом какой-то шорох. Студента моментально вырвало из зыбкого состояния полудремы. Первые секунды он пытался понять, не спит ли он, но шумы в другой комнате не прекращались, слышался то тихий скрип дверцы серванта, то какой-то звон, то копошение. Сердце студента сжалось и, кажется, пропустило удар. Первая мысль была очевидна — грабители. Однако потом Саша осознал, что жил вообще-то на четвёртом этаже, отчего тревога только сильнее сжала горло. Когда что-то, очевидно, коснулось антресоли на шкафу и чуть задело лежащую там гитару, по телу прошла дрожь. Какие… высокие грабители — Беличенко не слышал звука подставляемого стула, а ведь до верхушки шкафа он сам не всегда дотягивался даже с табуреткой. А в следующий миг сердце парня окончательно сжалось, потому что мягкий звук чьей-то походки направился по коридору в его сторону и замер спустя несколько шагов. Пугливо, будто кролик на удава, Саша уставился на дверь в спальню, ожидая увидеть в ней чей-то силуэт, но она так и не открылась. Беличенко чувствовал — что-то или кто-то находится прямо за дверью, стоит и чего-то ждёт. Весь скептицизм и святая уверенность в том, что пугающие вещи в квартире были лишь порождениями собственного мозга, почему-то отпали моментально. Говорят, что у людей в страхе бывает только две реакции: обмякнуть и окоченеть от ужаса или же полностью осмелеть от адреналина. Беличенко понял, что относится ко второму типу только тогда, когда, сам того не понимая, начал тихо подниматься с кровати. В фильмах ужасов всегда найдётся хотя бы один дурачок, который спустится в подвал, откуда доносятся странные звуки; который пойдёт в заброшенный проклятый дом; который спросит «кто здесь», когда кто-то пробежит у него за спиной. Студент никогда не думал, что и сам окажется этим дурачком. В какой-то непонятной решимости, внутренне приходя в ужас от каждого своего действия, Беличенко неслышно подошел ближе к двери и прислушался. Из коридора слышался какой-то тихий звук, природу которого определить Саша не смог. Что-то страшное и непонятное определённо стояло по ту сторону тонкой не запертой межкомнатной двери. И парень, не давая себе передумать, резко открыл эту дверь. Первая секунда — Саша ничего не смог разглядеть, неожиданно ослепленный включенной подсветкой на зеркале. Вторая секунда — он заметил в этом свете чью-то фигуру, нечеткую из-за света, но явно гуманоидную. Третья и четвёртая — фигура резко и неестественно развернула голову в его сторону и, издав какой-то звук, то ли согнулась, то ли сжалась, то ли куда-то залезла, из-за чего пропала из видимости. В коридоре, как напоминание, остался только включённый свет у зеркала. Саша хотел закричать, но лёгкие свело от страха. Так быстро, как только мог, парень захлопнул обратно дверь, закрыл её на два оборота замка и подпер креслом. Чувствуя, как бешено колотилось сердце, Беличенко включил свет и уселся с ногами на кровать, постоянно опасливо озираясь и прислушиваясь к своей квартире. В ушах шумела кровь и сбитое дыхание, а глаза, не фокусируясь ни на чем конкретном, бегали по комнате. Теперь слышно ничего не было, и уже через час такой спокойной обстановки Саша чуть подуспокоился и даже уснул примерно на полчаса-час. Как только рассвело, и за окном Барнаул зашумел привычными для будней звуками, студент подхватил свой рюкзак, быстро переоделся и буквально сбежал из собственной квартиры. В коридоре он обнаружил подсветку уже выключенной, а само зеркало заляпанным чем-то светло-бежевым и чёрным. Задумываться об этом совершенно не хотелось, Саша в принципе решил обойти это место дугой. Свободно вздохнуть он смог только тогда, когда отошёл от своего подъезда метров на двадцать, а в битком набитом автобусе так и вовсе всё произошедшее едва не показалось всего лишь глупым сном. Всё вокруг было таким привычным, что сложно было поверить, что случившееся ночью — правда. На парах он сидел, будто на иголках, но продолжал упорно конспектировать, чтобы хоть немного отвлечься, и в итоге учёба вытеснила из головы нехорошие мысли. Но ненадолго. Как только занятия кончились, Беличенко осознал, что мысль о возвращении в одиночку обратно в квартиру вызывала какую-то панику. Если бы парень жил в Озерках, он бы мог попросить кого-нибудь из друзей либо сходить проверить квартиру вместе с ним, либо на время приютить Сашу у себя. Но в Барнауле таких друзей у него, к сожалению, пока что не было. Он, конечно, знал, что в новом коллективе будет сложно без старых друзей, но никогда не думал, что почувствует это в таких странных обстоятельствах. Так и не найдя в себе силы вернуться обратно, Беличенко всю ночь просто без особой цели прошастал по городу, пару часов прогрелся в бургеркинге, заряжая телефон, а потом непривычно рано поехал в универ. Ворота вуза только-только открылись, и внутри пока что не было ни одного студента, только кто-то из преподов и персонала, а Саша уже сидел в холле и уныло жевал слойку с кофе из ближайшего мака. Состояние после второй бессонной ночи и такого стресса было, мягко говоря, не очень, и поэтому всю первую пару Саша успешно проспал. На последующих трех было не сильно лучше, но Беличенко хотя бы немного отдохнул и купил в буфете кофе, так что уже не вырубался каждые пять минут. Учеба и мысли вроде «о боже, нет, сейчас нельзя засыпать» немного отдаляли парня от того, что происходит в его доме, но, только выйдя в университетский дворик, Саша обреченно вздохнул, понимая неизбежность возвращения в квартиру. Как минимум, ему больше негде было спать, да и там всё ещё оставалась целая куча его вещей, так что даже позорно убежать обратно в Озерки не выйдет, не зайдя туда ещё хотя бы раз. В этот раз студент решил не ждать автобуса, а лишь неспешно пошёл в сторону дома пешком, попивая очередной стакан кофе. Ему просто нужно было поспать, и пусть хоть один призрак или маньяк ему в этом посмеет помешать. Однако перед входом в подъезд Саша вновь засомневался в том, так ли ему нужна эта квартира. Может, пусть это нечто там и живёт, если ему так надо, а Беличенко просто не будет лишний раз лезть?.. Помявшись в таких мыслях минуту, парень все же сжал крепко зубы и решительно дёрнул дверь на себя, быстро взбираясь вверх по ступенькам. Если в его доме кто-то и есть, то с этим нужно разобраться немедленно, а не продолжать трястись от страха. В Сашиных глазах, наконец, горела решимость и злость то ли на незванного гостя, то ли на себя самого. Он уверенно открыл дверь в свою квартиру и, переведя дух, шагнул внутрь. Опасливым взглядом оглянув прихожую, Беличенко нахмурился и чуть подрагивающим голосом выдавил: — Здесь кто-то есть? Ответом ему была тишина, и Саша уже успел выдохнуть, скинуть с себя обувь и сделать пару шагов вглубь квартиры, как откуда-то из-за спины послышалось странным, но размеренным мужским голосом: — Не, никого нет. Звук этот послышался откуда-то сверху, будто бы говорил кто-то, стоящий на ступеньку выше на эскалаторе. Вся решимость и злость посыпалась так же быстро, как и появилась. Изо рта против воли вырвался крик, и Беличенко, не оборачиваясь, резко рванул вперёд, забегая на этот раз в тесную ванную и быстро в ней запираясь. Он даже не успел подумать, что делать и куда бежать, и поэтому слишком поздно понял, что запираться в ванной было не лучшей идеей. Здесь заставить дверь уж точно было нечем, поэтому парень только зажмурился, оседая на пол и надеясь, что хлипкий дверной замок ему чем-нибудь поможет. Ситуацию нагнетало ещё и то, что свет в ванной он включить так и не успел. В коридоре послышались медленные шаги, а затем стук в дверь. — Ты же понимаешь, что мне не составляет никакого труда зайти к тебе? — почти что ласково спросил мягкий голос. В узкую щель между дверью и полом тут же пролезла рука — бледная, узловатая, с черными когтями — и чуть поскреблась по кафельному полу. Саша хотел было отпихнуть ее обратно ногой, но испугался, что когти вцепятся в него и потянут на себя. Поэтому он лишь сильнее вжался в угол тёмной ванной комнаты. Тело задрожало от ужаса. — Почему ты боишься? — прижавшись с другой стороны к двери и чем-то шурша, озадаченно спросил голос. — У-убирайся, — прошептал студент еле слышно, хватая себя за плечи. — Люди самые бестактные существа на планете, — вздохнули с той стороны. Но Саша пропустил эту фразу мимо ушей, пискнув от раздавшегося на всю ванну тихого щелчка дверного замка. Дверь даже не выломали — просто аккуратно вскрыли. И на что только Беличенко расчитывал? Со скрипом дверь медленно приоткрылась, и в потоке света вновь показался нечеткий силуэт, держащий что-то в руках. А через секунду щёлкнул выключатель, и ванная залилась электрическим светом под звук Сашиного крика. Беличенко крепко зажмурился, вжимаясь в стену и хватаясь за собственные коленки. Судя по мягкому звуку, силуэт подошёл почти вплотную, и теперь его присутствие ощущалось всей кожей. — Если ты хочешь меня убить… — «то сделай это поскорее» хотел добавить студент, но вмиг разучился говорить, когда до лодыжек дотронулись чужие руки. Глаза с капельками слез невольно широко распахнулись, и Саша вновь чуть не закричал, увидев прямо перед собой чужое лицо. Беличенко был то ли шокирован, то ли разочарован. У сидящего перед ним мужчины было совершенно человеческое скуластое лицо, совершенно человеческая обритая черноволосая голова и совершенно человеческое тело, покрытое совершенно человеческой одеждой — серой толстовкой и скинни джинсами. Единственное, что настораживало — два ярко красных глаза, совершенно белая бескровная кожа, могильный холод рук и пять пар когтей на руках. Незнакомец нагло улыбнулся, обнажая ряд окровавленных ближе к деснам зубов. — Если бы хотел, то давно бы это сделал, — заверил мужчина, проводя одной ладонью по чужой щиколотке, то ли успокаивая, то ли удерживая на месте. Он, наконец, заметил, куда смотрел Саша, опомнился и слизнул кровь с верхнего ряда зубов, шумно сглотнул и продемонстрировал уже чистые, но немного желтящие клыкастые челюсти. Студент попытался рвануться вбок, чтобы убежать, но чужие пальцы сжали ноги мёртвой хваткой. — К-кто ты? — дрожащим голосом спросил Беличенко, подсознательно уже зная ответ. Ему просто хотелось убедиться в том, что он не сумасшедший и правильно все понял. — Твой сосед, видимо, — улыбнулся собеседник, наконец, отпуская Сашу. Видимо, «сосед» понадеялся, что вырываться парень больше не будет, однако, Беличенко, почувствовав свободу, тут же со всей силы врезал ногой в чужое лицо и подскочил с пола. В спешке студент перебежал в кухню, слишком поздно осознавая, что бежать стоило в подъезд. Поняв, что сейчас он сам загнал себя в новую ловушку, Саша испуганно оглянулся и схватил со стола разделочный нож, не спуская глаз с дверного проема. Сердце громко билось в самой глотке, и Беличенко казалось, что вот-вот он либо упадёт совершенно обессиленный и не держащийся на ватных от усталости ногах, либо окончательно сойдёт с ума от стресса. Скорее всего второе, потому что чужие уверенные шаги заставили парня увереннее перехватить нож, несмотря на всю свою усталость. Незнакомец вошёл в кухню абсолютно спокойно, будто бы не особо заинтересованный в поимке Саши. Взглянув на перепуганного парня, он лишь вскинул вверх одну бровь и быстрыми чёткими шагами пошёл на Беличенко, выставившего вперёд свое оружие. — Не подходи ко мне, — нахмурившись, сквозь зубы проговорил студент. На это мужчина только тихо рассмеялся и вдруг сделал выпад вперёд, самостоятельно напарываясь на нож. Лезвие вошло до самого конца куда-то в живот, и, кажется, Саша услышал омерзительный звук рвущейся плоти. Однако, к его ужасу, никакой крови за этим не последовало. Беличенко смотрел на это с растущим чувством отвращения и ужаса. Незнакомец тихо шикнул, а затем глянул вниз, все же опять расплываясь в змеиной улыбке. Ледяные пальцы вдруг схватили Сашину руку, сжимающую рукоять, и надавили, проворачивая нож внутри мягкой плоти. Мужчина прижался совсем вплотную к шокированному парню и, примостив голову на его плечо, игриво прошептал на ухо, заставляя Беличенко побледнеть, а потом покраснеть: — Если тебе так нравится, можешь пырнуть ещё куда-нибудь. Саша тут же испуганно отдернул руку от рукояти и бессильно скатился по кухонной тумбе вниз, усаживаясь на пол и хватаясь за голову. Губы дрожали, коленки — тоже, а в голове творилась какая-то каша. Сначала перед глазами были только чужие колени, чуть выглядывающие из тонких прорезей на джинсах, а потом незнакомец неожиданно упал на коленки, пытаясь заглянуть в побелевшее лицо. Нож все ещё торчал у него из живота, забытый, будто он был какой-то подставкой под столовые приборы. — Ты бы это… Бросал на полу валяться, — вдруг неловко сказал незнакомец, разглядывая коготки на левой руке. — Что ты?.. — удивлённо нахмурился Саша, а потом устало вздохнул и откинулся головой назад, совершенно обессиленный, — Что тебе надо? Он слишком устал, чтобы продолжать бояться — хотелось только есть, спать и плакать. Если его хотят убить, пусть сделают это поскорее, а если нет — то зачем вообще приставать. — Обещаешь не убегать и не бить в ебало? — с улыбкой спросил мужчина, оседая на пол. Нож в его животе от этого движения двинулся куда-то вверх, и Беличенко почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Он крепко прижал ко рту ладонь, с трудом сглатывая желчь. — Боже, да, только вытащи эту хрень из себя! Незнакомец рассмеялся и наконец-то вынул нож из живота, сжимая, прикрывая рукой рану и вытирая склизкое лезвие о собственную толстовку. Саша сквозь отвращение попытался посмотреть на рану, но её полностью закрыла чужая ладонь. Наконец, деловито поправив волосы, он заговорил. — Я вообще-то хотел с тобой поговорить, раз уж ты меня увидел, — уже без какой-либо насмешки начал он, — Я Вася, кстати. Беличенко каким-то диким взглядом уставился на протянутую ладонь, думая, не сошёл ли он с ума. Однако, немного помявшись, студент всё же пожал чужую тонкую когтистую ладонь. Ощущения были странные. — Кхм… Саша, — представился парень неловко, а потом опомнился и отдернул ладонь, вновь хмурясь, — Что ты делаешь в моем доме? Вася вальяжно откинулся назад, спиной на ножку стола, и пожал плечами, отводя взгляд. — Я тут полгода уже живу. Саша удивленно моргнул. — В смысле? Вася вздохнул и подался вперёд, вновь шугая парня взглядом своих ярко-алых глаз. — Ну-у, тут никого не было, так что я залез в окно, взломал замок и стал тут жить, — беспечно пожал он плечами, будто бы рассказывал что-то очевидное и нормальное. — Ты… Ты… — пораженно пробормотал студент, — Это просто незаконно. Он просто пожал плечами и отпустил свой живот, на котором через дыру в толстовке уже не было видно ни раны, ни крови, ни даже шрама. Впрочем, на сегодняшний день это была не самая главная странность. — Закон придумали люди, — пространно ответил Вася, разглядывая свои ногти. Если честно, его смертельно сильно хотелось либо ударить, либо выставить из дома вон. Беличенко было страшно, плохо, и он совершенно не хотел разговаривать с тем, кто истрепал ему столько нервов. — Ладно, — вздохнул Саша устало, чувствуя, как сильно кружится голова, — Но теперь тут живу я, и ты… Ты мог бы захватить какую-нибудь другую квартиру? — Не хочу, — широко улыбнулся Вася, а потом, кривляясь, поджал губы, — Ты забавный. Беличенко вспыхнул от злости и хотел было высказать всё, что думает, но, открыв глаза, он обнаружил, что напротив него больше никого нет. Испуганно оглянувшись, он не обнаружил никого на кухне. — Это…. Не очень вежливо — пропадать посреди разговора, — раздраженно заметил парень. Впрочем, не ему говорить о вежливости — он вообще вместо приветствия ударил Васю ногой по лицу. Проведя рукой по лбу, Беличенко скатился вниз по полу, сворачиваясь на нем калачиком и шмыгая носом. День сегодня был просто кошмарным и нереально длинным, а главное, теперь Саша окончательно перестал понимать, что происходит и как к этому относиться. С одной стороны, когда ты лично познакомился с монстром, бояться его стоило бы намного меньше, а с другой стороны, парню всё равно было очень тревожно. Вася был странным, страшным, и его действия было сложно предугадать. Скорее всего, из-за него будет куча проблем. С этими мыслями Саша отрубился прямо на холодном полу в углу кухни, мерзляво ежась и периодически дергаясь от кошмаров. Но проснулся с утра он почему-то уже в своей постели. Следующую ночь Саша тоже провел вне дома. Он не смог заставить себя вернуться в квартиру, и поэтому напросился в гости к двум подругам со своего курса, аргументируя это тем, что у него в квартире потравили тараканов, и нужно всё проветрить. Спать в чужом доме оказалось неизмеримо приятнее, несмотря на небольшую неловкость. Всё же намного лучше, когда на тебя никто не смотрит, пока ты спишь. Беличенко наконец-то нормально выспался, к тому же, им троим на следующий день нужно было ко второй. Однако вечно бегать из своего дома было невозможно, и после пар Саша зашёл в магазин и нехотя потащился к своему району. Зато теперь он точно понимал, почему подъезд пустовал и почему цена за аренду была сбита раза в два — хозяева хотели сбагрить это место хоть кому-то и как можно скорее. Съехать сам Беличенко не мог — квартира была оплачена на три месяца вперёд, да и денег на что-то другое особо не было. Поэтому он старался приободрить себя — в конце концов, он имел полное право на этот дом, он за него платил, а Вася был лишь сквоттером, проникшим туда незаконно. Бессмертным, неуязвимым, жутко страшным, клыкастым сквоттером, который, кажется, может убить его одним сильным движением когтей, а потом сожрать. На Сашиной стороне был закон и прочие человеческие штучки, а на Васиной — пугающая сила и эффект неожиданности. Борьба изначально обречена быть неравной. Беличенко понимал это, но все равно пришёл домой, замирая в прихожей и прислушиваясь к странной тишине в комнатах. Стараясь не показывать свою настороженность, Саша быстро разулся и, повесив рюкзак с тетрадками на крючок у двери, прошёл вперёд, оглядываясь по сторонам. Напротив поворота в гостиную студент замер, еле удерживаясь от того, чтобы испуганно отпрянуть. В кресле у стены, скомкавшись, лежал Вася, по-хозяйски перекинув длинные ноги через один подлокотник и уложив голову на другой. Покачивая носком левой ноги, он читал какую-то книгу, быстро глотая страницу за страницей. — Ты?! — все же не смог удержать испуганный выдох Беличенко. — Ждал кого-то ещё? — лениво спросил непрошенный сосед, не отрывая глаз от книги. Впрочем, Саша знал, что увидит его сегодня, но не ожидал, что Вася настолько перестанет скрываться. Беличенко даже не знал, к лучшему это или к худшему. Сжав-разжав кулаки, студент зажмурился и глубоко втянул через нос воздух, пытаясь, наконец, собраться с мыслями и перестать бояться. Сегодня, одетый в обычную просторную одежду, спокойно читающий книгу и не обращающий на Сашу особого внимания, Вася выглядел не так жутко, как вчера. Поэтому Беличенко осмелел слишком сильно. — Знаешь, мы вчера не договорили, — более-менее твёрдо начал студент, на что монстр заинтересованно повернул голову, приподнимая вопросительно брови, — Я… — он ненадолго замялся, а потом всё же нашёл нужные слова, — Я хотел бы, чтобы ты отсюда ушёл, это, ну, все-таки моя квартира. Вот. Вася удивленно склонил голову к одному плечу, наконец, опуская книгу и не глядя заламывая уголок страницы. Громко хлопнув ею, мужчина расплылся в умиленной улыбке, а после и вовсе тихо рассмеялся, странным рывком поднимаясь из кресла. Саша вздрогнул и невольно отшагнул назад, чувствуя, что собеседник настроен уже не так благосклонно. — Ты забываешь, солнце, — начал говорить Вася, а потом резко рванул вперёд, быстро хватая одной рукой чужой бок, а другой — локоть, — Что я не человек. И на меня ваши приколы с документами и полицией не действуют. Беличенко попытался вырваться, но чужие руки без особого труда сжали его, будто в тиски. Саша затрепался, попытался толкаться, отбиваться, но когтистые пальцы от этого не разжимались ни на миллиметр. Сначала Вася смотрел на всё это с какой-то беззлобной усмешкой, а потом вдруг переменился в лице и рванул вскрикнувшего парня на себя. В цепких объятиях вампир охватил одной рукой чужую талию, второй всё ещё удерживая за локоть, и уткнулся лицом куда-то между Сашиной шеей и плечом. Как назло, сегодня на Беличенко была рубашка, верхние пуговицы которой Вася попросту откусил и выплюнул на пол. Студент замер в шоке, боясь пошевелиться и даже вздохнуть. Наконец, освободив от воротника беззащитную жилистую шею, мужчина вжался в неё носом, шумно вдыхая запах, проводя лицом снизу вверх, обнюхивая каждый сантиметр. — Ты такой беззащитный, — по-кошачьи промурлыкал Вася, пальцем одной руки проводя прямо вдоль аппетитно бьющейся сонной артерии, иногда пережимая её и поглаживая, — И вкусный. Он распахнул пасть, проводя вдоль чужой шеи самыми кончиками клыков, но все никак не кусая, будто бы прицеливаясь или растягивая удовольствие. Саша чувствовал, словно по его коже мягко водят самым кончиком хорошего ножа, надавливая не достаточно, чтобы порезать, но достаточно, чтобы дать почувствовать остроту. Ещё пара сантиметров, и клыки с небольшим сопротивлением войдут в тонкую кожу, по плечам польется яркая артериальная кровь, и Вася прильнет к её потоку, выпьет всего его без остатка. Вот только этого все никак не происходило, и Саша, кажется, даже не дышал от ужаса и предвкушения смерти. Наконец, Вася прихватил зубами складку человеческой кожи, но сжал челюсти настолько слабо, что не прокусил и даже не принёс боли. Он просто прихватывал пастью то один, то другой кусочек плоти, будто бы готовясь его укусить, а потом отпускал, будто бы заигравшийся кот. В его груди в это время зарождался какой-то низкий клекот, похожий на довольный животный рык, а рука беспорядочно сжимала складки рубашки на чужой спине. Беличенко, ранее нездорово побледневший, резко покраснел, жалобно жмуря глаза. Он не понимал, съедят его сейчас или трахнут. Вася вдруг отстранился и со всей силы укусил воротник чужой рубашки, с упоением его жуя и повторяя алгоритм ещё пару раз, пока одна сторона ворота не осталась безобразно пережеванной. Оглядев ещё раз довольным взглядом покрасневшую шею с едва заметными следами от губ и кончиков зубов — которые наверняка сойдут минут через десять — Вася довольно улыбнулся и, уткнувшись носом в ухо, принялся к Сашиному абсолютному шоку вылизывать уже и без того обслюнявленную кожу. Студент не понимал уже совершенно ничего, голова кружилась от страха и волнения, а действия Васи стали пугать только сильнее. Длинными животными движениями языка он, порыкивая и мурлыча, облизал половину шеи, скат плеча и, как окончание, сжал не столь острыми передними зубами угол нижней челюсти, чуть пожевывая его. У Беличенко в горле встал ком, колени подгибались, а глаза, не моргая, смотрели в стену поверх чужого напряженного плеча. Прикосновения вампирьего рта, возможно, были и приятными, но всё положительное перекрывал дикий животный страх, испытываемый Сашей. Нехотя Вася оторвался от нежной аппетитной плоти, зарываясь холодным носом в каштановые волосы своего соседа, тяжело в них дыша. Хочу тебя съесть, — с рыком поделился мужчина, когтями одной руки продолжая бродить по зоне декольте. Саша, до этого почти не дышавший, вдруг с шумом втянул полную грудь воздуха и сквозь зубы со злобой бросил: - Так чего не ешь? Вася грустно вздохнул, вновь втягивая вкусный запах. - Нельзя. Не буду, — отрезал он с придыханием. Но ведь так хотелось. Так хотелось схватить, сжать, разломить пальцами хрупкую грудную клетку и окунуть в горячую влажную плоть лицо. Вырвать зубами сердце, проглотить, пока бьется, а потом напиться свежей крови… Вася прерывисто застонал, тиская в руках нежное беззащитное человеческое тело, дрожащее и горячее. С трудом вампир оторвал лицо от манящего тепла чужой кожи и, извиняясь, лизнул Сашу в щеку. - Мне нужно поохотиться, — решил он, отпуская, наконец, соседа. Беличенко не держали собственные ноги, и он грузно свалился на пол, осоловело смотря, как чужой силуэт исчезает в окне. Его всего трясло крупной дрожью, голова кружилась, а по шее гуляли мурашки. Сначала изо рта вырвался единичный всхлип, а потом студента прорвало. Сжавшись на полу, он зарыдал, кусая свои руки, скуля и задыхаясь, чувствуя только непонимание, шок и унижение. Студенту было жаль, что Вася его не убил. Проревев ещё час, Саша перебрался на диван напротив телевизора и, жалобно сжавшись, уснул. На утро его прикрывало тёплое одеяло, а на спинке стула висела новая, почти такая же, как и у него, клетчатая рубашка. Беличенко не знал, чувствовал он себя от этого лучше или, наоборот, только хуже. Возвращался с учёбы Саша в этот день совершенно кислый: в универе было тяжело, а дома даже не было возможности отдохнуть, так что нервы просто трескались от напряжения и усталости. Почти каждую минуту чувствовать тревогу или напряжение — очень выматывающе, и Беличенко решил, что сегодня, несмотря ни на что, ляжет спать пораньше и будет отдыхать столько, сколько ему понадобится. Завтра пар не было, и с одной стороны, это значило, что можно наконец-то выспаться, а с другой, что придётся дольше, чем обычно, находиться в одном доме с Васей. Думать о том, как бы прогнать вампира из квартиры, уже даже не хотелось. Он был сильнее, намного сильнее, а на все эти киношные методы борьбы с нечистью полагаться не приходилось — по крайней мере, лежащего на кухне чеснока или солнца Вася точно не сторонился. Просьбам он не внимал, и лишний раз нарываться не хотелось. Поэтому пока что студент решил пустить всё на самотек. Поэтому, придя в квартиру, он просто молча скинул кеды и стремительно, не оглядываясь по сторонам и ничего не говоря, пошёл в сторону своей комнаты. Захлопнув дверь и провернув защелку, Беличенко тут же вырубил свет и, стягивая на ходу одежду, дошёл до кровати. Завалившись в постель, студент блаженно зарылся в тёплое одеяло и шумно выдохнул, расслабляясь. Голова и мышцы болели, но спать почему-то не хотелось, поэтому Саша просто прикрыл глаза, не двигаясь и стараясь не думать. И, только это начало получаться, в дверь послышался стук когтей. — Можно я зайду? — послышалось из коридора. — Как будто бы тебе нужно моё разрешение, — грубо буркнул парень в ответ. — Не нужно, — согласился Вася, каким-то образом уже оказавшийся внутри, — Я просто пытаюсь быть вежливым. Беличенко нахмурился, прижимаясь ближе к стене, но так и не открывая глаз. Вампир мягкими беззвучными шажками подошёл ближе, а затем уселся на свободное место на краю кровати. Саша напрягся, стараясь не паниковать. Победить Васю у него всё равно ни за что не выйдет, особенно в таком состоянии, и поэтому лучше было лишний раз не лезть, не показывать свой страх, слабость и уязвимость. Возможно, тогда его не тронут. — Знаешь, я хотел… Извиниться? За вчерашнее, — начал вампир, по-детски чуть покачиваясь взад-вперед, — Так что извини. Сашины глаза тут же удивлённо распахнулись, устремляясь на мужчину. Вася выглядел так же, как и вчера, разве что на лице уже не было никаких эмоций, тем более сумасшедше-широкой улыбки. Беличенко начало всё сильнее казаться, что он сошёл с ума. — Извиниться? Ты? — переспросил он непонимающе. — Ну, да, — пожал плечами Вася, будто то, что он говорил, было очевидно, — Я был очень голодным, в этом дело. Надо больше не доводить себя до такого. Студент пораженно выдохнул. Выходит, весь этот кошмар произошёл только из-за того, что кто-то вовремя не поел. Это, если честно, пугало. — Ты почти укусил меня, — вдруг обиженно напомнил парень, от усталости совершенно потерявший инстинкт самосохранения и какие-либо границы. Сегодня Вася почему-то уже воспринимался, как человек, а не как монстр, и страшно почти что не было. Чужая рука легла на живот, мышцы которого тут же настороженно напряглись. Он мог вспороть брюхо одним нажатием когтей, но почему-то вновь этого не сделал. — Не укусил бы, — заверил его вампир, — Я не ем людей. — Но ты хотел, — возразил студент. — Хотел, — легко согласился вампир, — Но не стал бы. Саша окончательно перестал что-либо понимать, ему было просто плохо. Вася был странным, непонятным, ему было сложно поверить, но иначе объяснить вчерашние предварительные ласки, так и не кончившиеся укусом, Беличенко не мог бы. — Чего ты от меня хочешь? — спросил Саша напрямую, прикладывая свою холодную ладонь к горячему лбу. — Не знаю, — признался Вася, вновь расплываясь в улыбке, — Просто скучно мне одному. Он вздохнул и упал на кровать возле сжавшегося Саши. Бояться сил уже не было: раскалывалась голова, суставы выкручивало, и, кажется, поднималась температура. — Пожалуйста, уйди, — жалобно застонал парень, болезненно жмуря глаза, — Мне и так плохо. Матрац скрипнул, но Вася так и не встал с него, а лишь придвинулся ближе и положил вдруг свою ледяную руку на чужой лоб. Саша вздрогнул и попытался отвернуть голову, но было некуда — справа подушка, а слева — чужое плечо. Беличенко вновь тихо попросил: — Не трогай меня, — всхлипнул парень разбито. — Не дергайся ты, — отрезал Вася, круговыми движениями водя подушечками пальцев по человеческому лбу, — Расслабься. Саша мученически застонал, но все же прекратил трепаться и обмяк. Холодные когти сначала поглаживали едва ощутимо, пока, наконец, не остановились где-то в районе переносицы. Вася упёрся меж чужих бровей тремя пальцами, массируя эту точку мягкими вибрирующими движениями. По всему телу побежали мурашки. Сначала исчезла боль в суставах, потом напряжение в мышцах и головная боль. И через каких-то пару секунд Беличенко забылся сладким крепким сном