Ретурн (Цикл "Зов Предков")

Тяжёлый, приспособленный к полётам как в космосе, так и в атмосфере, дракхар с эмблемой рода Сат’Шэраш на борту, оглушая пространство гулом маневровых двигателей, опустился на посадочную площадку неподалёку от громады серого тетраэдра с одинокой башней в центре. Бахрат баа — место покаяния, располагалось на унылом голом плато в окружении гор с прозаическим названием Серая пустошь. Храм был старым, помнившим времена до Единения и служил пристанищем «Ревнителей» — хассзи — самого могущественного жреческого ордена Хайги, которым была доверена великая миссия хранить и изучать святыню всех хайгасов — Священные свитки Древа, написанные самим Первым предком — Тем, чьё имя не может быть произнесено — Маэлат даёр кса. Только хассзи позволялось касаться древних свитков, а место их хранения знали лишь члены Высшего круга и настоятель храма — меза гар. Именно хассзи на заре Единения было поручено свести к одному толкованию довольно запутанные и полные туманных предсказаний и цветистых аллегорий послания предков, в результате чего появились семь Священных свитков, создавших предпосылки для рождения Племенного союза Хайги, закончившего эпоху долгих войн и разобщения. Великие рода признали необходимость своего единства и положили начало долгому миру и процветанию. О том, что всеобщее благоденствие было оплачено кровью пяти не покорившихся кланов, что не пожелали принять новую веру и упорно держались за старое — предпочли забыть. Стёртые с лика Хайги пять кайшаров* занесли пески времени, имена наргов-гордецов были убраны из Летописи времён, а выжившие бунтовщики — лишены права продолжить свой род. Так же убирали и тех неугодных, кого поглощал сам храм. Инаковость была объявлена ересью, единственным излечением от которой было суровое покаяние. Тропой к нему служило истязание плоти и очищение духа. О том, как оно достигалось, предпочитали не говорить. Мнение было общим, осевшим в поговорке: «Лучше попасть в зубы кхасла, чем в руки хассзи». Первый был хищником и убивал милосердно — ломая ударом лапы хребет, второй — был двуногим разумным и милосердие к еретику считал непростительным грехом. И именно сюда был отправлен младший из Рош’Шэнар, объявленный отлучённым от рода. Последнее делало Иллирэна ещё более бесправным, чем кнарг. Его жизнь отныне зависела лишь от воли храмовников и супруга. Впрочем, последний оказался не столь жесток и позволил Даглару посетить брата. Сам Сат’Шэраш взялся сопроводить кайяджу в храм, предоставив свой дракхар со «свитой» из десятка штурмовиков. Глядя на полную экипировку кайзунов, ожидавших выгрузки из судна, кайяджа с грустью думал о том, как изменилась жизнь Хайги за последние несколько месяцев. Напряжение и страх витали в воздухе, впитывались кожей и оседали сухостью на языке. Перед тем, как покинуть дракхар, каждый натянул громоздкую лицевую маску-фильтр с фиксатором на затылке. Теперь этот ритуал был обязателен для каждого паломника. Рассоединив замок, Даглар освободился от ремней. По соседству заворочался и закряхтел приглашённый им гость. Старик проспал весь полёт и сейчас, морщась, потирал переносицу. Над Дагларом нависла массивная фигура — Тукай выбрался из своего кресла и протянул кайядже кругляшок коммуникатора, что одновременно служил и отслеживающим устройством. — Держи его при себе не снимая, — велел воин. Даглар безропотно потянулся за коммуникатором. Он был не в том положении, чтобы спорить. Добиваться встречи с младшим братом пришлось путём сложных дипломатических переговоров с семейством Тукая, и лишь от его доброй воли зависело, сумеет ли он увидеть Иллирэна, и узнать, в каком тот находится состоянии.  — Как скоро меня допустят к Рэн-яру? — спросил он, прицепив коммуникатор к воротнику тсара*. — Это решать жрецам, — буркнул воин, подав знак одному из штурмовиков открыть люк. — Помни о том, что от твоего благоразумия зависит, получишь ли ты моё согласие на встречу с братом, кайяджа. — Я не собираюсь… — Ты слышал, что я сказал, — грубо оборвал его заверения Сат’Шэраш. — Не заставь меня пожалеть о своём решении. Даглар с усилием удержал желание напомнить Тукаю, что не является его подчинённым. Но ссора с Сат’Шэрашем была бы сейчас неразумным ходом, поэтому кайяджа сцепил зубы и натянул маску. Удовлетворившись его покорностью, воин направился к штурмовикам. Тихий смешок по соседству заставил уязвлённого Даглара нахмуриться. Сухая тонкая кисть опустилась на его плечо, успокаивая. — Помни о своей цели, дитя, — произнёс по-старчески дребезжащий голос. — И не позволь сбить себя с пути. — Я о ней помню, сомэ*, — сдержано заверил он. Голос из-под маски звучал глухо. Поднявшись с кресла, Рош’Шэнар отступил назад, пропуская мимо себя сгорбленную фигуру в балахоне. Двое штурмовиков, подхватив узкий длинный сундук из резного дерева, двинулись за Дагларом. Их прибытия ожидали двое послушников хассзи. Особого приёма они не удостоились. Гостям указывали на то, что для Бахрат баа все были лишь простыми просителями. Статус наследников нарга в этом месте никакой роли не играл. Подождав, когда процессия подойдёт ближе, послушники, не проронив ни слова, повели их к вратам, распахнутым ровно настолько, чтобы пройти сквозь них можно было лишь по одному. Внутри их встретил полумрак, разгоняемый тусклым светом настенным ламп, выдержанных в духе эпохи Единения — грубая ковка, тёмный металл, уродливые, угловатые формы. Хассзи ревностно блюли устав, выбрав жизнь в духе первых предков — простоту и аскетизм. Ничто не должно было отвлекать ревнителей от служения своей цели — поддержанию незыблемости священных заветов и чистоты веры. Отстав от колонны, Даглар остановился у стены с барельефом громадного Священного древа, словно вписанного кровью в чёрный фон горбатой арки. Узнав изображение, кайяджа вскинул брови. — Это… — прошептал он ошеломлённо. — Мел’лайзи, — подсказал голос за его спиной. — Древние мастера умели воздействовать на сознание, — рядом с кайяджей, казалось, из ниоткуда возникла высокая фигура в длинных одеждах хассзи, — умением отображать непререкаемую суть будь то в камне, будь то в слове. Рош’Шэнар развернулся к храмовнику. В отличие от большинства жрецов, тот не стал наносить цитаты из Священных свитков на лицо, ограничившись бритым черепом и висками. С плеча свисала тонкая косица оставленного на затылке клочка волос — отличительная черта ревнителей. — Значит, это оригинал? — Именно. Он был найден в одной из подземных пещер древнего храмового комплекса и перенесён сюда фрагмент за фрагментом, — подтвердил жрец. — Реставрацию закончили только на днях. Вскоре её покажут паломникам. Надо ли? Даглар с трудом удержал свой вопрос за зубами. Мел’лайзи были первыми священными изображениями Древа в те времена, которыми «цивилизованная» Хайга повода гордиться не имела. У мел’лайзи приносили в жертву побеждённых врагов, без церемоний перерезая им горло и орошая кровью стену и алтари-чаши. Благо у этого архаизма алтаря не имелось, но мрачный раритет оптимизма не добавлял. — Ваши спутники, — напомнил жрец, вперив в Рош’Шэнар взгляд чуть подтянутых к вискам глаз, выдававших в хассзи выходца с юга, — вы отстали, кайяджа. Передвигаться по храму без сопровождения служителей храма запрещено. Даглар, спохватившись, забормотал оправдания, но ревнитель слушать не стал. Жрец растворился во тьме, а на плечо Рош’Шэнар легла рука послушника. Его отыскали и направили в сторону широкого коридора, ведущего в сердце храма. Сначала их ждала аудиенция у меза гар, и лишь потом, если будет позволено, просителей допустят к Иллирэну. Избежать сложной процедуры допуска не удастся и Тукаю. Окончательное решение о контакте с кающимся принималось жрецами. По устоявшейся традиции их развели по комнатам для короткого отдыха и очищающей молитвы. Даглар хотел было возразить, но заведя его внутрь, послушник закрыл дверь перед его носом, и кайядже не оставалось ничего иного, как уступить правилам. Рош’Шэнар огляделся. Из всей меблировки в комнатушке-келье имелась лишь скамья у стены, да пирамидальная стойка с лежавшими на подставках свитками наставлений. Подойдя к скамье, кайяджа опустился на жёсткую поверхность. Хвост обвил колени, выдавая нервозность. Он глубоко вдохнул, опираясь спиной о стену. Следовало расслабиться и ещё раз обдумать свою тактику. Он должен был сделать всё, чтобы увидеть Иллирэна, и если для этого придётся изображать глубокую веру, которой кайяджа не испытывал, он станет самым ревностным паломником из всех, кто посещал Бахрат баа. Даглар не сомневался, что за ним следят, поэтому протянул руку к одному из свитков, и, приняв самый благочестивый вид, принялся изучать строки писания. Отец может полностью положиться на него, он выполнит порученное ему задание и не позволит усомниться ни в одном из рода Рош’Шэнар. Только не сейчас, когда клан находится под угрозой всеобщего осуждения, а удержание власти нарга стало первостатейной задачей. Второй было возвращение Иллирэна, но об этом предпочитали не говорить вслух. О роли Иллирэна и старшего из наследников — Морана в том, что произошло у Заморры, знали немногие, и этой тайне было лучше оставаться таковой и дальше. Была и третья задача, но вмешиваться в ход её разрешения ему было запрещено. Нарг вполне определенно дал понять сыну, что его причастность к поискам пропавшего в глубинах космоса «Тайлайни» нежелательна. В память кайяджи вскользнул разговор с отцом, состоявшийся перед отлётом. Радигар Рош`Шэнар вызвал его на свою половину дома. Когда кайяджа предстал пред очи отца, тот, не произнеся ни слова, направился к выходу на крытый балкон, нависавший над отвесной гладкой стеной, что спускалась в пропасть. Древний родовой дом клана Рош’Шэнар размещался внутри горы и представлял собой бесконечные запутанные переходы и почти сотню комнат со вспомогательными помещениями, что могли по первому же сигналу об опасности быть разделены на отдельные сегменты с закольцованной системой обороны. За века он почти не изменился, совершенствовалось лишь оружие и методы защиты. Дом намертво вгрызался корнями в гору, став неприступной крепостью, что защищала от летней жары, зимнего холода и бесконечных врагов. Клан крепко держался за свои земли, богатые рудой и залежами чистой воды, что была не менее ценна, чем металл, и был не намерен делиться своими благами с чужаками. Кайшар принял Единение, склонил головы перед единой волей создания Племенного союза, но сумел сохранить относительную независимость, что многим встала костью поперёк горла. И никогда ранее род Рош’Шэнар не был так близок к утрате всего того, что создали их предки за века господства над долинами Фаллар маэт. Об этом и заговорил нарг, опустившись в кресло у круглого столика с кувшином клаа и двумя чашами. — Мы должны вернуть клану силу и очистить своё имя, Даглар. Кайяджа опустил голову в знак понимания. — Я сделаю всё, что от меня зависит, дабы способствовать нашей цели. — Меня вызывают предстать перед Кругом старейшин, — продолжил старший из хайгасов, тяжело выдохнув, — лишь в присутствии Даглара он не боялся показать свою озабоченность, что подтачивала его дух и обнажала возраст. — В кайшар прибыл гонец с личным письмом главы Круга. Даглар нахмурился — это был плохой знак. Круг старейшин формально был лишь данью традиции, два века назад уступив право принимать законы Гошег бахт, а управление Племенным союзом — военным, входившим в избираемый великими родами Круг тридцати, опиравшийся на разношерстный исполнительный орган — Кухт бахт, куда позволялось входить в качестве низших чинов и клунгам, но каждый знал, что все нити хитросплетения власти по-прежнему вели к рукам старейшин и жрецов. — Причину вызова назвали? — спросил он. — Нет, она и так известна. Круг потребует от меня объяснений по поводу поведения Морана. Твой брат нарушил карантин, угнал корабль и, презрев опасность распространения вируса, направился к Хайге. — Как… они узнали? — новости были куда хуже, чем он предполагал. — Кагун клана исчез сразу после возвращения на Хайгу. — Предполагалось, что мы платим ему достаточно за то, чтобы он держал язык за зубами. — Очевидно, преданность или страх перед своими оказались выше его жадности. К счастью, предатель знает далеко не всё. — «Тайлайни» находился под командованием Морана, брат не мог угнать собственный корабль. Это обвинение беспочвенно. — Судно принадлежит клану, а не Морану. И он знал об установлении карантина, однако презрел приказ Бальгара оставаться на орбите Заморры. И нет нужды напоминать тебе, что это было не единственное нарушение, которое допустила команда судна. — «Тайлайни» был вынужден осуществлять дозаправку и обеспечивать себя припасами за счет станций, законсервированных на случай войны, — выдал кайяджа, тщательно контролируя эмоции. — Они действовали в состоянии крайней нужды, так как не могли воспользоваться кораблем-маткой. — Ты готов оправдать и то, что случилось потом, у системы Аргх-1? — Радигар Рош`Шэнар выдвинул клыки, демонстрируя своё недовольство. — Как ты объяснишь поступок Морана, который, презрев опасность, спустил на поверхность Бохора заражённых членов своей команды, что привело к распространению вируса среди станции планетоида, а затем… — При всём моем уважении, отец, — смело перебил Даглар, — мы не знаем, что произошло потом. Лишь можем предполагать! Лицо нарга потемнело от прилива крови. Обрывать его позволял себе не каждый, но одёргивать сына он не стал. Даглар с детства прикрывал Морана, питая к тому не самую рациональную привязанность. — Давай сопоставим известные факты, сын, — проскрипел глава клана, укладывая локти на стол, — ты поправишь меня, если я что-то подзабуду. Наша разведка, что отправилась вслед за тремя кораблями, отправленными на перехват «Тайлайни», обнаружила у Аргх-1 плавающие в космосе останки «Гаруда», «Лакора» и «Гайзу», которыми командовал мой племянник Эган Рош’Шэнар. Выживших не было, ни одной спаскапсулы, что говорит о стремительности атаки и мгновенной гибели трёх, — трёх! — боевых гистарров! Станция планетоида была уничтожена, практически превращена в пыль, осталась одна оплавленная воронка. На орбите Бохора были обнаружены останки тел персонала станции и нескольких членов экипажа «Тайлайни» — заражённых членов команды. И, судя по результатам проведённого вскрытия остальных, у семерых станционников в крови был также обнаружен вирус. Это говорит о том, что… — на этот раз нарг сам повесил паузу в воздухе, предлагая ему продолжить. — …что Моран, зная о вирусе, спустил своих больных на станцию и позволил патогену распространиться, — обречено закончил мысль отца Даглар. — В результате чего клан потерял три судна, станцию планетоида, двести семьдесят три боевых единицы, среди которых сын Кутлана. Я потерял племянника, Даглар, — нарг повысил голос, напоив его горечью. — Вдовец Кутлана безутешен и требует отмщения, так же как и ответов. Он желает знать, как погиб его единственный потомок. И что я должен ему рассказать? Что он потерял своё дитя из-за моего наследника-труса? — Не Моран уничтожил корабли, — возразил кайяджа. Он, как и отец, читал отчёт разведки, что провела тщательное расследование случившегося у Аргх-1, а затем скрыла по приказу нарга все следы причастности Морана к заражению станции. Всё во имя клана! — Какое бы оружие ни было там задействовано, оно находилось не на борту «Тайлайни», — продолжил кайяджа. — Подобной артиллерийской мощи он не имел. А раз обломки «Тайлайни» не обнаружены среди остальных наших кораблей, это означает лишь одно — Моран покинул звездную систему до прибытия того, кто разнёс в клочья «Гаруд», «Лакор» и «Гайзу»! — Логичные выводы умею делать и я, Даглар, — проворчал старший из хайгасов. — Я изучал отчёт. Оружие, что нанесло нам столь сокрушительный урон, ранее никем не применялось. Ни нами, ни землянами. Радигар вскинул брови, убрав потянувшуюся к чаше с клаа руку обратно на колено. — Окончательный отчёт ещё не ложился на мой стол. — Потому что кайяджа Бальгара куда медлительнее меня, — небрежно отмёл Даглар. — Дядюшка не допустил меня к расследованию, но я получил необходимые материалы и провёл свой собственный анализ полученных образцов. — Ты сам виноват в том, что Бальгар больше не доверяет тебе, — нарг вновь потянулся к чаше. — Ты вошёл в сговор с землянами. — Их помощь была необходимой в разработке вакцины. Радигар отмахнулся: — Ты её не создал. — Но продвинулся в изучении вируса дальше, чем кто-либо, — напомнил он. — И готов положить голову под твой сакрах*, утверждая, что оружие, которым были уничтожены корабли и станция — созданы не нами, и не землянами. — Откуда такая уверенность? — нарг степенно отпил клаа, напиток согрел горло, разливая мягкость по мышцам. — Элементы и принцип работы — они основа всего. И они неизвестны ни нам, ни землянам. Инерционный след тех, кто принёс в Аргх-1 смерть — он ведь обнаружен не был? — Разведка прибыла с опозданием, предполагают, что он был поглощён космосом, — подтвердил Радигар. — Это неверно. Хоть что-нибудь да сохранилось бы. Но след был уничтожен отдачей всё того же оружия. Космос, попросту говоря, был стерилизован. — Как такое возможно? — Ответ на твой вопрос мне неизвестен, и сомневаюсь, чтобы подобными технологиями владело Земное содружество. — Разведка предположила, что это был Файезза, следивший за «Тайлайни». Кое-чего ты не знаешь, Даглар, — нарг смерил сына коротким испытующим взглядом. — Тела заражённых, выловленные у Бохора, не принадлежали наджа кум. Вирус Линчевателя способен поражать нас всех. — Мутация или совершенно иной вирус? — с ошеломлением кайяджа справился слишком быстро. Радигар нахмурился. — Ты не удивлён. — Вторая капсула с вирусом, та, которую Аатун так и не проглотил. Я исследовал её, она содержала модификацию вируса, способного поражать любого из нас. У землян есть выражение «Никогда не клади все яйца в одну корзину». — Что оно означает? — Что всегда должен быть запасной план. Файезза не верил Аатуну, и поэтому разместил вирус на «Тайлайни», — Даглар строил предположения по ходу разговора, — а также установил на борту маячок. Потому он и вернул нам судно. Первичный вирус был демонстрацией его возможностей, и отвлёк нас от вируса, размещённого на «Тайлайни». Как только Моран, поддавшись страху, ринулся к Хайге, Файезза двинулся по следу маячка. Но… — кайяджа на мгновение задумался, постучав себя пальцем по губам, — он не мог знать, как тот будет осуществлять прыжки, а значит, должен был знать хотя бы направление… — Линчеватель знает, где находится Хайга, — мрачно завершил за него мысль Радигар. Кисло глянув в свою чашу, он со стуком поставил её на стол. — Эта новость лишит нас клана. И развяжет войну, — додумал Даглар, но вслух произнёс иное: — «Тайлайни» так и не прибыл на Хайгу. По возвращению именно наш дядя доложил в Круг тридцати о вирусе, и планета приняла все необходимые меры безопасности. Хайга была спасена благодаря предупреждению рода Рош’Шэнар. — Не думаю, что это зачтут в актив клана, — едко выдал нарг. — Вирус удалось сдержать. — Но какой ценой? Вся планета ушла на карантин, кайшары находятся в изоляции. А восемнадцать тел погибших от вируса наджа кум отправили в топку. Погружение в медикаментозную кому для них не сработало. Ни один Надежда рода больше не выйдет в космос до особого распоряжения Круга тридцати. — Восемнадцать… — потрясённо повторил Даглар. Количество погибших держалось в тайне. Потеря такого количества наджа кум была настоящей трагедией. — Не вовремя ты решил лишить нас первичного носителя вируса и передать его землянам. — Радигар покачал головой. — Вот уж от кого не ожидал подобной глупости, так это от тебя, Даглар. Понимаешь ли ты последствия своего поступка? Если Круг узнает, что ты отдал бесхвостым одного из лекаев, на каждого из нас наденут ярлык предателя. Упрёк был старым, выслушанным не единожды, потому Даглар лишь выдал слабое шевеление плеч. — Я не желал быть причастным к гибели наджа кум, вся вина которого сводилась к тому, что он не сумел противостоять своей обиде, — его оправдание так же звучало не впервые. — В любом случае, в плане помощи с созданием вакцины он был для нас бесполезен. Всю информацию, что мог дать нам Аатун, мы уже имели. А что до его дара… он слишком слаб. О свойствах же нашей репродуктивной системы земляне уже осведомлены. Да и какое это имеет значение? Теперь. — Он должен был понести наказание. И именно этого ты позволил ему избежать. — Месть ничего не приносит… — Кроме урока для остальных, — подхватил Радигар. — И иногда достаточно и её. — Это не панацея. — Ещё одно словечко, подхваченное у бесхвостых? — недовольно буркнул нарг. — Твоё общение с этой землянкой не идёт тебе на пользу. Избавься от неё. — Я дал слово сохранить ей жизнь. И Лизбет, и другу Кима. — Опрометчивое решение, — осудил старший из хайгасов, — не следовало давать слово врагу. Держи их подальше от Хайги. Если о них узнают, это добавит камней на наших шеях*. — Они находятся там, где их никто искать не будет… — Не говори мне, где, — оборвал его отец. — Кто знает, не решаться ли залезть мне в голову во время визита в Круг. Даглар кивнул. Подобное было бы вопиющим фактом, но жрецы не слишком считались с условностями. Безнаказанность кагунов давно вошла в поговорку. — Будут ли достаточными меры, которые предпринял Круг Тридцати и Гошег бахт? — нарг пристально смотрел на сына. — Ношения масок фильтрации, очистки воздуха и изоляции? — Для первичного вируса, при отсутствии новых мутаций, достаточно, — заверил кайяджа. — Но достаточно ли для второго вируса… — он покачал головой. — Он не был подвержен изучению в теле носителя: Аатун не принял капсулу. — А для изучения нужен носитель? — И, желательно, живой. Радигар ненадолго задумался. — Тебя допустят к телам, выловленным у Бохора, — постановил он. — Дядюшка будет против, — осторожно заметил кайяджа. — Кланом командую я, а не Бальгар, — в голос нарга влилась сталь. — Мой брат не пожелал взять на себя эту ответственность. Вскоре прибудет Тукай, — изменил он направление их разговора. — Ты отправишься с ним к хассзи и выполнишь своё поручение. — Я сделаю всё, что будет в моих силах. — Всегда стремись к большему, чем могут дать тебе твои силы. До конца ты сам не знаешь, на что способен. И на что способен Иллирэн, — Радигар понизил голос. — Его родитель так и остался для меня загадкой. Он никогда не демонстрировал свой дар, но теперь я знаю, что он был куда более значим, чем я думал. Не только для моего сердца, — нарг вздохнул. — Его утрата оставила меня в великой печали. — Позволишь мне некую смелость, отец? — они заговорили о том, что давно сидело занозой в мозгах пытливого кайяджи. — Говори, раз начал. — Я хотел бы изучить его карту, составленную ген-тексами*. Просьба была почти неприличной. Генетические данные будущего партнёра были неотъемлемой частью брачного договора и доступ к ним имели только супруги. — Ты знаешь, что видеть её могу лишь я. — Знаю, потому и спрашиваю. — Ты хочешь знать, что получил от своего родителя Иллирэн. — Это был не вопрос. — Я дам тебе допуск к этой информации, — согласился нарг, глянув на свой наруч, издавший тихий сигнал. — А сейчас иди. Корабль Тукая уже прибыл. Помни, Даглар, главным для меня всегда были мои дети. Концовка была странной, не в духе привычного ему Радигара Рош’Шэнар — сурового нарга Фаллар маэт, резанув беспокойством, но Даглар лишь склонил голову и покинул отца. Вынырнув в реальность из воспоминаний, Даглар встрепенулся. Дверь его кельи отъехала в сторону, за порогом стоял тот самый послушник, что привёл его в место сосредоточенья. — Настоятель ждёт вас, кайяджа, — огласил он тихим голосом, как и полагалось говорить в стенах храма. Даглар оживлённо поднялся, отложив свиток на подлокотник. Наконец-то дело сдвинулось с мёртвой точки. кайшар* — поселения с родовыми гнездами наргов. сакрах* — ритуальный меч. тсар* — куртка, напоминающая земной китель. сомэ* — вежливое обращение к старшему, буквально «мудрый». это добавит камней на наших шеях* — устойчивое выражение — в древности у хайгасов существовала казнь через утопление. На шею виновного привязывался мешок с камнями и несчастного сбрасывали в реку. ген-тексы* — генетики хайгасов. Ни одна семья из военной знати не обходилась без предварительного анализа ген-тексами способности супругов зачать здоровое, а главное затребованное для нужд рода потомство.