Скука смертного доводит до нервного...

= Последовательность процессов, происходящих при взрыве водородной бомбы, можно представить следующим образом. Сначала взрывается находящийся внутри оболочки HB заряд-инициатор термоядерной реакции (небольшая атомная бомба), в результате чего возникает нейтронная вспышка и создается высокая температура, необходимая для инициации термоядерного синтеза. Нейтроны бомбардируют вкладыш из дейтерида лития – соединения дейтерия с литием (используется изотоп лития с массовым числом 6). Литий-6 под действием нейтронов расщепляется на гелий и тритий. Таким образом, атомный запал создает необходимые для синтеза материалы непосредственно в самой приведенной в действие бомбе. Ядерный взрыв тяжёлых металлов стимулирует реакцию синтеза лёгких. Ядер изотопов водорода дейтерия и трития. <Клякса> Предупреждение: В домашних условиях довольно опасно. = «Хммм, а если… тогда перефразируем..» = Короче вот так... Из тяжёлого и очень тяжёлого водорода... Их соединяют взрывом внутри бомбы и когда эти водороды объединяются, выделяется очень много энергии... Поэтому взрыв очень мощный. = Записная книжка Дон-Кихота. На этот час он просмотрел передачу по ВВС «Как это делается?» (или как там её?) и сразу рванулся записывать в свой многострадальный блокнот новую информацию: всё, что успел запомнить по просиживанию пятой точки перед телевизором. Сегодня главной темой оказалось строение и действие водородной бомбы. Для Ламанческого это очередное открытие, а для Дюмы эта новость, как очередной Конец Света, ибо если обычно Искатель изобретал разные странные штуковины, от которых было вреда максимум на пол квартиры, то что будет, если он возьмётся делать оружие массового поражения? Как говорится, у соционики две беды: Дон и Жук, остальное – катастрофы. Но что бы этот неугомонный парнишка ни учудил, как бы ни напрягал своими идеями, как бы ни доставал брызжущей энергией, как бы ни кричал на каждом шагу, что невыносимо голоден после бурного дня, для Дюмы он всегда останется самым милым, добрым и наивным ребёнком на планете Земля. Посредник просто не может думать иначе и уж тем более обижаться на это создание. Такова натура, но это очень даже хорошо, в каком-то смысле. Дюма бы не мог представить никого из соционического округа, кто бы, кроме него (не считая Гексли, он – брат), смог бы выдержать все выходки дуала. И если бы Александр отвернулся от него(тьфу-тьфу-тьфу), Кихот остался бы совершенно один, замкнулся бы в себе и стал размышлять о смысле жизни хуже самого Бальзака. Так и до суицида недолго. Этого любитель готовить просто не мог допустить. Поэтому, оберегать, кормить и направлять друга было его главной задачей. Закончив с писаниной и элегантно потянувшись на стуле, сероволосый заливисто зевнул, показывая стоящему напротив шкафу свои белоснежные зубки и розовый язычок. На часах высветилось время, близкое к пяти вечера, но до ужина было ещё далеко, а чем ещё заняться в свободное время просто не приходило в голову. Словно сегодня самые умные мысли играли с ним в прятки. Забежали в мышиную норку, устроили блокаду, а хозяину приказали искать. Наглые. Приняв исходное положение, парень посмотрел на шкаф, которому пару секунд назад демонстрировал свою ротовую полость и, как бы с вопросом: «Подскажи, чем заняться?», стал дырявить его дверцу. Шкаф же стоял, как партизан, молчал и до тошноты угрюмо терпел все придирчивые взоры к своей персоне. Из-за такой преданности «слову гиппократа» этого коричневого великана жутко захотелось разобрать и собрать из него какую-нибудь полезную вещицу. Куклу-чревовещателя, к примеру. Она хоть «разговаривать» может. Авось подскажет, чем занять голову и руки? Останавливало только одно: Дюма узнает, что он сломал его шкаф – дуал явно останется без ужина. А желудку не прикажешь, тем более, если тот уже настроился на вечерний борщ! Юноша вздохнул и, переместив взгляд с неудавшейся куклы на свой рабочий стол, окинул того изучающими глазами. Глаза медленно прошлись по разбросанным тетрадкам, стопкам раскрытых и нет книг, валявшимся по собственному «Фен-Шую» канцелярским предметам, недавно полной чая кружке с изображением кота-виолончелиста, с пляшущими вокруг мышами, а после остановились на чёрном мониторе компьютера и долго пытались понять, что же в нём не так. Делать было реально нечего. Домашнее задание было сделано ещё сегодня ночью, изучать новую мелодию на синтезаторе не было желания, книги уже не приносили такой радости, а доставать уже пятый раз на дню своих соседей – Гексли и Габена - было сверхнаглостью, как говорил Дюма. Поэтому Дон ничего умнее не смог выдать, как начать играть в гляделки теперь и с этим предметом обихода. После двух минут игры в переглядки глаза всё же дали сигнал мозгу, что ЭТО надо просто включить и не заморачиваться. Пальцы ударили по большой овальной кнопке на процессоре и тут же отстранились. Секунда – послышался шум заработавших внутренностей техники, пять – вот и первый пик, восемь – на экране появилась белая стрелочка, пятнадцать – Windows стал прокачивать свою рекламу, двадцать четыре – появилась заставка рабочего стола. Теперь осталось лишь подождать, когда NOD32 напомнит о своём присутствии и можно включать интернет. Ладно, вот он включил компьютер, вот он забацал инет, вот он открыл Google, но вот проблема… что забить в поиск? Дон нервно почесал затылок. Вся эта дневная рутина начинала капать на мозги, из-за этого юноша становился нервным. Ему надо было всегда чем-нибудь заниматься, в противном случае, а таких было много, желтоглазый, как не пытался, не мог заснуть ночью. Энергия брызжет, а девать её некуда. Вдох – выдох. Пальцы решили набрать первое, что пришло в голову «Как научиться…» и дальше остановились, предоставляя очам выбор варианта предложенной домашней страницей. И тут понеслось… Как научиться готовить. Как научиться прыгать с парашюта. Как научиться есть суши палочками. Как научиться танцевать. Как научиться делать фокус с разрезанием женщины. Как научиться учиться говорить. (О.о.О.о.О) Как научиться кормить барана так, чтобы он не бегал за тобой во время кормёжки. Как научиться плавать с аквалангом среди стаи белых акул? (О.о) Как научиться целоваться. Мозг прочитал всё предложенное, но почему-то неосознанно зацепился невидимыми крючками разума за последний вариант. Целоваться. Вот чего-чего, а этого юноша точно не умел. Ну, не сумел бы точно в одиночку. Показывать фокусы и плавать среди разъярённых акул казалось куда проще выполнить, чем поцеловать кого-нибудь. Тем более, когда ты не умеешь! Вдруг провалишься? Это надо срочно исправлять! Так думал Кихот. Щёлкнув на предложенный вариант с поцелуем, стал просматривать разнообразные сайты в поисках нужного. На одних были просто картинки с поцелуями, которые заставляли приблизиться к экрану и разучить лучше. На других же сайтах были видео, но то, что происходило на плёнке было так сумбурно и быстро, что ничего не получалось понять. На третьих были виды поцелуев и опять же фотки, но от этого мозг распухал ещё больше. Все эти определения. Нет, они запоминались Доновским мозгом, но куда всё это внести в жизнь, не понималось. Французские, с захватом, со звуком… На четвёртых была полная поэтапная конструкция проведения «обмена слюной», которая и нужна была парню. Да, вот только прочитав эту инструкцию: «Подходишь и целуешь», сероволосый осознал всю свою тупость. Он впервые не понимал, как так? Но решил последовать примеру поданному сайтом с названием «Чмоки-ноки». Но вот теперь встала другая проблема. Для поцелуя требовалось двое людей, одному это сделать было никак не под силу, даже если очень сильно постараться: свои губы не поцелуешь. Мозг стал перебирать претендентов на эту роль. Желательно девушку. Но увы, среди знакомых оказались лишь шестидесятилетняя продавщица кондитерского магазина и замужняя владелица их общежития. С продавщицей целоваться не было совершенно никакого желания, а получать от мужа хозяйки тем более. Оставались только парни. Ситуация, нечего сказать. Но сейчас главной задачей было научиться новому. А подопытные – это другая тема. Итак, соседей у нас пятнадцать. И можно было сразу отсеять Жука и Еся. Ибо парочка. Максим и Роб слишком правильные, а Драйзер – святой. Штирлицу это будет просто неинтересно. Достоевский – застенчивый. Джек – только за деньги. Гамлет неправильно поймёт. Баль проклянуть может, а это страшно. Наполеон не позволит даже прикоснуться к своей «королевской» персоне, чего уж там пытаться. Есть ещё Гек, но брата целовать нельзя. Остаются только Габен, Гюго и Дюма. Хотя, Габа тоже придётся отложить в сторонку, ибо беспокоить его слишком часто себе дороже. Гюго и Дюма. Из двух зол… Дон посмотрел на часы ещё раз и вспомнил, что сегодня пятница, а по пятницам в это время у Гю проводились тренировки, так что до вечера он в общежитии не появится. Значит Дюма. Решено. Тем более он всего лишь в другой комнате, только руку протяни. Да и дуал. И поэтому подходит на эту роль ещё больше. Дюма сидел в коричневом мягком кресле и читал какую-то очередную классику, когда их зал, появившись из своей комнаты, заполнил своим присутствием Искатель. На прозрачном столике около Посредника расположилась кружка горячего зелёного чая и пара печенюшек, видимо, сожитель самого активного парня решил немного расслабиться в тишине и покое и полакомиться вкусностями. Глаза довольно быстро бегали по строчкам понравившейся книги, но недолго. Заслышав приближающиеся к своей персоне шаги, Александр поднял голову на подошедшего и улыбнулся. - Дон, хочешь чая? – попытался разузнать причину прихода Искателя великий повар всея соционики. - Поцелуй меня. Резко и неожиданно. Ламанческий ударил этой фразой в лоб, глядя прямо в глаза своему собеседнику, пока между ними двумя повисло неловкое молчание. После нескольких секунд ступора Посредник вновь улыбнулся и, использовав свой большой палец как «закладку», поманил к себе Кихота. Серoволосый послушно наклонился и зажмурил глаза в предвкушении. Уже даже румянец успел проступить, так было необычно и интересно: «Сейчас его научат целоваться» - кричало всё внутри…. И каково его было разочарование, когда он почувствовал касание чужих губ своей ЩЕКОЙ. Тут же отшатнулся, смотря в добрейшие глаза соседа. - Дю! - Э… да? – удивился такому бурному недовольству своего друга, прохлопав пару раз веками. Дон сел на подлокотник кресла и слегка фыркнул. - Не так! В губы. В ГУБЫ! – пока желтоглазый тыкал себе пальцем по губкам, русый вообще растерялся и просто-напросто не знал, что ему делать. Такой порыв… непонятной нежности и желания поцеловать со стороны дуала, конечно, нескончаемо радовали. Это всё в разы упрощало. Ведь если Дон наконец перестал воспринимать его как обычного друга, то Дюма должен быть на десятом небе от счастья. Но сомнения по этому поводу остались при Посреднике, ну не может всё так гладко идти. Не может быть всё так хорошо. Его предсонные желания не могут так в раз взять и сбыться. Где-то тут подвох. - В губы? – Искатель кивнул и зарделся слегка пуще. Дюма состыковался с полными решимости и желания глазами и, с уже большим трудом сдерживая свои эмоции, выдавил из себя: - Но почему? - Потому что я хочу, чтобы Ты научил меня целоваться. И опять это неловкое молчание. Глаза в глаза. Если бы это был какой-нибудь фильм в главных ролях которого – Дюма и Дон, и на них ещё смотрел целый зал людей, то в такой момент зрители обычно по-своему хихикали, как бы в предвкушении последующей шутки. Да вот шутки тут явно не было. Да и они не снимались в фильме. И вообще, какие к чёрту зрители? - Я? – переспросил Посредник. Дон-Кихот кивнул, подтверждая своё движение чётким: «Да». - Но с чего бы? – мужчина из последних сил сдерживал себя, чтобы не сорваться, и это у него хорошо получалось. Даже если он любит Дона настолько, что может потерять самообладание, он его не потеряет, ибо – Дюма. И ибо любит и не может действовать против воли любимого. Так то. Ламанчский задумался. И правда, с чего? Он уже успел забыть причину своего порыва. Голова-решето… Но после полминутной паузы всё же выдал: - Мне было скучно, и я решил, что надо бы мне научиться целоваться. Я же не умею. А Дюма старше меня. Он должен знать, как это делается. Так что я здесь, перед тобой. – Совершенно невинные глаза, излучающие непорочные мысли. – Пожалуйста. «Он и вправду просто хотел научиться поцелую?» - проскользнуло в голове шатена. Снова ожидание, теперь только ответа старшего парня. Надо решаться. Ведь он сам просит. Да и такой шанс прикоснуться к его губам. Просто глупо отказываться. Но вдруг он решил подшутить? Так, отбросить сомнения хотя бы на пару секунд. Он должен его поцеловать! Он не упустит такого шанса. Даже если это жестокий розыгрыш! Вздохнуть, изображая лёгкое нехотение, чтобы подросток не подумал, что ему нравится целовать парней. Похлопать себе по бёдрам ладонью, приглашая сесть, и дождаться того момента, когда на них приземлится такое желанное тело, съехав лёгким движением с подлокотника. Обнять за талию смущённое создание, аккуратно сомкнув на боках тонкие пальцы, и притянуть поближе к себе, чтобы было удобней. Одна, после, уйдёт на спину, пальцами касаясь позвоночника, а вторая возьмется за подбородок, притягивая. Наблюдать, как на шее проявляется гусиная кожа. Ресницы будут подрагивать, а сердце участит работу по перекачке крови. У обоих. Горячее дыхание обожжёт чуть приоткрытые тонкие юные губы, а через какие-то две с половиной секунды рот мужчины накроет их, затыкая собой полностью, делая так, чтобы сердце остановилось на мгновенье. Первый поцелуй. Не у Дюмы, конечно, а у доверчивого Искателя. Так наивно он поддаётся всем манипуляциям дуала, у которого явно сейчас сносит крышу. Кладёт обе кисти тому на плечи. Позволяет разомкнуть свои зубы горячим языком, впускает его в ротовую полость. Устанавливает в памяти, как самая сильная мышца скользит по его зубам, умело сплетается с его неумелым языком. Разомкнёт и легко, дразнящее укусит за нижнюю губу. Лизнёт, туда же. Дюма ведёт поцелуй нежно и осторожно, без лишних движений. Только самые нужные, только те, которые способны разбудить бабочек на дне живота. Он обладает губами, которые могут просто вырвать сердце, лишь прикоснувшись и убить окончательно, если отстранятся. Голова желтоглазого этого пока не понимала, зато тело прекрасно всё знало с того самого момента, как Мозг выбрал Александра. Жаль тело не может объяснить доходчиво до серого вещества эту маленькую истину. Истину того, что юноше теперь ни за какие пирожки мира не захочется целовать другие губы, кроме тех, кои ему сейчас были так любезно предоставлены. Вскоре поцелуй разорвётся… а чувства останутся.