Трансформеры Прайм: Продолжение. Часть 1.

-Как сегодня наш пленник? – поинтересовался Оптимус у Ретчета. -Намного лучше, чем вчера. Система полностью восстановлена и ремонта не требует. – доктор оттирал руки от смазки. Он только что закончил капитальный ремонт Саундвейва, исправив все повреждения, которые автоботы ему нанесли, за исключением маски, которую разведчик ни под каким предлогом не позволил трогать. -Гоняю от него всех, включая Джаза! – как бы невзначай бросил медик. -Что ты узнал, Оптимус? Ты вчера очень быстро ушёл, так ничего и не сказав. Что-то важное? -Я узнал код от корабля, который Саундвейв задал при прибытии, и теперь мы можем вернуться на Кибертрон. – избегая упоминания об остальном, ответил Прайм. Ретчет не стал задавать вопросы по поводу того, почему он делал это так долго. По интонации можно было легко догадаться о недомолвке. Он слишком хорошо знал Оптимуса, чтобы спрашивать. Прайм безуспешно пытался вступить в зрительный контакт с разведчиком, шаря голубыми окулярами по его непроницаемой маске. Но его чуть приопущенное в сторону лицо казалось безынициативно и безучастно ко всему, что творилось вокруг. Саундвейв был нравственно подавлен своим бессилием. Впервые. Из-за своего проступка, своей ошибки, своей глупости, он попал в плен к автоботам и упустил важные сведения, в хранении которых и состояла его цель. Он провалился. И, подумать только, если бы он не погнался за мальчиком, за своей жаждой мести, он всё ещё был бы свободен, данные целы, а задание не провалено! Так зачем же он поддался на искушение?! Саундвейва не сломили ни огонь ни холод, он не проиграл ни в хитрости ни в стойкости, он умудрялся везде обходить своих врагов, но в этом деле он просчитался. И просчитался по крупному… Если бы он не погнался за мальчишкой... … -Саундвейв?! ... Саундвейв?! - уже в который раз требовал Прайм внимание к своей персоне, но разведчик оставался безучастен, словно не слышал его слов. Он даже не шевелился, уперев взгляд куда-то в пол. У разрушителей было своё мнение, что стоит только дать ему хорошие подзатыльник или затрещину - и он сразу обратит на него свой беспристрастный взгляд, но Прайм не хотел опускаться до методов физического насилия, тем более, что в этом больше не было необходимости. Саундвейв упорно молчал, не желая слушать. На самом деле ему было всё равно, до чего там опустятся автоботы в попытке подчинить его. Он не поддастся. -Эй, солдат? Не скисай. – обратился к нему агент Фоулер, только взойдя на платформу. Человек остановился у бортика, рядом с которым находился пленник, и оперся на него. -Они заинтересовались Саундвейвом. Хотят его тело и голову. Но я уговорил их пока оставить его вам. – пояснил агент положение с правительством. -Что мы будем с ним делать? – подбочившись и сделав осторожно-вопрошающий жест одной рукой, спросил Ретчет. -Все же, мне не удалось узнать главного: что же задумали десептиконы. - Саундвейв ровно никак не отреагировал на его слова, но его взгляд словно сгустился, приготовившись отражать новые атаки. -Применить психокортикальное соединение повторно?! - Ретчет был взволнован. Он никогда не видел, чтобы подобную процедуру проводили дважды, и не знал о возможных последствиях подобного перегруза. -Боюсь, это единственный способ достучаться до его сознания. Раз Саундвейв отказывается меня слышать… То он не сможет проигнорировать мысли, звучащие в его голове. -Оптимус, он плохо переносит подобные контакты. В прошлый раз... -Он сопротивлялся мне. - перебил Прайм. -В этот раз я хочу, чтобы он выдал свои сведения добровольно... Я попытаюсь переубедить его, показав иную картину мира, ту, которую прошел я. Возможно, узрев правду, он осознает ошибочность своих действий и изменит свой путь. -В таком случае, я смогу только наблюдать за вашим состоянием на экране. – согласился медик. *** Они достаточно много времени провели вместе, мотая друг другу нервную систему. Прайм пытался убедить Саундвейва всеми возможными способами, от физического насилия, которое в условиях нахождения в ментальной среде было невозможно, вплоть до воспроизведения в его сознании видений из прошлого, личных воспоминаний и понимания событий, что Саундвейв не мог игнорировать, так как они находились в одной его системе. Но как только ему удавалось подвести его к неизбежному и буквально, силой мысли сжав его руку в тисках своей руки, пытаться заставить нажать пальцем на кнопку разблокировки его принятия, Саундвейв рассыпался на глазах и снова возникал, словно из мельчайших песчинок песка, и его выражение горело всё той же решимостью. Прайм продолжал, не сдаваясь. Саундвейв горел слепой верой и желанием стоять до последнего, пока его сознание не сольётся с Великой Искрой, унося за собой и сознание Прайма! Изнеможительные включения проходили каждые сутки, за которые Прайм пытал и отравлял его разум своими идеями и понятиями. Саундвейв воскресал вновь, появляясь тут же, держась за веру и понимание своей точки зрения. Одна она и держала его существующим, а не померкшим обликом. Он уже путался, что составляло его, а что Прайма. Это было и нужно Оптимусу: чтобы он принял неизбежное, как угодно, хотя бы перепутав мысли Прайма со своими. Но Саундвейв держался своего, пытаясь разграничить понятия его и Прайма, хотя всё переплеталось в один несуразный ком, и было сложно устоять в подсознании, не то, чтобы вспомнить и понять своё имя. Он хватался за то, что знал и во что верил. Я Саундвейв. Я десептикон. Я выдержу! Попытки ломать его длились бесконечной рекой. Только Саундвейв успевал немного восстановиться, провалявшись около шести часов на панели словно бездыханный труп, не подавая признаков жизни, зато пытаясь разложить по полочкам, что с ним было, где и кто он, расставить всё по местам, как начинались новые. Он абсолютно не мог отдыхать, а Прайм надвигался на него всё с той же решительной физиономией, внедряясь в его разум и раздвигая границы реальности до абсурда и сумятицы, вновь пытаясь перевернуть его. И Саундвейв вынужден был снова хвататься за то, кто он и что он. Несколько раз в подсознании разведчика вспыхивали бои с Праймом, в которых Оптимус всегда выходил победителем, будучи недоступным для Саундвейва. Пока Прайм дрался, по крайней мере пытался, он не мог ввинчивать шурупы в его сознание, и эти минуты активного напряжения битвы становились для связиста настоящим отдыхом. Его ломали. Продолжают ломать. Не физически, так морально. Но Саундвейв не терял надежду и выдержку, повторяя: «Кто я…». … Прайм подошёл сзади и положил руку на синее плечо. Разведчик не сопротивлялся. С виду он словно был подавлен и взят за горло. Его взгляд упирался в точку перед собой, и он словно не видел ничего более, словно не хотел видеть и чувствовать, осознавать и терпеть попытки Прайма приблизиться. -Всё кончено, Саундвейв. -Твой лидер давно свернул со своего пути. Поступи благоразумно и ты! Войне конец. Десептиконов больше нет! Прими мир… Отдайся мне. – пальцы руки скользнули к шее, но прежде чем Прайм успел войти в контакт с его системой, Саундвейв вывернулся и из последних сил запульнул в него потоком мыслей. -Нет! Всё не кончено! Мы есть! Мегатрон больше не наш лидер! Но десептиконы живы, пока есть те, кто сражается за них! - неслышный и непроизносимый голос звучал ясно в голове обоих, как собственная мысль. Секунду Прайм пытался к нему подступиться, но Саундвейв вновь решил не подпускать его ближе, чем на полтора шага и держал дистанцию за три. -Саундвейв! Твое решение безрассудно! Сдавайся! – Прайм продолжал наступать, пока не «наколдовал» стену за спиной разведчика, в которую тот в ожидании новых выпадов и уперся. Оптимус встал и сверху вниз глянул на синий корпус. Даже под маской его взгляд горел решимостью никого не подпускать в свой процессор. -А вдруг он… Автобот начал приближаться и резко схватил его, вдавливая в стену. Металл соприкоснулся с металлом, вжимаясь в него с полусилой. Саундвейв сразу же почувствовал его намерения «уговорить» неподатливый разум путём искрения и тут же исчез, растворившись прямо из рук Прайма и объявившись устало за его спиной. Дальше он так и делал: исчезал, стоило Прайму лишь подойти и появлялся от него как можно дальше, насколько позволяли невидимые стены. Терпения у Прайма было хоть отбавляй, но и Саундвейв не собирался сдаваться. Десептикон явно экономил силы. И в конце-концов Прайму это надоело. -Ты не оставляешь мне выбора… - Прайм прошелся еще несколько метров и встал, - Я больше не буду мучить тебя, но это не закончится для тебя так просто. Ответом ему послужил полный ненависти взор. Прайм отключился, выдернув шнур психокортикального соединения. *** -Надо проверить еще кое что... Ретчет подошел и, деловито дотронувшись до деки, спустился вниз и стал ощупывать сегменты брюшной части. Саундвейв охренел от такой наглости и напрягся всем телом, до боли царапая металл о крепкие оковы. Он знал, что делает Ретчет, но поразился: Смысл?! Были какие-то сомнения на счёт того, является ли он носителем? Медик осторожно шарил по брюшной, нежно надавливая и водя пальцами, осматривая каждый сегмент, и совершенно не обращал внимания на его возмущение. -Нет, он не носитель. – скорее, с сожалением выговорил док, убирая руки от его тела. Оптимус Прайм медленно кивнул – он был мрачнее ночи. Последний шанс ускользал у него из рук. Он отчего-то кинул взгляд на Джаза, но тот ему даже не ответил. -Итак, преград к его дезактиву нет, что нам мешает на этот раз? – подал голос Бамблби, в том смысле, «Почему никто из нас не хочет этого делать?» – в его голосе это чувствовалось, и поэтому товарищи поняли его правильно. Кому хотелось убивать и так уже пойманного десептикона, нарушая тем самым саму конфессию мира? Саундвейв безусловно был опасен, перевести его на свою сторону не было шансов, но убивать беззащитного пленника? Это было явно не по автоботски! Никто этого не хотел – даже рекеры. -Потому что, теряя Саундвейва, мы теряем кибертронца и первоклассного специалиста. – проговорил Прайм, - Как лидер автоботов, Саундвейв, я в последний раз предлагаю тебе принять нашу сторону и наши условия! Ради Кибертрона! Будь с нами! -/Кончай уже!/ - раздалась в ответ запись чьего-то голоса от лица связиста. Глаза Прайма мгновенно наполнялись чем-то средним между тоской и уважением, он не отрываясь смотрел на пустой чёрный экран, что-то соображая, но затем твёрдо и бесповоротно выдвинул вердикт. -В таком случае, раз ты добровольно отказываешься принимать сторону мира, у меня нет другого пути… - Саундвейв уже готов был слышать давно ожидаемый приказ его расстрелять, но… - Ты будешь принуждён к миру насильно путём повреждения целостности данных твоего процессора и полного перепрограммирования твоих систем. Не успел Прайм это сказать, как встрял Ретчет: -Но Оптимус, это невероятно опасно! Любое вмешательство в главный процессор –наисложнейшая манипуляция – шанс успеха не гарантирован! -Если есть хоть один шанс, то это ставит операцию приоритетом перед дезактивацией! – заключил Оптимус, - Тем более, что нам нужно всего лишь стереть некоторые моменты из его памяти. -Ты имеешь ввиду Всю его память?! – подразумевая, что представляет собой сознание разведчика, съязвил доктор. Глаза автоботов выражали искреннее потрясение – никто и представить не мог такого поворота событий! Саундвейв сам был ошарашен. Это было видно даже внешне, что и говорить про участившиеся пики на экране?! -Оптимус, я беспокоюсь за его состояние. – немедленно обратился к лидеру Ретчет. -Не надо. Погрузи его в стазис сейчас. Чтобы он не успел восстановить порядок в своих системах. -Но тогда всё снова перепутается и… Ты думаешь, что после оперативного вмешательства он… Ничего не разберёт и не восстановит? – ошарашено, с чуть заметной долей медицинского скептиса. -Он ничего не вспомнит, и даже если воспоминания каким-то образом будут переведены в активное состояние, система его самодиагностики отметёт их, как ошибку. -Он воспримет всё это как сон, не больше. – задумчиво Ретчет, наблюдая, как Прайм отходит в сторону. Саундвейв, по-прежнему, на платформе, пытавшийся, но безуспешно, вникнуть в разговор, слабо пошевелился, проверяя дееспособность своих пальцев, и попытался снова рассортировать всё по местам, пока была возможность. Ретчет мог только гадать, что творилось в его процессоре. Раф, Джек и Мико, все трое, ошарашено пялились на связанного связного, не зная, что с ним будет, не понимая процесса, но чувствуя что-то не доброе. Из всех троих понимал только Раф, и оттого казался взволнованнее всех остальных. -Они сотрут его?! – пискнул мальчик, не веря своим глазам и ушам. -Да. – просто, опустив оптику и с некой долей сожаления изучая состояние пленника, подтвердил Ретчет. – В таком случае он останется жить. Хотя, это сложно назвать жизнью… - ему самому не верилось. Похоже, он понимал, что в своих деяниях они не уступали десептиконам, если не превзошли их. Прайма можно было понять, так как он беспокоился не о судьбе всей команды и даже не всех автоботов, а о судьбе всего мира! Пророчество о вернувшейся из изгнания тьме было слишком тревожно, чтобы им пренебрегать, а Саундвейв… Он соответствовал ему на 95%. В то же время Оптимус не хотел продолжать пролитие энергона, и каким угодно способом готов был оградить мир от продолжения войны… Каким угодно! Он хотел обеспечить мирное будущее гражданам Кибертрона, даже ценой лишения памяти одного кибертронца! -Он не лишится сознания, лишь памяти! Он продолжит исправно функционировать, только его действия будут направлены на нужды автоботов. -То есть, это похоже на игру, которую Мегатрон когда-то играл с Оптимусом? – Мико. -Да. Все его навыки будут сохранены. *** Раф с силой сжал в руках перекладину, жалея обо всём, что случилось. Ему было страшно за Саундвейва! Ему было нестерпимо жаль, что так вышло! Он не предполагал и не хотел такого исхода, хотя сам исход пленения десептикона изначально был ясен! И пусть это был не дезактив, оставалось вопросом, было ли это лучше или хуже! Нестерпимое чувство вины вместе с осознанием этого ужаса кольнули его в сердце. Это было не правильно! Но другого выхода ведь все равно не было?! … Ретчет подошёл к мед консоли и активировал стазис систему. Нечто, напоминающее шланги, мигом вылезло из пространства платформы и прицепилось к рукам разведчика с характерным щелчком, мгновенно начиная подавать в его систему релаксанты. Саундвейв машинально дёрнулся, но так как железные оковы держали его крепко, был вынужден согласиться с введением в стазис. Приятная волна начала расходиться по телу от релаксирующего вещества, расслабляя системы и вызывая остановку процессов, убирая чувство собственного тела, словно безболезненно замораживая его. -Я ввёл его в стазис. Это пойдёт ему на пользу. Его система остынет и отдохнёт. На большее нельзя и надеяться. Отдохнувшая система – почти 50%- ная вероятность успеха в операции. -Сейчас ему будет совсем хорошо. – пошутил Балкхед, - Проснётся другим мехом! Ретчет молча наблюдал, как его тело медленно и непроизвольно расслабляется, как отключаются фоновые программы, как его движения (в основном головы) становятся более вялыми, переходя в шатание. Момент. Тело Саундвейва не движется. Оно больше не принадлежит ему. Сам разведчик сейчас, может, еще осознает и чувствует, но не может двигаться. Почему он выбрал именно этот достаточно долгий способ по сравнению с почти мгновенным отключением? Нет, не потому, что релаксанта на полке было достаточно много. Медленное затишье и мгновенное забытье разделял только момент. И он хотел дать его Саундвейву, чтобы он успел смириться. Чтобы не было фоновых программ, мешающих манипуляциям и могущим привести к ошибкам в его системах при пробуждении. Чтобы его разум был чист, как у бота, отдающего Искру Праймусу… Хотя Саундвейв терял только сознание... Обычно эту практику применяли во время пыток, когда тело неподвижно, а процессор всё ещё продолжает работать. Чувствительность сенсоров возрастает, и любое неосторожное прикосновение может отозваться болью. Правда, не на долго. А в жизни подобные практики помогали излишне скрасить моменты экстаза или просто почувствовать себя лучше (потому их и запретили). В медицине же релаксанты применяли для местного обездвиживания пациентов или (в зависимости от вида проблемы) для полного расслабления систем. По мнению доктора, он нуждался и в том и том. Взор разведчика теряет направление. Ретчет знает, что происходит расслабление оптических сенсоров (если они есть), как и всех прочих систем. Но он-то знает, что, не смотря на расстроенную оптику и отказ системы, он всё ещё видит, слышит и чувствует. Он всё ещё находится в сознании, так как белая дымка релаксанта ещё не заволокла его разум. Это продлится не долго. Скоро релаксант дойдёт и до мыслительных долей процессора. И, увы, Саундвейв уже не сможет проснуться. Вместо него проснётся кто-то другой, лишённый памяти, возможно, половины функций процессора, который будет во всём напоминать его, но никогда уже не будет им! Очень печально. Ретчет уже почти смирился с тем, что ему придется совершить нечто. Его дело исполнительное. Но наблюдать, как у тебя на глазах гибнет молодой мех?! Эта пытка даже для ученого! Даже с учётом того, что это десептикон! На экране высвечивались показатели его жизнедеятельности. Системы работали ровно и исправно. Тихая мгла уже завладела телом, оставив только сознание. Сознание, чтобы осознавать. Другие автоботы находились в главном зале и дали медику самому разобраться с этой задачей. Дети стояли и наблюдали за этим с дальнего конца базы. Разумеется, им не было видно и половины того, что здесь творится. … И пока туманная пелена полностью не заволокла сознание Саудвейва, он украдкой, медленно и размеренно провёл по длинному крылу тыльной стороной пальцев, словно отдавая последние ласки. Последнюю дань, неминуемо уходящему боту. Уходящему безвозвратно и в некуда.