Канао/Аой, Доума, намеки на Танджиро/Мудзан
22 мая 2022 г. в 14:09
/они хотели наблюдать мое падение, но в итоге пали сами/
«Бесполезная» — изо дня в день слышала Канао.
«Пустышка» — всегда раздавалось за её спиной.
Теперь за спиной раздаются только крики воронья да иногда всхлипы-рыдания, когда невольной жертвой оказывается девушка. Не то чтобы Канао давала им шанс на спасение — рядом всегда ошивался немного ебнутый Доума, который всегда был не прочь полакомиться молодой девчачей плотью — она просто считала, что они слишком слабы, чтобы быть убитыми ею. По крайней мере, так отвечала на все вопросы, в душе же — с трудом признавала, что на представительниц своего пола просто не поднимается рука.
Возможно, всё дело было в женской солидарности. Возможно, она слишком много времени проводила с Аказой. Возможно, каждая встречная напоминала ей оставшуюся где-то там, в другой жизни, Аой.
Аой, которая никогда не говорила ей обидных слов. Аой, которая с причитанием обрабатывала её раны после боя. Аой, которая, в отличие от неё, умела улыбаться и освещала этой улыбкой весь маленький мир Тсуюри. Аой, которая…
— Ты там скоро, малышка? Мы опаздываем.
Вот опять. Доума всегда отрывает её от важных дел — а для Канао нет ничего важнее воспоминаний об её солнце. Если бы только это солнце сожгло её…
— Малышка, ты слушаешь?
— Замолчи, — бросает холодно, но демон от этого, кажется, в восторге, улыбается так, словно она ему своей плоти отведать предложила. Накидывает на плечи выдернутый из чужих рук плащ и, не обращая на хищный взгляд внимания, выходит за дверь таверны, в который они остановились чтобы переждать день.
***
«Одежду придется выкидывать» — мелькает в голове, когда Тсуюри отрывает руку очередному охотнику и кровь забрызгивает её с ног до головы. «Может, Даки-сан одолжит мне кимоно?».
Мысли отвлекают, и она едва не пропускает удар, но Доума же всегда рядом — запросто отбивает чужую атаку, едва не трясется от желания вонзить зубы в чужую плоть. Канао понимает — сама чувствует себя не лучше. И голод отвлекает тоже. Вот только, как назло, почти все охотники — девушки. А парни-охотники уже мертвы — Канао не привыкла есть с «пола». Среди них она даже различает несколько знакомых лиц — кажется, она видела их в поместье бабочки, когда ещё была человеком. Она отходит назад, позволяя старшему демону сделать всё самому, думает уже расслабиться, но…
— Канао?
И вскрик. Тсуюри срывается с места мгновенно, побивает все свои рекорды по скорости, кажется даже растягивает, если не рвет, связки на ногах. Окровавленная рука Доума встречается с её телом, останавливается вовремя, и сердце не оказывается сжатым в чужой ладони. Он недоволен, видно по глазам, но выдавливает из себя эту мерзкую улыбку — Канао жалеет, что не может снести ему голову.
— Малышка, что ты делаешь?
В Тсуюри, кажется, просыпается что-то звериное, истинно-демоническое. Взгляд говорит отчетливо — приблизишься и умрешь.
— Она моя.
Шепотом, но демон, конечно, слышит всё равно. Морщится, но берет себя в руки быстро.
— Как скажешь, детка.
И возвращается к ещё непонятно как стоящим на ногах охотникам.
Сама демоница не знает, что делать дальше. Оборачивается медленно, стараясь не напугать, хоть и знает, что Аой за её спиной итак дрожит от страха, а глаза её блестят от слёз.
— Ты. В порядке?
глупоглупоглупо
Конечно же не в порядке — ей страшно, всех её друзей убили на её глазах, и никто-никто не придет её спасти. Да Канао никому и не отдаст.
— Ты и правда Канао? — еле выдавливает из себя девушка.
Кивок служит ей ответом. Тсуюри не ожидает, что после этого девушка улыбнется.
— Тогда все хорошо.
Канао точно-точно её не отдаст.
***
— Танджиро. Сделай её демоном. Она будет моей женой.
Камадо, кажется, теряется. Хлопает глазами несколько раз, а потом, едва сдерживая смех, отвечает:
— А сама-то Аой этого хочет?
Аой улыбается тоже.
— Я боюсь демонов. Но так я смогу оставаться рядом с Канао всю жизнь. Это того стоит.
Танджиро понимает. А потому кивает и сгоняет недовольно шипящего Мудзана со своих коленей и распарывает ногтями запястье.
— Тогда пей. И считайте это моим благословением.
Демон делает вид, что не слышит, как Кибуцуджи бормочет за его спиной «Я тоже так хочу».