Послетьма

Йонас проснулся резко, как от кошмара. Хотя сегодня ему не снился отец или любая другая пугающая чертовщина, которая подбрасывает на постели так, что не хватает дыхания. Он вообще не мог вспомнить, что в его сне могло вызвать такой выброс адреналина при пробуждении. Он помнил перед глазами только темноту и догорающие в ней искры. Этот сон был даже приятным, таким спокойным и ласковым, как объятия родных. Но что-то нарушило этот покой. Таблетки, что принимал Йонас не помогали, но он проглотил крупную пилюлю, скорее по привычке. Нужно было идти в школу, хотя было муторно и страшно возвращаться туда после долгого перерыва. Как встретят его друзья? Йонас спустился на кухню. Достал из холодильника молоко и принюхался. Оно оказалось прокисшим. Электричества не было. Он позвал маму, но она не откликнулась и это показалось странным. Нет, она могла спать, но отчего-то Йонасу подумалось, что она должна была ему что-то ответить. Как будто это уже было. Дежавю. Он уже насыпал в чашку хлопьев, когда не донёс ложку до рта и позвал снова: — Мама? Вот сейчас она точно должна была откликнуться. Ни звука. В доме стояла гробовая тишина. Ни единого шевеления. Даже часы не тикали. Наверное, села батарейка. Йонас бросил ложку и поднялся в комнату Ханны. Дверь была не заперта и на разобранной постели тоже никого не было. Это было чертовски странно, потому что даже если бы Ханна проснулась раньше него и ушла, она бы обязательно заправила постель, не оставляя такого беспорядка. Но даже её телефон лежал тут же — у розетки на зарядном устройстве. Разве что это было что-то экстренное и мама сильно торопилась. Йонас с трудом смог представить такую причину, но предпочёл думать так, чем… Йонас решил позвонить Бартошу, но связь отчего-то пропала. Это было чертовски странно. Всё это. Отгораживаясь от дурного предчувствия, Йонас надел дождевик и поехал на велосипеде в школу, надеясь, что хоть что-то этим утром окажется на своём месте. Трасса была пустынной, и в этом не было ничего странного. Винден никогда не был особенно оживлённым городом. Не встретив ни пешеходов, ни водителей, ни других велосипедистов, Йонас доехал до перекрёстка, где над лесом вздымались трубы АЭС и резко остановился, не веря своим глазам. Огромные трубы над лесом мерцали. Они будто не были настоящими и напоминали проекцию, которая страшно сбоила, разбиваясь на съехавшие квадраты и прямоугольники. Картинка. Иллюзия. Он ведь не сошёл с ума? Йонас несколько раз моргнул, но трубы АЭС продолжали мелькать, как светомузыка на дискотеке. От созерцания его отвлёк громкий гул мотора. С другой стороны от него на мотоцикле подъехал какой-то лихой парень в кожанке. — Ты тоже это видишь? — спросил он, мотнув головой на мелькающие трубы. Йонас кивнул, а незнакомый парень выругался. — Ты понимаешь, что здесь происходит? — с надеждой спросил Йонас. — Куда там. Родители куда-то делись. Катарина не берёт трубку. Дома её тоже нет… Ты в школу ехал? Йонас снова кивнул. — Я с тобой. Не отставай. А то город как будто вымер. Не нравится мне это… Напоследок он с сомнением оглядел Йонаса, но молча завёл мотор и поехал в сторону школы. Прежде чем последовать за ним, Йонас снова посмотрел на мигающие трубы, после — на светофоры, которые горели ровным жёлтым светом и поехал следом за парнем в куртке с надписью «No Future». *** Они приехали как раз вовремя. Из школы выходили друг за другом, что-то активно обсуждая Марта и Бартош. Магнус спорил с Франциской, а Миккель волочился следом, отстранённо пялясь по сторонам, будто его ничего не удивляло. Он выглядел заспанным и тоскливым. — Йонас! — окликнул Бартош и помахал. — Привет, — улыбнулась Марта и стрельнула глазами ему за спину. — А это твой друг из Франции? — Почему из Франции? — с улыбкой уточнил Йонас, но Бартош за спиной Марты испуганно выпучил глаза и сказал что-то без звука, но Йонас не умел читать по губам и снова с непониманием посмотрел на Марту. — Бартош сказал, что ты уезжал учиться во Францию, — пояснила она. — Да? — А, — улыбка на лице Йонаса стаяла. — Понятно. А это… — Я Ульрих, — представился тот и успел пожать Бартошу руку. — И я не из Франции. — Бартош. А это Марта, Миккель… Дальнейшее знакомство не заладилось. — Отстань от меня! — громко рыкнула Франциска. — Куда ты? В городе происходит чёрте что! — продолжал убеждать её Магнус. — Мы должны… — Вы тоже это видели? — спросил Йонас. — Что? — на всякий случай уточнил Бартош. Сегодня Винден был особенно странен и могло произойти всё что угодно. — Там трубы АЭС… они как будто мерцают, — попытался объяснить Йонас. — Чёрт, а ведь только хотел предложить найти нычку Эрика, — хмыкнул Бартош. — Что за день… — Думаю, сейчас не до наркотиков, — сказала Марта. — У всех родители пропали. Город вымер. — Но трубы на самом деле мерцают, — повторил Йонас. Бартош и Марта переглянулись. — Мы ничего такого не видели, — ответил Миккель. — А мы видели, — сказал Ульрих, и Йонас внутренне порадовался, что хоть кто-то может подтвердить его слова. — Может, вы просто не обратили внимания? — предположил он, хотя с трудом мог представить, что огромные мерцающие трубы, которые можно было разглядеть почти из любой части города, вдруг оказались не замечены. Франциска тем временем снова порывалась уйти. — Нам нельзя разделяться! — Магнус схватил её за локоть и силой рванул на себя, так что девушка чуть не упала, но он успел её придержать. — В городе пропадают люди! — Вот именно! Мои родители тоже куда-то делись! А Элизабет дома совсем одна! Нельзя было оставлять её, но… Отпусти! — Ты не пойдёшь одна. Франциска всё-таки вырвалась из его хватки и налетела уже на Ульриха. — А ты ещё кто? — Ульрих, — раздражённо повторил он. — Живу в этом городе и учусь в этой же школе! И не больше вашего понимаю, что за хренотень тут происходит. Но твой парень прав. — Он мне не парень! — огрызнулась Франциска. — Да плевать. Ходить в одиночку опасно. Поедем все вместе. Далеко ты живёшь? Предложение Ульриха показалось разумным. Наверное, поэтому никто не стал спорить. Все расселись на велосипеды и направились к дому Допплеров, но Элизабет уже давно там не было. Ей быстро надоело сидеть одной, и Элизабет решила сама дойти до своей школы, если ни папа, ни мама, ни Франциска не захотели её отвезти. С родителями всё было понятно. В последнее время они не ладили, почти не разговаривали и вели себя отстранёно. Могли забыть. Но то, как в это утро вела себя старшая сестра, было действительно странно. Она носилась по дому, будто снова потеряла свою помаду или кофточку, но не кричала на Элизабет. Франциска пыталась до кого-то дозвониться, но безуспешно. Она велела никуда не выходить, пока не вернётся, и укатила на велосипеде. Из своей школы Франциска должна была вернуться только после полудня, а целый день торчать дома казалось чертовски глупо. Чтобы сократить путь, Элизабет решила пойти через лес, по уже знакомой тропинке. В лесу было по утреннему прохладно и влажно. По этой же тропинке навстречу ей шла девушка в сером пальто и шапке. Она что-то сказала, но Элизабет знаками показала, что не слышит, тогда девушка достала из сумки альбом и карандаш. Элизабет успела заметить на одной из страниц рисунки птиц. Наверное, эта девушка была художницей или увлекалась орнитологией. «Меня зовут Шарлотта. Ты не знаешь, куда все делись?» — прочитала Элизабет и отрицательно покачала головой. Элизабет не показалось странным, что девушку зовут также, как маму. Это всего лишь имя. И эта девочка нравилась ей, даже вызывала доверие, потому что казалась безумно знакомой. Переписываясь через альбом, Элизабет узнала, что дедушка Шарлотты куда-то пропал. И во всём городе как будто исчезли все люди. Элизабет написала ей, что утром тоже не видела своих родителей, и про сестру. Шарлотта решила, что Франциску обязательно нужно найти. Потому что вместе безопаснее. Наверное, стоило вернуться домой и ждать её там, но она ушла уже далеко от дома и, если свернуть у пещер, то до школы сестры было ближе. Они так и сделали, но не доходя до пещер, Шарлотта услышала чьи-то голоса и знаком показала Элизабет пригнуться. У пещеры кто-то был, но это была не Франциска. Какие-то странно одетые незнакомцы, поэтому они обошли пещеру другой тропой и пошли дальше. *** Франциска не находила себе места. Дом и двор вокруг был обшарен. Элизабет нигде не было. — Куда она могла пойти? — спросил Магнус. — Я не знаю! Она никогда не оставляет записки. — Может, она тоже испарилась? — предположил Бартош и получил от Марты тычок в плечо. — Даже не вздумай так говорить! — вызверилась Франциска. — Она не могла далеко уйти. Нужно поискать, — предложил Йонас. — Значит, нам всё-таки придётся разделиться, — решил Магнус. — В фильмах ужасов с этого всё и начинается, — пробубнил Миккель. — У нас и так уже началось, — хмыкнул Ульрих. — Ну да. Сначала пропал Эрик, а потом в одно утро исчез весь город, — мрачно рассуждал Бартош. — Эрик? — переспросил Ульрих. — Сначала пропал мой брат. Мадс. Бартош хотел что-то сказать, но промолчал, тревожно переглянувшись с Мартой. Остальные тоже напряжённо молчали, с недоверием глядя на Ульриха. — Что? — напрягся тот. — Чего вы пялитесь? У меня действительно брат пропал. Вы что-то об этом знаете? — Ульрих, — осторожно обратился Йонас. — Какой сейчас год? — 1986-й, конечно же. — Да ты прикалываешься, — нервно хохотнул Магнус. — Это такая шутка? — Марта смотрела на Ульриха так, будто он придумал довольно неприятный розыгрыш, но Ульрих не шутил. — Сейчас две тысячи девятнадцатый, — сказал Миккель. — Как ты сумел переместиться? Это был портал? — Вы все спятили, — фыркнул Ульрих. — Это многое бы объяснило, — вздохнул Бартош. Йонас спросил, как Ульрих мог попасть в их время, но тот сказал, что просто проснулся в своей постели. Матери не было дома. Отсутствию отца он не удивился. На всякий случай позвонил с домашнего Катарине, но шли короткие гудки. Соседей тоже не оказалось дома. Он сел на мотоцикл и поехал в школу, когда увидел мелькающие трубы АЭС и Йонаса. До сего момента он и подумать не мог, что попал в будущее. — Я всё равно ему не доверяю, — сказала Марта, крепче сжимая ладонь Бартоша. — О чём мы спорим? — вмешалась Франциска. — Элизабет где-то одна, а мы здесь топчемся. Пока я не найду сестру, остальное меня не волнует! Им всё же пришлось разделиться. Магнус, Ульрих и Франциска пошли в сторону школы Элизабет. Бартош и Марта, Йонас с Миккелем должны были проверить две другие тропы, на случай, если Элизабет передумала или заблудилась. Хотя сначала расстановка была совсем другой, но Магнус наотрез отказался отпускать Франциску с Ульрихом. Был он его отцом или нет. Йонас обещал приглядеть за младшим Нильсеном. *** Когда Силия проснулась утром в подвале заброшенного дома, то сразу поняла, что это не две тысячи пятьдесят второй. Да, она так же лежала на твёрдом полу, обнимая автомат, но это было другое время. Сам воздух подвала казался чище. А ещё рядом не было других ребят из отряда Элизабет. И самой Элизабет тоже нигде не было. Подвал выглядел чистым и прибранным. Силия тихо поднялась с пола и выбралась на поверхность. С улицы в окна бил непривычно яркий свет, от которого она рефлекторно сощурила веки. В последний раз она видела такой яркий свет ещё в детстве. До того, как они с матерью пришли в тот дом. Пахло свежестью, едой. Приятно. Желудок голодно заурчал. Силия не глядя сунула в карман оставленный на столе батон хлеба и так же тихо вышла через заднюю дверь. На улице было почти так же тихо, как в пятьдесят втором, но это определённо было прошлое. Возможно, тот рай, о котором говорила Элизабет или те сказки, которые читала в детстве мама. Чистые красивые дома, зелёные трава и листва на деревьях. Это точно был рай. Здесь было лучше, чем в её времени, но что-то здесь было явно не так. Нужно было осмотреться, и Силия пошла в лес, потому что там было легче спрятаться. Она не знала с чем можно столкнуться в этом времени, и чего ждать, а рядом не было отважной и знающей Элизабет, которая воспитывала и направляла её раньше. Довольно долго ничего необычного не попадалось. Она шла по лесу, недалеко от трассы. Дорога оставалась пустынной, никаких заграждений и поломанных или целых машин, но с лесом было что-то не так. Боковым зрением Силия замечала, как деревья на какие-то мгновения незначительно менялись. Ветка то появлялась, то пропадала, то оказывалась обломанной и голой. Ради эксперимента, Силия запомнила одну поляну, отошла подальше, а после вернулась на то же место, но теперь там было всё по-другому. На месте молодого дерева, стоял старый трухлявый пень, как будто он был таким всегда. Не с лесом что-то было не в порядке. Нет. С временем. Нужно было разобраться и она пошла дальше. Первым Силия встретила парня. Он брёл по трассе, растерянно озираясь по сторонам. Возможно, её ровесник, а может чуть младше. Он был довольно легко одет и рыжие волосы были настолько аккуратно зачёсаны назад, что Силие захотелось ему врезать. Чистенький мальчик. Судя по всему, он тоже был не в своей тарелке. Не в своём времени, уж точно. Силия не стала к нему подходить и привлекать внимание. Этот парень мог стать только обузой. Силия направилась дальше. Она шла тихо, раньше ещё никому не удавалось её подловить, но парня, лежавшего у дерева, она заметила не сразу. Он целился в неё из пистолета и был готов выстрелить. Силия не двинулась и не убрала руки с приклада автомата, равнодушно посмотрев на него. — Ты ранен, — догадалась она, хотя помочь ему было нечем. Сумка, в которой она хранила аптечку осталась в другом времени и, наверное, не обнимай она автомат, то оказалась бы здесь совсем безоружной. Силья пошла дальше, зная что незнакомец не выстрелит. Она была права, когда решила уйти от жилых построек в лес. В лесу оказалось намного люднее. Несколько групп парней и девушек бродили по тропинкам и кого-то искали. Судя по обрывкам разговоров, они искали Элизабет. Один из парней сокрушался, что из-за её глухоты, её нельзя позвать. — Вдруг она сидит буквально за теми кустами, — предположил парень своей спутнице в бардовом шарфе. — А мы её просто не видим. Парень ей понравился, а девица нет. Силия отбежала в укрытие зарослей и зашвырнула шишку, а пока та летела, успела сменить дислокацию. — Ау! — Марта потирала макушку и вертела головой, высматривая зловредного шутника. — Что за…? — Что? — Кто-то швырнул в меня… шишку. — Может, с дерева упала? Или белка, — предположил Бартош. — Нет, её точно кто-то швырнул. Ты ничего не видел? Силия подобрала с земли камень и снова бросила, но на этот раз в соседние кусты. — Слышал? На этот раз шум услышали оба и крутанулись в одну сторону. — Кажется, прилетело оттуда, — пригляделся Бартош к кустарнику, который всё ещё немного покачивал потревоженной веткой. — Может, Элизабет балуется? Давай проверим? — Зачем Элизабет бросать в меня шишкой? — Откуда я знаю? Силия направилась дальше. Если эта парочка пойдёт в ту сторону, куда она направила, то может наткнуться на того подстреленного типа. И либо помогут ему, либо парень их пристрелит. Силие было всё равно. Теперь она тоже искала Элизабет. Это могла быть её Элизабет. Нужно было найти хоть кого-то знакомого в этом незнакомом мире. Силия снова кралась по лесу. Она обошла стороной парня в жёлтом дождевике с мальчиком в костюме скелета. Обошла троицу из двух парней и девушки. Остановилась за деревом, когда приметила парня сидящим в продавленном кресле у пещеры и девчонку с косой, обёрнутой вокруг головы. Они были одеты иначе, но выглядели более уверенными и опасными. Особенно парень. Морща поцарапанный нос, он посматривал на солнце и чистил перочинным ножиком яблоко. У его подружки тоже был нож, которым она бездумно строгала ветку. К ним Силия тоже не стала подходить. Она нашла Элизабет на пригорке, но узнала не сразу. Эта девочка мало походила на свою взрослую версию. У неё были светлые волнистые волосы и чистое треугольное личико. Но улыбки, которые Силья видела от своей наставницы и командира так редко, что могла бы пересчитать по пальцам, были в точности такими же, как у этой солнечной девочки, которая писала в альбом ответы на вопросы своей подруги. Каким невинным ребёнком она была раньше. Как страшно становилось от этой разницы. Даже не верилось. Чтобы не вспугнуть их, Силия перевесила автомат за спину и как можно более шумно и бодро пошла навстречу. Как будто не была в рейде, а просто гуляла по лесу. Раньше ведь люди просто гуляли по лесу? «Гулять в лесу? Какая глупость…» — Кто ты? — девчонка в шапке тут же загородила собой Элизабет и уставилась с подозрением. — Меня зовут Силия, — улыбнулась она. — Вы не знаете, какой сейчас год? — 1986, — сказала девица. «2019» — написала на альбомном листе Элизабет. — Странно… — О чём вы говорили? — жестами спросила Силия. — Мы нашли край света, — так же жестами ответила Элизабет и указала куда-то себе за спину. — Хочешь посмотреть? Подойдя к «краю света», Силия ожидала увидеть просто обычный обрыв, но потрясённо застыла на месте. *** Миккель не замолкал, рассказывая о какой-то ерунде. Йонас почти не слушал. У него из головы не выходил этот невольный путешественник во времени. Всё это наверняка было как-то связано, но он не мог придумать — как. Если пропали почти все в городе, то почему остались они? Если из прошлого переместился Ульрих, то почему именно он, и есть ли другие? Куда делись все взрослые? Почему мерцала АЭС? — Йонас, — окликнул его Миккель. — Может, проверим? Бункер был заперт снаружи, и вряд ли Элизабет могла сама себя закрыть изнутри, но нужно было на всякий случай проверить. Он оставил Миккеля снаружи, а сам спустился по лестнице. Чем ниже Йонас спускался, тем более странные ощущения накатывали. Он думал, что бункер окажется заброшен, но внизу горел свет и тяжёлая дверь была приоткрыта. Йонас с опаской заглянул внутрь и узнавание затопило его бурной рекой. Он точно здесь был. Причём отчего-то так, будто одновременно по ту и эту сторону железной двери и видел себя со стороны. Грудь сдавило, как от рыданий и сожаления. Захотелось сбежать отсюда, и вместе с тем, не выпускать себя наружу, потому что так для чего-то было нужно. Голубые обои в весёлых картинках раздражали глаза. Йонас не успел понять, откуда он это знает, когда привязанный к устрашающему стулу мальчик, громко замычал через кляп. Йонас отмер. Странная паника отступила и он кинулся отвязывать пленника. — Ты как? С тобой всё в порядке? Ты не ранен? — Нет, — мотнул головой он, отплёвываясь от привкуса тряпки во рту. — Меня только привязали и зачем-то оставили здесь. Двое мужчин. Священник и… — Хельге Допплер, — договорил за него Йонас, хотя сам не понял, откуда знает об этом. — Да. Это он меня похитил. — Ты, наверное, Мадс Нильсен? — догадался Йонас. — Да. А откуда ты знаешь? На секунду этот вопрос поставил Йонаса в тупик, потому что он совершенно точно не знал, откуда. Имя просто всплыло в голове, как ответ на экзамене. Весь бункер всё ещё казался чертовски знакомым и от этого накатывала необъяснимая жуть. — Я… видел твоего брата. Он ищет тебя. Пойдём скорее отсюда. Мадс и Миккель довольно быстро познакомились и шли чуть впереди, болтая. Мадс рассказывал, что искал Регину. Её оставили связанной в лесу. Что его брат — придурок, и Регина не виновата, что их отец не ночует дома. Но Йонас не встречал ни молодой, ни взрослой Регины Тидеманн. Точно так же, как молодую Катарину или Ханну. Это было странно. Почему именно эти двое Нильсенов оказались заброшены в их время? И можно ли было ещё считать его своим? В голове медленно разворачивался какой-то клубок из образов и обрывков воспоминаний, которых он просто не мог помнить, потому что они с ним ещё не произошли. Просто не могли произойти. — А куда мы идём? — спросил Мадс. — К пещерам, — ответил Миккель. — Мы искали Элизабет, а нашли тебя. Мы договорились встретиться с остальными там. При упоминании пещер, по спине снова прошёлся холодок и идти туда расхотелось. Йонас предпочёл бы вернуться домой, или в дом Допплеров. Элизабет могла вернуться домой сама. Кому-то нужно было остаться там, но они не обговорили это заранее. Франциска слишком торопила. Телефон снова глючил. Пришлось идти к пещерам, где их поджидали ещё двое путешественников. Если по Ульриху было не так заметно, что он выпал из своего времени, то эта парочка выделялась. Старомодная застиранная одежда, измученные лица крестьян или шахтёров. Парень и девушка, наверное ровесники Йонаса. — Ну, наконец-то, — фыркнул незнакомец. — Я думал, что ты никогда не придёшь. Йонас хотел надеяться, что обращались к кому-то другому, но парень смотрел именно на него. Прямо и требовательно. — Ты меня знаешь? — Ты Йонас Канвальд. Адам рассказывал о тебе. — Ты что-то знаешь об этой чертовщине? — понадеялся он, потому что незнакомец выглядел так, будто не просто знал что происходит, а был первопричиной всех этих странностей. — Я? — переспросил он, вскинув рыжие брови. — Это ты должен мне объяснить, какого чёрта меня переместило в будущее вместе с ней? — кивнул на хмурую девицу. — Да ещё раньше срока. Йонас растерянно отступил на шаг, окончательно ничего не понимая. Миккель и Мадс тоже с любопытством переводили взгляд с него на незнакомую парочку. — Это была какая-то новая машина времени? — продолжал тип. — События цикла нарушились? Почему моё задание изменилось? — С чего ты… почему ты решил, что я что-то знаю? — спросил Йонас. — Я тебя никогда раньше не видел… — Потому что ты знаешь всё. Ты — Адам! Злые слова отдались в затылке болью и хриплым эхом «Я это ты». Голоса и образы нахлынули бесконечной волной и погребли под собой. В глазах потемнело, ноги прошли сквозь землю и Йонас начал тонуть. *** В школе Элизабет не оказалось. Там вообще никого не было. Так же как и везде. Это запустение всё больше пугало. Франциску разрывала тревога. — Куда ещё она могла пойти? — спросил Магнус. — Я не знаю. Она дружила с каким-то мальчишкой, но я не знаю, где он живёт. — Может, она вернулась домой? — предположил Ульрих. — Увидела, что в школе никого нет, и вернулась, а мы разминулись. — Тогда бы мы встретились на тропе. Когда родителям было некогда, она всегда шла сначала по трассе, а потом сворачивала через лес. Так короче. — Она могла пойти искать тебя. — Кому-то нужно было остаться у вас дома, — сказал Ульрих. — Раньше надо было об этом думать, — огрызнулся Магнус. — Ну, я хотя бы думаю! — Всё, — перебила Франциска. — Дальше я иду без вас. — Эй! Это опасно! Я пойду с тобой! — увязался Магнус. — Отстаньте оба! Вы ничерта не помогаете. — Франциска! — Если кто-нибудь из вас пойдёт за мной, получит по яйцам. Угроза прозвучала довольно болезненно, и Франциска ушла по тропе одна, очень скоро скрывшись за деревьями. — Это из-за тебя, — Магнус злобно зыркнул на Ульриха и отвернулся. — Да что я тебе сделал? Ульрих на самом деле не мог этого понять. Этих странных подростков он никогда раньше не видел ни в школе, ни в городе. Чем он мог насолить этому долговязому хмырю с дурацкой чёлкой? — Ничего. Просто… ты наш отец, — пробубнил под нос Магнус, потому что вслух это звучало ещё тупее. — Что? — не расслышал он. — Чей я отец? — Наш отец. Мой, Марты и Миккеля. Какое-то время Ульрих молчал, раздумывая как лучше поступить. Первым порывом было свалить и найти кого-то нормального, потому что этот парень явно спятил. Останавливало только то, что в этом проклятом городе можно было вообще больше никого не найти. — Хорошо. Чем докажешь, что я ваш отец? — Твоя фамилия Нильсен, как и моя. Если не веришь, то мне плевать, — пожал плечами Магнус. — Других доказательств у меня при себе нет. Свою фамилию при этих ребятах Ульрих точно не называл, хотя её можно было бы узнать как-нибудь иначе, но это вполне увязывалось с тем, что он оказался в чужом времени. Куда тоскливее было бы узнать, что в будущем у тебя никого нет, и ты подох в полном одиночестве. Но у него, как оказалось, было трое детей. — Нихера себе, — присвистнул он. — Вот это я дал. А кто мать? — Катарина. Твоя жена. — Я так и знал, что это будет она, — самодовольно усмехнулся Ульрих, но с досадой пожалел, что Катарина не переместилась в будущее вместе с ним. — Вот именно. Наша мать куда-то пропала, а ты появился! — Магнус с силой толкнул Ульриха в грудь. — Лучше бы вернулась она. — Вернулась, — эхом повторил Ульрих, задумчиво посмотрев на свои руки, будто увидел их впервые. Они дрожали, как у древнего старика и он поспешно сжал их в кулаки. Магнус был зол на Ульриха, и не мог понять почему. Отец любил их, любил маму. Он всегда был классным папашей. Но сейчас ему хотелось врезать. Хотелось сделать больно. Магнус списал это на то, что не смог удержать Франциску. — Эй! — крикнул кто-то издалека. Они оба обернулись. По трассе шёл ещё один подросток. Рыжий, веснушчатый и одетый не по современной моде. И Магнусу, и Ульриху сразу стало понятно, что он не из этого времени. Даже стало любопытно, кто это мог быть. Они пошли навстречу. — Уф, — выдохнул парень, от усталости согнувшись почти пополам. — Хоть кто-то. Я думал, что остался один во всём городе. — Мы не знаем, что произошло, — опережая незаданный вопрос, ответил Магнус. — Из какого года? Как зовут? — Я… Тронте Нильсен. Почему вы спрашиваете про год? Разве сейчас не пятьдесят третий? — Знаешь, — задумчиво проговорил Магнус. — Если до этого я ещё мог думать, что это совпадение, то сейчас это пиздец, как странно. — О чём вы? — снова не понял Тронте. — Добро пожаловать в будущее, Тронте Нильсен, — безрадостно ответил Магнус. — Это Ульрих Нильсен. Твой сын из восемьдесят шестого, а я Магнус Нильсен, твой внук из две тысячи девятнадцатого. Тронте посмотрел на них, как на полных придурков и пожалел, что подошёл. — Как такое возможно? — нахмурился он, переводя взгляд с «внука», на «сына». — Тронте Нильсен… — повторил Ульрих и пошатнулся, схватившись за руку Магнуса. Он вообще стал выглядеть как-то неуловимо хуже. Смертельно побледнел и прижал руку к груди. Но Магнус вроде бы не так уж и сильно его ударил. Да и отец никогда не жаловался на здоровье, чтобы в юности его мог свалить какой-то слабый тычок. — Ульрих? Папа? С тобой всё хорошо? — забеспокоился Магнус, пытаясь придержать его за руку. Ульрих не ответил. Его глаза закатились, и он медленно стал падать. Магнус только успел придержать его под шею, чтобы тот не саданулся головой об асфальт. — Что с ним? — Тронте испуганно отступил на шаг. Магнус кое-как нащупал пульс и смог выдохнуть. Вот был бы парадокс, если бы его отец из прошлого внезапно помер в будущем. Но он был жив, просто без сознания. Хотелось бросить Ульриха и пойти за Франциской, но чёрт его знает, как это могло отразиться на времени. Вдруг его отец всё-таки умрёт, и он из-за этого исчезнет как все остальные. Да нет. Такого не могло произойти. Это противоречило циклу. Какая-то догадка кольнула затылок, но Магнус упрямо её отогнал. Нужно было привести в себя Ульриха и всё-таки догнать Франциску. Происходящее не нравилось Магнусу всё больше и больше. *** Вот кого Бартош точно не ожидал встретить, так это своего отца в молодости. Он надеялся, что это только Нильсенам так свезло. Александр Кёллер. Ещё хорошо, что он знал фамилию отца до того, как он взял фамилию мамы, иначе уговорил бы Марту оставить этого подозрительного парня под деревом, где тот истекал кровью. Теперь они с Мартой тащили его папашу под руки, на ходу споря, куда ближе того отнести, ведь их маленькие поисковые отряды договорились встретиться у пещер. Едва ли у пещер мог оказался внезапный госпиталь, хотя при всей чертовщине Бартош бы не удивился. Проверять не было времени. Возвращаться в жилище Допплеров было уже далеко. Бартош предлагал отнести отца к себе, потому что у них точно была аптечка, но дом Канвальдов оказался ближе. И именно там, по иронии, их уже поджидали новые лица. Йонас лежал на крохотной софе в отключке, поэтому Александра пришлось уложить в кресло. Вокруг софы на табуретах и прямо на полу сидели остальные, но из всех собравшихся Бартош узнал только Миккеля, который по свойски сразу всех представил, как будто в этом не было ничего странного. Каждый день пропадали горожане и появлялись путешественники из прошлого. — Это Мадс, брат Ульриха и мой дядя. Все думали, что он пропал, а он оказался в бункере. Представляешь? А это Агнесс и Ханно Таубер. Они из двадцатых. Они не застали Пивной путч… — Шикарно, — перебил Бартош. — Скажешь, когда появятся динозавры из мезозоя. — А что с Йонасом? — спросила Марта и потрогала его лоб, как будто его свалила простуда. — Да что ему сделается? — фыркнул Ханно. — Его ничто не убьёт. — Ты вообще кто такой? — Марта брезгливо глянула на него и не дождавшись ответа, отвернулась к Йонасу. — Где здесь аптечка? — Уже нашёл, — Бартош выудил из коробки бинты и антисептик. — Кто-нибудь умеет доставать пули? — Я могу, — пожал плечами Ханно, и подошёл к Александру. — Э, ты бы хоть руки помыл! — придержал его Бартош. — На тебе грязи больше, чем под тобой. Ханно неприятно улыбнулся и направился к кухонной раковине и принялся за мытьё. За неимением мыла, Миккель предупредительно налил ему на ладони из дозатора средства для мытья посуды. Бартош в это время снял с Александра верхнюю одежду и не особенно аккуратно обработал рану антисептиком. Александр морщился и шипел, вцепившись в подлокотники кресла. Держа перед собой помытые загорелые руки, как молодой военный хирург, Ханно подошёл к своему пациенту. — Эй, — слабо подал голос Александр, с недоверием глядя на него. — А ты вообще когда-нибудь вынимал пули? — Ничего особенного, — равнодушно пожал плечами он. — В аптечке есть морфий или что-нибудь от боли? Бартош снова пошарил в коробке, вчитываясь в названия на блистерах и флаконах. — Тут половина непонятно от чего, другая половина просрочена. — Тогда пусть зажмёт что-нибудь в зубах. Бартош снова с опаской посмотрел на Ханно и сунул отцу в зубы деревянную лопатку, которая была всё ещё заляпана чем-то жирным. Без предупреждения Ханно сунул в рану палец. Александр мученически заорал, до боли стиснув зубы и выгнулся. — Вроде не глубоко ушла, — проговорил Ханно. — Тебе повезло. Держи его крепче и вы двое тоже! Агнесс, иди сюда. Все четверо повисли на плечах у Александра, прижимая его к спинке кресла. Ханно взялся за пинцет и, раздвинув пальцами края раны принялся выуживать пулю, кажется совершенно не обращая внимания на то, как трясёт от боли его пациента. Крохотный кусочек металла подавался не сразу, но Ханно не торопился. Он видел однажды, как это делает Эрна инструментом куда менее изящным. Выглядело не так уж и сложно. — Нельзя побыстрее? — поторопил его Бартош, из последних сил удерживая трясущегося от боли Александра. — Это тебе не киркой махать, — сосредоточенно проговорил Ханно и на секунду замерев, наконец-то вытащил из раны окровавленный кусочек металла. — Попалась. Александра отпустили и отошли подальше, как от заминированного снаряда. Тяжело дыша, он прикрыл глаза. Бартош заткнул рану куском ваты. Ханно задумчиво разглядывал свой улов. — Теперь нужно зашить. Иголка есть? — спросил он. Александр выронил изо рта изгрызенную лопатку и выпалил: — Не подходи ко мне! — Не думал, что твой отец такой слюнтяй, — фыркнул Ханно. — Откуда ты знаешь? — схватил его за руку Бартош. — Я вам не говорил. Ханно снова улыбнулся этой своей сволочной улыбкой. — Потому что я твой сын. — Тут что-то не вяжется. Ты сказал… из какого ты года? — Из 1921, — напомнил Миккель. — Откуда у меня сын из прошлого? — И дочь, — напомнил Миккель и поймал хмурый взгляд от Агнесс, но в ответ только пожал плечами. Видимо у этого Ханно тоже были натянутые отношения с сестрой. — Тем более! — выпучил глаза Барторш. — Так не бывает. Кто-то из вас лжёт. — Мне плевать, — пожал плечами Ханно. — Но дедуля сейчас истечёт кровью и умрёт. — Мне плевать, кто ты. Зашивай, — обречённо прохрипел Александр, подобрал с пола изгрызенную лопатку и снова зажал в зубах. Ханно взялся за иглу. Марта хотела сказать, что обычные швейные нитки для этого не годятся, но других всё равно не было, а до больницы было не близко. Куда больше её волновал Йонас. — Что с ним случилось? — спросила она Миккеля, пока остальные снова держали Александра. — Да ничего вроде. Мы встретили этих у пещеры. Ханно сказал, что Йонас всё знает, что он Адам. А Йонас после этого сразу свалился в обморок. Я ничего не понял. Ханно сказал, что его нужно отнести домой. Мы сделали носилки из двух веток и дождевика. Представляешь? Марте всё это страшно не нравилось. Все вели себя чертовски странно. И вообще, странного вдруг стало слишком много. Она поговорила с Мадсом и сказала, что они нашли Ульриха, но умолчала о том, что она его племянница. Бабушка Яна никогда не верила, что Мадс мёртв. А сейчас он на самом деле стоял перед ней живой, немного сбитый с толку и растерянный. Да ещё эта девица в тёмно-сером платье, что со всеми удерживала раненого, пока его шил её брат. До этого поглядывала на Марту волком. Кажется Миккель назвал её Агнесс. Марта вспомнила, что мать их деда Тронте тоже звали Агнесс, но вряд ли это была она, ведь тогда выходило… Странностей всё ещё было катастрофически много. Она погладила Йонаса по волосам, запоздало заметив болезненный взгляд Бартоша и отвела руку, будто её застали за воровством. Не нужно было этого делать. Не нужно было начинать встречаться с Бартошем, после всего. Но она думала, что Йонас сбежал от неё в эту Францию, нашёл там кого-то. Хотелось ему отомстить. Не хотелось оставаться одной. Но сейчас ей становилось всё равно, на то, почему и куда уезжал Йонас. Её снова к нему тянуло. Она слишком запуталась. Ханно уже заканчивал шитьё, когда Йонас начал приходить в себя. Он несколько раз медленно моргнул и отчего-то очень удивился, заметив Марту. — Ты жива? — спросил он, и тут же замотал головой, будто что-то напутал и медленно сел, оглядывая всех присутствующих. — Йонас, ты как? — подскочил Бартош и по свойски хлопнул его по плечу. — Прикинь, я нашёл своего отца и заодно сына. Но мне кажется, он врёт. Мы с ним совсем не похожи. — Нет, — тихо проговорил Йонас, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. — Это правда. Мне… мне нужно выйти на воздух. — Йонас? — Марта кинулась следом за ним. — Что с тобой? — Не ходи за мной, пожалуйста, — попросил он, старательно глядя себе под ноги, пока шёл к выходу. — Йонас? С тобой всё в порядке? — не отстала Марта, хотя его слова довольно больно резанули по чувствам. — Да. Всё хорошо. Правда. Я прогуляюсь немного. Один. Мне нужно подумать. *** Александру уже зашили рану и сделали перевязку. Он прихлёбывал, найденное Бартошем в шкафу вино и чувствовал себя почти счастливым. Ханно вымыл окровавленные руки и брызгал холодной водой в лицо младшей сестры. Агнесс уворачивалась и пыталась его пнуть. Ханно злодейски посмеивался и почти успешно уворачивался. — Детский сад, — в шутку упрекнул Миккель, а Мадс предложил слазить на чердак. — Что там делать? — Я там картины видел. Хочешь посмотреть? Миккелю стало любопытно и, пока никто не заметил, мальчишки тихонько поднялись наверх. Бартош топтался рядом с Мартой, не зная как её разговорить. Йонас ушёл не так давно, по ощущениям, минут пятнадцать. Его поведение не казалось странным, по крайней мере, после того, что он пережил, но сейчас ведь всё было по-другому. Откуда Йонас мог знать, что этот Ханно на самом деле его сын? Пожалуй, в этот раз он вёл себя куда страннее, чем раньше. Но переговорить с Мартой ему не удалось. В дом вошли Нильсены. — Ульрих без сознания, — объяснил Магнус, укладывая отца на ту же софу, где до этого лежал Йонас. — Встретили дедушку, и он свалился. — Я не ваш дедушка, — уже не в первый раз повторил Тронте. — С Йонасом было так же, — обеспокоенной сказала Марта. — А где он? — Очнулся и куда-то ушёл, — фыркнул Бартош. — Прикинь, вот этот маньяк — мой сын. — Поздравляю, — пожал плечами Магнус, даже не посмотрев на того. — Я пойду. — Ты куда? — спросила Марта. — За Франциской. Она вздумала искать сестру одна. — И ты тоже решил пойти в одиночку? Я пойду с тобой. — Может, вообще не стоит никуда уходить? Скоро стемнеет, — предостерёг Бартош. — В темноте вообще никого не найдёшь. Но Магнус никого не хотел слушать и не хотел никого с собой брать. В этом они с Франциской были поразительно единодушны. Он только взял бутылку воды, фонарик и ушёл. Ульрих продолжал лежать без сознания, а Тронте так и остался стоять у двери, нервозно поглядывая на остальных. Александр предложил ему выпить и расслабиться, но он отказался. С чердака вернулись Мадс и Миккель. Последний был задумчив, и кажется совсем не слышал того, что говорил ему Мадс. — Мне кажется, что Йонас что-то знает, — сказал Бартош. — Почему он сбежал? — Струсил, — фыркнул Ханно. — А ведь ты тоже что-то знаешь, — прищурилась Марта. — Не так много, как Адам. — Да кто такой этот Адам? — не выдержал Бартош. — Адам — это Йонас. Глава «Sic Mundus» — общества путешественников во времени, — раздражённо объяснил Ханно, как будто это знали все, кроме этих глупых подростков. — Что он несёт? — спросил Бартош у Марты, едва ли надеясь получить от кого-то кроме неё здравый ответ. — Ты меня спрашиваешь? — раздражённо отмахнулась та. — Кстати, как вы оказались в прошлом? — на этот раз Бартош обратился к Агнесс, всё ещё надеясь подловить этого якобы сына, а заодно и дочь, на лжи. Агнесс сморщила нос, будто от них всех воняло и отвернулась, разглядывая магнитики на холодильнике. — Потому что сначала туда переместился ты. Женился там и заделал двоих детей! — уже теряя терпение, объяснил Ханно. — Но как я мог туда переместиться? — всё ещё не догонял Бартош. — Машина времени? — предположил Мадс. — Тот священник что-то говорил про это. Кажется, Хельге называл его Ноа. Услышав это имя, Ханно дёрнулся, как от удара и побледнел так, что порезы на его щеке стали казаться почти бардовыми. Он отшатнулся, когда Бартош попытался ему помочь и спотыкаясь выбежал на улицу. Его никто не стал останавливать, даже сестра. Да и не до этого стало. Очнулся Ульрих и почти так же медленно проморгавшись, сел на кушетке. Он пристально оглядел всех присутствующих и замер, уставившись на Мадса. — Мадс? Ты жив? Мадс! Это ведь ты? Подойди! Иди ко мне! На глазах Ульриха тут же выступили слёзы, а протянутые к брату руки болезненно задрожали. — Конечно, жив. Мадс пожал плечами и подошёл к Ульриху, и хотя недавно был зол на него за его жестокую шутку над Региной, он никогда не копил обиды и не собирался вспоминать об этом сейчас, когда его брат был в таком состоянии. Ульрих тут же сгрёб его в объятия и позвал Миккеля. — Миккель! Ты тоже здесь. Миккель… — Да мы все здесь, — проворчал Бартош. — Чего это с ним? Миккель без страха подошёл к отцу сам. Обоих, и брата и сына Ульрих прижал к себе, целовал взъерошенные макушки и лбы и почему-то плакал, будто никогда не надеялся их больше увидеть. — Да что с тобой? — фыркал Мадс. — Меня не было всего ночь. Я же здесь. — Не плачь, папа, — тихо шепнул на ухо Миккель. — Теперь всё хорошо. Нас больше не разлучат. Ульрих поднял голову и сквозь слёзы посмотрел сначала на Марту, а потом на Тронте. — Марта, папа, Мадс жив. Понимаете? Он жив. — Я не знаю никакого Мадса! — взбешённо прокричал Тронте. — Я не твой отец! Хватит! Мне это надоело! Тронте выбежал на улицу мимо Ханно, но тот его не остановил, только презрительно скривил губы и вернулся в дом. — У нас новые гости, — сказал он. — В этом безлюдном городе слишком много гостей, — прокомментировал Бартош. В дом на самом деле заходили Элизабет и ещё две девушки, одна из которых по свойски держала руки на висевшем на лямке здоровом автомате. — Где Франциска? — после короткого знакомства жестами спросила Элизабет, а Силья как делала это раньше, перевела. — Ушла искать тебя, — ответила Марта. — А Магнус ушёл искать её, — добавил Бартош. — Удивительно, что из-за одной сопливой девчонки столько беготни, — пьяно хихикнул Александр. Он уже прикончил бутылку и его клонило в сон сразу и от вина, и от потери крови. Ульрих перестал плакать, но продолжал держать за руки Мадса и Миккеля. Ему страшно было их отпускать. Оба мальчика сидели по разные стороны от него и выглядели растерянными. — Это рай, — сказал он. — Здесь мёртвые живы и рядом со своими близкими. — Он точно спятил, — вздохнул Бартош. — Где вы были? — спросила Марта. — На самой границе города, — ответила Шарлотта. — Там где заканчивается Винден. — Ну и что? Там где заканчивается Винден начинается трасса и другое поселение, — хмыкнул Бартош. — Нет. Там ничего не начинается. Там пустота. Тьма. Ничего, — озвучила Силия то, что сказала Элизабет. — Может, туман? — понадеялась Марта. — Мы бросали туда камни, — добавила Силия. — Звука падения не было. — Бред какой-то, — проворчал Александр. — Может, у вас глюки? Я вот тоже недавно поймал такой глюк… ох. — Сразу втроём? — усмехнулась Силия. А Шарлотта подтвердила, что они довольно долго шли вдоль этого обрыва, он тянулся ещё далеко. — Скорее всего эта штука окружает весь город. — То есть, уехать отсюда мы не сможем, — подытожил Бартош. — Нет, мне всё-таки не верится. Нужно сходить и проверить самим. — А может, мы правда на том свете? — предположила Агнесс, чем вызвала бурное удивление. — Вдруг мы все умерли? — Если так, то почему в таком странном составе? — рассуждал Бартош. — Мы что, все скончались в один день? Или как это вообще работает? — Это всё из-за машины времени, — повторил Ханно. — Я уверен. — Да что ты заладил — машина то, машина сё, — вспыхнул Бартош. — Почему мы вообще должны тебе верить? — Ты такой до нелепого наивный, папа. Но скоро ты всё вспомнишь, — сожалеюще проговорил Ханно и от его взгляда Бартош почувствовал себя как-то нехорошо. Как будто смотрели на его надгробие. — Но пока этого не произошло, попытайся простить меня. — Что? За что ты просишь прощения? Бартош уставился на Ханно, а потом на Агнесс, но она снова отвернулась и спряталась за спину Силии. Она вспомнила всё, ещё когда увидела Тронте, но эти воспоминания не нравились ей. Она предпочла бы никогда этого не знать, не переживать. Она знала, что и Ханно всё вспомнил, и она боялась, что это скоро ей отзовётся. Было намного спокойней, когда рядом был Адам. А ещё она боялась, что сюда снова придёт Он — её так называемый бывший муж — и всё повторится. Жаль только, что мама ещё ничего не вспомнила. Она всегда видела её только в конце цикла, когда ни на что не оставалось времени. Никогда не оставалось времени, чтобы быть хоть чуточку счастливыми рядом со своими близкими. Не дождавшись хоть какого-то ответа, Бартош покачнулся и стал падать. Ханно успел его подхватить, а Ульрих встал, освобождая для него софу. — Популярное местечко, — хохотнул Александр. — Ну что? Кто следующий? Лежачих мест не так много. Занимаем очередь заранее. Но шутку никто не поддержал. Все продолжали пререкаться. Марта хотела найти Йонаса, а Элизабет голосом Силии требовала помочь с поисками сестры. Шарлотта поддерживала её. Ульрих не мог насмотреться на брата и сына и всё ещё боялся отпускать их руки. Агнесс осторожно села рядом с отцом, кончиками пальцев убрала с его лба чёлку и с укором посмотрела на Ханно. Как будто не она его убила. Лицемерка. Поджав губы, Ханно снова вышел на улицу и побрёл в лес. Он струсил. Ему хотелось остаться рядом с Элизабет и Шарлоттой — его женой и дочерью, но было стыдно, что подвёл их всех. Хотелось обнять маму, но она ещё ничего не вспомнила. А когда отец очнётся, то всё равно не захочет его больше видеть. Он так ошибался. Отец был прав с самого начала, а он всё испортил. Теперь собственный страх что-то изменить, вызывал досаду. Он боялся дать молодому себе хотя бы крошечный намёк, боясь, что это сотрёт его самого. Что подсказка самому себе не изменит его, а сотрёт полностью. Время такой тонкий механизм. И что они с ним сделали? Что они сделали друг с другом? *** Магнус нашёл Франциску на берегу озера. Она сидела на песке, а в руке держала свою туфлю с отлетевшим каблуком. Только Франциска могла щеголять по лесу в настолько неподходящей обуви. Магнус молча сел рядом с ней и она тоже ничего не сказала, устало склонив голову ему на плечо. — Я не знаю, что делать, Магнус. — Никто не знает. — А что, если она тоже исчезла, как все они? Что если мы все скоро исчезнем? — Может, в этом нет ничего плохого. *** Йонас почти не соврал, когда сказал, что ему нужно побыть одному. Ему только было невыносимо видеть Марту, смерть которой видел и которую сам же и убил. Да и остальных тоже подвёл. Он действительно помнил всё, что с ним ещё не случилось и уже происходило до этого. В прошлых циклах, когда был Странником и Адамом, когда попал в мир Евы и был ею же убит, когда уже вместе с другой Мартой в оригинальном мире всё исправил, и ничего этого не должно было быть. Он точно помнил, что после была только тьма, покой и ничего больше не существовало. Так зачем он снова проснулся в этом Виндене? В городе, которому они были не нужны, как подкинутые кукушата в чужом гнезде. Старые воспоминания причудливо уживались в голове между собой. Он как будто прожил каждую секунду этих жизней, всегда при этом оставаясь собой, Йонасом. Даже, когда потерял надежду и накидывал через балку петлю, когда работал над машиной времени, когда сначала убил маму, а после и Марту, и другую Марту тоже. И сделал это снова. Будучи полностью уверенным, что так будет правильно. От этого становилось не по себе. Но так оно и было. Он мало менялся внутренне, просто становился всё более и более уставшим от происходящей несправедливости, бесконечных страданий, завернутых лентой Мёбиуса. Он не мог смотреть в глаза этой Марте. Не мог видеть Миккеля, такого радостного и беззаботного, зная, каков был его конец. А ведь они всё вспомнят и будут винить во всём его — Адама, того кем он стал. Кем сам себя и сделал. Он радовался лишь тому, что отсюда исчезла Ханна. И тосковал по невозможности увидеть Еву. Наверное, она единственная смогла бы его понять, ведь они оба сами сделали себя такими. Йонас вышел на дорогу, думая как поступить. Существовал ли ещё мир Евы, и если да, как можно было туда попасть? В подвале Хельге Допплера несмотря на другое время, всё так же оставалась неотлаженная машина времени. Ещё одна могла оказаться в катакомбах под церковью святого Христофора. Но что в ней было толку, если она не могла переместить его в другой мир? Разве что, пещеры. Всегда они. Он добрался до них, почти по наитию, не особенно пытаясь вспомнить маршрут. Он мог найти их с завязанными глазами. У пещеры прямо на земле кто-то написал палкой — «Мы все в доме Йонаса». Наверное, это сделал Миккель, когда сам Йонас потерял здесь сознание. Он всегда был находчивым. Если бы не условности петли, он смог бы вернуться обратно. Но это мало бы что изменило. Йонас зашёл в пещеру, запоздало подумав, что у него нет с собой ни фонаря, ни спичек. Проходы разветвлялись и сужались, а света становилось всё меньше. Но он знал, куда ему идти. Он был здесь бесчисленное количество циклов. Ощупывая стену чуткими пальцами, он шёл, постепенно сгибаясь под низкими сводами, пока не пришлось ползти на четвереньках. До кованой дверцы оставалось совсем немного. Он точно знал, что она была здесь. Он ощупывал стены тупика. Под пальцами осыпалось каменное крошево, но металлической дверцы нигде не было. Это не могло быть ошибкой. Если только время снова не сыграло с ним в поддавки и сейчас он не в пещере двадцатых годов. Ведь Мадса они нашла в подвале совсем другого времени. Он не смог сдержать злости и саданул кулаком по стенке, сдирая кожу, развернулся и пополз обратно. На выходе из пещеры, почти как тогда при первой встрече его ждал Ханно. Только в этот раз он не выглядел настолько самодовольным. — Ты всё вспомнил, — понял Йонас. — Да. По костюму священника, прости, скучать не буду. — Тебе шло. Они обменялись на редкость гнусными ухмылками. — Пришёл убить меня? — спросил Йонас. — Возможно, что теперь у тебя получится. — Может, позже? Потому что сейчас все они, — Ханно выделил обращение ко всем тем, кому не повезло застрять вместе с ними в городе, — скоро вспомнят. И пока этого не случилось, нам нужно найти выход. Прохода в пещере нет, я прав? — Нет. — И никакой другой машины времени у тебя нет. — Нет. — Тогда у тебя только один выход. — Нет. Ханно закатил глаза. — Она появлялась только, когда ты убивал Марту, — нетерпеливо напомнил он. — Вдруг снова сработает. Хочешь, я сам это сделаю? Убью твою бывшую. Мне не будет сложно, ты ведь знаешь. Ханно на самом деле было не сложно. Ему начало казаться, что только на это он и способен. Он сам и Адам сделали его таким. Пути назад уже не будет. К тому же эта девица ему совсем не нравилась. Такая высокомерная. Что Йонас в ней нашёл? — Нет, — твёрдо повторил Йонас и в его голосе ясно слышались уверенные интонации Адама. — Мы придумаем что-нибудь ещё. — Что? — Я не знаю. Это как… играть в новую игру после того, как уже миллион раз проходил старую. Я не знаю, что будет дальше. Сейчас всё по-другому. Но это было хорошо. Это давало крохотную надежду, что он не связан петлёй, что сможет придумать хоть что-то, что окончательно сотрёт их вместе с Винденом. Нужно только найти лазейку, как в тот раз. Одну единственную лазейку.