Первый снег

Ветер был гораздо холоднее, чем Тема его помнил, холод уже ощущался в воздухе. В последнее время погода словно издевалась над подростком, он все никак не мог привыкнуть к здешнему климату и одевался то слишком легко, то приходил в школу и обнаруживал, что снова чересчур закутался. В классе стало еще напряженнее. Теперь хорошо знакомые парню подростки переместились на третий и второй ряды, оставив на первом лишь одинокого Гошу за последней партой. Аня сидела на первой, тоже одна. Изредка одиночка посылал Васе гневные взгляды. Парень не настраивал других против гопника, и даже не злился на него. Борисов вызывал у Артема исключительно жалость. Уроки были скучными, даже больше — в школе практически ничего не менялось. Один день был похож на другой. Учителя уже взялись за привычные запугивания экзаменами, а Морозова сейчас гораздо больше интересовал сосед по парте. Орлов в последнее время казался поникшим, все чаще просился переночевать у Морозова. Артем старался не давить на парня, ожидая, когда тот сам решится рассказать о своих тревогах. Впрочем, у него и у самого хватало проблем. Как только Орлов покидал его комнату, становились слышны крики и ссоры родителей. Самое ужасное, что чаще всего их перепалки касались его, подростка. Ему оставалось лишь включить музыку в наушниках погромче и уйти в свои мысли. Иногда не получалось. Не так давно, стоя в ванной парень не мог слышать ничего, кроме собственного пульса. Жадно хватая ртом воздух эмо решил воспользоваться единственным известным ему способом справиться с щемящей болью на душе. Одно уверенное движение, капли крови падают на кафель. Несколько секунд острой боли. Потом перевязка на скорую руку и сообщение Эле с простым текстом — «Было. Опять». Потом Артем приходил со школы в другой день и заставал ровно то же самое. Снова крики, снова о нем. Слышно было даже в подъезде. — Да он в полном порядке и здесь! — кричала мать. — Он себя режет. О чем вообще речь?! — отвечал ей отец. — Это все ты. Ты! Со своей поганой музыкой и концертами! — продолжала мать. — Мы разводимся. — Артём останется со мной, — ответила женщина. От услышанного на душе стало мерзко. Артем винил себя, этот город, этот дурацкий переезд и все, что произошло в этом злачном месте. Эмо уткнулся лицом в колени и заплакал. В эту минуту он чувствовал себя самым жалким человеком на свете. Его разум захватило бессилие и невозможность решить что-либо даже в пределах собственной жизни. Разговор родителей продолжался, словно нарочно добавляя парню поводы поплакать. — Теме достаточно лет, чтобы он выбрал сам, — решил мужчина, надевая пальто и покидая квартиру. Спустившись на пару пролетов, мужчина заметил Артема, всхлипывающего сидя на ступеньках. Быстрые шаги резко замедлились при виде подростка, мужчина легко положил руку на плечо сына и виновато посмотрел в глаза Темы. — Я все слышал. — ответил эмо. Молчаливое объятие продлилось чересчур долго. Мужчина будто пытался впитать в себя все то, что накопилось в сыне за несколько месяцев. В новом городе Артем и правда вел себя иначе, в прежней жизни «отхождениями от нормы» были, разве что, поздние возвращения с прогулок. Константин Морозов тяжело вздохнул, произнося то, о чем он думал последние пару недель: — Поехали в Питер. Не сейчас, конечно. Когда закончишь школу, там поступишь, если захочешь продолжать учиться. Артема охватывала смесь очень странных и смешанных чувств. Вроде Тема и рад вновь увидеться с Элей и Егором, но был и человек, который удерживал его в этом городе. Степа. Идея показать Орлову большой город, живописные пейзажи и любимые места эмо-троицы привлекала. Хотелось проводить Степу в каждый родной уголок и создать там сотни новых воспоминаний, на сей раз общих. Но что, если ему не понравится? Вдруг он вовсе не сможет поехать вместе с ним? Морозов хотел спросить напрямую, но спрашивать в лоб не получалось, а слова отказывались подбираться. В голову так ничего и не пришло и парень то набирал текст заново, то стирал. Удалял отправленные сообщения и писал новые. Когда Константин Морозов удалился, оставив сына в размышлениях, решение проблемы Темы пришло неожиданно быстро — само. Орлов облокотился о стену подъезда и, скрестив руки на груди, укоризненно посмотрел на парня. Злился. Возможно не по-настоящему, но переживал точно. — И как ты мне это объяснишь? — О чем ты? — Тем, тридцать сообщений. Что я должен был думать? — Прости. Хотел спросить кое-что, но слова подобрать так и не смог. Степа устало вздохнул, опуская руки и подходя к парню. Осторожно взял теплые руки в свои, ледяные после улицы. — Можешь больше так не стараться. Просто пиши, я как-нибудь пойму. — Прости. — Все нормально. Вставай давай, не сиди на холодном. Привычная комната, еще более привычная компания. Знакомый вкус губ, руки Степы, давно оказавшиеся под толстовкой, но все еще недостаточно смелые, чтобы преодолеть еще один слой одежды. Гораздо более смелые руки Темы, блуждающие по чужой коже. Поцелуи с каждым днем становились все более настойчивыми, а тело отчаянно просило разрядки. Морозов ничего не требовал, ждал, когда парень решится на это сам. Сегодня день оказался куда более удачным. Степа потянул за края толстовки, стягивая ее с Артема. Теперь парень сидел перед ним в футболке с лого очередной группы. Внимание Орлова привлекли руки Морозова. Строгий ряд порезов, по всей внутренней стороне, от локтя до запястья. Чем ближе к ладоням, тем свежее. — Артем, — голос Степы звучал строже, чем обычно, парень взял Морозова за руку, — Это что за хуйня? — Это просто… Не обращай внимания, ничего серьезного, просто… Морозов попытался выдернуть руку, но ее быстро отпустили, Степа придвинулся ближе, заключая эмо в крепкие объятия. Артем даже растерялся, тупо смотря в стену и не решаясь обнять его в ответ. — Больше так не делай. Пожалуйста. Хотя бы ради меня. — Это тяжелее, чем кажется… Я постоянно слышу, как родаки ссорятся. Часто из-за меня. Собираются разводиться. Я чувствую вину, постоянно, будто весь брак держался на мне, а теперь я стал их главным разочарованием. — Это не твоя вина. Даже если они разочаровались. Ты — просто ты. — Все равно будет сложно найти другой способ с этим справляться и, ну, знаешь… Привыкнуть к нему. — Пусть так. Ты только помни, что у тебя есть я. И я тебя люблю. Вот… Так что давай без глупостей. И еще… Договорить парню не дал Тема. Остановить этот внезапный поток нежности, вперемешку с упреками было невозможно, так что эмо решил сделать первое, что пришло ему в голову. Резко притянув Степу за лицо, Артем прижался своими губами к чужим. Покрасневший гопник от неожиданности не удержал равновесие и практически рухнул на эмо, снизив расстояние между ними до минимума. Степа попытался встать, но Артем стянул с него футболку, покрывая кожу парня дорожной нежных поцелуев. Гопник не сопротивлялся, изредка издавая весьма приятные звуки. В конце концов эмо оказался сверху, продолжая свои затянувшиеся ласки. Тема спускался поцелуями ниже, вынуждая любимого вновь покраснеть и смущенно произнести: — Тема, не надо… — Почему? — Морозов поднял глаза на смущенного Орлова и не смог сдержать довольной улыбки. — Тебе будет противно. — Не будет. На этом возражения заканчиваются? После короткого кивка, Артем спустился ниже, расстегивая откровенно мешающие джинсы Степы. Трусы отправились следом, обнажая эрекцию парня. Артем вздохнул, собираясь с силами сделать шаг, после которого пути назад уже не будет. Прикрыв глаза парень подался вперед, осторожно обхватывая член губами. Солоноватый вкус поначалу заставил Морозова зажмуриться, но он продолжил двигать головой в неспешном ритме, плавно привыкая к ощущениям. Степа прерывисто дышал, стараясь сдерживать прорывающиеся стоны. Вид Артема сводил его с ума. Гопник впервые видел парня вот так. Ощущения казались нереальными, словно все происходящее было очередной влажной фантазией, и вовсе не происходило с ним прямо сейчас. Движения Темы становились увереннее. Может, со стороны это выглядело иначе, но эмо действительно наслаждался процессом. Сдавленные стоны сверху, приятное ощущение уже не такой робкой руки в волосах, ритмичные движения вверх-вниз, глубже, быстрее, приятнее. Теплая белая жидкость в банке из-под энергетика, и возвращение долга. Пока руками, но Морозов почему-то был уверен, что совсем скоро не только руки Степы перестанут быть робкими. Они ещё долго лежали рядом, просто наслаждаясь вечером, приятной усталостью и друг-другом. Разговоры о будущем пока не клеились, но их вполне устраивало и молчание. Не ощущалось неловкости или дискомфорта, даже Орлову все произошедшее казалось правильным. Утром Степа потянулся рукой, чтобы коснуться эмо, но тот снова куда-то пропал. Степа спешно оделся, не скрывая паники в своих глазах. Он так боялся, что вся прошлая ночь была лишь сном, глупой фантазией. Накидывая куртку, парень заметил записку на столе. Аккуратным почерком, явно писал Тема. «Ищи меня на крыше» Степа вышел в подъезд и взлетел по лестничной клетке наверх, боясь не успеть, не застать, вдруг парень снова растворится в холоде зимнего утра. Наверху он заметил лишь своего милого эмо в толстовке, с привычно ментоловой сигаретой. С неба падали крохотные хлопья снега. Степа молча снял куртку и подошёл ближе, одевая этого непутевого мальчишку. — Первый снег, — тихо сказал гопник, будто боясь нарушить атмосферу момента. — Да. — Скоро школа закончится. Какие планы? — Думаю, вернусь в Питер. Освою гитару. Группу создать хочу. Басиста не хватает. — И тебе правда это по кайфу? — спросил Степа, поправляя олимпийку. — Для меня это очень важно, я не могу представить себя другим. Это как жить и все время задыхаться, — ответил Артем, скрещивая руки на груди. — Холодно? — Да. Но красиво. А у тебя какие планы? — Можешь считать что басиста ты нашёл.