Первый снег

Осень плавно сменяла лето. Листья постепенно желтели и опадали, обнажая ветви деревьев. Парни отсиживались в комнате и увлеченно обсуждали все возможные профессии, которые могли бы понравиться Степе. Парень не хотел становиться ни продажником, ни актером, ни токарем, ничто из предложенных интернетом профессий не подходило парню. Блондин закрыл лицо руками и безнадежно замычал. Артем посмеялся и отправился готовить чай. Степа принялся рассматривать самую таинственную часть личности Морозова — комнату. Стены, обвешанные постерами и фотографиями. На всех фото множество разных личностей, но неизменными остаются трое — девушка с розовыми волосами, высокий парень с зеленым ирокезом и Тема. На полках осторожно расставленные книги, рабочий стол в идеальной чистоте. Дизайн комнаты Морозова был примерно в одном стиле, за исключением лишь ковра с причудливыми узорами. Артем мало кого пускал к себе в комнату, зато все, кому Морозов позволял к себе приблизиться, оставались рядом с ним надолго. Эля и Егор задержались в жизни Артема не на один год. Парень не возлагал на Степу таких же надежд, но что-то в этом парне определенно было. Что-то, что отдаленно напоминало скромность Егора, энергичность Эли и отстраненность самого Артема. Морозов очень скоро вернулся с чаем, и парни продолжили свою беседу. На этот раз Соня не смогла составить им компанию. Впрочем, это было и не нужно. Морозов прекрасно сочетался с Орловым, темы для разговора находились с невероятной скоростью. Степа даже осмелился послушать музыку, которая нравилась Теме. Непривычные звуки, поначалу даже пугающие. Гопник гораздо чаще слушал выраженные биты, ровную читку и незамысловатый текст. То, что обычно присуще хип-хоп музыке. Музыка Морозова — отражение самого Артема. Такая же захватывающая и непредсказуемая, внезапная и громкая. Орлов даже представить не мог, что инструменты могут смешиваться между собой так, подобно вихрю, который движется хаотично, и все же складывается в мелодичную песню. Тексты песен поднимали все возможные темы. От привычной любви и ненависти до мировых проблем, вроде расизма или даже политических позиций. Степа был впечатлен. Мелодия, сыгранная на скрипке, не шла ни в какое сравнение с оригиналом, а в масштабе всего плейлиста Морозова казалась лишь пушинкой. Что-то застучало в висках. Степа ретировался. Выбежал во двор, сразу же зажег сигарету. Ощущение было похоже на то, как парень когда-то смотрел на Аню. Странный, нездоровый интерес, желание разговаривать. Что важнее — желание слушать. И смотреть. Как можно дольше смотреть. Орлов отмахнулся от собственных мыслей и глубоко затянулся. Словно сигарета должна была вытеснить эти мысли из его головы и заполнить пустое пространство тяжелым, ядовитым дымом. Степе казалось, что это происходит не с ним. С каким-то другим парнем. С кем-то, для кого это привычно. Орлов не такой. Орлов бы точно не стал влюбляться. Особенно сейчас. Особенно в парня. Вот только ни дым сигарет, ни отторжение собственных размышлений, не могли вытащить из Степы это чувство. Не разжимали стиснутых ребер, не останавливали дрожь в коленях в самом начале разговора. Не могли даже сдержать эту дурацкую улыбку, возникающую каждый раз, когда Тема прищуривается и заливается смехом после очередной глупой шутки. Артем убрался, опустился на кровать и задержал взгляд на потолке. Он думал о Степе. Не мог же Тема его чем-то обидеть. Или мог? Что случилось с красавчиком? Почему он так быстро сбежал? Ответов не было. Ответ бродил где-то под окнами, тяжело дыша и докуривая сигарету. Ответ удалился к себе, почти срываясь на бег. Ответ прямо сейчас лежал на кровати и размышлял о чувствах второго, бесповоротно влюбленного. Степа бежал, надеясь скорее вернуться в свою комнату. Парню казалось, что так он сможет рассуждать здраво. Там нет горячего чая, приятных разговоров и этой улыбки. Орлов настолько погрузился в свои мысли, что не заметил возникшего перед ним Борисова. Удар был неизбежен. Гоша не успел среагировать и здорово приложился плечом об асфальт. Степа отлетел в сторону и потирал ушибленный локоть. — Ты бы хоть смотрел, куда прешь. — Сорян, торопился. — Я вижу, — недовольно пробурчал гопник, поднимаясь. — Как Геля? — Не позвала на днюху. — Ясно. — А ты пойдешь? — Меня звали. — И чем ей этот чмошник так понравился? — Не знаю, он прикольный. — Ты че, — удивился Орлов, — вы там все ебнулись? С каких это пор ты с обсосами тусуешься? — Не смей его так называть, — серьезно сказал Степа, — И извини, что сбил. Гоша остался в смятении. Орлов удалился так же быстро, как появился. А Борисов задумался. Зная, как Геля любит праздник своего рождения, можно было догадаться, что новенького тоже пригласили. Гопник не понимал, откуда у всех такая симпатия к Морозову. Соня больше не хнычет в ответ на обзывательства. Она увлечена беседами с Темой. Степа больше не приходит к турникам, он решает математику. С Темой. Геля больше с ним не разговаривает, она увлечена другим — Темой. Что-то точно менялось, но Борисов не понимал, что именно. Понял только две вещи. Он больше не вожак стаи. И он точно придет на день рождения.