I'm gonna be Okay

Как Рей и ожидала, Рыцарь Рен не стал пачкать колёса мотоцикла уличной грязью Джакку Стрит (наверняка у них существует какое-нибудь тупое суеверие насчёт соприкосновения грязи Фабрики с грязью других районов, мрачно подумала журналистка) и высадил девушку у самого начала улицы, предварительно кратко убедившись, что привёз её куда надо. Рей неуклюже соскочила с сиденья, постаравшись посильнее задеть локтем плотную куртку в районе груди (отметая при этом мысль, что мужчина таких габаритов вряд ли заметит, даже если она со всего размаху ударит его кулаком), и постояла рядом, угрюмо разминая затёкшие ноги и поглядывая по сторонам, незаметно пытаясь сориентироваться. Чёрный визор шлема смотрел на неё не отрываясь, словно в ожидании. — Что? — раздражённо фыркнула Рей, взглянув на него. Настроение у неё было наипоганейшее, и она даже не собиралась этого скрывать, — Ждёшь, что домой на чай приглашу? — Нет, — отозвался Кайло, — Ты дорогу перегородила, я не могу развернуть мотоцикл. Сука. Журналистка сощурилась, резко развернулась, одновременно сдирая с головы надоевшую шапку, и быстро зашагала вверх по улице, глубоко сунув руки в карманы. Когда за спиной заурчал двигатель, она не оглянулась, не махнула рукой на прощание. Злость и яростная обида кипели в её груди, словно она опрокинула в себя кастрюлю кипятка, и было трудно сказать, были направлены эти сжигающие всё живое чувства на Рыцарей Рен, на превратности судьбы, на выебоны насмешливой вселенной, или же на саму себя. Более тупое совпадение не придумаешь. Знала же, куда идёт, знала (в общих чертах), чего ей следует ожидать во время осады клуба группировкой. И что же в итоге? Испугалась, словно долбанное семилетнее дитя, впервые услыхавшее звук выстрела! Оставила на собственном месте преступления прямые улики, указывающие на шпионаж, и трусливо сбежала. Твою мать, твою мать, твою мать, твою мать! Ни единой промашки на протяжении стольких месяцев работы в Фабрике — и потерять всё за один вечер! Её грязные кеды с силой вбивались в асфальт, перед глазами всё прыгало — витрины, вывески, редкие прохожие, в лица которым Рей, как всегда, не смотрела. Тёплый пар вырывался из её рта, тут же исчезая в приятно прохладном воздухе. Быстрым шагом она пронеслась по улице не меньше двух километров, пока не начала потихоньку выдыхаться. Журналистка в нерешительности притормозила у пешеходного перехода, хотя предыдущие резво перебегала, практически не оглядываясь. Рука сама потянулась к телефону — она ощущала внезапную необходимость поговорить с кем-то. Не о произошедшем, конечно: хранить события из своей жизни в тайне она привыкла уже давно, и не испытывала сейчас особо острого желания поделиться с кем-то своими сегодняшними злоключениями — скорее хотелось просто отвлечься от мыслей о собственной никчёмности. Номеров в телефоне у неё было много, в основном — людей, у которых брала интервью, и после забывала удалить контакт, хотя больше поводов общаться им не представлялось. Хакс? Если его набрать — точно догадается, что она ходила в Фабрику; не пойдёт. Дядя Сноук?.. а это уже вариант. Только сегодня ведь хотела позвонить ему. Чем не повод? Ну, в смысле… повод без повода. Наблюдая, как мерно, равнодушно отсчитывает секунды светофор и как ему в такт нервно постукивают пальцами по рулю водители, Рей поднесла телефон к уху, опершись плечом о фонарный столб. — Алло? — Не разбудила, дядя Сноук? — Рей, — голос старика лаконично, вежливо расцвёл, — Рад слышать. Нет, не разбудила. Я возвращаюсь с работы. Ты в порядке? И всегда этот вопрос. И всегда деликатно сдержанное недоверие после услышанного ответа. Как может быть всё в порядке у человека, который столько лет барахтается в лишённой всякой свободы среде, живёт совершенно один в крохотной квартире с сырыми стенами и из окружения подпускает к себе достаточно близко только старого друга своего умершего дедушки? Рей не стала отвечать. Её остекленевший взгляд смотрел на светофор — осталось 54 секунды. — Я… я сейчас на пересечении Джакку Стрит и Эндор Стрит, — сглотнув, проговорила она, стараясь придать тону беспечности, — Не хочешь встретиться, чаю выпить? Сноук, кажется, удивился предложению. Но ответил без заметной заминки: — Конечно. Стой у остановки, мы подберём тебя через минут десять. — Угу. Жду. Рей сунула телефон в карман, чуть повернулась, чтобы холод фонарного столба пролегал точно между лопаток, и откинулась на него, упираясь затылком, глядя в мутное небо без единой видимой звезды, вспоминая, как, когда всю зиму жила за городом, каждый вечер выходила на морозный воздух и подолгу смотрела на ночной небосклон, где звёзд было так много, что казалось — ещё чуть-чуть, и их сияние заменит собой солнце. В Явине звёзд видно не было — из-за городской пыли и светового загрязнения. Не то чтобы Рей так уж скучала по небу… Но она была готова сейчас думать о чём угодно — только не продолжать себя грызть за свою промашку с фотоаппаратом и диктофоном (и велосипедом, да. Бесплатное средство передвижения было едва не жальче всего). Она опасалась, что в какой-то момент ещё до наступления утра просто сорвётся с места и пешком доберётся до «Старкиллер», чтобы забрать их, — и непременно попадётся. Потому что иначе и быть не может. Не с её удачей. И на завтра вероятность оказаться в лапах Рыцарей Рен не становится призрачней — из-за их блядского рейда и устроенного шоу со швырянием столов бармен уж точно полезет выметать битое стекло из-под диванов и наткнётся на неоспоримые улики… Светофор мигнул и с двухсекундной заминкой сменил цвет. Машины с урчанием и гудением двинулись вперёд. Рей сдвинула брови и чуть удобнее устроила спину, перекрещивая ноги, вспоминая подслушанный в «Старкиллер» диалог. Не было необходимости прослушивать запись на забытом диктофоне — она помнила, как Дэмерон и Рыцари обсуждали то, что совершать рейд в поисках какого-то там Финна группировку Рен прислал Сноук. А ещё… хм, как там это звучало? Кайло сказал бармену, когда Рыцари поднялись по лестнице, что весь сыр-бор в какой-то флэшке, которую… получается, Дэмерон нашёл и отдал Финну? Или как дело обстояло? И что за фамилия там была названа? Рей пошевелила губами, припоминая. Скайуокер, точно. Вычурно, ничего не скажешь, даже «Палпатин» переплюнули. Скайуокер… Что-то знакомое, и хотя её профессия располагала к знанию всех насущных новостей и фактов города, разыскать что-то конкретное в памяти, полной безнадёжно залипшей в извилинах информации об открытиях новых местных парикмахерских и крематориев, не представлялось возможным. Скайуокер… кто такой этот Скайуокер и что такого важного на флэшке, что ради неё можно рискнуть своей свободой или даже жизнью? Рыцари вряд ли бы стали гоняться за человеком, который натворил что-то маловажное с точки зрения Фабрики. И уж точно бы этим не стал заниматься Сноук. Человек, у которого блокнот с раскадровкой дня меняется каждый месяц из-за чрезмерной заполненности расписания (Хакс нервно курит в сторонке, уж Рей-то знала), умеет ценить своё время. Рей вздохнула и почесала переносицу пальцем. Затем, оттолкнувшись от фонаря, неспешно направилась к остановке, рассеянно глазея на проносящиеся мимо осмелевшие с наступлением ночи машины. Влипла. Просто кошмарно влипла. Что поделаешь — завтра придётся ехать в Фабрику снова в надежде, что Кайло днём будет отсыпаться после караула «Старкиллер», а бармен По Дэмерон окажется недостаточно педантичен, чтобы за уборкой лезть в каждый угол. Рей передёрнуло, она глубже спрятала руки в карманы, а нос и подбородок утопила в вороте куртки, тоскливо поглядывая по сторонам. Не факт, что завтра она вернётся из Фабрики невредимой. Нужно придумать себе какое-нибудь обстоятельство в защиту… Она как раз приблизилась к пустынной остановке, когда одна из машин отделилась от потока и плавно притормозила у тротуара рядом с ней. Тонированное стекло заднего сиденья, навевающее мысли о визорах шлемов Рыцарей Рен, опустилось, и Рей, наклонившись, чтобы видеть лицо человека в салоне, расцвела одной из своих лучших фальшивых улыбок: — Что насчёт облепихового чая? Осенью самое то. — Неплохой вариант, — одобрил Сноук. Вид у него был немного измождённый, но хороший уход и в меру частые подтяжки лица выгодно скрадывали усталость, превращая её худшие стороны в более романтичный подвид утомлённости. Он отодвинулся по сиденью, аккуратно раскладывая свой вечный непромокаемый чёрный плащ, Рей взобралась в машину и плюхнулась рядом с ним, одарив вечно молчащего водителя кивком и с довольным видом откинувшись назад, вытягивая ноги, насколько позволял салон. Сноук окинул её внимательным, не очень одобрительным взглядом, задержавшись на грязных кедах: — Ты на работу ходила в таком виде? — Нет. Гуляла, — Рей стиснула зубы. Вот же чёрт. Ещё и куртка эта мазаная-перемазанная… спасибо хоть шапку додумалась снять. Она попыталась незаметно привести в порядок волосы, делая вид, что убирает за ухо мешающуюся прядь, — Так что, чай? — В «Стальной Феникс», — сказал Сноук водителю, и автомобиль мягко, беззвучно тронулся с места. «Стальной Феникс»… но это же ресторан? Брови Рей подпрыгнули: — Да нет же, под «чаем» я имела в виду «просто чай»… — Там варят очень хороший чай. Особенно облепиховый. — Я верю, но… а, ладно, — Рей удобнее устроилась, мягко довольно щурясь, словно кошка, — Избалуете меня, дядя Сноук. — Это весьма трудная задача, — тот по-доброму, малость снисходительно улыбнулся, — В моём окружении, включая мою семью, от тебя меньше всего проблем. Рей кивнула, лицемерно соглашаясь, и усилием воли расправила лицо, готовое сложиться во вполне оправданную в связи с последними событиями гримасу. — Как дела на работе? — невинно спросила она. Естественно, вопрос этот был задан вовсе не в надежде выцепить что-то пикантное для статей (хотя, мелькни в разговоре что-то действительно интересное, она вполне могла бы тихонечко это использовать — в меру действия своей совести), и так как Сноук прекрасно осознавал, что общается с журналисткой из местной газеты (даром что они практически родственники), ответы его всегда были расплывчаты и неоднозначны. Фильтровать информацию он умел практически профессионально, и Рей мечтала когда-нибудь научиться этому тоже — так, чтобы без усилий, и без выплюнутых лишних слов в припадках ярких эмоций, что порой бывают сильнее воли. — О, потихоньку, — вежливо ответил Сноук, многозначительно покивав, — Расширяем штат. Вот скоро подписание договора с крупной компанией. Может быть, и в вашей газете об этом напишут. — Обещай, что попросишь написать эту статью меня, — Рей улыбнулась. — Кого же ещё? Только тебе я могу доверить формирование мнения общественности об этом событии. Они, конечно, шутили. Оба. И прекрасно друг друга понимали. Сноук не доверял газетам, не понимал работу Рей, и они иногда вместе обсуждали, как политика и бюрократия переиначивают события, перекраивают слова очевидцев, переписывают суть послания, перепахивают аргументы, меняют тезисы, подменяют виновных. Незначительно — в пределах журналистской этики — но с достаточной долей влияния на мнение читателя. Порой достаточно внести в тело статьи на самое видное место индивидуальное предположение корреспондента об истинных намерениях обвиняемого, и сухой текст читается уже с оттенками сострадания — либо, если цель написания статьи иная, — злостного осуждения. У местного депутата нашли пару миллионов? Если руководство намекнёт, что портить ему репутацию ещё сильнее пока что не стоит, всегда можно найти старое интервью и выцепить оттуда слова этого депутата о его стремлении открыть, скажем, благотворительный фонд. Выделяем цитату большими буквами и жирным шрифтом, вставляем в центр статьи с душераздирающим комментарием… Так вот куда он собирался вложить эти деньги! Просто не успел, завистливые стукачи оказались быстрее. Не вор, а добрый самаритянин, не спиздил, а накопил, не на личные нужды, а в помощь нуждающимся. Быть добрым тяжело, но он справляется. Непонятый ангел в мире слепого закона. Читатель плачет от умиления. Рей обожала утрировать. И ненавидела, когда гиперболы неожиданно оказывались вполне себе жизнеспособными и проявлялись в реальном мире. — Кстати, — Сноук потянулся вперёд и достал с переднего сиденья бумажный пакет, — Это тебе. Заехали в магазин после твоего звонка. Внутри оказались пять авокадо — крупных, красивых, с блестящей кожурой. Рей уставилась на них, ощущая, как застыл в горле ком. Воспоминанием пронеслись все те вторники, когда дедушка Шив неизменно привозил ей авокадо и банановый хлеб — даже когда она выросла, даже если не успевал днём, то всё равно приезжал ночью, чтобы отдать пакет, с хитринкой улыбнуться своим идеальным набором зубов и скрыться в ночи, не оставшись даже на чай — вечно занятой, но не для своей вечно одинокой внучки. — Ты же их любишь, — удивлённо и словно бы растерянно проговорил Сноук, не понимая молчаливой реакции замершей девушки. Журналистка резко закрыла пакет и подняла на него глаза, неосознанно комкая бумагу в руках. — Да. Спасибо. Просто я не ожидала. Да, я люблю их, — скороговоркой выдала она. — Ну и отлично, — с лёгким недоверием кивнул тот, откинулся назад и повернул голову к окну, сложив на животе руки. Рей, стиснув пакет руками, медленно дышала. В этой ситуации, подумала она, будет вполне уместно употребить слово «мило». Хотя она терпеть не могла это слово, не любила натыкаться на него в снисходительных диалогах, поневоле подслушанных у коллег, и в комментариях к видео на Ютубе. Есть в нём что-то… сардоническое, если употреблять его не по назначению. Но вот авокадо, о любви Рей к которым Сноук не только не забыл, но и потрудился заехать купить их в магазин за минуты до встречи, на которую она его выдернула, не договариваясь заранее… да, действительно мило. Пять штук, конечно, хватит на неделю, но на ощупь они кажутся спелыми, за неделю могут подгнить… одно можно отдать Хаксу, решила было Рей, но тут же одёрнула себя, раздражённо припомнив их сегодняшний разговор о Фабрике и Рыцарях Рен, и мстительно стиснула зубы — ага, чёрта с два. Сам себе купит. Вместе с чёртовыми кабачками. Ощутив вновь странное желание потребовать остановить машину, выскочить на холодный асфальт и припустить на всех парах обратно к «Старкиллер», Рей резво повернулась лицом к дяде Сноуку и завела разговор о первом, что пришло в голову и при этом не задевало жизни ни одного из них — о сакраментальной свалке при въезде в город. *** Облепиховый чай в «Стальном Фениксе» варили отменный. Хотя Рей по привычке вполголоса и разнесла в пух и прах обстановку ресторана, смешные фартуки официанток и объёмы до неприличного микроскопической посуды, она довольно скоро расслабилась и с довольным видом утонула в мягком малиновом диване с чашкой в руках, подмурлыкивая себе под нос мотивчик Venus In Furs. Сноук делал в блокноте пометки, иногда на неё поглядывая, и к чаю не притрагивался. Рей подумалось, что он выглядит более замученным, чем в последнюю их встречу, и спустя несколько минут молчаливых гляделок всё-таки подалась вперёд и положила локти на столешницу, держа чашку у губ: — Как дела у Алана? — Хм? — Сноук оторвался от записей и призадумался, — Неплохо. У него сейчас период активного поиска себя. Путешествует по Бакчоу по заброшенным храмам. Звонил на прошлой неделе, и кстати, передавал тебе привет. — Ага, — Рей кивнула. Младший приёмный сын Сноука всегда казался ей странноватым и весьма отдалённым от семьи и реальности. Но за него нечего было беспокоиться — несмотря на странности, у него всегда была голова на плечах, этого не отнять, — М-м-м-м… А Дин? — Он хорошо, — чуть более оживлённо отозвался Сноук, положив палец между страниц блокнота и повернувшись к Рей всем корпусом, — Прошёл испытательный срок в «Первом Ордене» и работает в юридическом отделе. Моя правая рука. Рей улыбнулась вместе с ним. — Справляется? — Работы много, конечно, — проговорил тот, на секунду отведя взгляд в сторону, но тут же взял себя в руки, — Много проектов обрабатываем одновременно. Но Дин кремень. Ему не известно слово «достаточно». Рей понимала. Дедушка Шив всегда говорил ей, что слово «достаточно» может быть применимо только в случае, если ты решаешь бросить всё наработанное и довольствоваться малым. Позже она добавила к этому условию про применимость слова «достаточно» ещё приписку «и во время секса» — главным образом потому, что первые их совместные разы ни она, ни Хакс (два упрямых идиота) не желали заканчивать акт первыми и мудохались почти до девяти утра, вытрахивая друг из друга силы и всякое желание снова когда-нибудь встретиться (впрочем, до сих пор их взаимоотношения сохраняло именно это обстоятельство, превратившее их постель в поле битвы). — Над чем работаете? — Рей отхлебнула чай, устраиваясь поудобнее в окружении доброго десятка белоснежных подушек. — Над развитием совершенно новой направленности нашей специализации, — поделился Сноук, — Но это пока только проект. — Ой, да ладно, — Рей фыркнула в чашку, задорно блестя глазами, — Расскажите. — Боюсь сглазить. — Да прям уж! — Тема действительно глубокая и многогранная, — уверял её дядя. — За иные вы и не берётесь, — она сощурилась, опять подаваясь вперёд, словно неваляшка, — Так в чём фишка? — Рей, — укоризненно проговорил Сноук, — Это абсолютно непрофессионально с твоей стороны. Если эта тема и будет освещаться в СМИ, то только на официальной пресс-конференции. — А! Вы подписали договор о неразглашении? — мигом догадалась Рей. Сноук долго испытующе смотрел на неё, а затем тяжело вздохнул, сдаваясь под напором неугомонной журналистки: — Да, я подписал договор о неразглашении. — Уф, — Рей недовольно откинулась на спинку дивана, закидывая ногу на ногу и болтая носком грязного кеда, — Бюрократия. — Кто бы говорил. Когда ты в последний раз писала правду в своих статьях? — Каждый божий день, — огрызнулась Рей, — А когда вы в последний раз заключали договоры с другими компаниями? Никогда? — Послушай, — Сноук наклонился над столом, понижая голос, и только чуть подрагивающие белые пальцы, нервно сжимающие шариковую ручку, выдавали в нём нервозность, — Я скажу тебе это только из большого доверия. Эта компания — лучшие профессионалы в своём роде на рынке. В тандеме с ними «Пробуждение Силы» сделает шаг, на который прежде потратил бы пять лет, всего за год. Ведущие специалисты, современное оборудование. Грех не сработаться. — Есть риск слияния? — Он всегда есть, — уклончиво проговорил Сноук, возвращаясь к своему блокноту, как бы показывая, что более он этот диалог поддерживать не будет, — В нашем бизнесе иначе не бывает. Рей опустила взгляд в чашку, поглаживая пальцем её край, очерченный золотом. Пить ей внезапно расхотелось — одна только мысль о том, что увиденный ею сегодня внезапный рейд Рыцарей Рен, действовавших по указке Сноука, может быть связано с непорядками и беспокойством в «Первом Ордене», отправляла поток размышлений в галоп. Сноук занимался одновременно несколькими направлениями деятельности, — основной ветвью, конечно, уже который десяток дет являлось производственное фармацевтическое предприятие «Пробуждение Силы»; кроме того, Сноук вместе со своей группой доверенных лиц под названием «Первый Орден» с незапамятных времён приглядывал за мелкими пиар-фирмами и однодневными агентствами маркетинга, за логистическими корпорациями и мощно стоящими на ногах торговыми компаниями, волнами информационных набегов и полу-мирных переговоров вертя их акциями и связями как ему было удобно. Честные игры — не для них с дедушкой Шивом — оба блестящие выпускники Университета Бар’леса, магистры юридических наук с искренним любопытством к предмету и живым умом, позволяющим выискивать в законе и порядке самые выгодные лазейки, они шли к своей цели по головам, прощупывая каждый омут перед прыжком и… не гнушаясь помощи бандитов. Подчищать хвосты стало их привычкой. Особенно Сноук проникся необходимостью заметать следы после гибели Шива Палпатина. Рей быстро моргнула, отгоняя воспоминание о дедушке и закрытом гробе. Так неужели Сноук, со всей его паранойей и стремлением к контролю, направил Рыцарей Рен решать нечистые проблемы «Первого Ордена» с людьми в Фабрике, чтобы компания вошла в сделку чистой и невинной? Картинка понемногу складывалась, хотя и края её были не весьма ровные: в «Первом Ордене», и что важнее — в «Пробуждении Силы» что-то происходит, и происходит это на территории Фабрики. Что может быть такого на той украденной флэшке, чтобы Сноук так горячо и яростно разыскивал её и вора? Какие-то секретные данные? Информация о выпуске нового препарата? Бухгалтерские сводки? Налоговые отчёты с неточностями в десятки миллионов? Или всё-таки это всё — лишь одно большое неловкое совпадение, и рейд на «Старкиллер» никак с «Орденом», «Пробуждением Силы» и грядущим заключением договора не связан? Не напрасно же в диалоге Рыцарей и По Дэмерона мелькнула фамилия Скайуокер — с которой, наверное, тоже следует разобраться. Рей сфокусировала заинтересованный, хмурый взгляд на дяде, который, надев на нос очки с тонкими дужками, увлечённо что-то записывал в блокнот, полностью погрузившись в процесс. Она не знала о «Пробуждении Силы» ничего сверх того, что можно было выяснить через интернет. Это было даже слегка обидно — в конце концов, её дедушка являлся одним из основателей предприятия много лет назад, хотя и не сумел удержать власть в своих руках надолго. Уже через несколько лет после рождения внучки он оставил «Пробуждение» и полностью погрузился в работу над районами Фабрики, амбициозно и честолюбиво наводя там свои порядки. Надо сказать, фамилия Палпатин до сих пор звучала во дворах и заведениях — Рей слышала её нечасто, но каждый раз она вызывала у неё ёканье в груди. Во времена, когда Фабрикой правила «Империя», на улицах было тихо — так говорили некоторые старожилы. Кто сейчас единолично неофициально владеет районом, Рей не знала наверняка — «Первый Орден» имел влияние только на определённые сферы деятельности Фабрики, и если Рыцари Рен подчиняются Сноуку — то и они в управлении районом не особенно преуспевают. Что держит местных бандюганов и преступников в узде? Застарелый страх перед Палпатином? Деловитая напористость непоколебимого «Ордена»? Или опасение перед Рыцарями? Так много вопросов… Делая глоток уже остывшего терпкого чая, Рей вдруг вспомнила Рыцаря, который её подвёз и напоследок усыпал почти вежливыми предупреждениями. Кайло, вроде. Такой весь из себя нелюдимый и жесткий, но не сдал её своему главарю, поймав под столом за шпионажем, да ещё отвёз почти что домой. И за велосипедом обещал приглядеть. Придурок какой-то. Рей улыбнулась в чашку, но только мельком. Ситуация, в которую она попала по собственной глупости, не располагала к веселью и сентиментальности. Но Рыцарь произвёл на неё неплохое впечатление — без полумер всё сразу расставил по полочкам, ограничив диалог; да и уважение ушлой журналистки заслужить успел — тем, что не сказал больше, чем собирался, или больше, чем Рей надеялась услышать. Жаль, не удалось увидеть его без шлема — как может выглядеть человек, добровольно связавший себя с подобным видом деятельности? Загрубевшие ли у него черты лица? Суровый ли взгляд? Может, щетина? Кустистые брови? А выражение — почти наверняка усталое и раздражённое — это уж Рей по его голосу уяснила сразу. По правде говоря, она надеялась больше с ним никогда не встретиться. Ну правда. Так себе компания для времяпровождения, пусть он и крут, хмур, в коже и на мотоцикле. Только работе мешает… Диктофон и фотоаппарат… Рей прикрыла глаза, в очередной раз погрязая в пучине самобичевания — порой ей действительно не хватало собственной маленькой копии, которая бы в такие моменты выбегала из-за угла и давала Рей мощные пощечины. Едва рассветет, она отправится к «Старкиллер» — даже если клуб будет закрыт, даже если она не будет знать, где искать По Дэмерона, даже если там всё ещё будет на дежурстве Кайло — она, блять, туда пойдёт и будет ждать, как преданная псина. На вопросы будет врать напропалую — вдруг выйдет убедительно. Станет давить на жалость, угрожать, что угодно — но заберёт диктофон, фотоаппарат и велосипед и скроется оттуда, исчезнет, словно ветром унесённая, на пару недель. Иначе ей не жить. Попытка того стоит, верно ведь?.. *** Дядя Сноук любезно подкинул её до дома, и хотя Рей пришлось выслушать очередную мини-лекцию о непригодности района бульвара Татуин для жизни, её к тому моменту уже приятно разморило и убаюкало. Сноук отказался выпускать девушку из «Стального Феникса» без ужина, а она и не особенно сопротивлялась, и теперь с удовольствием расслабленно размышляла о том, что может спокойно принять душ, не ломая голову в круглосуточном супермаркете над тем, что бы такого сожрать, и лечь спать на пару часов, прежде чем с первыми лучами солнца рвануть в «Фабрику». Они с дядей ещё немного мило побеседовали, и расстались на бодрой и уютной семейной ноте, так что беспокойство Рей по поводу отношений со Сноуком окончательно улеглось. По крайней мере, он купил ей авокадо и ни разу не поднял тему блога Дез Дейзи. Либо эта тема улеглась, либо в «Первом Ордене» есть дела поважнее. Вот, например, как поиски украденной лохом-Финном флэшки. Было уже далеко заполночь, когда Рей поднялась, едва волоча ноги, на свой пятый этаж и ввалилась в квартиру. Малость затхлый запах вперемешку с эфирными маслами заставил её привычно поморщиться и, прежде чем разуться, она прошагала к окну и распахнула его настежь, впуская в комнату свежий ночной воздух. Её квартирка была маленькой, пустоватой и в меру ухоженной. Заселяясь сюда впервые, Рей рассудительно полагала, что не задержится в городе надолго, и слегка потрёпанные, по углам украшенные крапинками плесени серебристо-серые обои, старая рассохшаяся мебель и треснутый уголок душевого поддона не привлекли её должного внимания; когда же выяснилось, что средства, чтобы покинуть Явин, ей придётся собирать ещё довольно продолжительное время, мебель начала потихоньку сменяться на более новую и удобную, а сколы замазываться шпаклёвкой. Рей по праву считала себя абсолютно неприхотливой: валяться дома, глядя в потолок, ей не нравилось (так что потолок можно было не выбеливать), и в квартире царила полноценная рабочая атмосфера человека, готового в любой момент сорваться с места и заняться делом. В крохотной кухоньке, огороженной от комнаты шкафом, не было стола — его она перетащила к раскладному дивану, заменявшему ей кровать и поле боя с Армитажем; рядом со столом стоял стул, уволоченный с работы после списания; ещё один стул, складной, нагло стыренный с площадки какого-то летнего кафе, выполнял функцию прикроватной тумбочки и был завален одеждой, книгами, косметикой и прочей ерундой, которой не хватило места на подоконнике. Главную же часть обстановки заключали в себе свечи различнейших форм, цветов и размеров, ряды которых беспорядочно стояли на столе и полу, заливая поверхность вокруг себя застывшим разноцветным воском, словно их веками не двигали с места — Рей не любила электрический свет. Строго говоря, солнечный её тоже не особенно прельщал. Хакс называл её свечи костром, само жилище пещерой, а Нииму — первобытной ведьмой, и хотя Рей обычно в ответ молча впечатывала ему в лицо подушку, в глубине души она не могла с ним поспорить. Душ, вместо того чтобы ещё сильнее разморить её уставшее тело, напротив, мощно её взбодрил, плюхнув на спину прямо посреди тёплого потока пару литров ледяной воды; ругаясь на чём свет стоит на душ и на возмущённо постучавшего в стену в ответ на её крики соседа, Рей замоталась в халат, угрюма ворча, закрыла туго захрипевшее окно, зажгла несколько свечей, в том числе ароматическую, которая привычно начала наполнять комнату нежным запахом лаванды, и устроилась с ногами на стуле, обняв колени, ожидая, когда загрузится ноутбук. Своей сегодняшней вылазкой она потеряла очень ценный материал для статьи. Нет, больше того — она потеряла все свои предыдущие наработки по Рыцарям Рен. Как Хакс и предсказывал — ей не суждено вышвырнуть эту статью на всеобщее обозрение, как бы ей того ни хотелось. Когда все Рыцари видели её на месте преступления — она не может упомянуть в тексте «Старкиллер» и рейд Рен, не поставив себе при этом красную точку на лбу. Как минимум Кайло запомнил её, и даже, словно почувствовав, прямо предупредил, чтобы не смела и словом обмолвиться о том, что видела сегодня ночью. Написать статью со всеми подробностями, да ещё приложить фотографию, сделанную из-под стола, под которым она пряталась — самоубийство. Но такой будоражащий метод самоубийства ей ещё не попадался. Шестерёнки в голове Дез Дейзи заскрипели, завертелись, генерируя убийственно верные аргументы. Разве они знают о ней хоть что-то? Им не известно её настоящее имя — и в Фабрике её имя тоже никто не знает, она очень осторожна. Она не назвала им даже район своего проживания — Кайло уверен, что она живёт на Джакку-Стрит. Больше им ничего, кроме того, что она ездит на велосипеде, не известно. Она… невидимка. Никто. Красное сияние внутри клуба, темнота во дворе и плотное стекло визоров шлемов наверняка скрали черты её лица, а шапка закрыла волосы. У неё нет видимых отличительных особенностей — ни шрамов на пол-лица, ни протеза, ни татуировок. Разве возможно узнать человека среди миллионов других в Явине, если видел его всего несколько минут, да ещё при таких обстоятельствах? На экране ноутбука высочило окошко для пароля. «Ниима123». Чёрт, нужно и правда сменить на что-то посложнее. В заводских настройках Хакса нет опции совести, с нежностью подумала она. Из всей кипы документов, беспорядочно разбросанных на рабочем столе, курсор Рей сразу же безошибочно нацелился на тот, что был назван «Рыцари Рен черновик нов испр2». Она помедлила, глядя чуть выше экрана, в стену, на которой плясали отсветы язычков пламени свечей вокруг неё. Безумие. Что она делает? Ненаписанные статьи умеют мстить — это было ей известно уже очень давно, но ещё сильнее умеют мстить те статьи, что были написаны и выпущены в тираж. Нет, нет, только не истории о Рыцарях, только не после сегодняшнего. Она вдруг чётко осознала: этот документ не попадёт в блог «Мёртвых новостей», и Дез Дейзи не оставит под ним галочку «Включить комментарии», чтобы честолюбиво понаблюдать за реакцией читателя. Она просто напишет эту статью, вычешет её, вылижет, превратит в злободневный, мрачный, саркастичный шедевр — и отправит в корзину без возможности восстановления. Она просто напишет эту статью, изольет в печатном тексте всё, что хочет рассказать, и отпустит эту тему. Забудет о произошедшем в «Старкиллер». Ради собственной безопасности. Рей положила пальцы на клавиатуру, глубоко вздохнула и начала быстро набирать строки, вспыхивающие в голове неоном. В заводских настройках Рей Палпатин не было опции честности. Даже с самой собой.