В пучину кровавого отчаяния

В первый раз он увидел его в Ресторане Гулей. Ута нечасто там бывал, честно сказать — никогда не бывал, да и в 7-й район не захаживал. Но довелось ему однажды делать маску одному очень влиятельному в тех кругах гулю, а тот взял и обеспечил его членством в Ресторане Гулей. Непонятно, зачем, но кто ж от таких подарков отказывается? Особенно, когда не спрашивают. Ута не растерялся: пришел, посмотрел и благополучно ушел, не найдя там для себя ничего интересного. На сцене огромный мясник разрезал людей и кидал их конечности в толпу. Дескать, дегустируйте. Вот тебе и ресторан. Не так он себе представлял членство в тайном сообществе, ох, не так. С тех пор он там больше не появлялся. До определенного момента. Тот день для Уты стал исключением из всех исключений. Он просто услышал, как зашедшие к нему гули шепотом обсуждали, что вечером в Ресторане будет нечто такое! Какое, такое, Ута так и не услышал — чересчур взволнованные посетители схватили маски и умчались, по всей видимости, в ранее упомянутый Ресторан. До вечера он сидел в мастерской. Сидел-сидел и не высидел, отправился в 7-й район. Зачем? Кто его знает. Вот остался бы себе спокойно в своем 4-м и горя бы не знал. Но что-то всегда идет не так. И вот он уже заходит в Ресторан, ожидая неизвестно чего, но очень надеясь, что, верно истолковав смысл диалога утренних клиентов, хотя бы в этот раз не потратит время зря. Время зря он не потратил, и обманутым себя вовсе не чувствовал. Говорливые покупатели оказались правы — это действительно было нечто. В центре арены стоял широко известный в тех узких кругах гуль, а рядом с ним — человеческий ребенок. Все присутствующие с придыханием рассматривали нового питомца Биг Мадам. Ута не разбирался в людях, а тем более — в детях, но тот выглядел совсем юным и невероятно красивым. Как сообщил гуль, это был мальчик, и звали его Джузо. Каждый, из сидящих на трибунах, отметил, насколько прекрасной была внешность этого создания: белоснежная, словно у фарфоровой куклы, кожа, милое личико и невероятные глаза, на дне которых бушевало море, еще чуть-чуть — и затопит, спастись никто не успеет. А еще был запах. Этот запах, Ута никогда его не забудет, в котором смешались слегка сладковатые и невероятно свежие нотки. Он пах, как долгожданный подарок, как самая желанная мечта. Так пахло счастье. И это счастье стояло, распахнув от шока и всепоглощающего ужаса свои и без того огромные глаза, не смея пошевелиться. Когда Биг Мадам объявил, что это новый мясник, Ута почувствовал, что дышать стало труднее. Когда Биг Мадам покинул сцену, приказав выводить будущую жертву, Ута понял, что подводить его стал весь организм. Он не знал, что будет дальше, и как этот ребенок, дрожащий как осиновый лист, убьет себе подобного, но точно понимал, что, если тот не станет ничего делать, будет хуже. И Джузо — умный мальчик — по всей видимости, это тоже понимал — человеку, позволившему себя заманить в Ресторан Гулей, уже не поможешь, а себя еще можно спасти, или, хотя бы, отсрочить неминуемую гибель. Глаза бояться, а руки делают — это в точности описывало то, что происходило на сцене, новоиспеченный мясник медленно подходил к связанному мужчине с ножом в руках. В конце концов, всего лишь его первое выступление, не хотелось бы так сразу избавиться от такой чудной зверушки, если этот увалень его покалечит, сказал тогда Биг Мадам, заставляя прислугу затягивать веревки на теле грузного человека потуже. Тогда Ута увидел это — шторм, заполонив прекрасные глаза, вырывался наружу, собираясь хрустальными капельками-слезинками в уголках глаз, стекая вниз к едва приоткрытым губам. Ута пропустил момент убийства, завороженно наблюдая за прекрасным ангелом, самозабвенно воткнувшим нож не только жертве, но и ему прямо в сердце. Он следил, как распахиваются от ужаса глаза, как кожа на руках окрашивается в красный и как фантомные крылья за спиной становятся черными и пеплом опадают к ногам. Именно в тот миг Ута осознал, что утонул в ярко-красных, как та кровь, которая окутывала босые ступни Джузо, глазах еще тогда, когда взглянул в них впервые. Именно в тот миг Ута осознал, что уже давно разучился плавать, да и хотелось совсем не этого, а, наоборот, окунуться поглубже и узнать: затянет на самое дно или нет. Как позже выяснилось — затянуло.