Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным… Евангелие от Луки 8:17
– Родион, ты нужен. Она не справляется в одиночку. – Нет, это исключено. – Меглин, дело действительно серьезное. Поверь, я бы не стал тебя просить, если бы был уверен, что она справится. Откладывать больше нельзя. – Ты же понимаешь, что я не могу появиться так просто. Она меня похоронила. – Я понимаю. Но ты же и не из таких ситуаций выкручивался, придумай что-нибудь. Я в тебя верю. Теперь Меглину снова придется работать с ней, а для этого надо «воскреснуть». Он корил себя за то, что позволил ей подойти к нему так близко. Она стала настолько ему дорога, что он не мог дышать без нее. Он перестал себя узнавать, вспомнил, что такое любовь. Кому бы еще Меглин позволил жить в своем доме и собственноручно дал ключи? Она единственный человек в его жизни, которого он подпустил так близко. Она всё изменила. Родион всю свою жизнь прожил в панцире, в броне. Он не доверял людям, не любил их, боялся приблизиться к ним, потому что не хотел обжигать их ледяной коркой своего равнодушия и цинизма. К ней он боялся приблизиться, потому что не хотел, чтобы она сгорела до тла в огне его любви. Рядом с ней его душа была маленьким розовым бегемотиком, который облаком летал среди теплоты, спокойствия и любви. Без нее – огромным серым бегемотом, который лежал в болоте равнодушия, боли и одиночества. *Я же знал, что этим все закончится. И все равно позволил ей приблизиться, врости в меня так, что невозможно оторвать безболезненно для обоих. В прошлый раз я дал слабину, больше этого не повторится. Тогда казалось, что больше нет времени, сейчас у меня нет не только времени, но и права.* Они подъехали к месту встречи. Как она его встретит? Готов ли он снова увидеть ее? Меглин выходит из машины. Вот она. Та, которую не хотело отпускать сердце настолько, что даже перепрыгнуло на другую сторону. План у него созрел моментально, как только ему предложили вернуться. За свою тяжелую жизнь Родион насмотрелся на шизофреников. Он не выдаст себя, главное, чтобы и сердце не выдало. Она поверит. Конечно, для него это возвращение было не менее неожиданным, чем для нее. Он был уверен, что передал пост надежному человеку, что она покажет результат на равне с ним, а может, и лучше. И тут ему говорят, что она не справляется. Не справляется с первым же делом. Неужели он ошибся в ней? Или его смерть настолько отразилась в ней, что она растеряла все навыки, будто они покинули ее вместе с тем, кто их произрастил. Невольно Родион бросает взгляд на ее обручальное кольцо. Позже он спросит о свадьбе, когда случай представится. Ее ответ, с одной стороны, его успокоит, а с другой – даст в очередной раз понять, что он своей жизнью рядом с ней и своей смертью разрушил ее жизнь. *Давай, Есеня, не разочаруй меня. Что ты видишь?* Он ждет ответа на такой привычный вопрос, который теперь вынужден задавать мысленно. Но вместо ответа ему бумерангом возвращаются собственные слова. *Снова не готова. Неужели стажировка не оставила своих плодов? Опять придется всё делать самому.* И он дает ей очередную подсказку, как ему кажется, совершенно прозрачную. Но понять ее может только она. Его вообще понимает только она. Не только понимает, но и чувствует. Этой ночью он должен всё обдумать. Как не попасться? Как дать ей понять, что он уже не тот, что он никогда не будет прежним? Родион разрабатывал тактику своего поведения, придумывал фразы, которые должны были отпугнуть ее, вспоминал движения, характерные для людей – шизофреников. Он подошел к окну палаты, в которой вынужден был находиться. На улице уже стемнело, поэтому легко можно было видеть свое отражение. Как раз то, что нужно. Он стал корчить рожи, выбирая подходящую для своего образа, и вдруг увидел Есеню. Сердце взяло бешеный темп, в глазах на мгновение помутнело. К такому повороту он не готовился. Всё могло закончиться едва начавшись. Он сел на кровать и принял на себя роль скульптуры. Это первое, что пришло ему в голову. Родион и не подозревал, что ему будет так сложно соответствовать выбранному образу, ведь, когда она рядом, так хочется прикоснуться к ней, почувствовать тепло ее тела, ощутить нежность кожи, услышать стук ее сердца. Благо, была ночь, и он мог надеяться, что она скоро уснет. Они снова работают вместе. Он уже почти привык к тому, что она вновь проводит большую часть времени с ним. Почти, потому что сейчас ему было сложно, как никогда. Он и раньше с трудом мог себя контролировать, а теперь нужно еще и притворяться сумасшедшим. Для него это было пыткой. В глубине души он надеялся, что она его вычислит, не зря же он потратил на нее столько времени, передавая свои навыки. Хотя, сейчас было ощущение, что она осталась на второй год и снова проходит курс обучения знаменитому методу у не менее знаменитого профессора. Когда она проходила у него стажировку, он старался быть с ней холодным, даже резким, грубым. Но это не помогло. Она полюбила его, полюбила настолько сильно, что решилась на убийство. Но самым страшным было для него то, что он тоже полюбил ее. Она доказала свою любовь. И теперь, когда они снова вместе, ему тоже представился такой шанс – он просто не мешал ей жить, правда, и это получилось не очень, потому что она бежала к нему при первой возможности. Вот и сейчас пришла. Раннее утро, у нее муж, ребенок, но она не с ними в красивом уютном доме, а с Меглиным в заброшенной холодной берлоге. И так каждое утро. Ему становится всё сложнее себя контролировать. Он понимает, что его план не работает, но старается не дать слабины, хоть иногда и забывается. Ему кажется, что сил противостоять уже нет, что всё это бессмысленно, но вовремя понимает, что не может по-другому и возвращается к своему образу. Она вновь пришла к нему в берлогу, принесла его вещи. Он сразу же вошел в образ, стал играть очередной акт своего затянувшегося спектакля, но не всё пошло по плану. Они столкнулись лбами, она почувствовала прикосновение его руки к своей руке. И этот долгий пронизывающий взгляд. *Кажется, я опять позволил себе лишнего. Опять бросил на нее этот взгляд. Она заметила. Надеюсь, не догадается.* Он одернул руку и снова попытался скрыться в глупой улыбке. Ему порядком надоело не только изображать из себя психа, но и в расследовании играть роль подсказчика. Этого маньяка он решил поймать сам, без посредников. Когда Есеня пришла, дело уже было сделано. Он растворился в ее объятьях, ему хотелось, чтобы это длилось вечно, но вовремя опомнился. Она уехала, и Родион мог расслабиться. Он и не подозревал, что она может вернуться, ведь раньше она приходила к нему только по утрам. Но она вернулась и услышала их разговор с Бергичем. Родион оборачивается, видит ее и понимает, что притворяться больше нет смысла. *Попался… Рано или поздно это должно было случиться, но не так же глупо, Меглин, теряешь навыки! И как ей это объяснить?* Где-то в глубинах ее души уже давно прочно обосновалось сомнение в том, что он болен. А может, это была надежда на то, что он здоров. И каждый раз, когда Родион забывался, пусть даже на долю секунды, она успевала ухватиться за это всей своей силой и тянула наружу его истинного. Может, поэтому он так нелепо попался. Это не он был неосторожным, это она была слишком наблюдательна, а сейчас просто убедилась в своих подозрениях. Он был даже рад, что всё открылось. Да, ему не хотелось снова втягивать ее в свою игру, но и продолжаться долго этот обман не мог. Все решилось само собой, и Родиону нужно было срочно придумывать новую тактику. Новый раунд - новые правила.Глазами Меглина
21 ноября 2020 г. в 23:54