Проклятый огонь

      Тимофей валялся в кровати с учебником в руках. Из-за этих приключений он пропустил несколько уроков, а поэтому, как только появилось время, решил наверстать упущенное. Настенные часы показывали полседьмого утра, поэтому Димка Трофимов до сих пор сопел, ворочаясь в своей кровати. В отличие от него, Тимофей уже успел сходить на пробежку. На беговой дорожке он встретил ещё нескольких учеников, которые с недавнего времени следовали его примеру.       Вставал он все равно раньше всех.       С событий в Галерее прошла неделя. С тех пор, как раскрылось, что Стас Кащеев являлся Змееносцем, Димка жил в одной комнате вместе с Тимофеем и Никитой. Ссылаясь на скуку от одиночества, Трофимов просто не хотел находиться в той комнате. Тимофей его прекрасно понимал — он сам до сих пор был в шоке от того, что делил комнату с убийцей одиннадцати членов Королевского Зодиака, его матери в том числе.       Которая, как оказалось, и не была мертва вовсе. Тимофей не знал, как себя с ней вести. Он был счастлив видеть её живой, но в то же время негодовал, что Ангелина так долго не появлялась на глаза и не заявляла о себе. Тимофей понимал, что у неё наверняка были причины, но пока что не мог заставить себя первым начать разговор. Да и Ангелина в академии ещё не появлялась. Он иногда замечал её на улицах, но в следующую секунду она опять исчезала из его жизни.       В окно постучали. Тимофей встрепенулся и перевёл взгляд на улицу.       Никита Легостаев в чёрной одежде сидел на одной из веток и выжидающе глядел на Зверева. Тимофей усмехнулся и поднялся, открывая окно и пропуская оборотня внутрь.       Димка что-то пробурчал и сел, укутываясь в одеяло почти с головой.       — Холодно же! Входная дверь для слабаков, да? — заплетающимся языком спросил ещё не проснувшийся Трофимов.       Тимофей фыркнул. Димка даже сейчас сидел с закрытыми глазами.       Никита отряхнулся от снега и прошёл к шкафу, находу снимая кожаную куртку.       — Будильник все равно скоро прозвенит, — заявил он. — Так что нечего дрыхнуть без задних.       — Я мог поспать ещё… — Димка сонными глазами взглянул на будильник. — Целую минуту!       Тимофей закатил глаза.       — Не строй из себя королеву драмы, — с нескрываемым весельем сказал он.       — Хорошо, Ваше Высочество, — зевнул Димка. — О, извините. Ваше Величество!       Тимофей подхватил с кровати подушку и прыгнул на Димку, начиная душить его. Трофимов зашипел, как самая настоящая кошка, и начал брыкаться под звонкий смех Никиты.       После победы над сожженными Агни слился с силой Тимофея. Зверев чувствовал разницу — пусть огонь и не навязывался, но был готов выполнить любую его просьбу.       Например, астральные проекции теперь давались куда легче, и сосредотачиваться на них было проще, чем прежде. Недавно Тимофей, воодушевленный уроком истории, попробовал создать астральных рыцарей. У него получилось контролировать движение двадцати огненных солдат, но при малейшей ошибке они разлетались искрами. Один из них на мгновение вспыхнул лазуритовым огнём, но вмиг превратился в изумрудного. После этого Тимофей пытался снова призвать голубое пламя, но оно не отзывалось, отчего парень испытывал раздражение вперемешку с разочарованием.       Странно, но астральные перьевые крылья спокойно меняли цвет на лазуритовый. Тимофей не знал, в чем дело, но был рад и этому.       Что касается полного контроля других цветов огня, он понимал, что это всего лишь дело тренировки, поэтому Канто по его же просьбе не давал ему спуска и увеличил нагрузку.       Иногда Зверев все-таки начинал жалеть о своих словах.       Один раз Тимофей решил поэкспериментировать с новообретенными силами и попросил помощи у Василия Глебовича Чернокнижца.       — Я просто не знаю, к кому обратиться, — виновато развёл он руками при разговоре.       Старик понимающе улыбнулся, и после уроков они вдвоём прошли на стадион. Василий Глебович взмахнул руками, вызывая широкую огненную волну, похожую на настоящее цунами, и атака мигом понеслась в сторону Тимофея. Зверев вскинул руку, мысленно приказывая пламени остановиться, и волна замерла. Парень чувствовал, как Василий Глебович пытается дергать за ниточки и вернуть себе контроль, но эти попытки сейчас казались настолько жалкими, что Тимофей не смог скрыть своего удивления. Сила, подаренная Агни, была настолько велика? Тимофей плавно повёл рукой в сторону, и волна огня сдвинулась за ней. Следуя молчаливым приказам, она начала извиваться и вскоре превратилась в маленького астрального кота.       Василий Глебович похлопал в ладоши.       — Это просто невероятно, Тимофей, — сдержанно произнес он, но в его глазах Зверев заметил восторг. — Неужели ты смог подчинить Агни?       — Я освободил его, — ответил Тимофей и щёлкнул пальцами. Астральная кошка с хлопком исчезла. — Сейчас остался только я.       И это было чистой правдой. По рассказам Димки после того, как Тимофей очнулся в медпункте, стало понятно, что золотая змейка сгорела, не оставив после себя ни следа. От этой новости Тимофей был немного расстроен.       Агни… Он оставил после себя столько вопросов…       Но как только Тимофей заснул, все ответы пришли сами.       Зверев проснулся в пшеничном поле под закатным небом, переливающимся маковыми, розовыми, аметистовыми и огненными цветами. Солнце уже наполовину зашло за линию горизонта.       Тимофей понимал, что это — одно из тех мест, где он встречался с сожженными. Но он не помнил ничего из того, что причинило ему боль — ни кошмаров, ни боев, ни убийств своих друзей. Ему было известно, что они просто были. А детали…       Детали Агни забрал с собой.       «…я верну тебе вдвойне то, что забрали они, и уничтожу то, что не даёт тебе покоя…»       Он одарил небывалой силой и забрал все горькие воспоминания, связанные с сожженными.       Тимофей был невероятно благодарен за такой подарок.       В этом бесконечном поле пшеницы Зверев заметил небольшой каменный квадрат. На нем стояла золотая шкатулка, инкрустированная алыми рубинами и желтым янтарем. Тимофей подошёл и открыл её. Недолго покопавшись в пепле, он выудил оттуда свиток и развернул.       Вместо чернил слова были написаны яркой лавой. Иероглифы на бумаге начали двигаться и на глазах у изумленного Тимофея сложились в понятные слова.

Смертоносный Изумруд. Не думал, что ты найдешь это письмо, но если ты его читаешь, то смог оправдать мои ожидания и подарить мне свободу. Эти иероглифы — древнее заклинание, которое оставит на бумаге мои последние мысли. Поэтому сейчас я поведаю тебе о том, о чем не успел рассказать при существовании. Это место — твой собственный внутренний мир. Ты можешь менять его по своему желанию. Золотые дворцы, дремучие леса, огромные вулканы, подводные пещеры — всё, на что способно твоё воображение, огонь воплотит в лучшем свете. Тебя наверняка интересует, почему я тогда превратил тебя в Дракона. Почему пытался манипулировать, почему бесился, когда ты чуть не убил своего отца. Ответ очень прост — это всё делали сожжённые. Я не хотел, чтобы ты про них узнал, поэтому всячески играл, стараясь скрыть от тебя их существование. Первые Драконы… Я долго думал над тем, рассказывать тебе о них или нет, но в конце концов решил, что ты достоин знать всю правду. По-твоему, почему меня прозвали клинком Агни? Агни — Бог огня, могущественный, повелевающий этой стихией как своей рукой. Но в отличие от него, я был реальным. Я помогал слабым, даровал тепло в зимние стужи бездомным. Казнил грешников, сжигая их на глазах у всех. За это меня и прозвали так. Клинок Агни. Его клинок. Но один из первых Драконов захотел владеть силой, равной моей. Он пытался достичь этого уровня, но не продвинулся ни на шаг. Все, что он смог, это Ведьмин огонь. Я любил его, и он умело воспользовался этим. Втайне от всех он заключил меня в золотой браслет. Он хотел опробовать его, но артефакт вдруг исчез. Браслет переходил в народе из рук в руки. Мой гнев не знал границ, и я уничтожал одного человека за другим. Так и появились сожженные. Когда другие первые Драконы узнали, что совершил их брат, они попытались вернуть меня, но каждый из них потерпел неудачу. Они не были готовы к тем испытаниям, которые им уготовили сожжённые, а я ещё не был готовым им помочь. Я просто не знал, как. Пришлось сжечь их самому. А единственный оставшийся первый Дракон бросил меня и скрылся. По-твоему, почему последователи Жестокого Топаза не пришли за тобой? Твой отец наверняка видел, что золотой браслет у тебя. Он просто решил избавиться от своего неожиданно набравшего сил сына — врага, отныне равного ему по силе. По крайней мере, он думал, что равного. Моя сила на уровень выше сил первых Драконов. Я уверен, что при битве с сожженными ты задавался вопросом, почему я им не подвластен. Я сжигал только тех Драконов по одной простой причине — родитель всегда старается уберечь своих детей от беды и боли. Дело в том, что не те Драконы были первыми. Первым был я. И отныне ты — единственный равный мне. Я уверен в том, что ты одолеешь Жестокого Топаза. Чтобы он ни говорил, знай — он не имеет над тобой никакой власти. Впереди тебя ждёт очень долгая жизнь. Проведи её так, чтобы тебя запомнили, как героя. Ты создан для этого, и наверняка сам это знаешь. Стань святым, который даже после смерти будет приглядывать за своими потомками и последователями. Я не обязываю тебя. Но знай, что это — одна из открытых тебе дорог. Эта шкатулка, стоящая перед тобой — мой прах и прах моих Драконов. Таких было несколько, но сейчас мы стали одним. Мы — олицетворение твоей силы и могущества. Когда тебе будет казаться, что ты стоишь на краю обрыва, помни — мы все глядим за тобой. Мы не дадим тебе упасть.

      В том сне Тимофей ничего не делал. Он просто стоял с пергаментом в руках, перечитывая текст по несколько раз. Потом осторожно закопал его обратно и закрыл шкатулку.       А оставшееся время просто лежал в поле, закрыв глаза. Этот покой… Им надо было наслаждаться, пока Тимофей не ввязался в очередное приключение.       Первым делом он рассказал обо всем Димке. С тех пор Трофимов и кличет его «Его Величеством».       — Не называй меня так.       — Ни за что! Даже лимон позавидует твоей кислой мине!       Тимофей был рад и тому, что Димке хватало ума не называть его так на людях. Но говорить об этом Трофимову он не собирался — кто знает, чего тот удумает.       Учебный день пролетел незаметно. В «Пандемониуме» всем было известно, что Тимофей — Дракон, но теперь он скрывал не столько своё происхождение, сколько свою силу. О ней было известно только узкому кругу, включая Огненных волков, проживающих на территории академии. И Королевский Зодиак, конечно же.       К слову, Канто узнал о ней самым первым, и Тимофей до сих пор гадал, каким образом.       После уроков Тимофей переоделся и направился к особняку Зверевых. Дома пока никого не было — Егор уехал по делам, Лиза ещё работает в музее. Поэтому, когда Тимофей постучался в дверь, ему открыла горничная Вика. Женщина поприветствовала парня и пропустила его внутрь.       Тимофей заметил, что Вика была одета в уличную одежду, а возле неё уже стоял полный багаж.       — Вы уезжаете? — спросил он.       — В Санкт-Эринбург, — сообщила женщина. — К семье. Твой отец выделил мне денег и сказал, что я сполна отработала и он позвонит, когда вам снова потребуются мои услуги. Даже оплатил мне поезд, я так удивилась! Не знай я его, то решила бы, что он меня выпроваживает!       Тимофей с легкостью понял, что на самом деле Егор хотел спасти Вику на случай, если грядущая война заденет и особняк.       Они попрощались, и, как только Вика вышла и закрыла за собой дверь, Тимофей с хрустом потянулся и прошёл в гостиную.       Ангелина Зверева стояла у окна с кружкой чего-то горячего и разглядывала сына своими пронзительными зелёными глазами. Белоснежные волосы были уложены в неряшливый пучок с выбивающимися прядями.       Тимофей поджал губы.       — Мам?       — Привет, Тим, — неуверенно произнесла Ангелина. — У нас всё не было времени поговорить…       — Это точно. Да я и не знаю, о чём. Столько всего прошло…       Тимофей помнил, как первое время после встречи в Галерее он хотел найти мать и высказать ей всё, что думает. Рассказать о боли, которую он испытал, о том, как оплакивал Ангелину.       Но сейчас эти мысли вылетели из головы. Осталось только странное умиротворение. Тимофей не знал, как так вышло, но не забивал себе этим голову.       Затянулась тишина, и Ангелина опустила взгляд.       — Я знаю, что мой поступок трудно объяснить, но…       — Так было нужно, — со вздохом прервал её Тимофей. — Я знаю тебя, мам. Вытягивать из тебя ответы бессмысленно, — он подошёл к ней и посмотрел в окно. — Надеюсь только, когда-нибудь ты сама мне всё расскажешь.       — Хорошо, — с облегчением кивнула Ангелина и тоже повернулась, всматриваясь в тёмные улицы.       Некоторое время они простояли молча.       — Как там Платон Евсеевич? — наконец спросил Тимофей. — Он ведь последний, да?       — Верно. Его всячески охраняют и не подпускают никого подозрительного, — ответила мать. — Но сомневаюсь, что последователей Огненного Змея это удержит.       Тимофей невесело усмехнулся.       — Не забывай, что я и сам теперь Огненный Змей.       — Змей — мерзкий искуситель, готовый идти по головам ради своей цели. Он искушает других на вид сладким, но сгнившим изнутри яблоком. Змей переплетает чужие судьбы, связывает их в один клубок, где он, как умелый кукловод, дергает за нити в свою выгоду. Но ты, Тим, не такой. Дракон — гордое, величественное создание. Божество. Ты предупреждаешь людей об опасности, стараешься спасти их. Распутываешь клубки и разрезаешь нити. И это мужество, этот героизм — они отличают великого и прекрасного Дракона от мелкого извивающегося Змея.       — Возможно, и он раньше был кем-то великим, — произнёс Тимофей. — В конце концов, он был таким рождён.       — Запомни одно, Тим, — ласково сказала Ангелина. — Родиться Драконом и стать Драконом — две разные вещи. Рождённый летать не стремится опускаться и не глядит на землю. Он даже не думает о своём падении, но когда он падёт, его крылья сломаются и принесут столько боли, что больше он не станет пытаться разрезать небеса и превратится в вечно пресмыкающегося Змея. А рождённый на земле стремится к небу, но уже ведает о том, что может оступиться. Его шаги легки, в сердце таится отвага. Он падал, но все равно упрямо взлетал на сломанных крыльях, не смотря на боль. И наконец смог покорить небо.       Тимофей растерянно заморгал, и Ангелина улыбнулась. Только при сыне она позволяла себе проявлять такие эмоции.       Тимофей взял у неё из рук кружку и отпил. Горячий кофе приятно согревал.       — Его сдерживает только один обруч, — пробормотал Тимофей, глядя вдаль на заснеженные крыши.       — Да. Не за горами день, когда он выберется из гроба.       Тимофей улыбнулся.       — И когда он освободится, мы будем к этому готовы, — уверенно заявил он.       Ангелина с улыбкой прикрыла глаза.       — Что ты будешь делать с Огненными волками?       Тимофей задумался.       — Их нельзя распускать, — заключил он. — Я не думаю, что подхожу на должность вожака, но, — Зверев покачал головой и улыбнулся. — Кто-то ведь должен, верно? Если они последуют за мной, я их не оставлю.       В этот момент раздался звук открываемого замка. Зверевы встрепенулись, и Тимофей первым пошёл ко входу, с весельем в глазах повернувшись к Ангелине.       — Поужинаем всей семьей, — воскликнул он. — Заодно расскажешь, какого это.       Ангелина недоуменно нахмурилась и тоже направилась к прихожей.       — Каково что?       — Наблюдать со стороны за собственными похоронами.       — Тимофей Зверев!