Сказка о работнике Балде и девице Марье

Летел по небу поп, толоконный лоб. Высоко летел — над самыми облачками. И дивились такому диву небывалому птицы, мимо пролетающие. А именно: десять уток, пять ворон, два журавля да гусь лапчатый. Но недолго пришлось им дивиться да пугаться: стал поп, толоконный лоб, обратно на землю падать. Много силушки у работника Балды, а земля-матушка всё ж сильней. Пожалел Создатель на сей раз попа: угодил он как раз в стог сена — высокий-превысокий да широкий-преширокий. И не сделалось ему вреда страшней синяков да заноз. Но как приковылял поп домой да увидал работника своего Балду — затрясся пуще листа осинового. И схоронился от Балды в горнице своей. Под перину залез — и знай себе трясётся. И кровать трясётся. И весь дом огромный, со стенами дубовыми. И амбар. И конюшня… Увидала это попадья, в пояс работнику Балде поклонилась да сказала: мол, дам тебе мешок денег — только уходи поскорее куда глаза глядят. Не ровен час, вдовой сделаюсь — преставится со страху такого муженёк мой. А Балда ей в ответ: не нужны, мол, деньги мне твои — дай только на дорогу хлеба горбушку да луковицу. А попадья и рада-радёшенька… Зарёкся с той поры поп, толоконный лоб, людей обирать да за дешевизною гоняться. И стал честно жить и дела Божьи вершить.

* * *

Шёл Балда, сам не зная куда. А с ним — верный друг, медвежонок Мишка. Шагали они да песни весёлые распевали. А попадалась им деревня — нанимался там Балда в работники. А ещё — просто так людям бедным да немощным помогал. Кому крышу починит, кому огород вскопает… И рады были везде люди помощникам таким умелым да весёлым. Вот так дошли Балда с Мишкой до одной деревеньки неприметной. Текла там речушка Купянка — и сама деревенька Купянкой звалась. Постучался Балда в крайнюю избушку — ветхую да покосившуюся. Открыла ему дверь старая вдова — бедная-пребедная. Одёжка на ней — одни дырки да латки. И на дочери её, Марье, сарафан да рубаха не лучше. Но не глядел Балда на одёжку Марьину. Глядел он на косу её русую да лицо доброе и пригожее. А в глазах её синих затаилась грусть великая. И захотелось Балде пуще всего на свете Марью да матушку её старую обрадовать-развеселить. Запели они с Мишкой песню весёлую-развесёлую… И улыбнулась девица Марья молодцу удалому да приветливому. Поняла она сразу: вот он — тот, кому может она без страха доверить все сокровища души своей. Все сказки свои рассказать… Вот так и стали они вчетвером жить: Марья-сказочница, матушка её Лукерья Ивановна, работник Балда и медвежонок Мишка. Не могла вдова Лукерья нарадоваться: неужто и для Марьи жених нашёлся… Даром что хороша она собою — бесприданница ведь. Но не это пуще всего женихов отпугивало. Другие девицы шустры да расторопны — всякая работа в руках у них спорится. А эта — кашу сварить может, да и всё уменья. Кому надобна жена такая? А что она сказки добрые да весёлые сочинять умеет и ребятишек соседских ими радует — так этим сыт не будешь. Не был похож на женихов этих Балда. Пусть им жёны стряпают, стирают да в избе чисто прибирают, коль им это всего важней. Он-то, Балда, сказки слушать любит пуще всего на свете. А из девиц тех ни одна сказки не сочинит, хоть озолоти её. И ни одна так не улыбнётся, как Марья-сказочница. И в глазах у неё, словно в озёрах глубоких: черпай-черпай, а до дна не дочерпаешь. Глядишь — наглядеться не можешь… Полюбил Балда всем сердцем девицу Марью, на других непохожую. И решил: руки у него у самого умелые — построит он избу новую, светлую да просторную. И держать её будет в чистоте, красоте да уюте. А Марья, коли хочет, пусть сказки сочиняет, а коли хочет — кашу варит. Главное, чтобы с ним рядом она была. И радовали они друг друга и Лукерью старую сказками да песнями… Обвенчал Балду с Марьей добрый старый поп — вовсе не такой, как горе-поп, толоконный лоб. И всё радовался он да дивился: вот, не хотел никто Марью в жёны брать — уж двадцать первый год ей пошёл, сверстницы давно замужем да ребятишек нарожали. И вдруг нашла она Счастье своё. Молодца доброго, весёлого, синеглазого да работящего. Дивны дела Твои, Господи… Счастливая у нас деревня Купянка. А через девять месяцев ещё больше радости в доме у Балды с Марьей стало. Доченька у них родилась — Дарьюшка. И росла она, горюшка горького не зная. И сказки мамины да песни папины на всю жизнь в сердце сохранила…