Следы на влажном стекле

      Агата стояла на кухне, смотря на огни ночного Стокгольма, в то время как на плите варился её любимый кофе в турке. Она была влюблена в этот город: безумный, свободный, равноправный, дружелюбный и местами холодный. Сойдя с траппа самолёта год назад, в голове девушки сразу проскочила мысль: «С этого момента шведские закаты станут для меня роднее английских туманов».              Это был очень насыщенный и интересный год, как для Агаты, так и для Александра — они учились жить вместе, налаживать быт и сглаживать любые недопонимая. А очередная затянувшаяся поездка шведа вновь разжигала бурю недовольства в душе девушки. Ей определенно не нравилось, что Нильсен погружался с головой в работу и полностью забывал о ней. Да, их общий бизнес был неотъемлемой частью жизни и бросить все важные дела было невозможно, ведь это грозило упадом акций на рынке и кучей звонков от партнёров. Но они оба, после каждой подобной ситуации, знали, как сгладить любой конфликт.              Тем временем черный напиток почти закипел — Харрис открыла холодильник, достала своё любимое миндальное молоко и начала взбивать его при помощи капучинатора, доводя до идеально невесомой молочной пенки. Затем, медленно попивая только что приготовленный горячий кофе, начала листать новостную ленту в телефоне, а спустя пару минут правым ухом услышала звук ключей в замочной скважине. Три поворота и дверь открылась. Взяв в руки кружку и ступая босыми ногами по мраморному полу, Агата подошла к долгожданному гостю.              — Почему ты мне не сообщил, что возвращаешься сегодня? — казалось, Агата прожжёт в нём дыру, именно таким был взгляд её зелёных глаз в сторону мужчины.              — Два часа ночи, почему ты еще не спишь, каттен? — он медленно подошёл к своей возлюбленной и оставил на её щеке лёгкий поцелуй. Развалистой походкой мужчина направился в сторону комнаты, попутно снимая пиджак и расстегивая пуговицы на белой рубашке.              — Твоя манера отвечать вопросом на вопрос теперь проявляется на постоянной основе, — англичанка облокотилась о дверной проём, наблюдая, как её любимый мужчина постепенно избавлялся от одежды.              — Хочешь устроить мне допрос? — на его лице озарилась ухмылка, — я могу снова одеться, только ради того, чтобы этой ночью меня раздела ты.              — Ты ведешь себя слишком непринужденно! — Агата сжала от злости в руках кружку так, что пальцы рук побелели, а затем с грохотом поставила её на комод. Александр стоял перед ней с голым торсом, держа руки в карманах брюк, на лице не было ни единой эмоции.              — Извини, я потерял счёт времени, всё было слишком сумбурно. Меня задержал один благотворительный футбольный матч, -швед быстро сократил расстояния между ними, притянув девушку к себе за талию. — Немецкое пиво — это зло. Я целый день отходил, — медленно дотронулся до мочки её ушка, проводя по нему язычком. — Пришлось отложить еще один рейс, — опаляя горячим дыханием шею Агаты, он оставлял невесомые поцелуи на ней, чем вызывал миллион мурашек по телу.              Ему до безумия нравился парфюм англичанки — приторно-сладкий с нотками мяты, но еще больше ему нравилось прикасаться к любимой девушке. Каждый поцелуй переворачивал все органы внутри, за неделю он слишком сильно соскучился по своему вредному котёнку.              — Алекс, — дыхание девушки стало глубже, когда губы парня достигли ключиц и плеч, — поговорим завтра утром, — она мягко оттолкнула его от себя, туша пожар внутри и побрела в сторону кровати.              Нильсен бросил игривый взгляд через плечо в сторону своей любимой, смотря как она забирается под одеяло и включает ноутбук — всем своим видом показывая, что ей всё ещё обидно. А у парня на эту ночь были определенно другие планы, от которых он не собирался отступать.              Швед присел рядом с Агатой, вглядываясь в её лицо: шатенка всячески пыталась скрыть свои эмоции, но желание увидеть глаза небесно-голубого цвета, которые пристально смотрели на неё, оказалось сильнее. Александр запустил руку под одеяло, касаясь пальцами лодыжки девушки и пробираясь по сантиметру выше, пропуская ток неимоверных ощущений вдоль женского тела. На лице парня озарилась улыбка чеширского кота, а рука уже по-хозяйски блуждала на внутренней стороне бедра Харрис, от чего та с силой сжала одеяло и непроизвольно глубоко задышала.              — Агата, я принёс свои извинения, — он прикрыл крышку ноутбука и пробираясь пальцами под ночнушку девушки.              — А я слишком устала, чтобы их принимать сегодня, — Харрис убрала его руку и легла на бок, сминая одеяло между ног и прикасаясь им к тем местами, где минуту назад были руки Нильсена.              — Сладких снов, busig kattunge, — мужчина наклонился и дотронулся губами щеки девушки, оставляя несколько нежных поцелуев на ней.              Больше всего ему сейчас хотелось вывести её на чистую воду, показать, что как бы она ни пыталась упрятать свои истинные эмоции, исход будет один — неминуемый провал. Играючи, Александр начал медленно расстёгивать ремень, затем потянул молнию брюк вниз и в один момент избавился от надоедливой вещи. А Агата так и не сомкнула ни одного глаза: она, как хищная птица, наблюдала за каждым действием молодого человека.              Свет уличных фонарей, проникающий сквозь окна, ложился ровным слоем на рельефную спину мужчины — наблюдать за такой картиной до чёртиков приятно. А Нильсен уже стянул с себя последний элемент одежды, расправил плечи, открыл дверцу шкафа, взял нужные вещи и направился в сторону ванной комнаты; девушка скинула с себя одеяло и провел пальцами по своему телу, пытаясь привести разум в порядок.              Агата подошла к окну, чтобы впустить в комнату прохладный воздух и сбросить накалившийся градус внутри. Неделя без него явно дала о себе знать, и какой бы вредной, обиженной и неприступной она ни пыталась сейчас быть — к нему тянуло до безумия сильно. Повернув голову к двери, ведущей в ванную, Харрис прикусила губу, представляя его под струями воды. Слабый свет из соседней комнаты и шум в ванной еще больше возбуждали девушку.              Неторопливо, на носочках, англичанка приближалась к ванной, попутно снимая с себя домашний халатик. За запотевшими дверцами душа, проглядывался силуэт мужчины, Харрис стянула с себя трусики, нарисовала на влажном зеркале «1:0, мистер Нильсен», и аккуратно открыла створки душевой кабинки.              Он стоял к ней спиной, но девушка была уверена, что с его лица не сходит злорадная улыбка. Да, она снова проиграла ему. Каждый раз попадает под власть этих голубых глаз и бархатного голоса. Проминается под его прикосновениями. Сдаётся сладостным чувствам к своему мужчине.              — Не смогла уснуть? — его голос был глубоким и возбуждающим, соединялся в мелодию с каплями, падающими и разбивающимися о каменный пол.              — Решила, что в данной ситуации, нужны другие извинения, мистер Нильсен, — она прижалась грудью к его спине, обвила руками торс мужчины и начала играть пальчиками по рельефному прессу, спускаясь все ниже. Александр начал томно дышать, а затем накрыл своей ладонью хрупкую ручку девушки и развернулся к ней лицом.              — Буду извиняться по-своему, — швед взял в руки мочалку и добавил на неё пару капель геля для душа с запахом манго, начал плавно проводить по ключицам девушки, оставляя мыльные следы на них.По спине Харрис прошёлся холодок — никогда не удавалось ей устоять перед ним.              А тем временем температура в душевой все накалялась и накалялась. Становилось тяжело дышать, но от жара внутри или снаружи? Швед спускался все ниже и ниже, дотрагиваясь до груди своей возлюбленной и задевая твёрдые соски. Агата схватилась за широкие плечи мужчины, и не сдерживая себя, впилась в желанные губы. Нервные окончания вздрагивали при каждом прикосновении любимых рук и губ. Харрис сминает, покусывает и оттягивает губы шведа, проводя по ним языком и проникаю внутри, снова изучая такое знакомое место. Их языки сплетаются, разжигая новый танец — это было чем-то неземным и сумасшедшим.              Руки Александра крепко сжимают талию девушки, а её ноги подкашиваются от прилива нового желания. Голова перестаёт мыслить разумно — чувства берут верх над всем сознанием. Дыхание становится прерывистым, губы мужчины спускаются ниже, впиваясь в кожу на шее и оставляя багровые следы на ней. Его язык лавирует вверх-вниз от ключиц до груди, задевая соски и вдыхая аромат тропического фрукта.              С губ Агаты срывается первый стон — такой сладострастный для мужского уха. Одной рукой парень придерживает её за поясницу, а второй скользит по внутренней стороне бедра, приближаясь к самому горячему месту на теле англичанки. Пальцами дотрагиваясь до клитора и медленно раздвигая липкие складочки, по которым начала стекать естественная смазка. Харрис прикусила ушко шведа, пытаясь заглушить хриплые стоны.              Слишком жарко. Слишком желанно. Слишком чувственно.              Агата тоже не сдавала позиции, её умелые ручки скользили по напряженному прессу мужчины, пробивая путь к эрогенной зоне, где явно была видна каменная эрекция мужчины. Нильсен томно выдыхает, сжимая ягодицу девушки, когда её рука ложится на возбужденный орган. Проводя по всей длине и дотрагиваясь пальцем до головки. И так несколько раз. Алекс не сдерживается, с его губ слетает до невозможности пошлый стон. Он прикасается своим лбом к её, и судорожно улыбается.              — Твои стоны лучше любой песни.              — И только ты имеешь возможность их услышать.              Взгляд глаза в глаза. И снова жаркий поцелуй, донельзя властный. Они сминают губы друг друга, раздвигая их и завязывая языки в огненные узлы. Протяжный мотив девушки был слышен сквозь разгоряченный поцелуй. Александр уверенно проникается в неё одним пальцем, через секунду добавляя второй. Изучает гладкие стеночки, надавливая на нужные точки. По его пальцам еще больше стекает тягучая жидкость, а он только наращивает темп внутри девушки.              Он знает каждое слабое место Агаты и легко этим пользуется, пока та крепко обхватывает его плечи и прижимается грудью, запуская свои руки в каштановые мокрые волосы парня. Алекс отстраняется и разворачивает девушку к себе, нежно целуя мочку уха.              — Я умею очень хорошо извиняться, мой непослушный котёнок, — мужчина сжимает грудь девушки пропуская между пальцев сосок, слегка прокручивая его. Крик Агаты заполняет всё пространство комнаты.              Нильсен проводит головкой члена по половым губам, медленно входит наполовину, а потом также медленно выходит. Он любит её баловать. Любит изводить. Она только его.              — Да … не … томи, — из последних сил Агата пытается вымолвить слова.              Александру срывает крышу, на этот раз он входит грубо, на всю длину, но не сразу приступает к действиям. Давая и себе, и ей привыкнуть. Такое невероятное ощущение, мышцы девушки обхватывают его член, а волны невероятных чувств накрывают с головой. Он начинает двигаться медленно, пользуясь каждым моментом, с каждым толчком всё наращивая темп.              Агата опёрлась ладонями о стеклянные двери душевой, оставляя на влажной поверхности невероятные узоры. Нильсен сжимал грудь любимой, жёстко двигаясь в ней. Звуки разгоряченных тел, их стоны и шлепки ладони об упругую ягодицу. Страстно. Безусловно красиво.                     Харрис чувствовала каждое его движение, как он умело нажимал на каждую точку. Его пальцы профессионально надавливали на клитор, даря еще больше сногсшибательных ощущений. Тело начало напрягаться, еще пара быстрых толчков и эйфория наполнила каждую клеточку в теле девушки.              Хриплый стон мужчины последовал незамедлительно. Он улыбнулся и оставил невесомый поцелуй на шее девушки. Ноги совсем не держали. Агата включила прохладную воду, дабы остудить весь пыл тела.              — Такие извинения принимаются? — Нильсен убрал влажные волосы с лица девушки, проводя подушечками пальцем по алым отметинам на её шее.              — Мне стоит чаще обижаться, Алекс. Такое «прости» явно в моём вкусе, — Агата нежно поцеловала его губы.              И пусть такие извинения войдут в привычку.