***
Элли жила в большом и светлом каменном доме, укрытом зелёной изгородью. Бежевые стены заросли плющом, а над низким заборчиком поднимались колючие кусты с мелкими розовыми и алыми розами. Матушка у неё любила всё красивое, но на сад не находила времени, какая-то специально обученная тётка наведывались к ним два-три раза в неделю и наводила порядок. Элли как-то об этом упоминала. Где её комната, Светофор, конечно, не знал. Притормозил у калитки, разглядывая дом, будто какого-то знака ждал. А знак и вправду случился — через каких-то минут десять Элли вылетела на крыльцо грозная, будто древняя воительница. Её короткое голубое платье трепал ветер, а выражение лица было донельзя сердитым. — Ты что здесь делаешь?! Совсем рехнулся?! Как ты вообще меня нашёл? — спросила она, скрестив на груди руки. Светофор улыбнулся, словно не произошло между ними никакой ссоры, ухватил её под локти и, наклонившись, дунул в лицо будто рассерженному котёнку. Казалась она милой маленькой принцессой, а он, чёрт возьми, уж точно не принц — паяц — не более. Даже на бродягу-барда не тянет. Элли оторопела и растерянно уставилась на него, хлопая светлыми ресницами. — Ты такая злая была, как маленькая собачка, хотел, чтобы ты немного расслабилась, — с ухмылкой пояснил Светофор. — Моя Алиса. Элли нервно откинула прядь волос с лица и поджала губы, выдала на тон тише, но с тем же с упрёком: — Я тебя не звала, мы всё уже решили. Чего тебе ещё надо? Думаешь, у меня не хватает других проблем? Светофор хмыкнул и почесал в затылке. — Мы не решили, решила — ты. А я с этим не согласен. Ты и я — неважно, но ребёнок не виноват, я хочу, чтобы ты его оставила. Элли вздохнула и отступила, стоило разжать руки. Кусая губы, глядела под ноги. А после вымолвила жалобным тоном: — Ты просто не понимаешь. Как будто бы всё это так легко! Моя жизнь… всё полетит под откос. Универ… — Ты можешь взять академ, сама ведь хотела подумать, говорила, что тебе учёба не нравится, — предложил Светофор. Элли качнула головой. — Я не готова, просто не представляю… — в голосе её сквозило отчаяние, и Светофор преодолел эти два шага между ними, прижал её к груди. — Я буду рядом, — пообещал он совершенно искренне. Элли ничего не ответила, а после потянула за руку в дом. Она внезапно развеселилась, провела ему экскурсию и, стянув из тумбочки в родительской спальне ключ, отомкнула отцовский бар. Вытащила наугад бутылку с шоколадным ликёром. Они выпили немного и, прихватив бутылку, завалились в её комнату — бело-золотую, с большой мягкой кроватью, укрытой тяжёлым расшитым узорами покрывалом, фарфоровыми куклами на комоде и пушистым лимонным ковром. Покои маленькой капризной принцессы — Светофор так и сказал, а Элли лукаво усмехнулась, а после, встав на цыпочки, приникла к его губам. — Я бы хотела забыть обо всём, обо всех обязательствах и просто жить, — прошептала она, упёршись ему ладошками в грудь. Светофор обнял её за талию, усадил на кровать и брякнулся на колени перед этим высоким ложем. Долго её разглядывал, упершись ладонями в мягкое покрывало. — Хотела бы быть настоящей? — спросил он, спустя некоторое время. — Помнишь сказку о деревянном мальчике? Элли надула губы, обиделась, кажется. Она и правда такая же красивая, как эти её куклы, но вот внутри что, загадка. Да и есть ли там что-то вообще? Красота пленяет, очаровывает, но если в ней нет души, к чему тогда всё? — Знаешь… плевать. Просто хочу забыть обо всём, хотя бы на время, — вновь повторила, стянув платье через голову. — Наверно, кровать очень мягкая, — произнёс Светофор с ухмылкой. — Иди сюда и узнаешь, — пригласила Элли, и он не заставил себя долго ждать.***
Уже опустились сумерки, а они так и не зажгли свет. Лежали, обнявшись в постели, и Элли жарко сопела ему в плечо, а он гладил её по волосам. Глупая фарфоровая девочка, играющая чужие роли. Любовь и жалость похожи немного или всё-таки нет? Светофор так и не успел ответить на этот вопрос. В коридоре хлопнула дверь, раздались шаги и голоса. Элли испуганно натянула одеяло до подбородка и сжалась в комок. — Родители вернулись, — заявила она шёпотом. — Боже… — со стоном протянула она. — Мама нашла тест в мусорке, понимаешь? Они знают обо всём. Был ужасный скандал! Тебе нужно выметаться, одевайся, — пробормотала она в спешке. Светофор хмыкнул и потянулся в кровати. — Я тебе не пёсик, милая девочка, и не одна из твоих игрушек. Элли вцепилась в одеяло и взглянула на него умоляюще. — Пожалуйста, — трагическим шёпотом произнесла она, но было уже поздно. В дверь раздался короткий деликатный стук, а после она распахнулась. Невысокий полноватый мужчина с льдисто-голубыми глазами застыл на пороге. — Дорогая, ты бы могла предупредить, что у нас гости, — сдержанно-едким тоном высказал он. — Это, значит, и есть папаша нашего будущего внука? — он вновь прошёлся холодным оценивающим взглядом по лицу Светофора и хмыкнул. Светофор состроил кривую ухмылку, Элли взволнованно теребила край покрывала, не глядя на отца. — Что ж, приведите себя в порядок и спускайтесь в гостиную. Думаю, нам всем есть, что обсудить. Жду через пятнадцать минут, — чопорно провозгласил он и притворил дверь. Элли схватилась руками за голову. — Мне конец! И всё это из-за тебя! Какого чёрта ты заявился?! — вскинулась она, отбросив покрывало, в спешке принялась одеваться. Светофор разыскал свою одежду на полу, неторопливо натянул джинсы и футболку «Sex Pistols», вытащил из-под футболки подвеску с шутом и пригладил растрёпанный зелёно-красно-синий ирокез. — Ну ладно, я готов. Мне бы хотелось услышать, что твой отец скажет. — Для тебя это шутка? — вспыхнула Элли, пытаясь привести волосы в порядок и уже в десятый раз проведя по ним расчёской. — Для тебя это было шуткой, — парировал Светофор. Элли ничего не ответила, вниз они спустились молча. На маленьком круглом столике расставлены были закуски и печенье в стеклянной вазочке, по краям заняли караул изящные чайные чашки, а в центре деловито возвышался пузатый расписной заварник. Светофор бухнулся в глубокое кресло и одарил приветственной ухмылкой мамашу Элли. Та надменно кивнула в ответ, разливая по чашкам чай. Элли уселась на диван — подальше ото всех. Похоже, решила, что никого нет на её стороне, и вот в груди вновь кольнула жалость. Светофор бросил ей ободряющую улыбку и послал воздушный поцелуй. Папаша крякнул в своём кресле и прокашлялся. Высокие часы в массивном деревянном корпусе настукали восемь вечера. Начало спектакля. — Меня зовут мистер Джонс, а это моя супруга, миссис Джонс, — представил папаша, указав рукой в сторону бледной женщины с вытянутым остроугольным лицом — мамаши Элли. Светофор церемонно кивнул и представился. Мистер Джонс вмиг поморщился. — Хотелось бы услышать имя, которое тебе родители дали, а не эту собачью кличку. — Хм, ну ладно, мистер, — протянул Светофор. — Ричард — так меня зовут родители. — Так-то лучше, — устроился в кресле поудобнее мистер Джонс. Миссис Джонс благосклонно кивнула, поправив мелкие тёмные кудри. Ненастоящие — искусственные, как и всё в этом доме. Элли говорила, что у матери прямые светлые волосы, но она считает это «мышиным цветом», потому и пытается казаться «интереснее». — Какие у тебя планы на нашу дочь? — сухо спросила миссис Джонс высоким, хорошо поставленным голосом. Она занималась вокалом в юности, а после «наступила на горло своей песне», решив выбрать что-то более надёжное, чем музыка — бухгалтерский учёт. Это тоже Элли рассказывала. Светофор цокнул, отпил из кружки и не спеша поставил её на столик. — М-м, я не думал об этом. Нам просто хорошо вместе, — слегка слукавил он. Может, от того, что какой-то вредный бес тянул за язык, а может, от того, что вся эта театральная атмосфера вызывала желание поиграть слегка. Элли ведь тоже с ним играла, так почему он не может? К тому же, её надменные предки раздражали до зубовного скрежета. Мистер Джонс некоторое время наблюдал за ним молча, затем отбросил со лба тёмное крыло волос и поправил маленькие круглые очки. — Раз уж вы оба ни о чём не думали, придётся сделать это за вас. Мы с Мередит уже всё обсудили и приняли решение, — сообщил он, переглянувшись с супругой. — Ребёнок в таком возрасте — это ошибка, — заявила миссис Джонс. — И, тем не менее, раз уж вы, дети, эту ошибку совершили, мы должны её исправить, — строго заявила она. Мистер Джонс кивнул, тронув супругу за плечо. Были они чем-то неуловимо похожи, хотя внешне абсолютно разные. Если в их холодных сердцах и теплился огонёк любви, то они уж точно глядели не друг на друга, а в одну сторону. — Поговорим о насущном. Чем ты занимаешься? Есть работа? — подавшись вперёд, обратился он к Светофору. Светофор промычал что-то неопределённое, стукнув чайной ложкой о кружку. — Работы нет, но будет, — в конце концов произнёс он. — Я хочу, чтобы Элли оставила ребёнка. Я буду помогать, постараюсь, — пообещал он. Шутить и придуриваться теперь уже не хотелось. — Спасибо за чай, мне пора, — сказал он, поднявшись. Элли глядела печально и в глазах её блестели хрустальные слёзы. Решение за ней, как бы там ни было. Дальше всё закрутилось, завертелось, и в этом водовороте Светофор совершенно не чувствовал себя хозяином собственной жизни. Впрочем, а когда чувствовал-то? Его всё кидало по радиоволнам: то тут, то там… Мистер и миссис Джонс изъявили желание познакомиться с его родителями. Что ж, пришлось сообщить им «радостную новость». Мамка как обычно в слёзы. Отец был расстроен, потрясён, однако после сказал: «Раз уж Господь послал вам ребёнка, так тому и быть». Светофор горько усмехнулся — никто за него не рад, но отец хоть попытался поддержать. Предки Элли лишь укрепились в своих разочарованиях после беседы с родителями. Жизнь полна сюрпризов, и, как видно, его «история болезни» им не угодила. Трудно было ожидать иного. Светофор думал, что Элли запретят с ним видеться, но случилось кое-что другое. Предки её настояли на том, чтобы она оставила ребёнка. Мол аборт в таком возрасте может худо сказаться на здоровье. А дальше сообщили о том, что пришла им пора отвечать за свои поступки, попробовать, так сказать, вкус взрослой жизни. Лето уже наступило, тёплым июньским вечером они с Элли встретились в цветущем Ричмонд-парке. — Родители сказали, что снимут нам квартиру и будут сами оплачивать, — объявила Элли, когда они прогуливались по аллее. — С чего бы такая щедрость? — усмехнулся Светофор, зажав в зубах сигарету. — Они хотят меня наказать — это точно. За то, что не оправдала их ожиданий, связалась с тобой и вообще… — печально протянула она, тронув его за руку. — Если подумать, это не так и плохо, — спокойно возразил Светофор. — Ты издеваешься?! — воскликнула она в сердцах. — Нет. Может, они решили дать нам шанс? — предположил Светофор, хотя и сам слабо в это верил. Вопрос остался без ответа. Элли лишь слабо махнула рукой. Кажется, она совсем упала духом. Светофор позвал её в кино, пусть немного развеселится, вот только на проезд денег уже не осталось. Это ерунда — добраться можно и на попутках или завалиться к кому из друзей, кто живёт поближе. Он привык ходить пешком. Это маленькое неудобство стоило одной улыбки печальной фарфоровой девочки. Может, они ещё смогут полюбить друг друга? Теперь-то есть шанс — они ведь вместе, в одной лодке, точнее в одной квартире будут. Рассмешить Элли всё-таки удалось. Она хохотала, глядя, как он подбирает рассыпавшийся попкорн на выходе из кинотеатра. Ну опрокинулось ведёрко, бывает, не выбрасывать же всё теперь. Он по крайней мере знал цену деньгам. — Не вздумай это есть. Это отвратительно, правда! — заявила Элли, взмахнув руками. Светофор цокнул, но всё же выкинул ведёрко в урну. — Ну, куда пойдём теперь? — улыбнулась Элли, взяв его за руку. — Я угощаю, — задорно добавила она. — Не стоит, — сдержанно отозвался Светофор. — Я провожу тебя, идёт? И Элли кивнула, улыбка её тут же потускла. Так всё же, наказание или шанс? До переезда оставалась пара недель, и вскоре им обоим предстоит это узнать.