***
Летели мы около двух дней со всеми остановками и незаметными пересечениями воздушных границ. За это время Скалл весь извелся, хотя старался не показывать своего волнения. Я же следил за ним, потому что боялся, что он попросту заснет за рулём или забудет поесть. В отличие от меня, во время сильных переживаний Скалла тошнило от вида и запаха еды. Так что приходилось запихивать силой в него приготовленные наспех салаты и бутерброды. Посадку совершили рядом с городом Трани. В ближайшей резиденции и находится Дон Каркасса. Вообще у Каркасса очень много домов на побережье, и главной виллы как таковой нет, но босс предпочитает именно особняк близ Трани. Почему — никто не знает. Я только предполагаю, что он здесь где-то родился, или это спокойное место на старости лет запало в душу. Встретил нас ни много ни мало, а господин Северо Джентиле — высокий мужчина с темными, отливающими фиолетовым волосами, смуглой кожей и темно-синими глазами. Его атлетическое телосложение, вкупе с нахмуренными бровями и чёрной одеждой военного кроя делали его грозным. Раньше мы с ним не встречались. И мне казалось, что Скалл не хотел меня ему показывать. Впрочем, причину я понял, когда посмотрел на его достижения. «Любитель милоты» Как-то у меня этот амбал не ассоциируется с кем-то, кто может любить милые вещи. Скорее со спецназом или какими-то другими войсками. — Вы вовремя, — хмыкнул мужчина, цепко осмотрев нас и прячущегося у меня в руках Оодако. — Мило, — припечатал он и молча пошёл в сторону особняка. Видимо, охрана привыкла уже к выкрутасам начальника. Скалл, скорее всего, тоже. Я старался держаться рядом и не отсвечивать. Мы ходили коридорами и холлами, а затем поднялись на второй этаж в какой-то зал. Видимо, здесь проводят переговоры. Длинный стол, много стульев, приятная глазу рабочая обстановка. Во главе стола сидел Орацио. Давно я его не видел. Выглядел он почти так же, хотя чувствовалась какая-то скованность в позе. Рядом с ним по левую руку сидел другой мужчина — Ремо Аллегро. С ним мы тоже раньше не виделись. Выглядел он как модель с обложки какого-нибудь журнала. Высокий, изящный, с красивыми руками, яркими зелёными глазами и такого же цвета волосами до плеч. И улыбка у него была нежная и понимающая. Скалл ущипнул меня, при этом зло смотря на кашляющего в кулак сеньора. — Не смотри на него, — прошипел мне в ухо мой милый. Я коротко кивнул и стал рассматривать двух других людей. Виолетта Бруни — девушка мулатка, в отличие от меня, Скалла и Ремо, невысокая, с приятными чертами лица и пропорциональной фигурой. У неё длинные каштановые волосы с фиолетовыми кончиками, карие глаза и фиолетовый макияж. Судя по тому, где она сидела, она являлась замом сеньора Аллегро. Плюс их выдавала одежда — в меру строгая классика. Эти двое мило смотрелись вместе. По правую же сторону от Дона сидел некто Дарио Сарто. Мужчина, чем-то напоминал строгого, но покладистого дворецкого с его неприметным темным костюмом, белыми перчатками и прической с зачесом назад. Выглядел он на порядок старше Северо, который сел рядом с ним. Ясно, Дарио — зам правой руки Каркасса. — Спасибо, Северо, — поблагодарил Босс, на что тот кивнул. — Я рад, что вы приехали, — искренне поприветствовал Орацио. — Не думал, что вы так скоро будете. — Мы торопились, — коротко ответил Скалл. — Не стоило. Вижу, что устали. Так что лучше вам отдохнуть с дороги. Стой, не дергайся так, Скалл. Я не развалюсь за пару часов. Скалл остановился и вздохнул. — Давай, всё же разберемся с делами. Не хочу откладывать. — Ладно. Тогда скажу только, что время пришло. Извини, Скалл, но так получилось. — …Ты не виноват, — покачал головой мой любимый. Его глаза стали какими-то больными и уставшими. Обычно он не позволял себе так выглядеть, но сейчас что-то изменилось. Будто ему дали в руки что-то, от чего не получалось откреститься, но при этом он не винил дарителя, давно смирившись со своей участью. Мне стало не по себе при виде такого Скалла. — Ремо, оформляй документы. — На Дона Каркасса! — возразил Скалл, взяв себя в руки и усевшись напротив господина Орацио. Я же остался стоять рядом. — Я не хочу, чтобы все знали, что я стану главой Семьи. — Рано или поздно узнают, — постучал бумагами о стол сеньор Аллегро. — Если не о тебе, так о смерти Дона, — на подобное Северо скрипнул зубами, а Виолетта поджала губы. Я с трудом оставался невозмутимым, беря пример с Орацио и Дарио, которые будто и не слышали ничего. Теперь мне стало понятно, что значит «Наследник» у Скалла. До этого я думал, что это как-то связано с его кровными родственниками, о которых я ничего не знаю, но теперь всё встало на свои места. — Можно использовать амулеты-личины, — тихо произнес я, чем привлёк к себе внимание. Пожалуй, только взгляд Дарио меня нервировал, хотя угрозы он для меня не представлял. — Это временная мера, — Скалл задумался. — Понятно, что люди узнают правду. Извините. — Кто этот мальчик? — спросила Виолетта непонятно кого. — Он мой подопечный, — сложил руки на груди Скалл. — Кстати, о моих людях — где Лусио? — Он на задании, — ответил Орацио. — Сейчас отвлекает внимание от нашего собрания. Не волнуйся, он будет обо всём проинформирован. — Почему он, а не люди Северо? — Мои там тоже есть, — хмыкнул мужчина. — Разбираются со всякими насекомыми. — Предлагаю вернуться к изначальному вопросу, — примирительно улыбнулся Ремо. — Что за амулеты? Чем они могут помочь? — Они могут менять внешность на какое-то время, — стал объяснять Скалл. — От них чувствуется слабая иллюзия, но не такая, чтобы бить тревогу. Типа таких, которые наносит Донна Тарт перед балами. Сеньор Джентиле оценил сравнение, Орацио и Ремо тоже улыбнулись. — Интересная вещь. Можно попробовать. Но обман раскроется, если придется демонстрировать пламя. Любой договор на нём и все будут знать, что во главе Семьи не Орацио Каркасса, а кто-то другой. — Значит будем избегать таких договоров как можно дольше. Дальше обсуждали что, кто и как будет делать. Всё же передача власти дело серьезное, даже для такой маленькой Семьи. И я впервые увидел Скалла таким собранным, серьезным, настоящим Боссом. Да — ему не нравилась ситуация и новый статус, но как правильно заметил Орацио… — Я не боец. Сейчас у меня работает только голова и левая рука, которой я неаккуратно ставлю подпись на документах. Семье нужен новый Босс, Скалл. Я постараюсь прожить подольше, но не смогу, если что, встать плечом к плечу со своей Семьёй, дабы защитить своих… Настало время молодых. Придётся тебе стать Доном Каркасса. Ближе к вечеру всё разошлись, кто куда. Скалл какое-то время провёл в покоях Орацио, после чего сразу же завалился спать. Ремо вышел оттуда таким же убитым. А мне почему-то захотелось поговорить с Орацио. Я тихонечко постучал в дверь. — Войдите, — донеслось через минуту. Внутри была просторная и красивая комната, достойная богатого человека. Большая резная кровать, большие мягкие кресла, шкафы и тумбы. Тяжёлые занавески и чудной орнамент на потолке. Сеньор сидел на кровати облокотившись на спинку. — Признаться, я тебя ждал. — Извините, что так поздно. — Ничего-ничего. Присаживайся, Фелис. Я устроился на кресле, рядом с его кроватью. Почему-то именно сейчас накатило ощущение, которое испытывает ребёнок, когда взрослый приглашает его на приватный разговор. Глупо, в моём-то возрасте, но я ничего не смог с собой поделать и нервничал. — Не думал, что вот так встретимся, — с мягкой улыбкой произнес сеньор. — Я тоже иначе представлял наше возвращение в Италию. — Как долетели? — Нормально. Хотя я всё ещё боюсь, когда Скалл садится за штурвал. — Он разбил самолёт, да? С ним такое бывает. Можно сказать, что это старая привычка. Вот, — потянулся он к верхнему ящику тумбы и достал от туда старые газеты. — Можешь почитать о его прочих полётах. Я взял в руки старые издания. На чёрно-белых фотографиях были изображены падающие или уже разбившиеся самолёты. Снимков было много. Военные, пассажирские, сельскохозяйственные самолёты были уничтожены в ходе невероятных трюков, совершенных Скаллом де Мортом. Взгляд остановился на старой фотографии, где был изображён растрепанный паренёк, щурившийся от вспышек и улыбающийся во все тридцать два, самой обаятельной улыбкой. — Это он? — осторожно, завораженно провёл я по контуру фотографии. — Да. Когда-то был таким. Я даже помню некоторые его выступления. Да. Вот он летит. Плавно так, точно в верх. И резко падает! — ударил рукой по кровати. — Падает вниз, закручивая самолёт, как юлу. И в последний момент… в последний момент, над самой землей, выравнивает самолёт! Это было волшебно. Помню, как смотрел на всё это с ужасом и восторгом, — господин Орацио прикрыл глаза, вспоминая то выступление. Может это было в Чехии, может в Германии. Если смотреть на газеты, то можно сказать, что Великий и Бессмертный каскадёр проехал половину мира. — Зачем вы мне всё это показываете? — перебирал я в руках пожухлые листы. — …Я скоро уйду. Чувствую дыхание смерти за спиной. Как бы мне ни старались помочь, а моё время пришло… Я прожил долгую жизнь… О многом жалею, о многом думаю, и о многом хочу рассказать. Можно, моим слушателем будешь ты? — Почему я? — Знаешь, за столько лет я научился разбираться в людях. Ты не осудишь, потому что не привык делать поспешных выводов. И ты меня почти не знаешь, но уважаешь. Мне это лестно, а сейчас ещё и помочь может. — Вы странный, но я готов вас послушать. — Спасибо. Всё началось здесь, в Трани, в месте, где я родился… История Орацио Каркасса была длинной. Он помнил годы до войны и после. Помнил небольшой домик с красивым садом и величественным дубом, на котором висели самые лучшие качели и росли огромные желуди. Помнил, как дед и отец положили свои жизни, чтобы Семья не распалась во время Второй мировой. Помнил голод и шум лопастей, пролетающих мимо самолётов. Помнил похороны отца и матери. Помнил, как было тяжело руководить Семьёй, будучи сопливым мальчишкой. Помнил, как влюбился в Сандру Феррари, как сделал ей предложение и как её потерял. — Я узнал, что я однолюб, только после её смерти. А потом всё было серо, как в самый противный дождливый день. Отвлечься помогала работа. Хотя сейчас я жалею, что не завёл детей. Но… Я боялся их потерять, так же как и Санди. Этого я бы точно не пережил… Знаешь, возможно, это неправильно, но я рад тому, какой Скалл. То, как он выглядит… Думаю, мой сын был бы таким же непоседливым мальчишкой с горящим взглядом. И Скалл, в отличие от ребенка, может за себя постоять. — Не всегда, — вспомнил я все его раны и лабораторию. Что было бы, если бы я не был таким особенным? Наверное, Скалл смог бы выбраться и выжить, но был бы он тем же Скаллом? Наверное, что-то бы изменилось. — Да… Не всегда. Но у него есть ты. Я не знаю, кто ты, Фелис, но я тебе благодарен. Скалл перестал быть инертным, после встречи с тобой. Он рассказал мне о том, как он нашёл вусмерть перепуганного мальчика с недетскими глазами. Как бушевало у того пламя, меняла форму тень, а от зеркал тот отшатывался как чёрт от ладана. Как Скалл от него бегал по всей Пизе, а Орацио ещё и отстреливался от других Семей, которые искали столь сильное облако. Как учил Скалла буквально всему, как помогал ему с принятием своего тела и нового мира, как успокаивал его во время истерик, которые могли сравниться со стихийным бедствием. — Его история была невероятной, можно сказать, безумной, — гладил свою парализованную руку Орацио. — Сначала я не верил, в то что Скалл, которого я видел на ипподроме, и этот Скалл — один и тот же человек. Но чем больше проходило времени, тем сильнее я понимал, что это правда. А уж, когда он сел на байк… У меня в тот день появилась седина! Он ведь потерял управление и врезался в дорожное ограждение! Весь в крови, ободранный и донельзя счастливый. Будто не по асфальту проехался, а подарок на Рождество получил. Я тогда напился… Недостойное поведение для такого сеньора, но успокоительное не помогло. А потом он починил байк и снова попал в аварию! — О Боже… — простонал я. — Вот-вот! Но, видимо, Богу или дьяволу подобное нравилось, потому что каждый раз он выживал и снова садился за руль. Сколько раз я хватался за сердце и бутыль с корвалолом… А потом были машины, корабли… — И самолёты. — И самолёты! Ох, как вспомню, так вздрогну. Я тогда впервые уверовал в то, что этот мальчишка бессмертный. Ну кто ещё выживет, падая с такой высоты, а потом вылезая из горящего салона. — Давайте, без подробностей, а то у меня сердце не выдержит. — Ладно уж, — беззлобно поворчал сеньор. — А то тоже вспоминать начну, а за бутылку мне хвататься сейчас нельзя. Он ещё много чего рассказал о Скалле. Чем больше он вспоминал, тем отчётливее я понимал, что мой любимый был дорог Орацио. Не как подчинённый или наследник, а как сын или лучший друг, или всё вместе. Проговорили мы до самого утра. Я слушал всё, что говорил Орацио и думал, что он так прощается. Но я не хотел его отпускать. Скалл просто этого не переживет. Не сейчас. Сначала Луче, а теперь Босс… Нет, так не пойдёт. — Можно я буду приходить к вам так каждый день? — Хочешь растянуть этот миг? — понял меня Орацио, хитро улыбаясь при этом глазами. — Ваша жизнь не была мигом. Не пытайтесь уложить её в одну ночь. Поверьте, я хочу услышать больше. — Хорошо. — И, господин Орацио… Вы не могли бы что-то написать? — Скаллу? — Можно и ему. Да, думаю, ему было бы приятно. Может быть он бы не решился открыть письмо, как только вы…уйдете. Но со временем он бы захотел вас услышать. — Ты так уверен в этом? — По правде, не очень. — А если бы Скалл?.. — Я не допустил бы его смерти! — отрезал подобное предположение. — Я и вашей могу не допустить, если попросите. — Не надо. Я всё уже решил. Мне пора. — …Как скажете. Я осторожно вышел за дверь. Неожиданно браслет нагрелся, а я провалился куда-то вниз. Оказался я где-то… Меня окружала темнота, а сам я приземлился на мягкое кресло. На точно таком же сидел Пуаро. Удивительно, что в такой темнотище всё было видно, как днём. — Вы как всегда не вовремя, месье, — вздохнул, откидываясь на спинку. — Смерть всегда не вовремя приходит. — Не надо нагнетать. Вы не смерть. Даже не близко. Что вам нужно? — Мне было любопытно, куда вы так торопились. — Я удовлетворил ваше любопытство? — Не совсем. Мне хотелось бы узнать, как вы могли бы вылечить Орацио. — Для вас он сеньор Каркасса! И я не стану ничего говорить. С чего вы вообще решили, что я могу что-то? — Хм… Я и до этого замечал, что вы чем-то обрабатываете раны Скаллу… — Ррр! — …сеньору Скаллу. Но мне не удавалось забрать у вас эти лекарства. Не будите ли вы так любезны поделиться со мной ими? — Нет! Они мои! — Жадина. — Сам такой! Это моя собственность. Что хочу, то и делаю. Ясно? — Вполне. Тогда побудьте здесь какое-то время. Может передумаешь. — Что? Сто… — и он пропал. -…й. Отлично! Просто блеск, — всплеснул руками и спрыгнул с кресла. — Воу! Я парю! Ха-ха-ха! Класс. Так вот что значит невесомость. Словно в воде, но не в воде. Хм…а я ведь когда-то чувствовал такое. Точно. Это чувство бесконечной свободы и одновременно скованности мне приходилось испытывать перед игрой. Интересно, а как эту локацию воспринимает система. Барьер уровень 0.Ошибка. Вы находитесь в пограничной зоне. Игрок не может здесь открывать барьер.
Что такое «пограничная зона»? Раньше ты не говорила о таком.Пограничная зона — особое пространство вне игрового мира. Внутри пограничной зоны Игрок находится, прежде чем попасть в игру.
И меня сюда затащил этот шизик?! Как он вообще узнал об этом месте. Видать, не простой он туман. Эй, Система, а выбраться отсюда можно? Можно попасть назад, в игру? Я ведь её ещё не закончил.Запрос принят. Ожидайте…
А? «Запрос»? Неужели я вышел на администратора? Эй, Система, а можешь меня с ним познакомить? Эй, админ! Я — Фелис, а ты кто?Время ожидания истекло. Ответ положительный.
И меня выплюнуло в коридор, из которого я исчез. — Отлично. Хотя… Чёрт Пуаро! Он ведь точно заметит пропажу. Кто он такой, блин? И зачем закидывать Игрока в то место, из которого он может с легкостью смыться? Ой, да пофиг! Хочу к Скаллу. Он был в своей комнате и лежал в обнимку с Оодако, пуская во сне пузыри. Боги, какой милашка! Я подполз под бочок и накрыл нас одеяльцем. — М? — Спи. Всё в порядке. Скалл издал звук наподобие «понятно», а Оодако махнулся со мной местами и залез к себе в аквариум. Думать о Пуаро совершенно не хотелось. Да и чего тут думать, если так мало данных. А хотя… Я никогда не спрашивал, а надо бы. Система, в этом мире, помимо меня, есть ещё игроки?Уважаемый Игрок, мы стараемся не допускать подобного, следуя правилу «Каждому игроку — свой мир». Убедительно просим вас не пересекать границу миров без разрешения администратора. Также просим сообщить, если вы встретили другого Игрока или захотите уничтожить мир, в котором вы находитесь в данный момент.
Хрена себе! Нет, я не собираюсь уничтожать мир.Благодарим за ответ.
— Вау! Ну, ладно. А насчёт других игроков… Система, можешь проверить одного человека? У меня есть подозрение, что это другой игрок.Назовите имя предполагаемого Игрока.
Прости, но я не знаю, как его зовут. Он не представился. Ты можешь, как-то посмотреть его в моей голове? Или найти его по вымышленному имени? Я называл его Пуаро. Он обладает пламенем тумана.Запрос принят. Ожидайте…
И я терпеливо ждал, надеясь, что всё-таки я такой уникальный здесь один.Время ожидания истекло. Ответ отрицательный. Данный индивид не является Игроком.
Тогда как он попал в пограничную зону? И тишина. Да, етить твою мать! Мне самому это придётся выяснять? Вот ведь… Стоп. Система, внутри пограничной зоны могут находиться только игроки?Нет. Помимо Игроков внутри пограничной зоны могут находиться и другие люди.
И кто?Внутри пограничной зоны могут находиться те, кто имеют доступ к пограничной зоне.
Да твою мать, как получить этот доступ? Кто его даёт?Приносим извинения, но у Вас, Уважаемый Игрок, недостаточный уровень доступа для предоставления данной информации.
Ладно. Хотя было бы интересно узнать хоть что-то о системе, её администрации и прочих участниках.***
Утро началось с голоса Северо. Он был на улице и, судя по тону и фразочкам, тренировал народ. Благо, негромко для человеческого слуха. Видимо, сеньор Джентиле не хотел разбудить кого-либо. Очень мило с его стороны. Но у меня слух чуткий, звериный. Так что я наблюдал, стоя на балконе, за мужчинами в форме, бегающими по кругу. Северо меня заметил и обернулся, после того как дал своим команду. — Присоединишься? Пожал плечами и спрыгнул, аккуратно приземлившись на ноги. Мужчина усмехнулся, но не зло. Вообще сеньор Северо мне понравился. Его суровый вид не вызывал отторжения, и не пугала любовь к милым вещам, к которым меня отнёс этот человек. Наблюдая вчера за реакцией окружающих, я не заметил, чтобы кто-то был недоволен Скаллом или мной. Хотя лицо Дарио оставалось непроницаемым и он и слова не проронил, оставаясь тем самым незаметным и незаменимым дворецким. Его же начальник — Северо — вёл себя раскованнее. Внимательно слушал, комментировал то, что не нравится, предлагал свои варианты. К Скаллу он относился своеобразно. Мне показалось, что он испытывает смешанные чувства от нового Босса-милашки. Впрочем, я тоже чувствую что-то подобное. Мой любимый — умный человек, способный вести за собой и мудро руководить Семьёй, но в то же время его хотелось баловать и защищать. Я же непонятно кто в глазах Северо. Вчера мы не смогли нормально поговорить, так что какое-либо мнение обо мне составить сложно. Наверняка, у всех, кто был в конференц-зале, появились вопросы. Я ведь умнее обычного, пусть даже и пламенного ребенка пяти лет. Но не Аркобалено. Мы пробежали несколько кругов. Бежал вместе со всеми, не отставал и даже не вспотел. Когда остановились, Северо подхватил меня на руки. Ого! Я так высоко! Видимо, у меня на лице был написан весь этот восторг, потому что сеньор улыбнулся и потрепал меня по волосам. А что я? Я был не против. Было приятно смотреть на всех так, не снизу и раскачивать ножками, как на стуле. Люди Джентиле смотрели на нас по-разному, но большинство с умилением, остальные же терялись или смущались. — Чего стоим? — поинтересовался командир. — Мы ещё не закончили. Вперёд. Стандартный комплекс. — Есть! — дружно отозвались ребята и побежали куда-то выполнять упражнения. — Как я могу обращаться к тебе? — спросил сеньор, когда все отошли подальше. — Можете звать меня Фелис. — Давай на «ты». — Хорошо, Северо, — мужчина хмыкнул, а затем развернулся, чтобы посмотреть на стоящего неподалёку Скалла. Я его не заметил! Мой любимый улыбался той самой лисьей улыбочкой, которая ничего хорошего не предвещала. А затем началось нечто странное. Я висел тряпочкой в руках, пока Северо уклонялся от атак Скалла. Неожиданная драка набирала обороты. Я не дергался, так как мог получить по неосторожности. Народ наблюдал за всем этим с интересом и восхищением. Меня же мутило. — Мне плохо, — проскулил я и эти двое остановились. Меня опустили на землю. — Где плохо? Куда ударили? — Меня укачало. — Я принесу водички! И конфет! — уже понесся к дому встревожанный Скалл, а затем остановился и очень серьезно посмотрел на сеньора Джентиле. — Северо, только попробуй… — Успокойся, — перебил он. — Фелис мне нравится. — Ну спасибо, — гладил свой животик. Всё же мужчина меня крепко держал поперёк живота. Потом надо мной хлопотал Скалл, бросая на Северо недобрые взгляды. Мне это не нравилось. Он скоро Боссом станет, а тут собачится с будущим подчиненным. Впрочем, похоже, Северо подобное забавляло. Да и Скалл попадал под определение «милый», даже когда злился. Тот ещё лапочка. Интересно, кто из нас в глазах Северо милее? А вообще я как-то отвык от цивилизации и Каркасса, поэтому чувствовал себя немного неловко. И эта неловкость выливалась в румянец, который странно действовал на окружающих. Все затихали и впадали в ступор, Скалл же злился, стараясь меня отгородить от «опасности», что ввергало присутствующих в ещё больший шок, а затем превращало их в счасливое желе. Северо в такие моменты вставал на сторону Скалла, при этом подхватывая нас обоих на руки, а потом отдавал приказы своим подчиненным, которые в рекордные сроки выполняли всё и возвращались поглядеть на нас. Сначала Скалл и Северо собачились, потом приходили Каркасса, и эти двое мирились — вот так вот и существовали. До завтрака. Главнокомандующие, Босс и замы ели отдельно от всех. Виолетта клевала носом. Оказывается она та ещё совушка. Ремо её изредка тормошил, чтобы она не упала лицом в тарелку, а также разговаривал с Орацио, стараясь отвлечь того от собственных рук. Господин Каркасса был правшой. Ключевое слово «был». По какой-то причине место Дарио пустовало. Никто подобное объяснять не стал. Облака когда хотят тогда и приходят. В этот раз у меня было время рассмотреть статы всех собравшихся. В очередной раз я удивился тому, как Скалл выделяется. Он у нас один такой «бард», все остальные воины. Простые или, как Северо, тяжеловооруженные. Что это значит — не знаю, к сожалению, информации у меня мало. То ли не хватает наблюдательности, то ли в принципе нельзя настолько подробно рассмотреть чужие статы. Самым сильным был Скалл. Мы с Северо дышали ему в затылок. Следом шёл Орацио и, я предполагаю, Дарио. После же была Виолетта и Ремо. Причём девушка была сильнее и имела класс тяжеловооруженного воина. Скорее всего, сеньору Аллегро она прикрывает спину, пока он с кем-нибудь заключал сделки. Вообще по их внешнему виду и не скажешь, что миниатюрная девчушка круче этого парня, и, видимо, так и должно быть. Но я не мог сказать, что в комнате находились слабаки — нет, все сильные. И, между прочим, Лусио вписался бы неплохо в эту компанию, вставая на уровень со своим учителем. После завтрака снова принялись за обсуждение дальнейших действий. Для нас со Скаллом большинство вещей значили только то, что страну мы в ближайшие годы просто так не покинем. Хотя чем дольше времени я слушал все эти разговоры, тем отчетливее понимал, что не знаю, куда податься. Если сначала дискомфорт был от темы обсуждения, то сейчас от ситуации в целом. Проще говоря, я не понимал, что должен делать, поэтому после собрания я пребывал в скверном и задумчивом настроении. — Чего нос повесил, амико? — спросил меня, отдыхающего на балконе Ремо. — А? Я вас не заметил, сеньор Аллегро. — Просто Ремо. Так что случилось? — присел он рядом. — Не знаю, куда себя деть. Как-то до этого всё было понятно. И на корабле работа была, а сейчас… Кто такой этот «подопечный Скалла»? Чувствую себя ребёнком. — Ха, — выдохнул Ремо и достал из нагрудного кармана пиджака сигареты. — Аллергия? — Нет, но не люблю табак. — А с ментолом? — Мне всё равно с чем, — пожал плечами и с благодарностью посмотрел на то, как Ремо убирает всё в карман. — Знаешь, я тоже не совсем понимаю, что значит «подопечный». Вернее, я знал, что у Скалла рано и поздно появится кто-то такой, но как-то не предполагал, что это произойдёт до того как Орацио передаст бразды правления Скаллу. — Я не совсем понимаю, о чём вы. — …Основная проблема заключается в том, что у Дона Каркасса нет наследников. Не знаю, с чем это связано. Но пару лет назад он познакомил нас со своим «подопечным», Скаллом. — Подожди, ты же не хочешь сказать, что «подопечный» означает «преемник». — Может это и не так, а может и наоборот. Ты сам как думаешь? — Я уверен, что Скалл бы рассказал о таком. — Как знаешь, — пожал плечами Ремо. — А что касается работы, она всегда найдётся. Весь особняк в твоём распоряжении. — Ты уверен? Он же не мой. Как-то это неправильно. — Можешь спросить разрешение у Орацио, — мило улыбнулся сеньор, от чего я залип. Чёрт возьми, но нельзя же быть настолько красивым! Ремо только прыснул с моей реакции, скоро попрощался и ушёл.***
Дни наполнились суматохой и тем, что мне приходилось отсыпаться в данже. И, нет, проблема была не в Северо и его отряде, которые занимались физподготовкой по утрам. Просто теперь я находился до обеда на собраниях, а ночью приходил послушать Орацио, в свободные часы — готовил. За столько лет на острове можно и привыкнуть к ведению домашних дел, так что следил за едой, продуктами и домом. Слуги-беспламенные поначалу относились ко мне как к любопытному и гиперактивному ребёнку, потом же либо старались меня вытурить с кухни, либо перекидывали работу на меня. Честно говоря, они боялись последствий любого выбора, но никто в дела прислуги не вмешивался. Удивительно, но моя работа помогла мне сблизиться с Дарио. Вернее, хоть как-то с ним начать контактировать. Сеньор Сарто был не самым общительным человеком и мне было сложно найти с ним точки соприкосновения. Но как я и предполагал, он был тем ещё педантом и домашние хлопоты — его конек. Не ошибусь, если скажу, что Дарио, как заместитель, занимался бытовыми вопросами на корабле сеньора Джентиле. Так что он мне, как прекрасный дворецкий, давал советы или учил ведению огромного хозяйства. Также ему нравились мои картины, которые он помогал вывешивать в особняке. И у меня получилось найти общий язык с Виолеттой. Если к ней не подходить с утра, потому что она сонная даже не услышит ничего, то после обеда говорить уже можно. Девушкой она была милой, деятельной, несмотря на сонливость, и ей нравился Скалл. Он был для неё кумиром, и вне работы она терялась и стеснялась «синьора Скалла». Мой же дорогой не обращал внимание на скованность Виолетты и разговаривал с ней как со всеми. Меня это на удивление забавляло, а не заставляло ревновать. Я не чувствовал соперницу в этой восторженной малышке в байкерском костюме. Да, она тоже любила мотоциклы. А ещё я ей помогал с макияжем, который обычно делал себе Скалл. Ей подобное добавляло пару лет, превращая её в женщину. Кстати, её волосы не крашеные. Они действительно фиолетовые на концах. Помимо простого знакомства, я пытался понять, как кто относится к Скаллу и что думает о его назначении на должность Босса Семьи Каркасса. Для начала о перестановках было известно только узкому кругу людей. Народ здраво опасался утечки информации. Вне этого узкого круга все хорошо относились к Скаллу. Он был душой компании и славным малым. Плюс я заметил, что «детскость» тоже играет не последнюю роль. До этого я думал, что это команда Скалла просто привыкла к нему, но глядя на тех, кого он не видел несколько лет или вообще до этого не встречал, понял, что не всё так просто. — Почему они к тебе так относятся? — спросил я у любимого. — Это нормально, что они так реагируют на тебя? Это ведь не какое-то запечатление или типа того? — М? Ты о чём? — Ну… Все эти люди. Подчинённые Северо и Ремо. Они относятся к нам, то есть к тебе как…как к ребёнку? — А это… — Скалл был немного расстроен сравнением, но быстро пришёл в себя. — Это нормально. У облаков подобное норма. Ты не заметил, как наши относятся к детям? — Положительно, — кивнул, вспоминая, что никто детей при мне не задирал и вообще неплохо относились к малышне. Месье Руже иногда кормил приютских или беспризорников, Лусио, если была возможность, отдавал какую-то одежду мелким, я пару раз дарил игрушки. Да, если так посмотреть, то многие что-то делали по мелочам для детишек. — Именно, — кивнул Скалл. — У нас срабатывает что-то вроде инстинкта. Животные защищают своих детей. Не все, конечно, но многие. Вот и у облаков так. Только…м… Как же объяснить-то? В общем, если выбирать между обычным ребёнком и ребёнком с пламенем облака, то мы будем защищать последних. И поскольку мы — дети, то и отношение вот такое. — А если ребенок с другим пламенем? — По ситуации, — пожал он плечами. — И ещё это зависит от личным качеств облака. Кто-то пройдёт мимо грозы или солнца, а кто-то — захочет убить. — Ну, нифига себе! Но это же дети! Детей нельзя трогать. — Я согласен, но по опыту скажу, что не всё всегда идёт так как надо. — Тебе приходилось?.. — Да, — помрачнел Скалл. — Я, кажется, говорил, что не без греха. На моих руках много крови, и детская там тоже есть, — сцепил он пальцы в замок. — А как это?.. Как это случилось? — Ха, — вырвался у него нервный смешок. — Не это, а эти. Я не один раз убивал… Но каждый раз это происходило в состоянии аффекта. Ребёнок представлял угрозу, и моё пламя старалось избавиться от неё. Вот и всё. — Прости. Мне не стоило спрашивать. — Ничего. Я успел свыкнуться с тем, что когда-то натворил. Сейчас этого не должно произойти. Я держу себя в руках. — Ясно. Но всё же, почему Каркасса так себя ведут? Ты же взрослый. — Умом — да, телом — нет. Вот они и стараются защитить ребёнка-облако. Такие редко встречаются, сам знаешь, вот моя защита и в приоритете. Как и твоя. — Мило. — А то! Вот к нам и относились как к хорошеньким ребятишкам. Мне было немного неловко от подобного, но я привык. Правда, был осторожен. Дети вызывают у некоторых не только умиление. Я понимал, что со всеми педофилами разберутся жестоким образом, но не хотелось в принципе попадать в подобную ситуацию. Так что занимался своими делами и старался не отсвечивать.