It started with the hayloft a-creakin' Well, it just started in the hay (loft) With his longjohns on, pop went a-creeping Out to the barn, up to the hay
Прошло вот уже пара дней как я нахожусь в поместье Академии Амбрелла. Снова хожу по знакомым старым коридорам и ощущаю ту самую атмосферу тоталитаризма, не сбывшихся надежд и внутреннего истощения. Захожу в каждую комнату и перед глазами проносятся призраки прошлого, задевая самые тонкие струны души. Все ещё жду, когда наконец смогу всё отпустить как страшный сон и перестать ощущать это противное чувство, будто мне всё ещё пятнадцать. Пора бы уже взять себя в руки. Сколько раз я говорила себе эту мотивирующую фразу и сколько раз я терпела поражение? В мои планы не входило оставаться здесь надолго, лишь проводить отца да и только, но что-то нематериальное держит мою душу, иначе не объяснить, почему я вижу эти стены третий день подряд. Возможно, моему длительному пребыванию здесь поспособствовал ещё один фактор, а точнее конкретная персона - Клаус Харгривз. Этот парнишка настоял на том, чтобы я не уезжала, ведь мы так долго не виделись и если уеду, то, очевидно, никогда не вернусь, и он был прав. Навряд ли моя нога ступит на порог этого дома в ближайшие года без весомой на то причины. Если только кто-нибудь снова не погибнет, что, надеюсь, произойдет не скоро. За последние пару дней мы довольно сблизились, вспоминая разные истории из детства, из которых больше половины были не очень весёлыми. Долгие часы в склепе, в надежде, что это как-то поможет развить способности, безумно долгие минуты под водой, которые длились будто в десять раз дольше, в надежде, что это поможет мне чувствовать больше и так далее. Всё это помогало лишь больше сходить с ума, к сожалению. Но всё же это была наша история и прошлого не изменишь. Как там говорится? "Принимай прошлое как опыт, на котором будешь строить будущее", точно. Жаль, что пока получается построить только дом так себе воспоминаний. Это утро вышло необычно приятным и спокойным, хотя следовало бы поволноваться, потому что Пятый говорил о каком-то апокалипсисе, до которого осталось три дня. Вернувшись из будущего он стал агрессивнее, чем шестнадцать лет назад - этого не отрицал никто, хотя казалось, то был максимум. Вечно недовольный скалившийся мальчик с каким-то стеклянным глазом и, видимо, незаконно приобретённым ружьем за спиной. Вчера они с Клаусом бегали в какую-то лабораторию, чтобы узнать кому принадлежала стекляшка, но так ничего и не выяснили. Удивительно, это был первый раз, когда я видела старшего в строгом костюме - очередное доказательство того, что ему идет абсолютно всё - да еще и в компании с номером Пять. Видимо и правда надвигается что-то серьёзное. Единственное что мне дорого, так это Дарси, из-за чего пришлось перевезти её сюда, чтобы ухаживать за ней, так как я сейчас нахожусь не дома. Желание четвертого исполнилось и они очень хорошо поладили, что неудивительно - Клаус со всеми хорошо ладит, правда в ответ он не получает того же. Никогда. Почему за пять лет в мой ум не пришла ни одна идея, чтобы поговорить с ним или узнать как он себя чувствует? Мое эго лишь уткнулось в рамки собственного мира, из которого я хотела сделать Неверленд, хотя возраст был совсем уже не детский. Я просто эгоистка, которая все это время интересовалась только собой и стремилась воссоздать стабильность вокруг себя с иллюзией событий. Всю жизнь всем было плевать на моё состояние, так что и я, обозлившись на весь мир, перестала волноваться о ком-либо ещё в ответ. Этот дом продолжает заставлять меня делать какие-то выводы, слишком много мыслей...На кухне играет песня: Stand on It - Bruce Springsteen
В доме остались лишь я, Клаус, Диего и Лютер. Я решила как-то разбавить зловещую обстановку надвигающегося апокалипсиса парочкой теплых панкейков с кленовым сиропом, будто не осознаю, что через пару дней мир исчезнет. Наверное, это было похоже на шутку или наш братец на самом деле сошёл с ума и всё, о чем он так яростно пытается доказать - бред сумасшедшего. Если это так, то тогда что мы видели во внутреннем дворе? Я просто сплю или мы все увидели общую галлюцинацию? Слишком сложные вопросы на которые у меня нет ни единого ответа. А тем временем Клаус спалил третий по счету панкейк. - Переворачивай как только сверху образуются мелкие пузыри, хорошо? - Наверное, я ему просто не нравлюсь. У меня плохие отношения с оладушками. - он перевернул очередной экземпляр и тот, должно быть в страхе, сбежал со сковородки. - О нет, кажется, мы расстались. Я разразилась смехом. Это выглядело настолько смешно, что начало вызывать умиление. Сладковатый аромат выпечки, до этого разносившийся не только по кухне, но еще и по всему первому этажу - из-за чего к нам заглянул Лютер и похвалил десяток съеденных панкейков - сменился на запах гари. Оказывается, сбежавший мигрант приземлился вблизи конфорки и начал подгорать. - Лови подлеца! - крикнул Клаус, пытаясь как-то достать причину возгорания лопаткой для переворачивая блинчиков, но, не увенчавшись успехом, взял вилку и благополучно спас ситуацию. Предатель пошёл в мусорку. - У тебя быстрая реакция! Попробуй применить это в деле. - зачерпнув половником жидкого теста, получилось выложить новую порцию будущего оладушка. - Давай, у тебя получится! Пристально наблюдая за кружком, парень выждал нужное время, и, когда на свет появились первые пузырьки, ловко перевернул на обратную сторону. В этот раз всё получилось и на лице засияла победная улыбка. - Да! - Видишь, всё хорошо у тебя с оладушками! - но собеседник не слушал, четвертый был уже занят победным танцем под какую-то старую песню 60х-70х годов, которая звучала из папиного проигрывателя, тот был не моложе песни. Совершая прерывисто-плавные движения он чуть не сбил рукой недопитую кружку кофе Пятого, за что мог бы получить, но благо его не было в помещении. Очередная порция смеха вылилась из моего рта, когда Клаус протянул руки, в ожидании того, что я приму его приглашение на танец и расположение духа было слишком хорошее, чтобы отказать этой затее. Кисти моих рук легли в его и мы заплясали под ритмичные строки Брюса Спрингстина, пытаясь повторить стиль танцев прошлых лет. Выходило так себе, но нас это не волновало - мы получали хорошие эмоции и будущие тёплые воспоминания. Не зная слов, партнер все равно как-то умудрялся подпевать незнакомой песне. Чистая импровизация и ничего больше. - Ты знаешь эту песню? - спросила я и делаю поворот вокруг своей оси, держась за руку Клауса. - Нет, впервые слышу. - А выглядит так, будто она твоего авторства. Ты был бы мировой рок-звездой в те года! - Думаешь? А что нам мешает создать группу? Послышался дверной звук, оповещая, что дома пар новых гостей, так как можно было услышать два женских голоса, что-то активно обсуждающих между собой, и беседа явно была в спорном тоне. По мере приближения они всё усиливались и появилась возможность разобрать отдельные фразы. Ты не знаешь его Он не кажется мне хорошим человеком Тебе лишь бы сделать по своему. Это моя жизнь! Объясни тогда, что он делал в твоей квартире с твоими ключами? Хотел прибраться? Из-за угла вышли Элисон и Ваня, на вид очень рассерженные. Проходя мимо кухни, учуяли аромат чего-то мучного и оба обратили внимание на нас, в поисках источника приятного. Взор упал на аккуратно сложенную стопку свежеиспеченных панкейков, политых небольшим количеством сиропа с прямоугольным кусочком сливочного масла сверху, завершая полноценную композицию американского блюда. У плиты же стояло два развеселенных идиота, не замечая, что уже очередной оладушек приобретает все более коричневатый оттенок. - Кажется, у вас что-то подгорает? - Элисон подошла к длинному столу и присела на крайний стул, наблюдая за ситуацией, совсем позабыв о каком-либо споре. Ваня сделала то же самое. - Клаус! - Прости! - парень обернулся и спас пострадавшего. - Я слышал какой-то спор из коридора, надеюсь все нормально? Глаза Вани забегали по полу, очевидно, она не горела желанием поднимать еще раз эту тему, ведь знала, что Элисон возьмется за свое. Та в свою очередь тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула, бросая разочарованный взгляд на свою сестру. Мирная до этого, обстановка стала накаляться и приобретать более бордовый цвет, а панкейки отодвинулись на задний план. Кажется ни один день отныне не может пройти без перепалок и каких-то событий, как проклятие. Наверное, это утреннее представление просто было отклонением от канона, но теперь все вернулось на место, к традициям. Поняв, что время не для готовки, я выключила плиту, накрыла оставшееся тесто и пристроилась рядом с протестующими, намереваясь как-то разрядить обстановку и узнать в чём дело. Больше всего я ненавидела лезть в чьи-то проблемы, потому что в девяносто девяти случаях из ста мне не было в них места, либо моя помощь никому не сдалась. Тогда мне становится неприятно и возникает желание использовать свои способности в плохих целях, чтобы заставить людей почувствовать то, что ощущает мое нутро, хоть раз восстановить справедливость. Наверное, к счастью, что я не допускаю этому случиться, иначе это бы вызвало море проблем, если основываться на опыте. Да, такое происходило пару раз и никто этим не гордится. Это просто в очередной раз доказывает мою слабость. Клаус, в свою очередь, прошёлся вдоль холодильника и, подумав около минуты над вкусом сока, выбрал вишнёвый. На апельсины у него аллергия. - Серьезно? Сок? - Заткнись, Бен. - Да ты в последнее время сам не свой, я погляжу. Что на тебя так влияет? - пристроившись в углу комнаты, призрак скрестил руки на груди, показывая свою насмешку и долю презрения. - Я хотя бы меняюсь, а тебя всё так же не существует! - когда тот начинает говорить, он, порой, забывает, что шестой незрим для всех людей кроме него и со стороны это может показаться несколько странно. Ругнётся в сторону, где нет абсолютно ни единой души или посмеётся над шуткой, которую никто не рассказывал. Конечно, проблем с головой много, но шизофрении в списке не числится, по крайней мере, пока. Но он чувствовал, что скоро свихнётся окончательно, находясь на краю рассудка перед пропастью безумия. Сидящие за столом девушки обернулись на довольно агрессивное высказывание, но обнаружили, что взгляд Клауса был устремлён куда-то в буфет и обращался он вовсе не к ним. Честно, в душе никто не удивился. Элисон посмотрела на меня, после чего вскинула брови, намекая на какое-то объяснение, но мои глаза лишь опустились в стол, не зная что ответить. Конечно, я была в курсе Бена и всегда верила брату, когда он разговаривал с ним и даже передавал сообщения, однако почему-то не смогла сейчас ничего сказать. Внутри образовались какие-то сомнения, что одновременно безмерно огорчало. Ведь это означало, что постепенно лучшая подруга Клауса становится как все - сомневается в адекватности действий номера четыре. Сердце пропустило удар. Почему твердость мнения смогла пошатнуться спустя столько лет, когда до этого безоговорочно верила в него? Нет, откинь все чертовы мысли, Харгривз, и просто стой за то, что ценишь. - С кем ты разговариваешь? - спросила третья, на что тот поднял голову, осознавая, что все видели и прямо сейчас считают его сумасшедшим. Но ведь это было не так! В голове образовалась усталость от уже такого обычного взгляда, выражающего лишь разочарование. Меньше всего он желал получить такой взгляд от неё, от чего из-за произошедшего возник стыд и чувство собственной никчемности. Бен вечно его подставляет, иногда намеренно, из-за чего многие считают, что у разума этого парнишки уже давно истек срок годности, лет так десять назад. Джон - его коллега по снабжению амфетамина - однажды так перепугался, что готов был звонить психбольницу и, клянусь, уже набирал, поэтому пришлось удирать. - Нет-нет, это я не вам. Просто, мысли вслух. - "Пожалуйста, просто забудь, просто забудь это... Я не смогу объяснить теперь, никто не сможет понять". Он ожидал разочарования, грусти или отвращения на лице, но никак не улыбки. Я просто посмотрела на него, затем в угол, где стоял Бен и улыбнулась. Просто улыбнулась. Поверх неразборчивого месива чувств, появилось ещё одно и это напоминало радость и тепло, как в детстве. Клаус давно не мог различать настоящие эндорфины от наркотических, но сейчас был уверен как никогда, что они не поддельные. Однако ошалел не только он. Номер шесть почувствовал, будто его снова видят и улыбнулись именно ему, а не его брату, как всегда. Выйдя из угла, он подошел чуть ближе и уголки губ сами потянулись вверх, образуя такую искреннюю улыбку. Жаль, что никто в этой комнате не сможет её увидеть и понять его. Бен обречён на вечное пребывание с этим разгильдяем. Сколько сердец в этой комнате обливаются кровью? - Привет, Бен... - Ну здравствуй. - глаза парня предательски заслезились, а внутри, кажется, что-то снова появилось, напоминающее сердце, которое у мертвецов обычно не бьётся. То была иллюзия, но до боли правдоподобная. Это был такой теплый взгляд, что его теплоты бы хватило согреть всё это мрачное поместье, но увы, невозможно. Солнечные лучи пробивались сквозь окна и оседали на стенах и их лицах, дополняя ситуацию ещё более тёплыми тонами. Глаза Клауса блестели на солнце, когда он переводил взор с меня на Бена и обратно, ведь это выглядело так правдоподобно. Будто я и правда видела снова живого брата и могла, как ни в чём ни бывало, заговорить с ним сейчас. Может, последние события настолько изменили их жизни, что Бен ожил? - Ты сказала "Бен"? - Элисон видела эту картину и искренне не понимала, что здесь происходит. Должно быть она подумала, что и восьмая сошла с ума или же оба просто под одним кайфом. На лице Вани так же застыло удивление, но та, в свою очередь, не проронила ни слова. - Это... Долгая история.***
Тихий металлический звук раздался по прихожей. Пару секунд тишины, после чего отворились двери и послышались тяжёлые шаги. Людей было несколько. Я находилась у себя в комнате, по полу которой были разбросаны какие-то листы, записные книжки и коробки. В одной из них были принадлежности для рисования и прочий настольный хлам, которым в последний раз пользовались лет десять назад. Вот коробочка с различными украшениями, однако их было не шибко много, в отличие от вещей Элисон, но значили они куда больше. Самодельный браслет, который подарил мне Клаус после той самой неудачной тренировки на озере, снова оказался на моей руке. Это были две средние нитки, связанные одним из самых простых переплетений, чёрного и белого цвета. Какая ирония, что теперь этот предмет хорошо сочетался с нынешним цветом моих волос. Я покрутила руку, рассматривая новое, или наоборот старое, украшение, предаваясь воспоминаниям, как на глаза попалась одна старая книжка на дне очередной коробки с учебниками. Переключив внимание на неё, моя рука извлекла предмет из старья. Эта незамысловатая вещица оказалась ежедневником, который я вела много лет назад и в нем сокрылись очень важные записи о определенных моментах нашей жизни. Удивительно, что он остался здесь, а не оказался у меня, когда я уходила отсюда. Я выждала пару секунд, перед тем как открыть книгу воспоминаний, обдумывая, хочу ли я погружаться в это снова? Думать пришлось не долго, интерес заявил о себе и обложка с легкостью открылась, сразу посвящая читателя в то, что содержится в тетради. "Собственность Нелли Харгривз". Здесь все конфиденциально. Должно быть прошло минут тридцать, как мои глаза бегали по своим же строкам, пока я не наткнулась на один интересный момент. Совсем небольшая запись карандашом, которая причинила мне колоссальный урон. - О боже. Dear diary, Я ненавижу этот грёбаный дом. Ненавижу Реджинальда Харгривза. Ненавижу свои способности. Лучше бы я сгинула тогда под водой, от этого было бы больше толку. Сегодня из-за меня чуть не погиб Клаус. Из-за того, что практика в озере для меня стала более опасной, но тренироваться всё равно было нужно, отец приказал испытать свои силы на нём. Я не могла так поступить, ведь Клаус и так морально страдает больше всех. Если я этого не сделаю, в следующем месяце меня ждёт тринадцать минут под водой и ему плевать на то, что я чуть не умерла на прошлой неделе. Маниакально-депрессивный психоз. Он чуть не покончил с собой передо мной. Из-за меня. Книга полетела туда же, где и лежала. Хватит с меня путешествий в прошлое. Столько усилий было приложено, чтобы забыть всё детство, как какая-то книжка вернула меня почти к тому, с чего начинала. Больше никакой боли. - Нужно найти Клауса. - все вещи были снова собраны в коробку и отправлены в шкаф, где будут продолжать пылиться еще десяток лет. Собравшись покинуть комнату, мой взор снова упал на ту самую тетрадь, что так и манила окунуться в воспоминания. И вдруг мою голову пришла одна безумная мысль, которая, возможно, поможет мне отпустить прошедшее время. Я вернулась к единственному оставленному ящику и снова изъяла преступницу, но, в этот раз не с целью прочтения. - Ты пойдешь со мной. Здесь меня больше ничего не держало, поэтому я решила осуществить задуманное и направилась к выходу. Кто же знал, что меня все это время ждал сюрприз. Только моя нога ступила на пол коридора, соединяющий все наши личные комнаты, как мои ребра почувствовали дикую режущую боль, которая отдалась по всей грудной клетке. Ноги подкосились и моё тело повалилось на пол. Книга же отлетела куда-то в левую сторону, но сейчас было не до этого. Краем глаз я заметила лакированные офисные туфли и, возвышающиеся на ними, синие брюки с ровной стрелкой вдоль них. Одна нога дернулась, предвещая второй удар, на что моя реакция быстро среагировала и я смогла кувырнуться в сторону. Человек промахнулся, конечность пролетела прямо над моей головой. В крови забил адреналин, а сердце забилось в бешеном ритме. Страх. Одно из самых противных чувств, которое можно ощутить, из-за чего я не любила фильмы ужасов. Крайняя дверь, идущая следом за моей, была открыта и времени на долгие раздумья не было, так что, быстро схватив тетрадь, я рванулась в укрытие. За спиной раздались оглушающие выстрелы, пули одна за другой проносились в паре сантиметров и врезались то в стены, то в деревянный пол, от чего тот разлетался в щепки. Снова резкая боль в ноге - один снаряд задел кожу на икре, от чего та начала кровоточить, которая тонкой струйкой стекала к лодыжке. - Черт! - не обращая внимания на ранение, я быстро закрыла дверь на замок, но пули продолжали лететь, оставляя за собой рваные отверстия в дереве. Тяжело дыша, я отползла к стене и начала осматривать помещение где я оказалась. Белая плитка, зеркало, влажность в воздухе - очевидно, я в ванной. - Нелли? Неужто ты пришла принять ванну со мной? - я обернулась на звук и увидела ванну, в которой находился Клаус, на нем были простые наушники, а в руках догорала сигарета. Из-за воды кудрявые волосы стали чуть длиннее и отражали холодное свечение луны, пробивающееся из ближайшего окна. Атмосферно, если не учитывать, что в наш дом ворвалась какая-то женщина c автоматом пятого калибра. Его взгляд упал на мое измученное лицо и капли крови на полу. Улыбка сменилась тревогой. - О мой бог, ты в порядке?! Что с твоей ногой? - Ты не слышал никакого шума? - одышка и рана, которую я прижимала рукой, что не особо помогало, мешали мыслить рационально, мысли путались. - Выстрелы? - Выстрелы?! В нашем доме? Свободной рукой получилось указать на отверстия в двери. Наушники быстро оказались на полу, а сигарета потушена. Клаус начал вылезать из воды, должно быть позабыв, что кроме наушников на нём ничего не было. Благо, я вовремя отвернулась, одновременно прислушиваясь к звуку снаружи и услышала как что-то ломается, но уже без выстрелов. Надеюсь Диего и Лютер вовремя подоспели, если вообще находились в поместье. Если нет - дела у нас обстоят плохо. - Так, давай я посмотрю. - быстро накинув полотенце на таз, номер четыре присел на корточки и развернул ногу в месте ранения в свою сторону, от чего и его руки теперь были в крови. Густая красная жидкость стремительно покидала моё тело, даже не намереваясь останавливаться, но благо пуля всего лишь задела, а не прошла сквозь или, чего хуже, застряла внутри. - Нужно чем-нибудь перевязать, подожди секунду. После этих слов парень метнулся к небольшому ванному шкафчику, расположившийся у раковины, и начал что-то активно искать. Спустя пару секунд вернулся уже с каким-то тонким белым полотенцем, которое сразу же разорвал на две части, чтобы лоскуток стал подлиннее и можно было перевязать. Вторую часть он немного намочил под проточной водой. Максимально аккуратно задрав штаны до области колена, чтобы не задеть повреждение на пострадавшей ноге, Клаус прошелся мокрым полотенцем убирая остатки крови. - Сейчас будет немного больно, потерпи чуть-чуть... Я задержала дыхание, ожидая худшего и, хотя он старался сделать всё как можно более педантично, боль отозвалась новой волной, когда на нужном месте затянулся первый лоскуток. - Всё, всё позади. Как ты себя чувствуешь? - его рука мягко легла на, свободное от ранения, место и слегка погладила напряженную кожу. Это не улучшило ситуацию, но стало значительно спокойней. Я ощутила настолько редкое в этом мире чувство поддержки, что совсем позабыла каково это - забота. Клаус Харгривз - удивительный человек. Как можно не потерять веру в людей, когда у самого минусовой уровень заботы и внимания? Его руки дрожали то ли от наркотиков, то ли от волнения, однако тот не подавал виду. Выдавали лишь глаза, которые беспорядочно бегали по каплям крови, перебинтованной на скорую руку ноге и моим окровавленным рукам. В коридоре снова раздались выстрелы и звуки крушения чего-то тяжелого, от чего мы оба дёрнулись. - Все в порядке, просто царапина. Не волнуйся... - Просто царапина?! Это пулевое ранение и ты потеряла много крови! Сиди здесь и никуда не выходи. - Четыре поднялся с места и направился к двери. - Стой, куда ты? Только не говори, что собираешься выйти туда. - Еще бы я оставил тебя здесь одну. - он приложил ухо к двери, прислушиваясь к каким-либо звукам, но на этом этаже, видимо, ничего не происходило. Не было слышно абсолютно ничего, кроме капающего крана, который разрывал тишину. - Ничего не слышу. Однако, в ту же секунду раздался звук шагов где-то вдалеке. Кто-то медленной тяжелой походкой шел вдоль коридора. Клаус резко обернулся в мою сторону и быстро подбежал, стараясь издавать минимум звука, чтобы не выдать наше местоположение. Затем, подложив руки под колени и спину, поднял меня на руки и перенес за угол, где находилась ванна. Опустившись рядом, приложил палец к губам, показывая, что сейчас нужно немного помолчать. До сих пор я страдала сильной одышкой, но сейчас старалась почти не дышать, что выходило не очень хорошо. Тем временем шаги становились всё громче, шаг за шагом, и в какой-то момент было четко слышно, что этот человек остановился прямо напротив нашей двери. Прошло пару секунд, но нам показалось, что они длились чёртову вечность. Ни единого звука. Рука Клауса легла мне на плечо, что, должно быть, помогало ему чувствовать, что я в безопасности, но сейчас не был в безопасности никто. Вдруг на всю ванную опрокинулся резкий звук удара о дверь, что та ещё громче ударилась о стену, должно быть разбив настенную плитку. В дверном проёме показался высокий мужчина под два метра ростом в синем офисном костюме, автоматом и уродливой детской маской, которая скрывала всю голову. Спрятаться было просто негде, нас всё равно было видно. Он, всё таким же спокойным шагом двинулся в нашу сторону, направляя автомат прямо в цель. Нас охватила паника, ведь возможно это был наш конец. Неужели всё закончится прямо здесь, в этой ванной? Наши кровоточащие тела найдут на белой плитке, поплачут месяц и забудут. Очень интересно наблюдать за размышлениями перед смертью. Думаешь ли ты как выжить или же перед тобой проносится вся жизнь как фильм? Мои секундные рассуждения прервала спина Клауса, которая выросла передо мной, потенциально отгораживая меня от угрозы. Это была попытка спасти одну невинную жизнь, которую он ценил больше чем свою. Этот человек неоднократно говорил, что может пожертвовать жизнью ради семьи и он не врал, но никто не верил и даже не узнает. Никто не узнает что здесь произошло. Сейчас решающий момент - кульминация. Нет, все не так... Все не должно оборваться таким образом... Я не верю. Ружье киллера махнуло в воздухе, палец лег на курок, готовясь забрать одним движением жизнь, а затем и вторую. Он делал это тысячу раз и в нём ничего не сломается, если эти двое погибнут - все просто. Однако что-то не так. Рука в миг застыла, не в силах совершить ни малейшего движения. В голове потемнело и обострились все чувства. Внутри будто что-то завелось, будто какой-то вирус в программе. Если до этого при убийствах Хэйзел ничего не чувствовал, разве что голод, то сейчас одновременно возникло чувство тоски, собственной вины, подавленность, самоуничижение... Сердце потеряло чувство ритма, вместо него на инструментах отныне играет тревога. Мышление утратило всякий контроль и теперь в голову стали приходить такие мысли, о которых никогда раньше не думал. Их было слишком много и каждая перебивала друг друга. Он вдруг подумал о несправедливости своих действий и суициде. Бесчисленное количество преступлений - железное алиби, чтобы покаяться в содеянном. Его существование просто неуместно и от агента должны были избавиться ещё в самом начале. Он был настолько глуп... Захотелось направить это оружие себе под горло и искупиться перед жертвами, хотя те бы не простили такого как он. Маниакально-депрессивный психоз. Если бы не моя слабость в ноге - он был бы уже мертв от своих же рук. - Ч-что происходит? - голос Клауса дрожал и хрипел ещё больше, чем его привычный тембр. Он не понимал почему убийца вдруг застыл с нацеленным автоматом, когда ему оставалось лишь спустить курок. В экстренной ситуации наш мозг начинает думать экстремально быстро и зачастую принимает верные решения. На счету оказывается каждая секунда и мы её не потеряем. Воспользовавшись возможностью, брат резко выбил оружие из рук Хэйзела и направил его в противоположную сторону, так, что теперь тот оказался в опасности. Жаль его лицо скрыто за маской, было бы забавно наблюдать как эмоции на лице сменялись одна за другой. Дальше, придерживая меня за талию, Клаус быстро обошёл неподвижного мужчину и вывел нас из злополучной комнаты.Hayloft - Mother Mother
- Что это, чёрт возьми, было?! - мы бежали куда-то вдоль того самого коридора - раненая я и номер четыре, в одном лишь полотенце, с травматом в руке. - Я применила на нём свои способности... Он не умрёт, но нужно уходить, пока не пришёл в себя. - Боже, это было потрясно! - посмеялся Клаус. Но не успели мы и завернуть за угол, как перед нами возникла женская фигура в такой же маске и офисном костюме, но чуть ниже, видимо, его напарница. В её руке виднелось идентичное оружие из которого в тот же миг полетели пули. Как я уже говорила раньше, в ситуациях, опасных для жизни, срабатывает инстинкт выживания - идет быстрейшая обработка информации и обостряются рефлексы. Если раньше вы тщательно обдумывали свои действия, то сейчас, за максимально короткий срок, вы примете лучший вариант развития событий, не разбирая остальные. В ход вступает рациональность. После первого же выстрела, моментально среагировав, Клаус впихнул меня в ближайшую комнату и открыл ответный огонь. Максимальная сосредоточенность на деле и цель - защитить себя и окружающих. Забежав в то же помещение и тяжело дыша, парень прислонился к стене, переводя дух. - Ни в коем случае не высовывайся, договорились? - на моей щеке оказалась его напряжённая рука, а напуганные глаза устремились прямо в мои. Такие беспокойные и хаотичные. Он знал о том, что рискует жизнью и пуля может просто в один момент попасть в его сердце или голову. Однако, свою жизнь номер четыре оценивал куда меньше, чем чью-либо ещё из нашей семьи, хотя со стороны может показаться, что зависимый любит себя больше всех взятых. И только я открыла рот, чтобы дать обещание, как тот снова исчез в коридоре. За его уходом последовал ряд оглушающих выстрелов и витающий в воздухе запах сигарет. Я осталась наедине со своими мыслями и переживанием о коротком будущем. В комнате было темно, так что перед собой мои глаза видели лишь пустоту и тонкую полоску света на ковре, пробивающуюся через приоткрытую дверь. С первого этажа доносились громкие звуки и крики, что означало - на втором этаже все чисто. - Прости, Клаус, я не успела поклясться. Не могу сидеть здесь и ждать, пока кого-нибудь из вас ещё подстрелят. - и это было моей самой глупой ошибкой. Только я успела встать и выглянуть за дверь, как почувствовала резкую, тупую боль в виске. Взор потемнел и теперь я не видела и той одинокой полоски света. Не было видно ничего. Я нарушила обет, братец.