Искупление

Алая, словно кровь, листва чардрева мирно покачивалась на едва ощутимом морозном ветру. Вся природа сейчас, словно застывшее ледяное изваяние: молчаливое и неподвижное. «Но это не на долго» - думает Дейенерис. Совсем скоро на эту землю ступят мертвые и спокойствию придёт конец. Но пока время у них ещё есть, и они могут позволить себе роскошь – забыться, на пару мгновений, но всё же могут. Ей следовало бы вернуться в замок, в любезно выделенные леди Сансой покои и сесть поближе к очагу. Пусть Дени и от крови дракона, как она любит частенько повторять отныне (чем до ужаса порой стала напоминать самой себе покойного братца Визериса), суровый Север доказывал обратное, что она обычный человек из плоти и крови – как все. Добротные подбитые мехом перчатки уже не грели руки. Дени в очередной безуспешной попытке размять окоченевшие пальцы, лишь раздражённо вздыхала, да хмурила тёмные брови. Какая нелепость! Стоило ли намерено морозить свою южную задницу среди Старых Богов, в которых не верила никогда. В общем-то знала она о них ничтожно мало, чтобы верить. Брат никогда не рассказывал ей о вере суровых северян. Да и что Визерис мог ей рассказать? Когда сам не знал абсолютно ничего.Дейенерис осторожно ступая по белоснежному покрывалу из снега, подходила чуть ближе к чардреву, чьё вырезанное в коре пугающее лицо чем-то напомнило ей погибшего брата. С чего бы? Никакой схожести. Лишь её воспалённое воображение. Но она упрямо продолжала смотреть в грубые черты лика Старых Богов, поддаваясь какому-то извращённому удовольствию от собственного первобытного страха, который она испытывала всякий раз, когда жестокий и одичавший от ярости Визерис шипел подобно змее готовой к броску: «Хочешь разбудить дракона, милая сестрица?!». - Ваша милость? Дейнерис невольно вздрогнула всем телом и вовсе не от холода. В какой-то момент ей даже показалось, что заунывный ветер Севера шутит с ней дурные шутки. Но она действительно слышит голос Джейме Ланнистера. - Сир? Пусть ей и до ужаса хотелось обратиться к нему тем ужасным прозвищем, которое он несомненно заслужил за убийство её отца. Цареубийца. Но скрепя сердце Бурерожденная соблюдает приличия. - Я, вероятно, помешал? Вы молились. Дейенерис позволяет ледяному порыву ветра очистить её разум хотя бы от малой доли ненависти к этому мужчине, тот казалось в насмешку над её величеством принял вид самого невинного человека во всём Вестеросе. Она совершенно очевидно была до дрожи зла на сира Джейме и не могла скрыть это под маской учтивости, как добропорядочная леди. Вот только она не леди, напоминает себе Дейенерис, она королева, а королеве не пристало, так откровенно выражать своё истинное отношение. Необходимо чуть больше сдержанности. Разглядывая эти ненавистные, до отвращения правильные ланнистерские черты лица, Матерь Драконов всерьёз задумалась, как она могла пойти на поводу этих упёртых северян и помиловать этого человека. Предателя!Вероятно, она могла бы вести себя чуть более благосклонно по отношению к сиру Джейме, но в последнее время вопрос о верности и честности пред нею, как пред монархом стоял остро как никогда. Она подозревает всех и каждого. Становится, можно сказать даже чересчур подозрительной. - Нет, вы не помешали. И нет, я не молилась. – отчеканила королева. Джейме неловко переминается с одной ноги на другую. Пушистый снег под подошвами его сапог своим приятным хрустом не отвлекает от удушающего чувства вины, она, как тугие ветви ядовитого плюща – сдавливает ему глотку, не даёт свободно вздохнуть полной грудью. Давит всё сильнее и сильнее… боги, как же он жив до сих пор?! Пожалуй, сейчас Джейме ненавидел себя сильнее всего, с тех самых пор, как его острый клинок пронзил спину Безумного Короля, седьмое пекло,её отца.Именно с Дейенерис он должен был поговорить о том, что произошло много лет назад, именно с ней он должен объясниться, почему посмел когда-то лишить маленькую девочку и её брата: отца, дома, спокойной жизни. На ум ничего путного не приходило. Джейме не представлял с чего бы мог начать этот вне всяких сомнений тяжёлый для обеих сторон разговор. В поисках поддержки, он даже осмелел настолько, что уставился прямо в фиалковую глубину глаз драконьей королевы, где Джейме отчетливо разглядел знаменитый таргариенский гнев, свидетелем которогобыл не раз, напополам с заинтересованностью. Хотя в последнем он был не слишком уверен. Если Джейме ошибается, то конец объяснений между ними может быть чреват для него смертью в пламени одного из детей Дейенерис. И как рыцарь не винил бы себя, он отчаянно не хотел умирать, но справедливости ради, стоило заметить, что смерть от руки дочери короля, которого он убил – Джейме заслужил. Какими бы там оправданиями он ни прикрывал свою давно утраченную честь. - Вы хотели что-то обсудить, сир? – проницательные глаза королевы цепко оглядывали нарушителя её спокойствия. Пар серебристым облаком возник перед лицом Джейме, когда в попытке исторгнуть из себя хоть слово он разомкнул онемевшие губы.Всё это до безобразия смешно и нелепо – как ему сейчас кажется. Кому сдались его признания и объяснения? С чего он решил, что Дейенерис Таргариен проявит понимание и сострадание к Ланнистеру? Ведь совершенно ясно одно – он так горит желанием объясниться с нею, ради одного только прощения. В его мыслях королева драконов обязательно принимает на себя всю скорбь Вестероса и Эссоса– не меньше и выдавливает неловкое: «Я не знала, что всё было так!». Джейме Ланнистер- ты редкостный болван! Тупейший из Львов! Да, всё именно так. Он даже и не предпринимает попыток спорить с кем-то более честным внутри него самого. - Я всё знаю, сир! - раздраженно выпалила Дейенерис. Вот как!Джейме боится, что его глаза того гляди выкатятся из глазниц от удивления. Как забавно, что, желая изначально его уколоть побольнее, она напротив – избавила Джейме от необходимости унижаться. Парадокс в чистом виде! - Мой десница, ваш брат поведал историю гибели моего отца, когда заступил ко мне на службу, - сказала она, - не думали же вы, что он оставит вас без защиты от моего гнева? – надменность и пренебрежение так и сквозили в ледяном тоне королевы. - И? – выдыхает Джейме. Он даже не слышит звук своего голоса, но понимает, что женщина напротив него отлично понимает, что он произнёс. - Что вы хотите услышать от меня, Джейме?! – рычит Дейенерис подобно своим детям-драконам. Она впервые теряет самообладание и забывает о приличиях. Называет его по имени. Он нутром чует опасность, исходящую от нее, но не такую, какую он привык ощущать от собственной сестры и любовницы (скорее всего уже бывшей). Гнев королевы – огонь: сжигает до костей даже в лютый северный мороз и от него веет… праведностью?Но больше всего из произнесенной фразы, Джейме разумеется реагирует на звук своего имени. Вопреки всему, Дейенерис не выплёвывает его словно какую-то гадость, нечаянно попавшую ей в рот. Это похоже больше на воинственный клич, приказ к действию. Но Джейме пока не поймёт к какому именно. Он вообще с трудом понимает и отделяет друг от друга оттенки настроения королевы, но рыцарь уверен, что это временно, потом станет легче. И зачем тебе, позволь узнать, понадобилось так хорошо её понимать? Глупый лев, возомнивший о себе невесть что! Дракону не нужно ничьё понимание. И как ты не зарубишь это на своём любопытном носу, несносный львёнок без лапы? Ты смешон.Львёнок… даже не лев. Что бы сказал твой грозный лев-отец на это? Не лучшее время вспоминать Тайвина Ланнистера. Но внутренний голос Джейме явно другого мнения о происходящем в его голове. Властный Тайвин непременно уставился бы на своего горе-отпрыска немигающим взглядом, от которого кровь стынет в жилах и трясутся колени. А он дурак, вспоминает об этом именно тогда, когда от него требуется весь запас душевных сил в разговоре с Дейнерис, которая в устрашении своих врагов и неприятелей не хуже его ныне покойного отца. «Ты медленно учишься» - говорил Тайвин, и был прав, как и всегда. Джейме упорно пытался привести в порядок сумбур своих мыслей и воспоминаний. И, кажется, за этим занятием совсем позабыл о драконьей королеве, которая всё ещё ожидала его ответа. Отголоски её мгновенной ярости маленькими угольками ещё сверкали между ними, и освещали своим тусклым светом: едва зарождающееся в ней чувство сожаления за собственную несдержанность. И пока было не ясно было ли это сожаление по отношению к нему - Джейме или же в целом за вспышку неконтролируемой злости, которая была присуща безумцу-отцу Дейенерис, страх походить на которого – виделся ей в самом кошмарном из снов. - Я не смею чего-то требовать от вас, ваша милость, - робко подмечает мужчина. И что это я слышу? Ты серьёзно? Больше похоже на лесть, чем на искренность. Идиот. Джейме лишь раздражённо отмахивается от жалящей правды, словно от надоедливого насекомого. Ему не впервой так поступать, всю жизнь он только и делает, что закрывает глаза на правду. Позволяет сумасшедшему потоку жизни нести его бренное тело и душу куда вздумается. И плевать на последствия. Даже на самые ужасные. Всё опять сводится к Серсее, а он не хочет о ней думать. Не сейчас и никогда больше. Джейме приказал себе, каких бы ему душевных сил это ни стоило – он гасит в себе эту ненормальную тягу. После битвы с ходоками он просто обязан возродиться совершенно другим человеком при условии, если выживет. Эта связь слишком неподъемный груз для него, он задыхается и вязнет словно муха, попавшая в кувшин с мёдом. Оленна Тирелл, эта старая карга была во многом права, пусть и ошиблась в одном: Джейме не позволит себя погубить, не в этот раз! Нарочито громкое хмыканье Дейенерис во второй раз вырывает Джейме из когтей бурной фантазии, в которой Королева Шипов уже поднимает уголок в глумливой усмешке и её испещрённое глубокими морщинами бледное лицо искажается, будто бы прошла рябь по воде. В которой он тонет, тонет… А он то думал, что начисто лишен воображения. Забавно. Очевидно, Дейенерис также входит в их компанию не слишком одарённых этим редким талантом людей. - Вы же не думаете, что я настолько легковерна, сир? Что меня можно купить лестью? – с этими словами, королева драконов позволяет себе совсем по-матерински улыбнуться. Будто бы поймала своего сына за невинной шалостью. Но Джейме знает, как никто другой, что такой уловке доверять нельзя, наученный опытом жизни бок о бок с Серсеей. Они оба вообще вряд ли смеют проникнуться к друг другу даже тенью доверия, думает рыцарь. Несмотря на то, что она узнала правду, а он пришёл к ней и Джону Сноу на помощь. Ни черта это не меняет, разве что они не вцепятся друг другу в глотки. Она – нападая, а он – в попытке защититься. - Я не имел ввиду ничего дурного, уверяю вас, - говорит он. - Ну разумеется, - отвечает Дейенерис, не меняя того всезнающего тона, каким говорила ранее. Джейме снова переминается с ноги на ногу. Их бестолковый разговор, казалось бы, зашёл в тупик и в то же время его не покидало чувство недосказанности между ними. Он редко полагался на свои инстинкты, так как считал, что это не его сильная сторона, но именно они сейчас вопили до хрипоты – беседа не окончена, они ещё вернутся к ней и лучше бы ему быть всегда готовым. Дейенерис заинтересована, теперь-то Джейме готов был дать вторую руку на отсечение – настолько он считал, что прав. И она найдёт повод залезть ему под кожу, чтобы спалить все внутренности дотла. Рыцарь задумчивым взглядом провожал идеально прямую спину королевы. Она оставила его в богороще одного со своими сомнениями и переживаниями. С её уходом стало заметно холоднее и мрачнее, место для него вмиг потеряло часть своей магии. Это подтолкнуло Джейме к мысли о возвращении в замок. О первоначальной цели визита он и думать забыл.