- Я дома
Твой тихий голос едва различим за шумом в комнатах, но ты и и не старалась привлекать к себе лишнего внимания. Аккуратно снимаешь свои кеды, ставишь в разложенную кучку прочей обуви, самой разнообразной; на крючок, который уже должен был треснуть от количества вещей на нем, впихиваешь свою курточку и, как можно тихо и незаметно пытаешься прократься в свою комнату, поправив лишний раз капюшон на голове. Уж туда-то никто не пройдёт, а значит, и лишних вопросов не будет.
- Привет! - ты нервно дёрнулась от робкого голоса, но все равно развернулась, натянув повседневную улыбку.
- Приветик, - поприветствовала ты Джуничиро, который выглянул из кухни. Ты заметила, что на нем надет фартук - видимо, сегодня была его очередь готовки. Удивительно, что из оравы людей, что тут жили, нормально что-нибудь приготовить могли всего несколько человек.
- Не хочешь поесть? Тут почти приготовилось карри.
- Нет, - но, подумав, что вылезать из своей комнаты не будешь до следующего дня, тихонько добавила. - Хотя, чем-нибудь лучше перекушу.
Проходя мимо парня, ловишь его обеспокоенный взгляд на себе. Упрямо продолжая смотреть на пол, садишься за небольшой кухонный стол (а, в сравнении с обеденным общим столом в столовой, совсем крошечный) и берёшь шоколадную печеньку.
Желания есть вообще нет.
- Знаешь, в помещении капюшоны приняты снимать.
Ты и не заметила перед собой Акутагаву, что мирно попивал чаек. Стоя за плитой, тебе дружелюбно помахала Наоми. Джуничиро что-то шепнул ей, отчего её взгляд на тебе стал обеспокоенным.
Как неуютно.
- Плащи тоже снимают в помещениях, - не удержалась ты от колкого замечания. В ответ ты получила лишь презрительно-оценивающий взгляд, от которого по спине поползли мурашки. Акутагава был единственным жителем этого дома, который наплевал на правила и двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю носил свой плащ. Не снимая.
- У тебя все хорошо в школе? - присела рядом с тобой Наоми, ласково положив ладонь на плечо. Прямо как подруги. Или старшая сестра.
Все ещё непривычно.
- Да-а, все прекрасно, - ты честно боялась этого вопроса. Но ещё больше ты боялась, что в эту откровенную ложь никто не поверит.
- Точно? Тогда почему ты грустная пришла?
- Я не грустная, всегда такая была...
- Нет, сегодня твоё лицо кислее обычного, - хмуро добавил Акутагава.
"Вот и что они так переживают? Это же всего лишь я."
- Всё в порядке... - но не успела ты ничего понять, как капюшон с твоей головы снялся. Наоми в шоке прикрыла рот рукой, издав испуганный вздох. Взгляд Рюноске стал воистине пугающим, он всем своим видом источал злобную ауру, только ей готовый порубить на куски всех. А за твоей спиной виновато стоял Джуничиро, - как же поздно заметила, что он вдруг исчез, - тоже потеряв дар речи.
Твои волосы... С ними была небольшая проблема.
Одна их половина была неровно и косо сострижена, половина другой была окрашена в пастельные спокойные цвета толстым слоем, будто их использовали как кисточку, грубо окуная в банки.
Хотя, все примерно так и было.
- Господи, - Наоми ласково охватила твоё лицо, осматривая то, что осталось от твоих длинных, пусть и не самых пушистых и роскошных, волос, - что случилось?
- _Кто_ это сделал? - Акутагава со звоном поставил чашку на блюдце. Даже его голос предупреждал о том, что сейчас он в полной ярости.
- Да так... неудачно упала! Прямо в банку с краской! У нас в школе ремонт делают, лестницы и туалеты красят...
"Мы переживаем за тебя, потому что нам не все равно на твоё состояние. Мы как одна большая семья, которая будет защищать своих членов до конца. И ты, напоминаю, входишь в неё тоже"
- Это все те же хулиганы, которых мы пытались поставить на место чуть меньше месяца назад, - рука с твоего плеча убралась, а голос Сигмы стал опять непривычно серьёзным, как и месяц назад.
- Значит, Тачикахары и Гин им было мало... - задумчиво произнёс Акутагава. А затем резко встал.
- Я думаю, не стоит... - но тебя резко оборвали.
- А с чего ты взяла, что я иду разбираться с этими упырями? - но в противовес этому на "упырях" он злобно оскалился. - Я просто прогуляюсь с Кью... Да, босс?
Ты обернулась. В дверном проёме уже вальяжно стоял Мори Огай, сам босс Портовой мафии. Как же точно он пришёл. Может, эсперы владеют пассивной телепатией?
- Так точно, Акутагава. Возьмите с собой Лафкрафта. Думаю, от _прогулки_ он не откажется.
- Думаю, Достоевского тоже будет не против присоединится, - холодно предложил Сигма
- Нет, оставим на крайний случай
- Есть, - они втроём обменялись многозначительными взглядами и вышли.
В коридоре сразу послышался Сигма, зовущий Юмено, и Мори, что-то говоря про "этот раз они уж не забудут".
"Вот черт. Из-за меня они теперь встревоженны. И будут делать то, что им не надо. Вот идиотка"
- Прости, - тихо и робко шепнул тебе Танизаки. - Я знаю, что использовать способность против тебя - это низость, но иначе бы ты ничего не рассказала
Ты удивлённо повернулась к нему. Да ничего толком ты и не говорила, все поняли и без тебя. Хотя, оно, может, и к лучшему. Ведь что было бы, если ушла в комнату? Отсиделась день, два. Может, и три. И за это время все остальные сильнее бы разнервничались, и было бы хуже всем.
- Всё хорошо...
- Нам... Нам нужно с этим что-то делать! - Наоми встрепенулась и подняла тебя, потащив в чью-то комнату. Оставив недоумевающую тебя там, она со скоростью молнии оббежала весь дом, собрав за собой весь женский коллектив. Кто-то, как например Ацуши, было поплёлся с ними, но перед такими дверь быстро и громко захлопнулась.
И, после выяснения причины такого собрания, пришлось рассказывать все, что случилось. Как эти хулиганы начали вновь тебя доставать несколько дней назад (на этом моменте Гин стыдливо опустила плечи, говоря, что не справилась со своим заданием. Но успокоили её быстро), как подловили в женской уборной и вновь познакомили тебя с водой из унитаза, а потом с ножницами и краской, которую так удобно забыли ремонтники.
Было почти решено отправить Достоевского для разборок или пойти нашинковать их самим, но ты уговорила такое не делать, ибо разбираться уже шли.
А потом началось бурное решение вопроса с волосами.
***
- Воот, а теперь открывай глаза!
Ты повиновалась и открыла глаза. С зеркала на тебя смотрела очень даже милая девчонка с аккуратным короткими волосами. Неужели это ты?
- Мы постарались не обрезать волосы по минимому, но это все что оставалось, - заговорила Кёка. - Через некоторое время все вернётся назад, не расстраивайся.
- Спасибо вам! - твоё настроение улучшилось намного, стоило только рассказать обо всем и принять помощь, так что ты с радостным прорывом принялась всех обнимать. Никто не был против.
- Я пойду уроки делать, пожалуй, - заключила ты, когда все были обняты и отблагодарены по миллиону раз. - Спасибо.
Ты заметила, как все как-то напряглись, взгляды всех метались из одного угла в другое. Это не могло не насторожить.
- Что-то случилось?
Все почему-то посмотрели на Акико. Акико тоже не понимала, почему именно она. Выдохнув, она неуверенно проговорила:
- Там, Дазай...
"Помер, что ли?" - сразу подумала ты. Ну а что ещё он мог сделать? Работать, что ли?
Но эту мысль сразу же отогнала, так как по уходу Дазая из жизни в любом случае закатилась бы пьянка, на похоронной вечеринке. Но что тогда произошло?
Ты уверенно поперлась в свою комнату под настороженные взгляды всех остальных. Они что-то знали, но не могли рассказать. Ну и пусть! Сама со всем разберёшься.
Но твоя уверенность утихла, стоило только подойти к собственной двери. Хотела уж перекреститься, но откинула предрассудки и вошла.
Дара речи у тебя будто и не было.
Дазай сидел за твоим столом, задумчиво потирая макушку и внимательно смотря на лист перед собой. Он и правда... работал? Или уже пишет свое завещание?
Ты негромко позвала его, но отозвался он лишь раз на пятый, так же удивлённо уставившись на тебя.
- Что... Что ты тут делаешь? - первая вышла из оцепенения ты.
- Да так, ты кое-какую домашку не доделала, и я решил помочь. А что у тебя с прической? Ты не рассказывала, что хочешь постричься.
Ты хотела отмахнуться, сказать, что поддалась спонтанноту желанию, но потом поняла, что врать бесполезно: Дазай сразу поймёт, да и расскажут все равно. Так что кратко пришлось излагать произошедшее.
Осаму обеспокоенно смотрел на тебя, а к концу рассказа пересел на пол, предложив место рядом с собой. Ты с радостью согласилась, села рядом и приложила голову к его плечу, пока тот тебя поглаживал по выжившим волосам. Он прекрасно знал, как тебе это нравится.
- Достаётся же тебе... - Дазай поднимает рукав твоей толстовки, внимательно осматривая твою руку. - Не болят уже?
Ты сама оглядываешь руку, будто видишь её в первый раз. Шрамы уже почти не видны, но все ещё напоминают о себе глухой болью.
- Почти нет, - отвечаешь ты и задумчиво поднимаешь взгляд наверх. Обычный белый потолок, как и в твоём прошлом жилище. И ночью, и утром ты подолгу смотрела на него, съедаемая заживо своими же мыслями.
- Почему я здесь? - твой голос стал тише, а ты сильнее прижимаешься к Дазаю. Шрамы вновь начинают жечь, в груди склизкой тёмной жижей растекается по всему твоему телу знакомое, но неясное чувство. Это печаль? Это отчаянье? - Это нечто, что все ещё не даёт тебе жить нормально.
- Разве я не должна гореть в преисподней? Или переродится так, что б страдать ещё больше? Почему я здесь, вместе с людьми, которые приняли меня в большую свою семью? Я же... совершенно не заслуживаю этого.
Ты не замечаешь, как начинаешь плакать.
Ты обнимаешь свои колени, утыкаешься в них лицом, пытаясь заглушить порыв минутной слабости. Нельзя, нельзя, нельзя, это ведь манипуляция!
Тебя крепко прижимают в объятьях. Всё так же успокаивающе гладят по голове, и тёмное чувство отступает, сдавшись перед теплотой.
- Ты ничего не должна для нас. Всех нас. Разве не так работают семьи?
Так? Не так? А тебе это было известно?
Это тёплое чувство было приятно. Оказалось смутно знакомым. Только подумав об этом, твоё сердце больно защемило.
***
Прошёл месяц с того момента, как твоё тело нашли в самодельной петле из верёвки для белья в заброшенном доме.
Перед могильной плитой стоит твоя подруга. Самая близкая подруга, которой ты доверяла и верила, но от которой закрылась в последние месяцы жизни.
-П-привет, - она уже не плачет ночами и днями напролёт, истерики уже исчерпали себя, и выглядит она уже спокойнее (настолько спокойнее, насколько может человек, похоронивший друга).
-Я... я нашла твои записки. Ты их так хорошо спрятала, что я даже бы их не нашла, если бы не случайность. Представляешь, я врезалась в шкаф! Хах! - но тут же осеклась. Кладбище не место, где своему спятившому мозгу нужно давать полную волю. - Кхм, так вот, упала книжка, а из неё уж и посыпались твои записи.
Мне... Мне так жаль, что ты не могла мне всего рассказать. Мне жаль, что я тебе не смогла помочь... Прости меня. Я... я оказалась ужасной подругой.
