Тот, кто ждал

Все это случилось по вине глупого длинного языка Мии Осаму. Ему не стоило лезть в чужие дела. Вот, правда, не стоило. Обычно он и не лезет, только вот злоупотребление алкогольными напитками на вечеринке по случаю победы Черных Шакалов в Чемпионате Волейбольной Лиги слегка развязало ему язык. В какой-то момент, пока Ацуму порхал по комнате словно самая невыносимая в мире светская барышня, Осаму оказался рядом с не-совсем-бойфрендом своего брата. «Сегодня – ночь Икс», - ранее сказал ему Ацуму. Ночь, когда он, наконец, признается в чувствах, которые Хината не заметил бы, только если бы был слепым. Даже несмотря на то, что Ацуму ведет себя этим вечером по-обычному надоедливо, он буквально дрожит от нервов. И по какой-то причине, когда Осаму ловит нежную улыбку Хинаты в сторону Ацуму, то считает нужным сказать что-то по этому поводу. Потому что он уверен, что у Хинаты есть чувства к Атсуму… Но он также уверен, что Ацуму влюбился быстрее и сильнее, чем этого можно было бы ожидать от Хинаты. Тем более, есть что-то такое неукротимое в Хинате Шоё, и это не его 350-сантиметровый вертикальный прыжок. Его взгляд словно уже устремлен на следующую цель, он готов стартовать и, подхваченный ветром, умчаться в любую сторону. А Ацуму? В каком-то смысле, он глубоко укорененное дерево. Иногда это тревожит Осаму. Так что беспокойство и опьянение подстегивают его наклониться в сторону Хинаты, пока тот все еще лыбится на вступившего в перебранку с Сакусой Ацуму, и сказать: - Ты в курсе, что он серьезно настроен по отношению к тебе? Румянец с покрасневших щек Хинаты распространяется до самых ушей, когда он переводит свои округленные глаза на Осаму. - ’Цуму не особо серьезно относится к чему-либо. Только к волейболу и тебе. И да, он придурок, но, думаю, это как раз значит, что для него это большое дело – его чувства к тебе и все такое. Просто… не забывай об этом. Этому последовало недолгое, но неловкое молчание, и Осаму, пользуясь моментом, чтобы отвести взгляд от Хинаты, делает глоток пива. Тот остается абсолютно ошарашенным, пару раз открывая рот в попытке произнести что-либо, но, в конце концов, так ничего и не говорит. Если ему и было, что ответить, то появление Ацуму, чтобы проводить Хинату домой, прерывает его. Осаму немного этому рад. - Мне нужно убедиться в том, что Шоё-кун доберется домой в целости и сохранности, - бодро заявляет он, помогая Хинате встать из-за стола. Хината избегает его взгляда, пока они прощаются. Но только на следующее утро Осаму действительно пожалеет, что вообще сказал что-то. Потому что Ацуму предстает перед его дверью в виде более несчастном, чем он когда-либо видел. *** Мия Ацуму (22:13:52): Я могу подвезти тебя в аэропорт? Шоё с облегчением выдыхает, когда приходит это сообщение. Уже завтра он улетает в Бразилию. И Шоё надеялся, что Атсуму его проводит, но все-таки сдерживался от того, чтобы попросить. В конце концов, какое право он имеет просить у него что-либо, после того, как сбросил на Ацуму новости в ту же саму ночь, в которую Осаму раскрыл его чувства? - ’Цуму не особо серьезно относится к чему-либо. Только к волейболу и тебе. К тому моменту Шоё знал о новостях уже некоторое время, всё не находя подходящего случая для того, чтобы рассказать товарищам по команде о том, что, с приближающимся окончанием сезона и необходимостью возобновления контрактов, он решил не продлевать свой. Но после сказанного Осаму он понял, что больше не может держать Ацуму в неведении. И Ацуму воспринял новости не очень хорошо. Естественно, он, ярко улыбаясь, сделал вид, что желает удачи, но Шоё видел тень разочарования на его лице. И после всего того времени, что они провели, как ему казалось, сближаясь, Ацуму отстранился. Никаких больше предложений перекусить вместе. Никаких больше тесных посиделок вечерами на диване, которые Шоё проводил, размышляя: думал ли Ацуму о том, чтобы поцеловать Шоё, так же, как и Шоё думал о том, чтобы поцеловать Ацуму? Никаких больше переписок до утра после того, как он уходил домой. И от этого было больно, но Шоё мог понять. Были причины, по которым он хотел остаться. Комфорт проживания дома и рядом с семьей. Легкость, с которой он вписался в команду полную приятных ему людей. То, как улыбка Ацуму – это последнее, о чем Шоё думает перед сном. Но, в конце концов, волейбол зовет его обратно в Бразилию, и ему ничего не остается, кроме как последовать. Он не совсем уверен, каков (был) статус его отношений с Ацуму, или что будет значить для них переезд Шоё на другой конец света. Но ему приходит сообщение от Ацуму с предложением подвезти Шоё до аэропорта, и он целые десять минут лежит в постели с прижатым к груди телефоном. Он все также облегченно вздыхает, но затем чувствует, как у него крутит живот. Он возвращается обратно в Бразилию. И последним, с кем он попрощается, будет Ацуму. *** - Береги себя, Шоё-кун. Улыбка, с которой Ацуму произносит это, не совсем достигает его глаз, поэтому, вместо того, чтобы смотреть на нее, Шоё крепко его обнимает. - И ты тоже, - мягко отвечает он, но, вероятнее всего, остается не услышанным из-за хаоса звуков из людей, суетящихся от одного пункта досмотра к другому, скрипа колес багажных тележек, объявлений по громкоговорителю. Они стоят неподвижно на протяжении нескольких минут, пока мир беспорядочно движется вокруг них. Шоё просто отбрасывает его на задний план, запоминая ощущение рук Ацуму вокруг него, его грудь под щекой и пальцы, вцепившиеся в куртку Хинаты. Ему хотелось бы, чтобы Ацуму попросил его остаться. Разумеется, он бы не остался (как он может?), но эгоистичная частичка в нем хочет, чтобы Ацуму попросил; чтобы он дал понять Шоё, что хочет, чтобы тот остался. Чтобы Шоё мог предложить им постараться поддержать отношения на расстоянии. Но Ацуму не просит. И Шоё не предлагает. Медленно, пальцы Ацуму отпускают его куртку, и он со вздохом отходит назад, кивая в сторону очереди на предполетный досмотр. - Опоздаешь, если не поспешишь. Сообщи нам, как доберешься, хорошо? - Ладно, - отвечает Шоё, поправляя ручную кладь на плече и оглядывая стойки досмотра. – Спасибо, Ацуму-сан. За все. Ацуму потирает шею и выглядит, словно хочет сказать больше, но, в конце концов, останавливается на: - Пустяки. Пятнадцать невыносимых минут, которые Шоё стоит в очереди, Ацуму ждет, оперившись о стену, вместо того, чтобы уехать. Шоё старается не глазеть слишком очевидно. И, только когда инспектор уже машет ему, чтобы пройти дальше сквозь двери, он снова слышит голос Ацуму. - Хината Шоё! Сердцебиение Шоё ускоряется, и он поворачивается к своему другу/бывшему со-команднику/и-может-быть-почти возлюбленному. И он словно провалился назад в прошлое: Мия Ацуму по другую сторону разделяющего их барьера, высокий, не потерявший гордости и настолько уверенный в себе, даже несмотря на то, что Шоё уже движется к следующей цели, а он - нет. Ацуму указывает на Шоё и озвучивает свое новое заявление. - Однажды я выйду за тебя замуж.