C.H.Y.K.N. или Прежде Было Пять Других

Кандракар встречал холодно. Гуляющий по его бесконечным коридорам ветерок теперь навевал тоску, а не жажду приключений. Несмолкаемый гам сменился унылой пластинкой тишины. Белые стены давили. Над Крепостью целое небо, пушистые облака и что-то похожее на свободу, но одинокой Стражнице в центре Зала сегодня до неё не дотянуться. Не сейчас. — Мы думали, что с выбором нового лидера гармония в вашей команде придет в норму, а не вызовет новые катастрофы! — отчитывал Тибор Халинор, которая лишь смиренно опустила голову. — Напомню, что вы все еще должны держать землян в неведении! Просто возмутительная легкомысленность! — Тибор, думаю, на этом тебе следует остановиться, — поднял руку Оракул и наклонил голову в бок. Голос его прозвучал непривычно… печально. — Как она себя чувствует? Вы оказываете ей поддержку? Халинор робко подняла на старейшину взгляд и коротко кивнула, закусив губу. — Ян Лин сейчас с ней. Не отходит от неё. Похороны состоялись совсем недавно, она сильно подавлена. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы поднять её на ноги, — как на духу ответила Стражница. Несмотря на ласковый взгляд Оракула и отсутствие потока гневных тирад от Тибора, Халинор не могла сказать, что не чувствует себя загнанным в угол зверьком. Она не лидер, не Хранительница, но ощущение, что от нее требуют даже больше, чем надо. Разве Стражницы все еще нуждаются в таком тотальном контроле? Хотелось высказаться, объясниться, хотя бы отказаться выполнять навязанную роль шпионки. Но как всегда есть одно «но». Она не может. Она Стражница, а Братство — её непосредственное начальство, и перечить им все равно, что подписать себе смертный приговор. Только Кадме такое под силу. Вдруг Халинор тоже лишат силы Орамеры за её проступки и ошибки? — Несомненно, это огромная трагедия. Как для Кэссиди, как для Стражниц, так и для всего Кандракара. В ближайшее время Братство окажет вам любую возможную поддержку и временно освободит от выполнения поручений. Передай наши теплые слова Хранительнице, — поведал Оракул и, открыв портал за спиной Кларксон, зашагал в сторону выхода. Стражница коротко поклонилась и выпрыгнула из Кандракара прямо в свою комнату. Кэссиди сидела в полумраке одна и почти не шевелилась. По-прежнему в черном, она стеклянным взглядом буравила в кровати Халинор дыры. Через пару секунд она на автомате сняла трансформацию подруги и не глядя бросила талисман в сторону. Со звонким стуком он закатился куда-то под кровать. — Где Ян Лин? — аккуратно спросила Кларксон, присаживаясь напротив. — Минуту назад сказала ей, что хочу побыть одна. Стоит, наверное, за дверью, — равнодушно ответила она. В коридоре послышались быстрые, удаляющиеся шаги. Халинор бы улыбнулась, да момент неподходящий. — Принести тебе чай или… может, ты голодная? — с каждым словом ей было все страшнее говорить и вообще находиться рядом с подругой, но и оставить её хоть ненадолго казалось преступлением. — Ян Лин напоила меня чаем на год вперед. Есть не могу. Кэсс отвечала спокойно. Не грустно, не агрессивно. Никак. Будто ничего не произошло. Все как обычно, не обращайте внимания, скоро буду в норме. «Зуб даю, она бы так и сказала, если бы кто-то спросил у неё, как дела». — Если хочешь, я могу выйти ненадолго и… — Почему я? — вдруг подняла она взгляд на Кларксон. Сколько бы в них раньше ни было теплоты, сейчас там мертвая хоруинская пустыня. — С чего ты взяла, что я справлюсь с ролью лидера лучше остальных? Почему ты не оставила Сердце у себя, когда был шанс? Халинор никогда бы не подумала, что допустит эту мысль, но Кэссиди начала её пугать. И ведь подобрать правильные слова непросто. Да что уж говорить, сам этот разговор как будто ни к месту. — Я… довольно много думала о том, кто кроме Нериссы способен вести нас за собой, — осторожно начала она. — И я думала о всех нас четверых. Но никого, кроме тебя, не смогла поставить на первое место. — Почему? — резко спросила Кэсс, стоило Халинор закончить предложение. — Ты умеешь распределять силы, знаешь цену победы. Тебя никогда не развратит власть, ты всегда ставишь интересы команды выше своих. Я еще с первой нашей встречи это в тебе разглядела. Ты всегда знаешь, что делаешь, и это вдохновляет. За тобой хочется идти… — Стражница не понимала, где ей лучше остановиться, пока Кэссиди буравила её неморгающим взглядом. Она все говорила и говорила, пока подруга вдруг не рассмеялась. Ничего веселого в этом смехе не было. Злого тоже. — Ну да. Конечно. И всё. Всего три слова, в которых боли больше, чем под развалинами Илиоса или на болотах Арханты. Их солнце, их неумолимая сила, их радость и смех, их сердце… разбита. — Я никогда не перестану считать тебя лучшим лидером, Кэссиди, что бы ни случилось, — заверила её Халинор. Больше ей добавить нечего. Чакон хотела что-то ответить, что-то резкое, может даже гадкое, обидное, но вместо этого она лишь шумно выдохнула, поджала губы и проглотила это. Словно боялась. — Ты ошиблась, — только и смогла выдавить из себя Кэссиди. Она еще раз глубоко вздохнула, пытаясь сдержать подступающие слезы, но голос её все же дрогнул. — Если бы не я, все было бы по-другому. Внутри Халинор что-то щелкнуло. — Ты что, себя вздумала обвинять? — озвучила она свои опасения вслух. Та опустила голову. — Я не хочу этого сейчас говорить, но… ты с ума сошла, Кэсс?! Ты вообще меньше всех причастна к тому, что произошло, это же всё Вейра! — Нет, Халинор! — выкрикнула вдруг Кэссиди и отбросила от себя подушку. — Все это случилось по моей вине! Дженкинс нуждалась в моей помощи, когда меня не было рядом! Её силы вышли из-под контроля из-за меня! Я и есть та, кто нарушила нашу гармонию! Она подорвалась со своего места и уже не стеснялась кричать в полный голос. Будто собиралась сказать это тысячу лет назад, а подруги её даже не услышали. — Я должна была поддержать Нериссу, помирить её с тобой, успокоить заодно Кадму, не нужно было вставать на их пути в Илиосе! Т-тогда команда дала трещину, понимаешь? Я могла встать на сторону той, кого люблю, а вместо этого разбила ей сердце! Отняла у неё талисман, и смотри, что я натво!.. натво… Когда голос Хранительницы осип, ей тут же стало не хватать воздуха. Кэсс схватилась за горло и тут же закашлялась. Халинор мгновенно бросилась к ней и позволила опереться на себя. Лишь бы не упасть. Как бы Чакон ни хотелось оттолкнуть подругу от себя, она нуждалась в ней больше, чем когда-либо. Даже без ментальной связи это ясно, как первый летний день. Она отпустила себя. Позволила себе сдаться, ведь больше держать это она не может. И Халинор разрешила ей это. Единственный человек в мире, кто разрешил Кэссиди Чакон сдаться. Пока она что-то хрипела в шею Кларксон, её трясло. И сильно. Рубашка пропиталась слезами стремительно быстро, но это уже мало что значило. С тех пор, как они делят одну комнату, от чистоплотности Халинор вообще осталось только смутное воспоминание. Такая уж у неё соседка. Чистый хаос. Из мыслей, загонов, лавандового чая и чемпионских медалей. — Мы переживем это все вместе, Кэсс. Я тебя не оставлю. И девочки не оставят. Только не отдаляйся от нас, это единственная просьба, — прошептала ей на ухо Халинор и погладила по волосам. Несчастная что-то снова пробубнила и закивала. — Давай, посмотри на меня. — Я, наверное, выгляжу как переваренный рак, — торопливо вытирала слезы Чакон и даже натянуто улыбнулась. — Скорее просто как рак, — смягчила углы, как могла, Кларксон и завела ей мокрые прядки за уши. Через секунду она почувствовала в сердце необъяснимую тревогу. Взяться ей было неоткуда, поэтому вариант оставался только один. Она здесь. Дверь, пропуская лучи света, открылась, и на порог их комнаты зашла Нерисса Кроссник собственной персоной. Оглядев их обеих, она показательно сморщилась, но быстро взяла себя в руки и встала спиной к открытой двери. — Халинор, будь любезна… Та тут же посмотрела на Кэссиди, чтобы убедиться, что может оставить их наедине. Секунды через три Чакон неуверенно кивнула. «Все в порядке, нечего её бояться», — то ли ментально, то ли просто взглядом ответила она Кларксон. Пришлось ей поверить. — Как себя чувствуешь? — спросила Нерисса, когда они наконец остались одни. Дистанция между ними все еще сохранялась приличная. — Ты не представляешь, сколько раз за день мне задали этот вопрос, — отмахнулась Кэссиди и села обратно на кровать. — Вот видишь, сколько людей о тебе заботится, — только и ответила она. Повисла неловкая, но короткая пауза. — Ты что-то хотела? — попыталась продолжить их странный диалог Кэсс. — Только удостовериться, что с тобой все хорошо. — Понятно, — Чакон выдохнула и прислонилась к стене спиной, — со мной не все хорошо. — Это расстраивает. — Нерисса прошла к кровати Халинор, зацепилась взглядом за валяющийся под кроватью кулон и снова посмотрела на Кэссиди. — Кого-то, но не тебя, — неожиданно даже для самой себя огрызнулась она. Хватит уже себя сдерживать. Пора научиться говорить всё, что думаешь. — Ты правда думаешь, что мне нет до тебя никакого дела? — Кроссник выглядела обиженной, расстроенной, очень даже правдоподобно у неё получилось. Вот только истину уже не скроешь ни под какой маской. — Ян Лин рассказала мне, что здесь происходило, пока я была не в себе, — поведала Кэсс. — Ты последний человек, которого заботило моё состояние. — Неправда. Я искала способы помочь тебе, просто не здесь, — тут же парировала Нерисса, будто она на суде сидела. — А ещё я первой узнала, что собиралась сделать Дженкинс и сразу же пошла сообщить тебе. — Спасибо. — Обращайся. Весь их разговор казался каким-то несуразным, ненужным, искусственным. Ни одна из них не хотела принимать в нем участие, и это чувствовалось в каждом жесте, слове, вздохе. Для Кэссиди даже смотреть ей в глаза казалось сродни пытке. И отнюдь не такой, что была ночью в темном классе не так давно. Хм. Чакон даже задумалась. А любят ли они друг друга до сих пор вообще? Ей бы хотелось ответить «да», но столько противоречивых чувств никак не складывалось ни в голове, ни в сердце. Кэссиди не знала и не смогла бы сейчас дать ни одного вразумительного ответа. Она четко осознавала одну мысль. Нерисса не успокоится, пока снова не получит роль Хранительницы Сердца Кандракара. — Не хочу тебе говорить о том, что роль лидера оказалась для тебя неподъемной, — прервала все сильнее давящую тишину Нерисса. — Так вот, для чего ты здесь, — не сдержала победной улыбки Чакон. Все ведь было так очевидно! — А я уже почти поверила, что ты правда обо мне беспокоишься. — Беспокоюсь, — серьезно ответила она. — Я вижу, как Сердце тебя разрушает, и мне больно на это смотреть. — Поэтому ты возьмешь на себя роль мученицы и заберешь у меня это бремя? Не стоит, Рисси, ты все равно уйдёшь отсюда ни с чем. — Сразу после истерики для Кэссиди все вокруг стало смешным, и даже такой предсказуемый жест, как попытка Нериссы забрать у неё лидерство, не мог её не веселить. — Ты ведь знаешь, что ты и твое благополучие для меня всегда на первом месте! — начала заводиться Кроссник. Попалась. — Я только что похоронила отца и подругу детства, Нерисса, — вернула себе серьезный тон Кэсс. Такая наглая ложь постепенно начала раздражать, а не смешить. — От дома, в котором я провела всю свою жизнь, остались руины. Моя мама сейчас живет у бабушки и даже не знает, где и на что нам теперь жить. И первое, что ты решила сделать, это надавить на меня посильнее, чтобы я отдала тебе Сердце? Так ты о моем благополучии заботишься? Никто не мог этого предсказать, но Кроссник впервые не нашла, что ответить. Словно только сейчас её разоблачили, разгадали. А может, просто перестали играть под её дудку. — Я… — Нерисса аккуратно подбирала слова, —… не думала о твоей жизни, как землянки. В моем идеальном будущем ты всегда Стражница и всегда рядом со мной. Земные проблемы уже сейчас не кажутся мне существенными. Моя вина. — Мы должны расстаться, Нерисса. Слова сами собой вырвались у неё изо рта, но вернуть их было уже нельзя. И не нужно. Сейчас это казалось самым логичным, самым правильным решением. Дальше только тупик, тьма, страдания. Они больше не должны друг друга мучить. — Что, прости? — как-то нервно ухмыльнулась Кроссник. — Мы расстаемся сейчас, чтобы нам не было больно в будущем, — пояснила Кэссиди. Как странно. Решение она приняла секунду назад, а уже считает его единственным возможным. — Мы все еще остаемся Стражницами и друзьями, но ничего более. Я уверена, что только так мы сможем вернуть гармонию в нашу команду. В команду, где все равны, где мы как одно целое. — Ты спятила, Чакон, черта с два это все исправит! — возразила Нерисса, скидывая все маски и ласковые речи. — Я отказываюсь! — Уже не имеет значения, какое у тебя мнение на этот счет. — Чакон отвернулась к окну, за которым кроме ночной тьмы не было видно даже луны. — Я твоя девушка, которая с этого дня прекращает с тобой отношения. А ещё я твой лидер, которого ты все еще обязана слушаться. — Детский лепет, — прошипела она самой себе под нос и встала с чужой кровати. — Не пройдёт и недели, как ты снова приползешь ко мне. — Я тебя тоже все еще люблю, Рисси, — равнодушно ответила Кэсс и подняла голову, будто кидала вызов. — А теперь уходи из моей комнаты, пока я не заставила тебя уйти. Минуту, не меньше, они смотрели друг другу в глаза, прежде чем бывший лидер наконец сдалась и оставила Кэссиди совершенно одну. Облегчения не последовало. Она сделала правильный выбор, жестокий, но правильный. Обняв подушку, Хранительница Сердца Кандракара легла на кровать и ещё долго не могла уснуть. Лишь через пару-тройку часов, когда вернулась её соседка, Кэссиди провалилась в тревожный и до жути реалистичный сон. *** Душная и сырая яма подземелья сменилась маленькой, но относительно уютной комнатой королевского замка. Рафаэлю разрешили свободно гулять по темным коридорам, а прислуга и даже некоторые знатные лорды здоровались с ним. Не слишком ли много чести для вчерашнего заключенного? Пока он не посвящен в планы Вейры, оно и понятно. Даже круглый дурак бы увидел, что он все еще верен другой королеве. Рафу даже интересно, что она собирается провернуть, чтобы окончательно и бесповоротно завоевать его верность и заставить преклонить колено. Тут нужно что-то посильнее любви. И вряд ли его любовь к Кадме Старлайтер способно что-то затмить. Когда Рафаэлю скучно, все важные дела сделаны, а книги уже утомили, он обычно начинает размышлять. Долго, монотонно, а иногда и вслух. Пожалуй, будь он меридианцем, это стало бы его любимым развлечением, после тренировок. Но пока он не может даже подумать о том, чтобы выйти на улицу или хотя бы в сад. — Что же тобой движет, королева? — задал Рафаэль сам себе вопрос, пока смотрел на потолок своей коморки. Мысли в его голове путались так, что он и не понимал, к кому из двух он обращается. В первую очередь, конечно, к Вейре. Она держит его в своей золотой клетке, она рассказывает ему о его происхождении и потенциале, она даже раскрыла часть своего плана по распаду Стражниц. Раф же не какой-то особенный Избранный, что должен неминуемо возглавить армию против сил зла и победить. Он же Раф, просто Раф. Никому не нужный землянин, которому пару раз повезло оказаться в нужном месте и в нужное время. Но и другая его не оставляла. Что, если Кадма тоже что-то знает о его происхождении, и поэтому избегает? У них же есть доступ к самым тайным знаниям, тысячи, если не миллионы книг о магии. Хотел бы и он хотя бы прикоснуться к этим трудам, к этим сакральным смыслам, да толку-то? Разве ему позволено? Да уж, всем вокруг советы раздает, а сам им не следует. Не он ли как-то заверял Халинор, что слишком много думать вредно? Ухмыльнувшись самому себе, он встал, потянулся и тут же услышал вежливый стук в дверь. А ведь только расслабился. — Её Величество желает видеть вас в зале Совета, — пустым и скучающим голосом донес ему неизвестный в красных одеждах. Заинтересован он в диалоге не больше, чем Ян Лин в микробиологии. — Понял, — коротко ответил Раф, попутно поправляя воротник. Не выглядит ли он слишком нелепо? — А где он? Вестник тяжело вздохнул и сообщил, что проводит. Раф минуты за две привел себя в порядок и отправился по следам этого странного человека. Не стражник, это очевидно. Но и не кто-то из знати, его бы не стали посылать за каким-то мелким преступником. Слишком высоко держит подбородок для посыльного. Слишком ярко одет для шпиона. «Кто же ты такой?» — чуть было не спросил вслух Рафаэль, но вовремя сдержался. Пока сидел в одиночестве, то успел привыкнуть болтать сам с собой. — Как Вас зовут? — решился он спросить, пока они поднимались по лестнице. За этот вопрос же его не убьют? — Мое имя не даст Вам никакой информации о королеве или замке, землянин, — холодно и монотонно ответил человек. — Советую больше смотреть по сторонам и думать о своих действиях и последствиях, чем чесать языком. — Прошу прощения, это угроза? — не удержался Рафаэль. Ладно, за этот вопрос можно и по шее получить. Они встали прямо посреди лестничного проема. Жизнь в замке будто на мгновение замерла. Затихла. Молчание вестника давило почти физически. «Надеюсь, мы поднялись не слишком высоко, на случай, если он меня с этой лестницы скинет», — постарался успокоить себя Рафаэль. Мужчина в красном обернулся и посмотрел на него сверху вниз. — Сарон. Я личный советник Её Величества и служил семье Эсканор еще до коронации её матери. Мое имя не стоит вспоминать без лишней необходимости, — абсолютно бесцветно произнес он, будто младшеклассник, читающий вслух скучную книжку. — Понял. — Раф опустил голову. — Идём? Разговаривать с этим человеком теперь хотелось даже меньше, чем вернуться на Землю и сесть в тюрьму. Наконец, минуты через две они дошли до зала Совета. Сарон как можно вежливее указал на дверь и молча удалился. «Как английский аристократ, ей богу». Почему-то он ожидал, что в зале должны были собраться великие умы, даже обсудить план дальнейших действий, что сделать для процветания королевства, и прочий феодальный бред. Каково же было удивление Крейна, когда он увидел одинокую Вейру, задумчиво перебирающую фигуры на тактической карте. В маленькой ладони был зажат деревянный конь или бык, сразу не разберешь. Она увидела гостя и поставила фигуру на место. — Знаешь, когда бывшего короля Хоруина, Эвиуса, начали считать безумным? — вдруг спросила Вейра, упираясь ладонями на край стола. — Когда он начал массово убивать людей? — предположил Рафаэль. Все, что он знал о хоруинской войне, так это то, что она была, и что она закончилась. — Нет, когда он распустил совет и начал использовать только грубую силу. А еще собственную дочь, — рассказала ему Вейра и снова посмотрела на карту. — Я совершаю много ошибок, полагая, что сама со всем справлюсь. Старшие говорили мне, а я не слушала. — Для этого правителю и нужен совет, насколько я могу судить. — Рафаэль не знал, что ответить, поэтому просто озвучивал очевидное. — Тот, кто распределит между собой задачи и вовремя остудил пыл. — Ты был советником Кадмы? — вдруг спросила королева. Раф подошел ближе и осторожно посмотрел на карту. — У нее для этого были Стражницы и замбаллийцы. Я скорее был шутом, нежели советником. Вейра улыбнулась. — Зря она к тебе не прислушивалась. Возможно, если бы ты больше участвовал в жизни Стражниц, то они бы послушали тебя и не разрушили свою гармонию до такого состояния, — размышляла она вслух, не сводя глаз к одной точки на карте. Двумя пальцами она будто шагала по своим обширным землям. — Разве ты не этого добивалась? — спросил Рафаэль, уловив нотки грусти в её рассуждениях. — Этого. Но я совершенно не думала о последствиях своих действий. Я не хочу оказаться безумным злодеем, которому необходимо отомстить, а затем уничтожить. Я хочу создать идеальный мир. — Вдруг, в этот самый момент маленькая королева показалась Рафаэлю совсем взрослой. Пусть она и выглядит, как дурашливый ребенок, она все же говорит очень взрослые вещи. Будто эта девочка старше, чем кажется на первый взгляд. — Хоруинский король, видимо, тоже, — только и ответил Рафаэль, не желая откровенно королеве льстить. Вейра поджала губы и отвернулась от карты к пленнику. — Две мои шпионки, которых я подослала в вашу академию, мертвы. Обеих убили Стражницы, — наконец раскрыла она карты, будто весь их диалог шел к этому. — Что? — Раф слегка ошалел и отошел на шаг назад. — Они не могли такого сделать, им запрещено… — Одна из них твоя подруга. Элизабет. В какой-то момент Рафаэлю стало тяжело стоять, и он оперся руками о стоящий неподалеку стул. Голова закружилась, как после того дня, когда они с Элиотом в доме Нортонов нашли отцовский коньяк. Эта новость ошеломила его также сильно, как подзатыльник мадам Руссо тогда. И к чему эти воспоминания? Элиот же тоже мертв. Может ли это значить, что последняя из их осужденной четверки… — Кто вторая? — спросил он сразу же, как восстановил дыхание. — Миранда, моя служанка. Она подавала большие надежды, пока Нерисса не скинула её в пещеру с оборотнями, — с нескрываемой болью ответила Вейра и опустила взгляд. Взяв что-то со стола, она показала это Рафаэлю. — А это мой верный пасслинг стянул с обугленного пальца твоей подруги. Когда он развернулся, на её ладони лежало небольшое колечко с красным камнем. Ободок его почернел, но Раф мог с полной уверенностью сказать, что Дженкинс носила точно такое же. «Вторая не Стейси. С ней все хорошо, она жива». — Это из-за этого кольца она могла управлять стихиями? — Кольцо способно копировать силу, что применили против владельца. Но за это оно забирает его жизненную силу и может даже помутнить рассудок, — продолжила Вейра, зажав украшение между пальцами. — Гармония Стражниц повлияла как на их силы, так и на силу кольца. Видимо, это сыграло ключевую роль в трагедии семьи Кэссиди. Их дом… был разрушен. — Черт возьми, Дженкинс! — Рафаэль вдруг пнул деревянный стул в другую сторону зала. Королева вздрогнула, но тут же вернула себе самообладание. Раф же не понимал, что ему чувствовать. Злость на Джен-Джен и Вейру, печаль от того, что могло случиться с Кэсс и её семьей, или облегчение, что хотя бы Стейси не участвовала в этом балагане и спокойно отсиживает свой срок. «Как забавно вышло. Из всех четверых посадили тебя, а страдают те, кто до тюрьмы так и не дошел». Мысль о том, что он может быть следующим, после Элиота и Дженкинс, пришлось из головы чуть ли не вытряхивать. — А Кэссиди… — Стражница в порядке. Насколько я могу судить. — Вейра убрала кольцо куда-то в складки своего платья и вдруг положила руку ему на плечо. — Поверь, я не хочу никому зла. Если все пятеро откажутся от сил и от Кандакара, я их пальцем не трону. Тем более, твою дорогую Кадму. Но мне нужно, чтобы ты еще послужил мне и кое-что сделал. — По-моему, мы так и не обсудили размер моего жалования, — попытался отшутиться Рафаэль и повернулся обратно к девочке. — А ты по-моему так и не преклонил колено, — парировала маленькая большая королева, усмехнувшись. — Не волнуйся, от меня ты получишь ценную награду. А пока ступай в казармы. Представься моим верным подданным и расскажи, что ты с Земли. Им будет полезно узнать о том, как воюют на Земле. — Только не считай еще и меня своим верным подданным, — отмахнулся Рафаэль и аккуратно убрал её руку с плеча. — Тебе до него еще расти и расти, — снова ухмыльнулась Вейра и подошла к раскрытому окну. — А если захочешь дать или получить ценный совет, то обратись к Сарону. Дискуссии с ним помогут тебе понять, как у нас здесь все устроено. — Вот с кем я меньше всего хочу дискутировать, — отмахнулся Рафаэль и направился к выходу. Найти бы ему еще казармы. *** — Спасибо, — от чистого сердца улыбнулась Кэссиди, принимая от малыша-замбаллийца скромный букет лиловых цветов, похожих то ли на гвоздики, то ли на пионы. Вряд ли на Земле есть хоть одно растение, пахнущее также. — Запах кажется и сладким, и пряным одновременно. — К нему довольно быстро привыкаешь, — ласково посмотрела на неё Кадма и протянула маленькую вазу. Кэссиди взмахнула рукой и наполнила её чуть ли не доверху, а затем поставила букет на ближайший деревянный столик. Вид с террасы на лес оказался потрясающим, как королева Замбаллы и обещала. Ветви деревьев закрывали их почти как крыша беседки, слегка наклонившись к стенам дворца. Постепенно опускалось солнце, окрашивая фиолетовую листву в самые невообразимые оттенки. — Чай сейчас остынет, а ну садитесь! — отвлекла их от созерцания чудес природы Ян Лин, ударяя ложечкой по чашке. — Мы напились твоим чаем на год вперед сегодня, Ян Лин, — расплылась в улыбке Кадма, садясь вместе с Кэсс за маленький круглый столик. Она на эту фразу лукаво ухмыльнулась, но промолчала. От чая все еще шел легкий пар. — Не желаю ничего слышать, этот — мой любимый, и вы обязаны его попробовать, — подняла руки Лин, не принимая возражений. Кэссиди впервые за последние несколько дней почувствовала искреннюю радость и спокойствие. — Еще раз спасибо за приглашение, — повернулась Чакон к хозяйке. — Я и не думала, что у тебя тут так уютно. Ты, наверное, душу вложила в этот дворец. — Можешь приходить сюда в любое время. — Кадма пригубила чай и прикрыла глаза. Горячий. — Замбаллийцы очень чуткий народ и всегда окажут поддержку. Или подскажут, где можно побыть одной и посмотреть на красивый вид. — Тебе оставить этот сорт? — спросила вдруг Ян Лин, подливая в опустевшую чашку Кэсс еще чая. — А то тут у тебя совсем нечего пить! А вот так останешься сама с собой, захочешь чая, заваришь себе и будешь обо мне думать! А, ну и вспоминать все наши приключения. — Говоришь как моя мама! — отмахнулась Кадма и отпила еще немного, закинув ногу на ногу. — Мамы всегда говорят правду, — насупилась она, а затем закрыла баночку с листьями и поставила её в центр стола, показывая, что теперь она всегда будет стоять здесь. Кадма, заметив, что Кэссиди снова затихла и опустила взгляд, подалась чуть вперед. — Все хорошо? — Да, все прекрасно. Я в кругу своих близких подруг на самой красивой планете во Вселенной. И мне спокойно, когда мы… в гармонии. — Последнее слово она произнесла совсем тихо. — Кэссиди Чакон, каждый раз, когда ты что-то утаиваешь, ты всегда прячешь глаза, знала? — Лин указала на неё ложечкой, будто только что разоблачила в шалости. — А ну выкладывай! — Ян Лин! — возмутилась Старлайтер. — Все хорошо, девочки! — хихикнула Кэссиди, сбрасывая с себя напряжение. — Это не какой-то особый секрет, просто… сейчас я хочу максимально сильно укрепить нашу связь и гармонию. Раз уж я Хранительница Сердца и лидер, я возьму эту ответственность на себя. Лин и Кадма неожиданно замолкли и переглянулись. Первая даже отставила чашку подальше от себя, чтобы чем-то занять руки. Старлайтер прочистила горло и отвернулась в сторону леса. — Что-то не так? — смутилась Чакон, не поняв их настроение. — Ты… пережила большую потерю, Кэсс. Мы всегда с тобой и за тебя, но сейчас ты не должна ничего для нас делать. Это мы должны поддерживать тебя, не наоборот, — спокойно ответила Ян Лин, растеряв весь свой напускной позитив, которым хотела заразить её с самого утра. — У меня все еще есть обяза… — И мы тебя от них освобождаем, — перебила её Кадма и взяла за руку. — Сейчас у нас нет врагов, и нам не от кого защищаться. — А как же Мери… Чтобы прервать Лин достаточно было строгого взгляда, и та сразу вжалась в стул. — Поэтому мы ничего от тебя не требуем. Все в порядке. Ну, настолько, насколько это возможно, — слегка слукавила Кадма, отгоняя от себя непрошеные грустные мысли о Рафе и о Нериссе. — Спасибо, девочки. За все, что делаете. — Чакон смахнула подступившие слезы и уже не пыталась натянуть на себя маску всесильной и непобедимой Стражницы. — Мы все еще подруги и всегда ими будем, даже Нерисса! — Лин ущипнула её за щеку как ребенка и погладила по плечу. Молчание после этой фразы вышло весьма красноречивым. — Вы расстались, — озвучила очевидное Кадма, будто уже давно знала, к чему всё идёт. По крайней мере, точно догадывалась, ведь сама поступила почти также и почти по такой же причине. — Вы что?! — вдруг чуть не подскочила Лин, задев столик, а вместе с ним и чайник. Лишь благодаря реакции Чакон весь горячий напиток не пролился прямо на них. — Извините… Так вы… прямо совсем? А я только начала к этому привыкать, уже думала, какая у вас будет свадьба… — С ума сошла, какая свадьба? — осадила её Стражница Земли. — Чего ты так на меня смотришь? На Эквории такие браки разрешены! Я последний раз была в таком шоке, когда узнала, что там значит титул Первого Господина… — Ян Лин сделала такое лицо, будто ей остывший и горький чай поставили вместо её любимого. — Тебе с ним все равно ничего не светило! — закатила глаза Старлайтер. — Я просто не хочу бороться с королем за его сердце, вот и всё! — Я вас так люблю, девочки, — вдруг призналась Кэссиди и взяла руки обеих, сцепив в замок. — Но со мной все будет в порядке. Рано или поздно… Чакон встала, расцепила руки и прошла чуть дальше вдоль террасы. Вздохнула. Кивнула самой себе и посмотрела наверх, сквозь опустившиеся ветви. —… Рано или поздно я стану той Хранительницей, которую вы заслуживаете. И сломать меня никто и ничто не сможет, сколько бы ни пытался. Даю вам свое слово Стражницы. — Мы принимаем его, Кэссиди, — ответила ей тут же Кадма, вставая и подходя ближе. Ян Лин последовала её примеру. — Кажется, до меня только сейчас дошла одна фраза Оракула, которую он мне сказал после битвы в Илиосе, — вдруг ломаным голосом произнесла Лин. — И что же он сказал? — с любопытством повернулась Кэсс. — Что это нормально… принять правильное решение и остаться с разбитым сердцем, — ответила она и тут же принялась убирать непрошенные слёзы. — Наша же ты девочка, — подлетела к ней Кэссиди, обнимая. — Прости, я сейчас вообще не вовремя заплакала и вообще ни к месту, прости! — прижалась к ней сильнее Лин, чувствуя руки Кадмы на своих плечах. — Хватит извиняться за ерунду! — Тут не меня должны жалеть! — Ты ничего постыдного не делаешь, Ян Лин! — все еще не выпускала её из объятий Чакон, а только крепче держала маленькую подругу в своих сильных, тренированных руках. «Ты скупа на эмоции, но все равно остаешься преданной и честной. До противного честной», — размышляла Киара, стоя за аркой на террасу. «Я почти могу предсказать твою следующую фразу». Киара вышла и робко спросила, что ей нужно за вечер сделать. «Помыть чашки, убрать чай на кухню, занести стол и стулья внутрь до начала дождя, набрать на завтра воды и не маячить перед глазами». — Помой посуду, убери чай на кухню, занеси столик и стулья, пока не пошел дождь, набери воды, ну и не маячь больше перед глазами, — повторила почти слово в слово замбаллийская королева, заводя подруг внутрь попрощаться. Киара кивнула. «Понять тебя оказалось даже проще, чем я думала», — размышляла дубликат, наблюдая из окна за прогулкой Стражниц по протоптанной дорожке. «Еще немного, и нас будет не отличить, дорогая Кадма», — улыбнулась своим мыслям Киара, и прошлась рукой по королевскому посоху.