Дорогая супруга

— Энджи! А ты ничего не забыл? — дверь в кабинет как-то слишком резко раскрылась, заставив Тодороки отвести усталый взгляд от экрана ноутбука и поднять глаза на явно чем-то недовольную невесту, вставшую перед ним со скрещенными на груди руками. На всякий случай он глянул на часы — однако маленькая стрелка только-только подходила к восьми, так что дело явно не в том, что он, как обычно, слишком засиделся за документами. — Что опять случилось? — рыкнул он, на что Рей нехорошо прищурилась: — Случилось то, что кое-кто забыл, что мы хотели обсудить нашу дальнейшую совместную жизнь! В конце концов, это была ваша с господином Ивамото идея о брачном договоре! И встреча с этим вашим нотариусом запланирована уже на следующий понедельник, то есть через три дня! А мы еще ничего не решили! — она уперлась кулаками в стол, поджав губы и пристально глядя ему в глаза. — Если ты не заметила, я, вообще-то, сейчас занят! — вспыхнул Тодороки, вскочив со своего места, — У меня нет времени на всякую ерунду! — Ах, значит, на то, чтобы танцевать на задних лапках перед этим вашим зайцем, как его там… Так на это у тебя время есть! А как принять решение о твоем же будущем — так это ерунда, верно?! — Химура! — рявкнул Тодороки, — Хочешь знать, чего я от тебя требую в семейной жизни?! В первую очередь — не лезть в мои рабочие дела! Или для тебя это слишком сложно для понимания?! — О, чудесно, хоть что-то из тебя удалось выбить! — язвительно хмыкнула Рей, не отводя взгляда от еще сильнее разозлившегося жениха, — И знаешь, что?! Я бы с удовольствием не стала лезть в ваши непонятные дела, если бы они оставались у тебя на работе! Но ты же постоянно тащишь их домой! И мало того, что ты их приносишь домой — бог с ними! — но ты же словно и не уходишь с работы! Ты как приходишь — сразу же запираешься в кабинете, и если бы не я, ты бы и поесть забывал! Про сон я вообще молчу! Так нельзя, Энджи! Посмотри на себя! — она обвинительно ткнула в него пальцем, — У тебя в мешки под глазами можно уже картошку складывать! Кожа стала почти пепельно-серой, щеки впали! Щетина отросла! — А что тебе не нравится в моей щетине? — ощерился Энджи, с досадой отметив, что в принципе-то девчонка права — организм, привыкший к определенному распорядку дня, крайне негативно реагировал на произошедшие изменения, и окружающие, особенно девчонка, живущая с ним под одной крышей, не могли не заметить этого. Но если та же Сэки понимающе молчит, то Химура явно возомнила себя бессмертной, раз позволяет себе отчитывать его! — И вообще, почему тебе вообще есть какое-то дело до того, как я выгляжу? — Может быть, потому что я беспокоюсь о тебе? — тихо ответила девчонка, отведя наконец свой тяжелый взгляд темно-серых глаз, что позволило Энджи спокойно выдохнуть — все же у его невесты очень… очень странный и даже… пугающий? Нет, ни в коем случае! Он вовсе не боится этой девчонки! Что за идиотские мысли лезут ему в голову? — Потому что ты мне не безразличен? Потому что ты, черт возьми, мой будущий муж, а не левый хрен с горы? Какие еще причины тебе назвать? В любом случае, — она мотнула головой, словно отгоняя неприятные мысли, — Я не понимаю, Энджи, что тебя так заинтересовало в этом деле? Ты ведь даже не то чтобы с ним в хороших отношениях — твое раздражение при виде него не почувствует разве что космонавт в скафандре! Так в чем причина твоего такого поведения? — Ты не понимаешь! — Энджи вышел из-за стола, начав нервно расхаживать перед невестой и размахивать руками, — Он герой номер один — и не может справиться с поиском группы бандитов с эзотерическим уклоном! Ему потребовалась моя помощь, а это знаешь, что означает? — Удиви меня, — вздохнула Рей, присаживаясь на побитый жизнью диван. Тодороки зло зыркнул на нее и отвернулся к окну: — Это значит, что меня признают, как лучшего из героев! Я смогу занять свое законное первое место, вместо этого придурка! Я получу то, что заслуживаю! Почет, уважение… Больше не будет косых взглядов, шепотков за спиной, что я недостаточно хорош! — рыкнул он, переводя взгляд на старый портрет, укрытый за книгами на верхней полке, — Я смогу им доказать!.. — У-у, как все запущенно… — протянула за его спиной девчонка, заставив Энджи сжать кулаки — он так и знал! Она тоже считает, что он не способен ни на что! Даже эта дура такая же, как и Ивамото с Одзаки, как и родители, как и его коллеги… да даже учителя с Незу из академии не верили в его силы! Но ничего… он еще посмотрит, кто в итоге окажется прав! — Энджи, а тебе не кажется, что все это звучит… Очень наивно? Ты ведь понимаешь, что никто в здравом уме не будет помогать своему прямому конкуренту за место? Скорее, конкурента постараются подставить! И почему ты думаешь, что этот ваш «мировой заяц» не решил поступить с тобой так же, воспользовавшись твоей честностью? — в комнате заметно похолодало, но Энджи даже не подумал обернуться к девчонке, — Почему ты думаешь, что он не воспользуется твоими способностями — и не оставит тебя у разбитого корыта, присвоив себе все твои достижения? — Он герой! Герой номер один! И Символ Мира! — Единственный общепризнанный Символ Мира — это голубка Пикассо, а все остальное — херня на постном масле! — от удивления Энджи все же развернулся к невесте, отметив, что та уже вскочила с дивана и начала со злостью расхаживать взад-вперед перед письменным столом. Ну, в принципе, он и раньше слышал, как она ругалась, но до этого он слышал только ее тарабарщину, а сейчас… Честно говоря, он не ожидал, что Ивамото в свое изобретение добавит и возможность перевода иностранной ругани, — В первую очередь этот вечно лыбящийся придурок — человек, а человек — существо крайне эгоистичное, в первую очередь думающее о себе, ищущее выгоду для себя! И что-то мне подсказывает, что тебя скорее всего будут использовать как мальчика на побегушках: принеси, найди, подай, иди нахуй — не мешай! — она эмоционально взмахнула руками, распространив вокруг себя миллионы льдинок, тут же опавших на пушистый ковер, — И никто тебе доказать ничего не даст! Это просто никому не нужно! Энджи! — она резко развернулась к Тодороки, крайне удивленному услышанной речи, — Я могу не полностью понимать всех причин, почему ты с таким рвением принялся за это дело, но… — она тяжело вздохнула, — Я тебя очень прошу, не ставь его выше всего остального. Тем более выше собственного здоровья. Так что, — она хлопнула в ладоши, — На сегодня с тебя хватит. Убирай все свои документы и пойдем ужинать. А потом — отдыхать. И еще кое что, — она почти вплотную подошла ко все еще напряженному Тодороки и осторожно коснулась его рук, скрещенных на груди. Их взгляды встретились, и у Энджи вновь перехватило дыхание. Что эта девчонка с ним делает? Почему он так реагирует на нее, как будто он кролик, загипнотизированный удавом? — Я не знаю всех причин, почему ты хочешь стать героем номер один, потеснив этого придурка, но, как я вижу, для тебя это очень важно. И вот что я тебе скажу на этот счет, Энджи… — Что? — хрипло переспросил он, позволяя своим пальцам переплестись с ее. — Я думаю, что тебе вовсе не нужны такие подачки, как эта. На мой взгляд, ты вполне можешь достигнуть желаемого сам, без помощи таких «коллег». Ты… — она запнулась, нервно закусив губу, — Я видела репортажи о твоей работе. И то, что я там видела… Произвело на меня впечатление. Ты не красовался и не позерствовал, как это обычно делает этот ваш Голубь мира. Не летел сломя голову в самое пекло, — ее губы тронула легкая усмешка, словно она находила такое поведение забавным. Или забавными ей показались ее слова о том, что он, пламенный герой, не лез в самое пекло?.. — И знаешь, по твоему поведению прекрасно видно, что ты наголову превосходишь других героев. — Ты… правда так думаешь? — Я в этом уверена, — уголки ее губ вновь приподнялись в улыбке, и она потянулась вверх, привстав на носочки, — Все же я почти два месяца живу с тобой под одной крышей, так что кое-что успела о тебе узнать, — она прикрыла глаза и сомкнула губы, и Энджи, поддавшись неожиданному порыву, склонился к ней, прикоснувшись к ее губам своими. Казалось, это снова будет легкое, почти неощутимое прикосновение его, сухой и колючей кожи и ее, мягкой и нежной… Но внезапно прохладные руки обвили его за шею, крепче прижимаясь к нему. Глаза сами собой закрылись, а руки легли на талию Химуры. Сладковатый аромат ее духов туманил разум, даря спокойствие и умиротворение. Казалось, он может навсегда остаться в плену этого дурманящего чувства, чтобы всегда чувствовать прохладу, исходящую от нее. Но ничто не может продолжаться вечно: нежные руки скользнули вниз по плечам, и Рей отстранилась от него, заставив его испуганно распахнуть глаза — только для того, чтобы увидеть коварные искорки смеха в ее взгляде. Он по инерции потянулся за ней, надеясь вновь ощутить это доселе неизвестное чувство, но вместо этого Рей чмокнула его в нос, окончательно сбив настрой: — Пойдем уже! — весело фыркнула она, — А то ужин скоро остынет! — она развернулась и направилась к двери, но внезапно остановилась: — А знаешь… возвращаясь к твоему вопросу о щетине… — она обернулась в пол-оборота и лукаво улыбнулась, — Мне понравилось! Конечно, она немного колючая, но не скажу, что это было неприятно, — и, оставив полностью растерянного Тодороки осмысливать услышанное, она скрылась в коридоре.

***

По маленькой кухне расплылся манящий аромат жареного мяса, стоило только Химуре жестом фокусника приоткрыть запотевшую крышку на сковородке. Под аккомпанемент шипящего масла на тарелку легли золотистые ломтики хрустящего картофеля, а рядом — небольшие кусочки свинины, нарезанные кубиками, и тонко нарезанные шампиньоны, разложенные веером по краю тарелки. Энджи сглотнул вязкую слюну, наблюдая за тем, как Рей легким движением руки посыпала уже готовое блюдо мелко натертым сыром и наконец украсила все какой-то зеленью. — Прошу, — улыбнулась Рей, поставив тарелку перед женихом, — Приятного аппетита! — Приятного… — отозвался Энджи, продолжая следить за невестой, принявшейся накладывать еду себе в тарелку. Плавные и грациозные движения миниатюрной девушки, что-то напевающей себе под нос, приковывали к себе взгляд. В них не было той непристойной фальши, всегда пронизывающей все существо всех окружавших его с детства девушек. Что Акеми, что девушки его отца и горничные, да даже преподавательницы из UA вели себя куда вызывающе, любым своим движением вызывали у Энджи только недовольное цоканье языком и закатывание глаз. Его неимоверно бесили их попытки привлечь к себе внимание за счет оттопыривания всяких частей тела: видимо, они думали, что сложенные уточкой губы, откляченный зад и выпяченная вперед грудь, обхваченная трещащей по швам блузкой с готовыми вот-вот оторваться пуговицами — это очень привлекательно. И, наверное, с другими это работало. По крайней мере, недостатка в мужском внимании они не испытывали — многие из окружения Энджи провожали их затуманенным взглядом, капая слюнями. А сейчас, наблюдая за, казалось бы, обычными движениями Химуры, он сам становился таким идиотом, истекающим слюнями по этой мелкой девчонке. В груди растекался непривычный жар, постепенно спускаясь все ниже. Хотелось снова прикоснуться к ее мягким губам, почувствовать прохладу ее тела, сняв с нее наконец этот халат, который она так нагло присвоила себе… Прижать к стене, выложенной холодной плиткой, закрыть ее своим телом от всего внешнего мира и позволить своему внутреннему жару обволакивать ее, растапливая в ней внутренний лед, скрывающий за собой неведомые секреты его невесты, ее мысли и чувства. Интересно, а вызывает ли он у нее хоть сотую долю того урагана эмоций, который вызывает в нем она?.. — Энджи, что не так? — вывел его из задумчивости и мечтаний голос невесты, уже усевшейся напротив него и поправившей сползавший с ее плеч теплый махровый халат, — Ты есть собираешься или как? И… что ты так на меня смотришь? — она подозрительно прищурилась, еще плотнее закутываясь в халат, — У меня что-то не так с лицом? Ну, кроме моих шрамов… — Все нормально, — мотнул головой Энджи, с неудовольствием отметив неуместную реакцию тела на свои фантазии. Хорошо, что за столом, накрытым длинной скатертью, девчонка не могла этого заметить. Главное, теперь не выдать свое состояние словами, — Просто все никак не могу понять — как ты так спокойно управляешься с готовкой? — Химура рассмеялась, прикрыв рот ладонью: — Ох, Энджи… — в ее глазах плясали смешинки, — А я в свою очередь никак не могу понять, как у человека с огненной причудой могут быть проблемы с приготовлением пищи. Ведь именно благодаря огню люди и начали употреблять термически обработанную пищу, — она лукаво улыбнулась, поведя плечом и слегка приоткрыв шею и зону декольте. Энджи вспыхнул — не то от злости за то, что она вновь прошлась по его неумению готовить, не то от смущения от открывшейся ему картины. Но девчонка уже, видимо, привыкла к его проявлениям эмоций, а потому спокойно продолжила: — Или вот, например, всякие великие ученые — там, всякие математики, физики, химики… Мы не понимаем, как они понимают все эти свои мудреные штучки, они не понимают, как мы их не понимаем. А все потому, что все люди разные. И каждому дано что-то свое. Мне — готовка, тебе — поимка преступников. И ничего удивительного в этом нет, — и на этой жизнеутверждающей ноте она закинула себе в рот ломтик картофеля. Тодороки опустил взгляд в тарелку и решил последовать примеру невесты. Тем более что он и сам сильно проголодался. — И все же, Энджи, — спустя какое-то время молчания вновь завела разговор девчонка, подняв взгляд на жениха, — Давай все же поговорим о том, как мы собираемся жить дальше. Мы с юристом уже обсудили кое-какие моменты… — Когда только успела… — вздохнул Тодороки, недовольно поморщившись. Девчонка-то в отца пошла — тот тоже долго не угоманивался, пока они не проговорили все моменты их соглашения перед тем, как тот наконец позволил сделать предложение его дочери. А теперь еще и девчонка решила попарить ему мозги. Он ведь уже все обсудил с господином Химурой! — Вчера, — пожала плечами девушка, — Когда мы встречались с Кэзуми и Мики. И, пожалуй, мы с ним выделили некоторые основные важные моменты… — Это какие же? — скептически хмыкнул Энджи, продолжая трапезу. Интересно, что она еще накинет поверх того, о чем он договорился с ее отцом? И сможет ли он вообще выполнить все эти обязательства, что на него хотят повесить? Может, лучше ее сразу спустить с небес на землю? — Ну, для начала, — девчонка глубоко вздохнула, словно готовилась к прыжку в холодные воды океана, — Я хотела бы разобраться с финансовым вопросом… — Каким финансовым вопросом? — тут же перебил ее Энджи, выпрямившись и смерив девчонку подозрительным взглядом, — Ты и так находишься на полном моем обеспечении, и… — Именно поэтому я считаю необходимой свободу по отношению к моей профессиональной деятельности, — перебила его Химура, крепко сжав руки в кулаки, — Иными словами, мне не хотелось бы, чтобы меня ограничивали в моем праве самостоятельно работать и зарабатывать — так, как я считаю нужным. И нет, это не потому, что я считаю тебя неспособным обеспечивать семью, вовсе нет, — тут же предупредила она очередную его вспышку гнева, выставив вперед ладонь правой руки, — Но давай будем здраво оценивать наше положение — из нас двоих источники дохода имеешь только ты, у меня же даже образования для получения профессии нет. К тому же, Энджи, — она подняла вверх указательный палец, — Твоя работа — не бабочек ловить. Я посмотрела статистику смертности среди героев — и знаешь, результаты не очень утешительные! А сколько героев остаются калеками? Не то чтобы я не верила в твой профессионализм, но давай признаем, что неудача может настигнуть и гения — не дай бог, конечно! И что мне останется делать? Особенно если у нас появится ребенок? — она вперила в Энджи испытующий взгляд, на что тот лишь презрительно фыркнул: — О, не переживай! В случае моей безвременной кончины без средств к существованию ты не останешься. Но не думай, что сможешь от меня избавиться сразу после свадьбы и стать богатой вдовой, — он зло хмыкнул, всем своим видом показывая, что любая попытка нанести ему вред закончится очень плачевно. В первую очередь для нее. Однако это тоже не произвело на нее должного впечатления — она лишь возвела глаза к потолку: — Ты до этого сам додумался, или подсказал кто? Впрочем, полагаю, с твоей родней такие мысли весьма закономерны, — девчонка тяжело вздохнула, словно ее очень расстраивало такое положение дел, — В любом случае, раз мы решили развивать эту тему, логично будет думать, что наличие собственного источника дохода заметно снизит вероятность того, что я решу избавиться от тебя, чтобы завладеть твоим состоянием. Да и в случае развода… — она на мгновение запнулась, переведя на Энджи недоверчивый взгляд, — У меня будет своеобразная подушка безопасности. Без обид, но я не хочу благодаря стараниям друзей твоего деда, так радеющих за твое благополучие, оказаться с, прости, голой жопой на улице без единого сена в кармане — кажется, так называется ваша местная мелкая валюта? — Вряд ли у них это получится, — скрестил руки на груди Энджи, — Я не собираюсь оставлять тебя ни с чем в случае развода — как, собственно, и разводиться. Но если это все же произойдет по каким бы то ни было причинам, чего мне бы очень сильно не хотелось, я обеспечу тебя жильем и, в случае, если к тому моменты у нас родится ребенок, ежемесячным довольствием, как и своего отца. — Угу, и это ежемесячное довольствие будет зваться «алименты», которые ты в любом случае по закону будешь вынужден платить на ребенка, — фыркнула девчонка. — На ребенка я ничего платить не буду, — покачал головой Энджи, нахмурившись, — В случае развода мои дети останутся со мной. В конце концов, именно ради этого и затевается наш брак — ради того, чтобы у нас родились дети, которые станут героями, подвинувшими этого лыбящегося придурка Всемогущего с его пьедестала. И поэтому дети останутся со мной. Я смогу обеспечить им достойное воспитание и тренировки. И это не обсуждается, — заметив, как плотно сжались губы девчонки и сузились глаза, он продолжил, не давая Химуре и шанса вставить хоть слово возмущения, — Это мое главное требование к нашему браку. Во всем остальном же я не намерен тебя как-либо ограничивать. Если ты хочешь работать — ради бога, я даже готов буду оплатить тебе получение необходимого образования, если понадобится. — Вот как? А если я вдруг решу посвятить себя детям? — прошипела в ответ Химура, подавшись вперед и покрыв стол инеем, — Что, откажешь мне в моем законном праве и обязанности их воспитывать? — С чего ты взяла? — поднял бровь Тодороки, совершенно сбитый с толку такой ее реакцией. Когда он услышал о желании своей невесты о самостоятельном заработке, то полагал, что забота о детях не будет ее волновать. Скорее всего, получив от него полный карт-бланш, она бы с головой ушла в новое дело, безусловно связанное с готовкой. Вряд ли бы она решила пойти поваром в какую-нибудь забегаловку, да он бы ей и не позволил так бездарно растрачивать свой талант. Он мог бы оплатить ей любые курсы, чтобы она могла получить работу в лучших ресторанах страны, или же помочь с открытием ее собственного ресторанного бизнеса, или чем бы там она хотела заняться. Открыть кафе или пекарню, или что там еще… Но он никак не предполагал, что она зацепится за детей! — Я вовсе не собираюсь как-то ограничивать твои права на детей — если, конечно, ты не будешь оказывать на них дурное влияние и, конечно, не будешь вмешиваться в тренировки. — Ага… — понятливо кивнула девчонка, впрочем, не меняясь в лице, — То есть родить тебе ребенка, а в дальнейшем никак не вмешиваться в твои планы по, скажем так, воспитанию из него сверхчеловека, я верно все поняла? И за это получаю все, что только может пожелать любая девушка? И ты ни в чем не собираешься меня ограничивать, так? — Так, — настороженно кивнул Энджи, немного не понимая, куда клонит его невеста. Однако ее тон, с которым она говорила, явно не сулил ему ничего хорошего. Что ей опять не так? Скандалистка… — А ты не задумывался, кого именно ты решил взять себе в жены? Неужели за то время, что мы прожили вместе, ты меня так и не сумел изучить? Раз ты вправду считаешь меня не более чем глупой куклой, эгоисткой, думающей только о себе! Я была о тебе куда лучшего мнения, Энджи! Думала, что ты… — на ее глазах показались слезы, которые она тут же утерла тыльной стороной руки, вскочив из-за стола, — Ах, о чем тут говорить! Я сама виновата, раз думала, что смогу изменить твое отношение к себе. Глупо было надеяться, что в своей будущей жене ты не будешь видеть жену своего отца, а в матери своих будущих детей — свою мать, — она судорожно вздохнула, шмыгнув носом, — Ладно, в любом случае, уже поздно. А потому — доброй ночи, Энджи. Мне… нужно подумать обо всем, что мы сегодня обсудили. Сказав это, она резко развернулась и вышла с кухни, оставив Энджи наедине с недоумением и щемящим чувством вины: кажется, только что он сделал что-то не очень правильное. Скорее, что-то очень неправильное, чем очень сильно обидел свою невесту и, возможно, нарушил нечто незримое, что выстраивалось между ними все это время. Но что он сделал? Всего лишь был честен с ней, только и всего! Нет. Все же девчонка была права, когда говорила, что каждому дано что-то свое. И его — это разбираться со злодеями, распутывая самые сложные дела, находить преступников и отправлять их за решетку. А не разбираться с вывертами сознания истеричных женщин. И уж тем более ему не следует ввязываться во всякие «дела сердечные». И отложить куда подальше все свои неуместные порывы в сторону Химуры.