Он ведьма

      Я стартанул прямиком за Вероникой. Несмотря на то, что у меня был опыт в бегании по лесу, девушку я нагнал не сразу. Она резво неслась по сугробам в своих маленьких ботинках, рассекая лицо ветками. Её макияжу хана. Окончательная.       Наверное, я бы так и не догнал её, если бы Вероника сама не остановилась и не упала в сугроб, продолжая рыдать, громко и отчаянно. Видимо, все те эмоции, которые она копила не один год, сейчас вырвались наружу.       Я знал, что сейчас ей лучше дать проплакаться, оставить в снегу, ведь волки не замерзнут от такой фигни, да и просто, вероятно, стоит оставить одну. Но я просто не мог. Поэтому подошел к ней, буквально сгреб в охапку и поднял на ноги. Затем прижал к себе и обнял. Вероника будто бы не обратила внимание, продолжила плакать и сопливить мне плечо.       Я вдруг почувствовал жуткую усталость. Заклинание тепла всё ещё держалось на мне вот уже третий час, а пробежка по лесу, конечно, далась не лучшим образом.       Вероника начала успокаиваться. Громкие рыдания перетекли в тихие всхлипывания. Так мы стояли почти полчаса. Нас уже могли хватиться. Но я молчал. Просто не знал, что должен сейчас сказать. А то вдруг опять вызову бурю чувств.       Но Вероника сама прервала свою истерику. Ей хватило этого времени, чтобы успокоиться. Да уж, Волковское умение держать свои эмоции под контролем сказывалось. Девушка отлипла от меня, шмыгнула носом, а затем спросила:       — Сильно тушь растеклась, да? — она подставила своё лицо, чтобы я смог рассмотреть.       — Ну… — я почесал затылок. Тушь не просто растеклась, она легла пятнами на щеки, губы вместе с подводкой, придав коже сине-черный оттенок.       — Блин, — только выдала девушка и начала вытирать лицо чистым снегом.       — Тебе не холодно? — не удержался я от вопроса после того, как девушка пару раз макнула лицо в ладони со снегом.       — Не, — отмахнулась она и продолжила. — Ещё где осталось?       — Прямо под глазами, — ответил я.       — Вытри, — попросила она.       Ну ладно. Я взял в руки снег. Тот тут же опалил меня холодом. Бр-р-р. Я провел несколько раз по щекам Вероники, стирая остатки пятен.       — Всё, — констатировал я.       Вероника вздохнула и встала на ноги. Колготки у нее оказались мокрые от валяния в сугробах. Но, кажется, девушку это вообще не волновало.       — Пойдем? — предложила она, и мы вместе отправились обратно на волчий праздник.       

***

      Вероника не хотела в этот вечер больше сталкиваться со Снежком. А тот продолжал сидеть за столом и со злостью тыкать в зубы зубочисткой. Поэтому мы с девушкой миновали арену и спустились к ангару. Оказалось, что прямо посредине там расположили очаг, по кругу которого лежали бревна. Со столов можно взять хлеб, колбаску, бекон, даже зефир с печеньками, и пожарить всё это на шампурах. Развлечение для детей, как раз для меня.       Вероника направилась прямиком к огню. На минуту я даже испугался, что она туда сейчас сиганет, отдавая дань уважения Жанне Д'Арк, но девушка плюхнулась на бревно и уложила локти на колени, а подбородок на ладони.       — Никит, принесешь чаю? — попросила она.       — Какого?       — Успокаивающего.       Я направился к столам. Один из них был определен специально для напитков, как раз для замерзших. Ромашкового чая не оказалось, но я думаю, подойдет и зеленый. А себе взял облепиховый с лимоном. А на другом столе наложил на тарелку хлебушка, колбаски и огурчика. Ух, заживем. Особенно после того, как моя энергия вот-вот иссякнет.       Я вернулся к Веронике, вручил ей горячий чай, а сам сел рядом, начинил шампур едой и вскоре поджарил, затем сложил в бутерброды и предложил девушке. Она не стала отказываться. Тем временем мой чай подостыл. Отлично, не люблю сильно горячий. А то вместо вкуса, чувствуешь только боль на языке.       Вероника жевала бутерброд, потом взяла ещё один. Готов поспорить, что она в восторге от моего кулинарного шедевра, только виду не подаёт.       — Как там Даня? — вдруг спросила она. Я понимал, насколько больно ей сейчас о нем говорить, но, видимо, сердце требовало.       — Да, нормально, живет, — ответил я. — Он тебя разве не пригласил в галерею?       — Пригласил, — кивнула она.       — А ты что? Ты не могла ему отказать…       — Не могла.       Я хмыкнул.       — Ты всё ещё переживаешь из-за того случая? — вспомнил я её перфоманс с разряженным пистолетом. — Забей, мы с ним уже давно забыли, — конечно, тогда я не понимал, зачем девушка это делает, но то, что она не стала бы вредить мне и Дане было очевидным.       — Я хотела подставить Матвея, — вдруг призналась она. — Чтобы он ушел из клана, как ваш тренер когда-то. Тогда бы я осталась единственным ребенком в главном семействе, и меня бы не выдали замуж. Я бы могла выйти за кого угодно. Дядя бы удавился, если бы главой клана стала волчица, или же заставил рожать мальчиков. Но к этому времени, я бы уже получила образование, нашла работу, и может, сама ушла из клана.       Же-есть. Я сидел с открытым ртом, не зная, что сказать. Но девушке и не требовались мои слова.       — Вот только, в тот день, когда мы вернулись домой, Матвей был единственным, кто заступился за меня. Даже тупые близнецы слились. Хотя, объективно, им бы ничего не сделали, - Вероника вздохнула. — Я дура, да?       — Не-ет! Ты как такое вообще можешь говорить! — вступился я. Буквально, она была одной из самых умных женщин, которых я встречал.       Мы замолчали. Вероника допивала чай.       — А ты не можешь как-то решить этот вопрос? Ну там, поговорить с… дядей или со своим отцом. Сейчас же не Средневековье, чтобы выходить по расчёту, — прикинул я, хотя был уверен, что Вероника уже испробовала эти варианты. Девушка качнула головой. — А поговорить с Матвеем? Может, он сможет повлиять на отца.       — Матвей сказал мне, что если я попрошу, то он поможет, — удивила Вероника. — Но вот, кажется, у него только всё начало налаживаться, — улыбнулась она. — Я ведь и правда думала, что он гей. Только вот встретил ведьму, как две капли воды с тобой. И имя у нее похожее…       Я насторожился.       — Какое?       — Нита, — ответила Вероника.       Я встал с дерева, упер руки в бока, нахмурился и попытался испепелить огонь.       — Никит, что случилось? Ты странно себя ведешь…       — Вероник, - я повернулся к ней. — Нита — это я.