Он ведьма

      – Ты что тут делаешь в такое время? – мужчина возвышался надо мной без шапки в одной легкой куртке. На улице бушевал мороз. Не прошло и десяти минут, как я удрал из дома, а у меня уже замерзло всё лицо.       Ну, точно, вспомнил я, тренер – волколак. К нему, наверняка, тоже вернулась сила.       – Я…. А вы? – я почувствовал, как неприятный ком начал покалывать горло.       – Бегаю тут, – тренер присел на корточки и заглянул мне в лицо. Со своим волчьим зрением ему даже в темноте не составило труда разглядеть слезы на моих ресницах. – Мне же тоже нужно заниматься. И побольше, чем вам, – добавил он, а затем потянулся ко мне, взял за шиворот и поставил на ноги. – Идём, до дома тебя доведу.       – Нет! – тут же отмахнулся я, затем стушевался, осознав, что тренер – не мама и орать на него жизненно опасно. – Не хочу домой…       Тренер глубоко вздохнул.       – Ну что с вами поделаешь, – проговорил он. – Что ты, что Матвей – оба бедовые.       – При чем тут Матвей? – буркнул я, но тренер не стал отвечать.       – Тогда пойдём к школе. Посидишь в моей каморке, расскажешь, что случилось. По кладбищам шататься нет смысла.       И тренер повел меня по тропинке к трассе. Отсюда до школы идти быстрым шагом минут пятнадцать. Знаете, мне всегда было интересно, что происходит в фильмах, когда персонажи идут до нужного места перед важным разговором. О чем они разговаривают, что чувствуют? Но в фильмах есть великолепный инструмент – волшебный таймскип. Оп, и ты уже в другом месте. В реальной жизни это так не работает. И теперь я узнал, что чувствуют и о чем разговаривают персонажи. На протяжении пятнадцати минут мы молчали, тренер ничего не спрашивал, я ничего не говорил. А внутри меня разгорался такой жгучий огонёк стыда. Не будь на улице так холодно, я бы покраснел от кончика ушей до подбородка, и мне бы даже было сложно дышать.       Мамин грач улетел обратно. Наверное, фамильяр решил, что я в безопасности рядом с тренером и полетел сообщить об этом маме.       Наконец, показалась школа. Никогда бы не подумал, что буду рад видеть это унылое здание. Тренер сначала двинул к главному входу, там перекинулся парой фраз с охранником. Видимо, чтобы тот не тревожился, что кто-то копошится в спортзале. А затем тренер повел меня через улицу к черному ходу спортзала. Мы зашли со стороны стадиона, на котором у нас ещё долго не будет тренировок. Мужчина включил свет, приказал садиться на диван, а сам поставил электрический чайник кипятиться.       Я оттаял. Теплый воздух приятно лип к лицу, будто съедая остатки колкого холода. Прошлый раз я был в этой каморке, когда Матвей шлепнулся в обморок. Да, не самое счастливое воспоминание.       – Ну, рассказывай, – тренер повернулся ко мне, оперся на столешницу и сложил руки на груди.       – Что рассказывать? – опять буркнул я, хотя знал, что от меня хотят услышать.       – Не придуривайся, Костров.       Я вздохнул и закрыл глаза. Вероятно, моя причина убегать из дома ночью не такая весомая. Но я же подросток. Мне можно бурно выражать эмоции.       – Я… я узнал, кто мой отец… – тихо проговорил я. Уши начали краснеть. И совсем не от холода.       – И? – тренер оставался невозмутимым. Он достал две кружки и бросил в каждую из них по пакетику чая.       – Это наш историк, – ещё тише вымолвил я.       – О, как, – но тренера, кажется, это новость совсем не удивила. – Наш Игорёк, значит. Ты совсем на него не похож. Не ожидал, не ожидал.       Я отвернулся и нахмурился. Как будто я ожидал.       Чайник выключился с характерным щелчком. Тренер налил горячей воды в каждую из кружек, а затем протянул мне одну из них.       – Сахар будешь?       Я мотнул головой.       – Ну и чего ты так расстроился-то, а? – мужчина отпил горяченной воды из кружки. Да уж, волколаки настолько невозмутимые.       – Не знаю, – опять буркнул я. – Мне меньше всего хочется, чтобы во мне была хоть какая-то частичка этого… му… – я осекся, – мужчины.       – Нашел причину, чтобы вот так по кладбищам бегать, – сказал тренер. – Послушай, Костров, у меня тоже был отец и, если честно, я его всегда недолюбливал. Но тот факт, что во мне есть его "частица" не делает меня им, понимаешь?       Я кивнул.       – Вот и отлично. Хотя удивительно. Ни за что бы, не поверил, что Амелия всё-таки связалась с этим задохликом, – задумчиво отозвался тренер.       – Лучше бы вы были моим отцом, – пробормотал я себе под нос. Тренер расхохотался. Смех у него был басистый и глубокий, такой, что вероятно будь он чуть громче, то стены спортзала задрожали.       – Я и так для вас для всех, как отец, – мужчина опять отхлебнул большой глоток жидкости. – Ну, ладно. Теперь давай допивай свой чай, и я провожу тебя до дома. Дети должны спать в своих кроватях.

***

      Тренер довел меня прямиком до дома, точнее до барьера. Сам он не стал тревожить умиротворение нашего участка, проследил, чтобы я дошёл до крыльца и зашел в дом. Мама ждала меня в гостиной, уперев руки в бока. Я встал на коврике, поджав губы и закинув руки за спину. Я ждал, что сейчас на меня выльется поток заслуженной брани. Но мама вдруг смягчилась.       – Иди ложись спать.       Я, конечно же, не стал спорить и пошел в свою комнату. Усталость уже и правда подкашивала с ног. Я снял одежду, лег в мягкую кровать и не заметил, как тут же отрубился.       Проснулся я не от звуков будильника. Мама вошла в комнату, держа в руках маленький поднос с чашкой отвара и конфетами. Я, потирая глаз, приподнялся. За окном уже вовсю светило солнце. Значит, я точно пропустил первый урок в школе. Но плевать. Меня бы всё равно туда не заставили сегодня пойти.       Мама села на край кровати и протянула мне отвар. Я взял кружку в руку. Жидкость оказалась уже не горячая. От усталости я даже не сразу почувствовал вкус рябины. Да, горьковато.       – Мам, слушай, – решил я выговориться. – Если что, я не на тебя разозлился. Просто расстроился, что мой отец не… ну не знаю… не какой-нибудь крутой чародей или богатый человек.       Мама улыбнулась и потрепала меня за щеку.       – Ведьмам не важны кровные линии их отцов, поэтому ты только мой сын.       Эта мысль меня даже обрадовала       – Мам, я по истории двойку получил, – после моих слов брови мамы начали постепенно сходиться на переносице, – но честно, это не моя вина, меня подставили! – тут же замотал я руками. - Просто, историк теперь и не даёт возможности мне её исправить. Можешь, поговорить с ним… пожалуйста.       Мама подумала немного.       – Хорошо. Только не сегодня.       Я кивнул.       – А можно я и в школу не пойду сегодня? – уточнил я на всякий случай.       – Кое-куда тебе сегодня всё-таки придётся пойти…       – В академию? – закатив глаза, проговорил я.       – Нет, – такое заявление заинтересовало меня. – Сегодня будет Совет насчет твоего положения.       – Что? – выпрямился я. – А почему вы раньше мне не сказали?       – Хотели, но ты всю неделю где-то пропадал до ночи.       – Точно… – решал Рысьины проблемы.       – Не думаю, что он долго продлится. Сейчас собирайся, а как придёшь домой, отдохнешь.

***

      Я не буду описывать, как мы всем семейством отправились в Междумирье, а там в хранилище библиотеки. Я не знаю точно, куда нас перенесло зеркало. Но по серым стенам с малахитовыми полами, и холодной, даже леденящей атмосфере, определялся Септентрионалис. Меня завели в небольшую темную комнату, где за столами сидело двое чародеев и много ведьм. Чародеев я узнал. Ими оказались директора школы. А вот ведьмы… учитывая, что тут же сидела и Беляна все остальные – это Верховные ковенов.       Я сглотнул и сильнее прижался к маме. Бабушка Марья осталась ждать нас на выходе. Она не являлась частью разговора. А вот бабушка Ольга села рядом с Беляной, и ей даже и слова никто не сказал. Мы с мамой так и остались стоять посреди этих несчастных столов.       Все присутствующие рассматривали меня, кто-то с интересом, кто-то с раздражением, а кто-то с маленьким испугом. Наконец, заговорила одна из Верховных.       – Покажи нам свою магию, – сказала она и поставила перед собой свечу. Чертова свечка! Неужели? Да все мои страдания начались именно с нее.       – Никита? – тихо подтолкнула меня мама.       Медлить нет смысла. Я отошел от нее на шаг, вытянул руки. Всего лишь проговорить заклинание и представить как свеча взлетает в воздух. Всего лишь…       В голову прозлезли недавнешние воспоминания, да-да именно те, о которых я благополучно забыл. Дождь, лопнувшая кожа на ладонях, тихий шок и чужая рука, закрывающая мне глаза. Больно…       Я задрожал. Все остальные странно на меня смотрели, ожидая заклинания. Я справлюсь. Сейчас я уже не маленький мальчик. Я справлюсь с этим самым простым заклинанием.       – Magistra natura, audit vocem meam, – прошептал я. – Volant!       Свеча качнулась и плавно взмыла вверх. Затем также плавно уставилась на прежнее место. Чародеи и ведьмы молчали, переваривая информацию.       – Да, я вижу, что он не чародей, – наконец заговорил один из директоров, Светозар Гвидонович – глава южной школы.       – Восхитительно, мальчик-ведьма.       – Где он учится? – спросила одна из Верховных.       – В людской школе и дома. Недавно начал посещать общий курс в академии, – ответила мама.       – Мы видим, что основы он знает, – вторила другая Верховная. – Но почему в людской школе?       – Мы посчитали это верным решением. Никита не чародей и учиться в чародейской школе не может, но он не девочка, чтобы учиться в академии, – мама опять начала хмуриться. – Но он не мог проводить целые дни дома, ему нужна… социализация.       Мама стрельнула в ведьм и чародеев людским словом, и у тех отпал данный вопрос. Многие ведьмы и чародеи давно ассимилировались среди людей. Мало кто из них, конечно, учился именно в людских школах, но так или иначе крутились в кругу своих сородичей.       – Я думала, мы пришли сюда, чтобы определить, не опасно ли это… существо, – вдруг грубо заговорила другая Верховная. Я осмотрел её. Она отличалась от остальных. Вместо современной одежды на ней висело холщовое платье, волосы заплетены в косу, в руках высеченные из ветки дерева посох, а на плече фамильяр-сова. Всё ясно. Она Верховная лесных ведьм, ковена, который живет в глубоко в тайге и практически не соприкасается с людским миром.       – Морана приняла его на посвящении, – заговорила Беляна. – Нет смысла сомневаться в её решении.       – Где его фамильяр? – не унималась лесная ведьма.       Фурфур показался из моего капюшона, сделал финт в воздухе и обратился в козла.       – Приветствую тебя, Морошка, – заговорил. – Прошло столько лет, а ты всё такая же вредная.       Ведьма тут же скривилась и замолчала. Так, Никита, не смейся.       – Вопрос исчерпан? – вступила мама. – Мы не собираемся тут долго задерживаться.       – Кажется, вопрос был в другом, – остановил её Будимир Гвидонович – директор Септентрионалиса. – Что делать с мальчиком?       Мама вздохнула, пытаясь успокоить свой пыл.       – Мы предлагаем оставить всё как есть, – ответила Беляна. – Мальчик продолжит ходить в людскую школу и в академию. А также останется частью моего ковена… навсегда.       – Да, действительно, – выдохнула одна из Верховных. Кажется, она была очень старой и эта ситуация даже утомляла её. – Но мы не можем исключить мальчика из магического мира. Он должен обучаться магии, если не наравне, то подобно остальным. Не только ради его безопасности, но и безопасности других.       – Согласен, – вторил директор южной школы. – Поэтому он вполне может обучаться в моей школе. Я возьму его под своё крыло.       В моих глазах залучился страх. Я офигел на мгновение. Но мама не выдержала.       – Ни за что! Чтобы ты ставил на нем свои эксперименты!... – выкрикнула она и была готова уже испепелить мужчину, но тот лишь засмеялся.       Фух, это была шутка.       – В конце весны пройдут Живины Забавы, – прервал смех директор северной школы. – Они призваны не только показать силу разных людие, но и научить чему-то новому.       – Думаю, это неплохая идея, – согласилась одна из Верховных. – Но мне казалось, что мы ещё должны определить статус мальчика. Кто он для мира людие – чародей или ведьма.       – Мы не хотим, чтобы наша семья начала привлекать внимание, – заговорила молчавшая до этого бабушка Ольга. – Никите всего шестнадцать, он ещё ребенок. И повышенное внимание к нему, может плохо сказаться… не только на здоровье.       – Согласен, – опять заговорил Светозар Гвидонович. – По сути, то как колдуют чародеи и ведьмы не сильно отличается. Мальчика нужно научить только технике боя холодным оружием, чтобы он мог скрывать свою сущность. Тем более, это ему не повредит, а даже улучшит магию. В моей школе он может всему научиться…       Мама метнула испепеляющий взгляд на директора южной школы.       – Рядом с нашим ковеном живет один из кланов охотников, – прервала его бабушка Ольга. – Они всему его обучат. Чего?!       – Эх, какая беда, – грустно отозвался мужчина.       – Тогда решено, – подвела итог одна из Верховных. – До Живиных Забав мальчик будет считаться чародеем, обучаться магии в академии и технике боя в клане волков.       Все согласились с данным решением и начали расходиться.       Как я понял, для меня практически ничего не поменяется. Я буду ходить и в ту и в другую школу, обучаться и ведьминским и людским знаниям, а ещё… охотничьим. Богиня милостивая! Да за что мне всё это?