Наверное, если бы Маша узнала, что я подумал на неё, то прибила бы. Действительно, как Маша, которая не раз говорила о том, что верит в высокие технологии, может заниматься оккультными практиками? Ну я дурак, конечно.
Я поднялся к себе в комнату. Мелисса всё ещё пахла отвратно. Не так плохо, что ведьмы через запахи могут чувствовать воздействие на себя. Но меня удручало, что я уже несколько дней не могу пить свой любимый чай. Я уже ненавижу ворожившую.
Я плюхнулся на кровать. Растянулся по всей длине.
Как узнать кто? Одна из одноклассниц, тех девчонок, с кем общается Маша? Или вообще кто-то из другого класса? Да-а, сейчас я нагадаю.
- Бабуль! – я вскочил с кровати и побежал вниз.
- А? – мне ответили сразу два голоса.
- Вроде есть отвары, которые позволяют увидеть ворожившую, - припоминая то, как бабушка Марья недавно кашеварила, проговорил я. - Помогите мне, - я умоляюще посмотрел на них.
Бабушка Марья улыбнулась, заправила выбившийся из строго пучка локон и проговорила.
- Что ж, у меня есть одна идея. Ставь воду на огонь. Маленького котелка будет достаточно.
Я вытащил с верхней полки котелок, сходил на улицу, наполнил его водой и повесил над горящим очагом в камине. Бабушка Марья тем временем вынула из баночки сухой шиповник и кинула его в свободное плавание. Затем порезала сон-траву и смешала её сок с корнем солодки. Когда бабушка опустила в воду перемешенную жижу, зелье позеленело.
- Мне это нужно будет выпить? – я сморщился.
- А ты как думаешь? – бабушка мешала отвар, пока тот не закипел. Затем она наполнила черпак и понюхала. – Ох, проспишь часов пять, – сказала она и начала шептать заговор.
Готовый отвар стоял на столе. Я сидел перед ним и ждал, пока остынет. Бабушка Марья процедила его и налила в прозрачный стакан.
- Мы будем следить за тобой, - говорила она мне. - Как ляжешь в кровать, обратись к Соне, не ко Сну. Соня больше поможет тебе в этом вопросе. Готов?
Я кивнул. Мы втроем поднялись наверх в мою комнату. Я сел на кровать и залпом выпил отвар. Мне хотелось выкинуть язык изо рта.
- Ох, люблю я экспериментики, - издали послышался голос бабушки Марьи.
- Смотри не намудри, - ответила ей бабушка Ольга.
Я очнулся в родном лесу. Кругом стоял туман, но было тепло. Я поднялся на ноги и осмотрелся. Что произошло? Как я здесь оказался? Туман казался лёгкой дымкой, которая сгущалась, уходя вдаль от меня.
- Никита! – откуда-то сверху вдруг послышался бабушкин голос. – Позови Соню! А не то Морок тебя утащит! Зови Соню! Немедленно!
Морок? Что? Да, почему? Почему нельзя предупредить об опасности заранее? Это у них семейное что ли? Я хотел раскрыть рот и во весь голос позвать Соню, но губы слиплись. Я схватился за свой рот, но его не было на месте. Я ещё раз попытался закричать.
Деревья вокруг начали леденеть. Повеяло могильным холодом. А затем из пространства просочилась чёрная энергия. Постепенно она обретала очертания. Морок расплылся в искрящейся тьме, а его лик скрывала голова ворона. Я не мог даже закричать. Я пытался открыть рот, кричать, кричать. Позвать на помощь. Но единственное что отражалось в моём слухе - гудящая тишина.
Морок наклонил голову набок, и из тьмы пустились уродливые когтистые руки.
Нет.
Я споткнулся об корень и упал на холодную землю. Я должен проснуться. Тело парализовало от страха.
Морок двинулся в мою сторону.
Тут позади меня послышалось громогласное рычания. Я обернулся. На опушке на двух лапах стоял серый волколак. Он с яростью посмотрел на Морока, и, перепрыгнув через меня, загородил ему путь.
Волколак казался под два метра ростом, с пастью, полной клыков, и огромными когтями на лапах-руках. Он стоял на задних ногах и продолжал рычать. На самом деле я никогда не видел настоящих волколаков, но именно так представлял их. Морок остановился.
Волколак повернул голову ко мне, и я встретился взглядом с его серебристыми глазами. Такие знакомые. Как будто видел уже раньше. Я всё ещё не мог кричать. В глазах застыли слёзы. И тогда я пустился наутёк.
Мне пришлось бежать по обледеневшему лесу, спотыкаясь. Наконец, я почувствовал, как морозный воздух защекотал горло.
- Мама… - первое, что вырвалось у меня. – Спасите…
Я не успел остановиться. Ноги заскользили по обледенелому холму, и я кубарем покатился вниз. В глазах потемнело.
Когда я проснулся, уже было не так холодно. Кто-то целовал моё запястье. Живот сдавило тяжестью. Я открыл глаза. Вокруг всё ещё был родной лес.
- Матвей?
Надо мной навис мой одноклассник. Он осторожно целовал запястье, спускаясь на предплечье. Другая его рука крепко держала меня, прижимая к земле.
- Матвей! Перестань!
Парень сдавил мой живот коленями.
- Никита, не сопротивляйся.
В следующий миг, его губы оказались на моей шее. Я задёргался, попытался оттолкнуть его.
- Слезь с меня! Прекрати!
Матвей навис надо мной, вывернул руки и укусил за шею.
- Я сказал, не сопротивляйся.
Он вжал меня в землю, так что я не мог двинуться.
- Нет, нет, нет, отпусти! Помогит… м-м
Матвей сдавил мне рот рукой. Я дёргался, извивался. Затем его ладонь оказалась на моей шее, и я больше не мог дышать. Одной рукой парень разорвал футболку, перекинул мои ноги себе за спину. А через несколько секунд тело разорвало адской болью.
Я распахнул глаза. Сбоку от меня стояло зеркало, а я сам сидел на стуле. Чувствовался холод. Я не нашёл на себе футболку. А вокруг стоял всё тот же знакомый зелёный лес.
Рядом, согнувшись, сидел Матвей, и вырисовывал на моём торсе узоры. В отражении я узнал рисунок волчьих защитных меток. Моё лицо пересекали сплошные красные полосы, опоясывали шею, спускались на грудь, и Матвей уже дорисовывал их на животе. Я не мог двинуться. Меня будто парализовало.
Нос учуял запах крови. Матвей рисовал на мне кровью. Кровью. Чужой кровью. Я дёрнулся, шире раскрыл глаза.
- Чья это кровь, Матвей! – крикнул я на него. Но он лишь посмотрел мне в лицо. – Чья это кровь?!
Голова инстинктивно дёрнулась к отражению. За моей спиной лежал труп. Я обернулся. Белый как снег на земле лежал Даня. Его глаза были закрыты, в руках лежали белые лилии.
- Даня… - к горлу подступил ядовитый ком. Я вскочил на ноги и провалился в пропасть.
Я упал плашмя на землю и не мог встать. Тело не шевелилось. Я ничего не чувствовал.
- Вставай! – вдруг послышался мамин голос. – Вставай, никчёмный ребёнок!
- Мам, пожалуйста…
Руки не двигались. Они были привязаны к дереву. Морок стоял передо мной с горящим факелом в руках. Он заинтересованно оглядел меня вороновой головой и кинул факел под ноги. Сухой хворост быстро разгорелся.
Зрачки сузились, а глаза расширились. И я закричал. Громко, срывая голос. Я просто кричал. Кричал и кричал.
Огонь развеялся. Передо мной стояла девушка. Она взяла меня за щёки и притянула к себе.
- Соня? – из глаз потекли слезы, падая в её ладони. Девушка опустила руки, я упал на землю. А затем меня накрыл своим телом большой серый волк. Он стоял на четырёх лапах и рычал на Морока, а Морок смотрел на Соню. Девушка взмахнула ладонью. Мир окрасился в синий.
Я распахнул глаза. Мама держала мою голову.
- Тише, тише, Никита. Ты проснулся, - мама успокаивающе гладила меня по волосам. А я вцепился в её руку. Моё тело тряслось.
- Тшш, тшш, мальчик, всё закончилось, - бабушка Марья нависла надо мной. Она поднесла к моему носу веточку зверобоя.
- Ч-что случилось?
- Морок не признал в тебе ведьму, - ответила бабушка Ольга. Она сидела у изголовья кровати, держась за трость. – А он ой как не любит, когда люди забредают в Навь.
- Так ты видел, кто ворожил? – спросила бабушка Марья.
- Нет, я не знаю, - я сглотнул, дыхание, наконец, пришло в норму. – Я много кого видел.
- Кто-нибудь пытался тебя защитить?
Я непонятливо посмотрел на бабушку.
- Если кто-то пытался, то это и есть вороживший, – ответила она на мой немой вопрос.
Защитить? Да никто не пытался меня защитить. Я был там совершенно один. Лицо умершего Дани застыло в воспоминаниях, издевающийся голос мамы, и Матвей. Матвей мог сотворить со мной такое?
- Никита?
Я поморщился.
- Я видел, - я уже хотел рассказать о том, что видел, но вдруг вспомнил – волколака.
- Волколака?
- Волколак защищал меня, - я замер. Мозг пытался осознать сказанное.
Мама и бабушки переглянулись, но ничего не сказали.
- Что? – я приподнялся. – Что это значит?
- Ложись спать, Никит. У тебя выдалось тяжелое путешествие, - мама погладила меня по голове. – И уже поздно.
Я взглянул в окно. На улице стояла темнота. Только рог луны осторожно освещал лес.
В эту ночь я больше не видел снов.
***
Я проснулся с чётким воспоминанием в голове. Я помню взгляд волколака. Взгляд его серебристых глаз. Я знаю у кого такие же глаза. Эти глаза – первое воспоминание об этом человеке. Матвей. Матвей ворожил.
Да, эта мысль кажется безумной. Матвей, будущий волк-охотник, пытался приворожить меня? Да это даже звучит смешно. Но я должен проверить.
Я свесил ноги с кровати. Почесал макушку. Фамильяр спал на коврике, иногда кивая козлиной головой. Я нахмурился, и рот растянулся в ухмылке.
Что ж, пришло время вернуть должок за хер на лбу.
Не знаю, откуда у меня это взялось, но мои выдумки на изощрённую месть, всегда превосходили все ожидания. И я уже знал, как я отомщу Матвею и проверю его рюкзак заодно. Ня-ха-ха-ха!
- Ало, Дань! – я набрал номер друга и был нереально рад услышать его сонный голос. Могильный вид трупа ещё отдавал неприятным воспоминанием. Но это всего лишь сон, ночной кошмар, страх.
- Да, Никит? Я слушаю.
- Надо нагрянуть в один магазин.
***
- Я так и не понял, зачем тебе краска.
Мы с Даней шли по торговому центру. Бочонок зелёной краски утяжелял мой рюкзак.
- Буду припоминать Матвею его выходку.
Даня усмехнулся.
- И что ты собираешься сделать? Вырубить его и вымазать лицо краской?
- Ну, это было бы слишком просто.
Мы засмеялись. Живой Данин смех. Песнь для ушей.
- Надо ещё, кстати, пачку сока купить…
- … я же сказала, нет!
Вдруг донеслось до моего слуха. Мы обернулись и увидели Веронику, к которой пытался подкатить какой-то парень. По девушке было видно, что она очень зла, но парень, кажется, не хотел принимать этот факт во внимание.
- Э, слышь, - мне пришлось включить режим киборга-убийцы и подойти к ним, – тебе же сказали «нет». Или ты глухой?
Мы с Даней подошли к Веронике и этому петуху. Тот стушевался, замялся и испарился. Но девушка не перестала злиться.
- Какого чёрта, - ругнулась она и вцепилась в перила.
- Ну, ну, он уже ушёл, - попытался я её успокоить.
- И что? Сколько ещё таких, которые не слышат женского «нет»?
Мы с Даней переглянулись. Нужно было спасать ситуацию.
- Э-э, это, кстати, Даня – мой лучший друг, - я указал на парня.
Вероника вздохнула, осмотрела Даню и ничего не ответила.
- Если хочешь, можешь пока прогуляться с нами, - продолжил я.
- Я подругу жду, - Вероника фыркнула.
- М-м, так на подруг в твоём плотном графике есть местечко, - моя попытка разрядить обстановку, кажется, оказалась провальной. Но Вероника смягчилась в лице и ответила.
- Для подруг всегда есть место.
- Может быть, найдёшь и для меня?
- А что если я скажу «нет»?
- Ну, на нет и суда нет.
Вероника вздохнула, опустила скрещенные руки.
- Ладно, как насчёт четверга?
- Четверг прекрасный день, - я улыбнулся.
- Тогда в четверг в пять часов на этом же месте.
- Окей. Буду ждать нашей встречи.
Мы попрощались и пошли на выход из ТЦ.
- И как ты так спокойно с девушками общаешься? – проговорил Даня себе под нос.
- А что?
- Ну, разве у тебя не сбивается дыхание, ты не путаешь слова и, вообще, не начинает трясти?
Я закинул руки за голову и улыбнулся.
- Нет.
- Мне бы твоей уверенности.
- Дурашка ты, - я перекинул руку через плечо друга. – Всё будет. Куда сейчас?
- Ну, я ещё не всю домашку доделал. Вот вечером хотел, так что…
- Ах, до-маш-ка, - я фыркнул. – Давай вместе?
- Э? Никита Костров будет делать домашку? – Даня в притворном удивлении уставился на меня.
- Ну, когда-то надо начинать.
