Хаширама и Мадара

      Мадара лежал на своем футоне, в абсолютной темноте, уткнувшись лицом в горячую подушку. Голова его была почти что пустая, как и желудок, потому что он не ел уже три дня, и еще больше - не спал, пусть все это время, как засел у себя дома, только и делал, что лежал в постели. Через своих поверенных он передал информацию о том, что, якобы, захворал, дабы никто не беспокоил его. И можно было бы сказать, что он и впрямь был не здоров...       Его душа... его сердце болели просто невыносимо сильно.       Это была боль осознания. И одиночества.       Он понимал, точнее, он полагал, что у него серьезные проблемы с психикой, и никто не сможет помочь ему с его расстройством. Только если он сам сумеет пережить очередную напасть, как и всегда стиснув зубы и перетерпев. Но прошло уже столько времени, почему ему становится все хуже? Когда он «излечится»?       Мадара не понимал - то, что с ним происходит, это не болезнь. А потому не разумел, что и лечения от того, что не является хворью, нет. Только лишь принятие того, что он открыл в себе совершенно недавно, могло бы помочь ему. Но Учиха был слишком далек от этого в своих мыслях...       «...Что бы подумал Изуна, если б узнал, что я... хочу Хашираму Сенджу? А что бы вообразил отец!? Он бы убил меня... И правильно бы сделал... - Мадара перевернулся на спину, болезненно прищурившись и уставился в потолок. - И почему я все еще жив?.. Если бы я умер тогда, сразу после смерти Изуны, мне не пришлось бы ощутить такой жгучий позор...»       Не известно, сколько Мадара предавался бы подобному самобичеванию, только его поверенный вынужден был прервать уединение главы своего клана, с распоряжением Хаширамы Сенджу о том, что через пару дней они должны будут выступить на переговоры с кланом Сарутоби. И без его присутствия никак не обойтись. Поэтому, если их ирьенины могут хоть как-то помочь ему справиться с недугами Мадары Учихи как можно быстрее - то они тотчас примутся за свою работу.       Мадаре ничего не оставалось, кроме как встать со своего футона. Да, ведь жизнь не стояла на месте...       - Нужно прийти в форму, - сказал сам себе Мадара, решая взять себя, наконец, в руки. Кто знает, может быть ему все же стало легче? Может быть он увидит завтра Хашираму Сенджу и поймет, что его недуг ослабил свою хватку над ним?       Ему не пришлось ждать следующего дня, чтобы увидеться со своим другом и проверить это.       Этой же ночью Учиха вышел из своего жилища с целью потренироваться где-нибудь в лесу, на каком-нибудь наиболее далеком от Конохи полигоне, чтобы никому не пришла в голову мысль составить ему компанию, ибо этот мужчина в ней не нуждался. Но едва он начал упражняться, сразу ощутил его чакру совсем рядом.       - Так и знал, что ты захочешь слегка размяться после своего выздоровления, - услышал он голос Хаширамы в отдалении.       Слегка развернувшись на него, Мадара увидел друга, в такой же тренировочной форме шиноби, что была и на нем, простые легкие штаны игабакама и черный нагрудник харагакэ, оголяющий спину и плечи.       Учиха не стал разглядывать его. Даже не стал себя спрашивать, хотелось бы ему этого, или нет. Просто спокойно продолжил делать выпады, тренируя свое Тайдзюцу.       - ...А ты что тут делаешь? Так поздно, - решил спросить Мадара, стараясь придать своему голосу равнодушные нотки. Будто бы он спрашивает просто от нечего делать. Но, разумеется, ему было любопытно, не следил ли Хаширама за ним? Может быть, он ждал, когда Мадара, наконец, покинет свой дом, дабы проследить куда он пойдет и...       - Я пошел к тебе домой, чтобы узнать лично, как твое самочувствие. И мне сказали, что ты, вроде как, ушел на тренировку, - это была не правда. И Мадара понял, что это было ложью, ибо никто из его клана не видел его, и не знал, что он ушел. Но Учиха сделал вид, что верит этой версии. Интересно, почему он не может сказать прямо, что следил за ним? В жизни шиноби это не такая уж и редкость. - И поэтому, я подумал, что ты не будешь против, если я составлю тебе компанию.       - Я не против, - тихо молвил Мадара, все так же не собираясь разворачиваться к другу.       Но Хашираму это не смутило. Он обошел полигон, встав неподалеку уже напротив Учиха, и это заставило Мадару прерваться. Черноволосый шиноби выпрямился, заправив упавшую на лицо челку за ухо, и исподлобья посмотрел в лицо другу. Тот выглядел вроде бы таким же, как и всегда. И все-таки было в его взгляде нечто новое, а улыбка казалась натянутой. А когда Хаширама сумел рассмотреть лицо Мадары по-лучше, она и вовсе стерлась с его лица.       - Ты точно полностью поправился? - обеспокоенно приблизился Хаширама, без предупреждения укладывая свою ладонь на лоб Учихи. Тот вздрогнул от этого жеста, но скинул его руку со своего лица не сразу. - Кажется, у тебя жар, Мадара... И цвет лица такой нездоровый...       - Я в порядке. Просто...       Он и понятия не имел, что сказать Хашираме. Ему хотелось покаяться, что с ним происходит нечно странное, и это обстоятельство вытравило у него всю душу, пусть он и понимал, что духу признаться в этом ему не хватит! Но, как бы нелепо это не звучало, пустой живот Учиха будто бы пришел на помощь в этот самый миг, и нарушил вновь возникшую тишину характерным протяжным звуком.       Хаширама прыснул от смеха, уложив свои руки на талию, и принялся строить версии:       - Ты же голоден! Как ты мог пойти на тренировку, при этом даже не поел? - с добродушным укором посмотрел на него Сенджу, но, разумеется, Мадара не мог признаться, что отсутствие любого подобия аппетита у него как раз по милости Хаширамы.       Вместо этого Мадара, как и всегда, нацепил маску раздражения.       - Хм! Ты что, моя мамочка? Тебе нечем заняться, Хаширама?.. Да, я не ужинал, но сделал это специально. Для того чтобы... развить выносливость.       - М... - задумчиво протянул Хаширама. - А ты не рухнешь?       - ...Сомневаешься в моей силе?       - Хе-хе, опять ты за свое, - старался отшутиться Сенджу, искренне радуясь, что, кажется их общение вновь вошло в привычное русло.       - Тогда, как на счет спарринга? - Мадара сам не знал, зачем предложил это. Он действительно был сейчас не в самой лучшей форме, но какое-то внутреннее желание заставило его озвучить это.       Ему хотелось тактильных ощущений, но он не понимал этого. Пока не понимал.       - ...Давай, - Хаширама тоже не ведал, почему он соглашается на это. У него были все причины отказаться, но все же он принял этот вызов.       - Тогда начнем.       Когда со всеми подготовительными церемониями было покончено, шиноби бросились друг на друга. Хаширама не мог не заметить, что Мадара, пусть и был ощутимо слабее, чем в обычном своем состоянии, совершенно не собирался уступать. Но Сенджу все равно старался не делать выпады в полную силу. Ему нравилось драться с Учиха, это вызывало просто массу приятных воспоминаний из прошлого, и, конечно же, дарило такой кураж сейчас.       Хотя, кураж - это не совсем верное слово, подумал Хаширама, глядя на Мадару.       «Может быть это... страсть? Акх!..» - едва он отвлекся на эту странную, абсолютно лишенную здравого смысла мысль, Учиха со всей силы треснул ему ногой по челюсти, заставляя упасть на землю, и тут же придавил его сверху своим телом, приставив кунай к горлу.       Сейчас они лежали друг на друге, лицом к лицу...       Хаширама продолжал смотреть на друга, распахнув свои глаза, и вглядывался в искаженное азартом от их схватки лицо, которое, впрочем, очень быстро сменилось на рассеянное.       Мадара действительно увлекся их поединком. Он даже забыл, что, вообще-то, кое-что съедает его изнутри. Это чувство окатило его с ног до головы сейчас, когда он понял, что устроился верхом на Сенджу, и его лицо, его глаза, губы - в такой непозволительной близости от него!       От этой мысли он едва ощутимо задрожал всем телом, и Хаширама почувствовал этот трепет.       Пока Учиха неуверенно блуждал глазами по его лицу, Сенджу старался понять, как себя повести... Он понял, что стал причиной этой ситуации, но создал ее не специально! И заранее боялся, что может произойти что-то в этом роде. Но в первую очередь, когда он пришел сюда за Мадарой, он хотел восстановить со своим другом прежние близкие отношения. Быть может... поговорить. Разумеется, он заметил, что его друг стал вести себя как-то необъяснимо и порывисто в последнее время. Но все же Хаширама рассчитывал, что Мадара сможет быть прежним, и сегодня вечером он хотел удостовериться, что его подозрения - были всего-лишь плодом его странной фантазии.       Теперь он явственно видел, что ему не показалось тогда...       Мадара понимал, что зашел за грань. И знал, что должен отпрянуть, наконец, от Сенджу, и, быть может, обратить все в шутку? Нет, он уже не сможет делать вид, что ничего не происходит!       Всего мгновение он задержался своим испуганным взглядом на губах Хаширамы, и тот уже было подумал, что Мадара не сдержится. И даже внутренне приготовился к этому поцелую. Да, порывистое, обжигающее дыхание их обоих сильно отвлекало от любых здравых мыслей. И все Учиха, с силой зажмурившись, дернулся от Хаширамы в сторону, усевшись на земле, и, нервно сглотнув, сжался в неуверенности и смущении. Сенджу видел, что его друг в ужасе, на гране помешательства! Не знал, что делать с собой, и со своими порывами, и он очень... очень старался подавить это в себе! И это получалось очень плохо...       Хашираме, видя его в таком состоянии, даже стало жалко Мадару, и по-настоящему страшно за него. Чисто по-дружески он не мог пристыдить его сейчас, оттолкнуть, или, тем более, откреститься от того, что сейчас происходило с Учиха. Ибо он чувствовал себя виноватым в том, что видел перед собой.       Когда Мадара смог хотя бы слегка восстановить сбившееся дыхание, хотел уже подняться на ноги и уйти прочь. Да, это было самым разумным решением сейчас... Но Хаширама не дал ему сбежать. Он так же уселся, обхватил за прохладное запястье черноволосого шиноби и мягко развернул на себя.       - Тише-тише... - спокойно молвил Хаширама, и он очень хотел, чтобы Мадара посмотрел ему в глаза, и увидел, что он относится к этому с пониманием и ничего страшного сейчас не произошло. - Мадара...       Учиха смог пересилить себя и виновато уставился на друга, но не выдержал зрительного контакта хотя бы пары секунд. Хашираме пришлось взять его лицо в руки и своевольно устремить на себя снова. Губы Мадары дрожали, руки, хоть и были в перчатках, стали такими влажными... Дышать снова стало крайне трудно.       - Мне... ужасно стыдно... - выдавил из себя Учиха, и это было правдой. Лицо его пылало неестественно сильно. Хаширама даже испугался, что друг может потерять сознание от волнения. Он не знал, что он такой... чувствительный.       Отчего-то Сенджу подумал о том, что это состояние Мадары - полностью на его ответственности. Поэтому не имел в себе сил не ответить на столь сильные эмоции. Он должен хотя бы попробовать...       - !.. - Мадара понял, что Хаширама медленно приблизился к нему еще немного, и даже коснулся его носа своим, будто бы стараясь напоследок настроиться. Не приходилось сомневаться, что Хаширама решил поцеловать его.       Учиха не имел в себе сил двинуться, как и воззвать к Хашираме, чтобы не пытался разделить его безумие, ведь он видел, что ему не дается это с легкостью. Видимо, будучи таким хорошим другом, каким был этот Сенджу, он подумал о том, что не может поступить иначе. Какая же глупость!       Все же Хаширама неуверенно подался вперед и едва ощутимо коснулся сухих губ Учиха, задержавшись в этом положении на несколько мгновений. Он всего-лишь дотронулся. Но уже это пронзило Мадару в самое сердце. Только сейчас он понял, как сильно хотел этого, как и то, насколько же легче ему стало после этого прикосновения. Будто слетели тяжкие оковы, позволив снова расправить плечи и вздохнуть полной грудью.       Затем, мучительно медленно Хаширама отстранился, стараясь понять свои собственные ощущения от произошедшего. И увидеть реакцию Мадары.       Разумеется, он выглядел таким ошеломленным. Выражение его лица и взгляд менялись каждую секунду. Не в силах дождаться нового шага от Сенджу, Мадара уже сам припал к другу в новом поцелуе, порывисто схватив его в объятья, сильно сдавив шею, и с этой самой минуты разум его отключился.       Теперь он действовал лишь на инстинктах... Разве могло быть по-другому? Особенно после того, как Хаширама дал ему понять, что он не против попробовать.       И Мадара жадно использовал эту возможность. Он, точно животное, кусал его губы, вдыхал аромат его кожи - этот запах, что приходил ему во снах, напоминая о бесстыдном помешательстве, ласкал язык Сенджу своим, стараясь не замечать, что Хаширама ему не отвечает. Но так было лишь первые мгновения. Позволив затянуть себя в их странную игру, что была не похожа ни на одну безумную затею из их детства, Сенджу вошел во вкус с поразительной быстротой. И теперь они дрались за инициативу в этом адском поцелуе, не в силах отдать себе отчет. Не в силах прекратить это.       Мадара очень жалел лишь об одном, что не снял свои извечные перчатки. И сжимая его плечи в своих руках, или прижимая за оголенную загорелую спину к себе как можно ближе - он не мог почувствовать жара его тела. А Хаширама в это время так же вызывающе гладил его своими шершавыми ладонями, заставляя жмуриться от удовольствия и, кажется, даже постанывать...       Лишь в самый последний момент, когда Мадара так явственно почувствовал чакру младшего брата своего возлюбленного совсем близко, рассудок его вернулся, и он с силой оттолкнул от себя Хашираму, поспешно стирая мокрые следы на своем лице, оставшиеся от его ласк.       Почти сразу после этого на полигон к ним вышел Тобирама.       - Брат. И Мадара... - сухо поприветствовал обоих шиноби беловолосый Сенджу, окинув их будто бы безразличным взглядом. - Что это вы так поздно тренируетесь? Другого времени нет?       Был бы Мадара сейчас в обычном своем состоянии, просто грубо рявкнул бы этому недоноску, что не его ума дела, когда он решает устроить себе тренировку, а когда - нет. Но он так переживал, что Тобирама мог хоть что-то заподозрить, что просто потерял дар речи.       Слава богу, Хаширама оказался более собранным из них двоих.       Приподнявшись с земли, и отвернувшись от Тобирамы таким образом, чтобы не был виден его стояк в обтягивающих брюках, Хаширама почти что расслабленно потянулся, и небрежно бросил в свое оправдание, мол, он, Хаширама, хотел пойти опрокинуть чашечку саке, а Мадара наставил его на путь истинный, ибо он, как всем известно, за здоровый образ жизни и все такое...       «Что он несет... - думалось Мадаре. Присутствие постороннего человека смогло отрезвить его окончательно. И теперь он понимал, то, что они с Хаширамой делали здесь еще пару секунд назад - никогда более не позволит им остаться прежними друзьями. Мадара не хотел думать о вариантах развития из взаимоотношений, ибо любой из них был неприемлемым. - Скорее, я не наставил тебя на путь истинный, а сбил с него, Хаширама... Все из-за того, что ты, как и всегда, стараешься быть понимающим до крайности! А это глупо!»       - Хм. Тогда я тоже потренируюсь, - заявил им Тобирама, и это послужило Мадаре сигналом к очередному отступлению.       - ...Раз так, Хаширама, теперь у тебя есть оппонент в спарринге, - «небрежно» констатировал Мадара, поднимаясь на ноги, слегка отряхиваясь. - И я могу спокойно пойти домой.       - ...Да, хорошо... До завтра, - натянул улыбку Хаширама, помахав ручкой. О ками, еще никогда в жизни их общение не было столь натянутым! При условии, что они сумели открыться друг другу совсем недавно...       Поэтому Мадара был рад очутиться снова дома.       Его самочувствие значительно улучшилось, он явственно ощущал это. Хотя в своих размышлениях об этом всем ранее, он думал, что просто убьет себя, если Сенджу все-таки узнает о его помешательстве. Но Хаширама не просто смиренно принял это известие, но даже ответил...       Стоило ли теперь и Мадаре принять себя такого?       Он пока не знал. Но понял, что куда легче было поддаться этому позорному порыву, чем стараться искоренить его.       Мадара долго сидел в фурако, размышляя об этом. Горячая вода, с одной стороны, расслабляла его, а с другой - неминуемо напоминала о жарких объятиях ладоней Сенджу. Черт...       «...Как вообще происходит секс между двумя мужчинами?»       Он не желал думать, что действительно неистово хочет этого с Хаширамой. Но по наитию его ладонь плавно опустилась со своей влажной груди ниже к паху, затем - к с внутренней части бедра, пока пальцы не коснулись плотно сжатого колечка анальных мышц, заставляя вздрогнуть и сжаться всем телом.       «...Почему я думаю об этом... Почему!?... Я схожу с ума? Да... Я схожу с ума по тебе, Хаширама Сенджу...»