Серебряный дракон и фея

      Гермиона уже сидела в вагоне, который должен был доставить ее к любимым родителям с обычный мир, лишенный магии. Впереди маячили зимние каникулы, не обремененные обязательной учебой и уроками.       Рон уже удобно устроился и спал, свернувшись калачиком — ему нетерпелось попасть в Нору, где собрались, должно быть, всего его братья. Лаванда с ними не ехала, она оставалась в Хогвартсе, собираясь совершенствоваться в прорицании. — Рончик, ты же не сердишься, что я не хочу ехать с тобой? Лапонька? Ты же понимаешь, что еще рано представлять меня маме. Вот только я подучусь и тогда… — Лаванда до жути боялась не прийтись по сердцу миссис Уизли, отчего всячески избегала встреч с ней.       Гарри же с Джинни торчали где-то в тамбуре, оживленно обсуждая предстоящий сочельник, который отпразднуют вместе.       Гермиона смотрела на ещё не неподвижный перрон, на котором, как всегда, слившись с серой стеной и нацепив самое равнодушное свое выражение стоял Драко, тоже не уезжающий домой. Как он проведет праздник? Согласился бы он отправится на новый год к семье маглов? — верно нет. Согласилась бы она отправиться на Рождество в поместье пожирателя смерти? — тоже нет. Как же им быть? Что же будет дальше?       Гермиона поежилась, размышляя о их перспективах, которые ей рисовало сознание. Вечная вражда и перепалки, натянутые отношения двух семей, одна из которых демонстративно игнорировало существование второй, а вторая — не понимала первую. А как дела обстояли бы с внуками? Как бы они проводили рождество… С милыми стариками не волшебниками, которые дарили бы странные вещи, либо же с богатыми и холодными престарелыми чародеями, которые относились бы к ним хуже, чем к эльфам. Их внуки были бы частично полукровками.       Гермиона встряхнула, головой, прогоняя нерациональные мысли.       Малфой все стоял и, казалось, даже не моргал, провожая волшебницу туда, где ее ждали.       Гермиона достала серый конверт и помахала им, как бы говоря «Пиши, хорошо? Ты помнишь?». Юноша в ответ помахал ей голубым.       Гермиона долго размышляла как же им избавить бедную книгу сказок от роли почтового ящика и при этом, будучи на расстоянии, передавать друг другу послания.       Кажется она создала что-то уникальное, что требовало патента (что в общем-то она и собиралась сделать, едва ей исполниться семнадцать). Это были связанные конверты, что-то вроде двух компактных почтовых ящиков, в которых должны были появляться письма положенные волшебниками. В голубом конверте должны были появляться письма Гермионы, которые она складывала бы в черный, а в черной — то, что складывал туда Драко за тысячи километров от нее. Так, между ними оставалась ты нить, которая и связала их в первый в сентябрьский день, когда подросткам была нужна поддержка.       Драко на долю секунды уронил маску безразличия и грустно улыбнулся, так обычно смотрят на игрушку, которую родители не могут купить или на лучшего друга, превосходящего тебя во всем.Юноша слегка поднял руку, вслед уезжающему поезду и пошел прочь.       В купе зашли Поттер и Джинни о чем-то весело переговариваясь. — Гермиона, ты чего такая грустная? Не хочешь увидеть родителей? Или может быть ты хочешь к нам? Так мама будет только рада тебя увидеть, поехали, — позвала подругу Уизли. — Да что-то в этом году совсем не хочется уезжать из Хогвартса, вдруг мы не вернемся? Вдруг все же туда ворвутся Пожиратели смерти? Или еще кто пострашнее? — Гермиона не стала уточнять, что больше всего она переживала за Драко, оставшегося в одиночестве на Рождество. — Тебе об этом твой белобрысый рассказал? — Рон открыл один глаз, пытаясь скинуть с себя дремоту. — Еще одно слово Рональд и я применю на тебе одно из запрещенных заклинаний. — Уж лучше их, чем смотреть как ты на этого… хорька слюни пускаешь. — Хватит, — Гарри дал другу подзатыльник       Гермиона не стала погружаться в бесконечные дрязги, которые мастерски умел начинать Рон и принялась писать письмо, которое отправит сразу же, как попадет домой. Любимый Дракон,       Никогда бы не подумала, что мне будет так тяжело с тобой расставаться. И не пытайся уверить меня, что ты просто так стоял на перроне со своей фирменной маской безразличия. Я ведь знаю, что-то происходит. И ты скрываешь это, ведь так?       Ладно, знаю, что тебя бесит, когда я лезу тебе под кожу. Знаю. Ты сам расскажешь.       И еще. Я оставила тебе подарок. Ты же не думаешь, что я уехала и не положила его под рождественскую елку? Он будет в серебряной бумаге, и с большим серым бантом. Да, именно такого цвета, какой тебе нравится. Не вздумай открывать его, до наступления праздника. Я узнаю.       Надеюсь, ты не будешь сидеть в гостиной слизерина и попивать какой-то запретный напиток типа этого поганого огневиски. Ты не допьёшься до зеленых мозгошмыгов? Ладно, знаю, что перегибаю.       Кстати, тебе привет от Рона, он опять завел свою старую песню, пытаясь меня защитить. Благородно с его стороны не правда ли? Надеюсь ты смеешься в голос.       Напиши мне, обязательно напиши. Хорошо? А пока что… Пока что, я буду ехать тысячу лет в метро, где будет множество довольных людей.       Знаешь, я боялась сказать тебе это лично, но… Но может быть ты приедешь на рождество? Ведь в этот праздник нельзя быть одному. Я бы не хотела думать, что ты будешь один. Знаешь, моя мать отлично готовит, если для тебя это важно.

Искренне, твоя Фея.

      Едва Гермиона переступила порог дома, как сразу же опустила бумагу в заветный конверт и улыбнулась родителям. — Солнышко, не хочешь чаю? Давай с дороги, я как раз испекла блинчиков, твоих любимых. А папа купил твое любимое фруктовое варенье, которое продают в угловом магазинчике, — мама радостно суетилась, стараясь продемонстрировать дочери все то, радушие которого девушка была лишина последние полгода.       Гермиона медленно цедила чай и смотрела на родителей, светящихся от счастья. — Я, наверное, пойду в свою комнату, — Гермиона устало вздохнула, вставая из-за стола.       В ее комнате было тихо. Тихо и очень незнакомо, словно бы это место ей не принадлежало.       На узкой кровати лежало лоскутное одеяло, связанное умершей недавно бабушкой, около стены стоял шкаф с облезшими боками, полки которого выгибались дугой тяжести фолиантов, возвышающихся на них. На письменном столе царил порядок, оставленный в конце сентября.       Девушка села на непривычную кровать и стянула куртку, затем выложила несколько толстых книг для легкого чтения на стол, оставив в руках лишь голубой конверт.       Там определенно что-то было. Малфой написал ответ. И умиротворительное тепло растеклось по телу. Дорогая фея,       Я знал, что ты сядешь писать мне письмо, едва покинешь стены Хогвартса. Ты же всегда должна быть первой во всем? Конечно, я шучу. Да и кроме того, мне приятно думать, что ты так скучаешь по Пожирателю смерти.       Уизли уже давно просит хорошего пинка или удара в челюсть. Но ты будешь трястись над ним.       А про огневиски, ты права лишь отчасти. В Рождественскую ночь я собираюсь сидеть в библиотеке и листать книгу сказок, которые заставляют меня забывать о многом. А огневиски я выпью за твое здоровье и ровно в допустимом количестве. Рождество для меня, Фея, это не Рождество для тебя. Я никогда не считал его важным или особенным праздником. Мне больше по сердцу Хэллоуин. А эти все глупости…       Но я жду твой подарок. Надеюсь там нет ничего слишком «поттеровского»? Знаю, что в глубине души ты мечтаешь меня переделать. Я тоже мечтаю, если честно.       Касаемо моих планов на Рождество — я не хочу мешать твоей семье. Нет, Фея, это не потому что твои родители маглы. А лишь потому что я просто не впишусь за ваш уютный стол в своем стильном костюме, подходящий по цвету к гардинам Малфой-мэнора.       Но, знаешь. Прошло каких-то три часа? Четыре? Мне очень хочется перехватить твой взгляд за завтраком, когда ты отрываешься от книги. Еще мне не хватает твоей спины в кабинете. И тебя. Я просто приду увидеться с тобой, хорошо?

С любовью, Дракон.

      Гермиона широко улыбалась, ощущая то, с какой теплотой, несвойственной юноше, было написано письмо. Сколько еще такой теплоты скрывает странный парень, у которого всегда холодные руки и печальные глаза, в которых пульсирует страх и отчаяние.

***

      Гермиона убирала посуду с праздничного стола, мама с отцом накрывали небольшой столик в гостиной, собираясь сидеть все втроем на диване и смотреть старые рождественские фильмы.       Мама опять о чем-то оживленно рассказывала, а отец лишь старательно сдерживал смех, зная как мама злиться, если к ее словам относятся несерьезно. Гермиона, выросшая в атмосфере постоянных подколов и остроумных шуток, невольно начала размышлять как бы она, через много лет совместной жизни, разговаривала бы с мужем.       В дверь постучали.       Грейнджер замерла, осознавая, что никто кроме одно-единственного человека не мог прийти в самый сочельник и не позвонить в звонок.       Она едва не уронила последнюю тарелку и, схватив старую кофту, выскользнула на улицу. Драко выглядел замерзшим и страшно уставшим. Казалось, что после отъезда Гермионы он потерял пару-троечку килограмм. — Прекрасно выглядишь, — сказал он хриплым, болезненным голосом, удивительно приятным для слуха. — Зато ты не лучшим образом, — Гермиона приложила ладонь ко лбу, который был удивительно холодным. — Небольшие проблемы со сном, — Драко улыбнулся, запахивая полы пальто вокруг Гермионы, стоящей на декабрьском морозе в домашних штанах, растянутой футболке с оленем и дырявой кофте. — И с едой у тебя тоже проблемы? Ты забыл как вилкой пользоваться? Тебе точно семнадцать или только семь? — девушка негодовала и беспокойно осматривала Драко на предмет проклятий и чар. — Я скучал по твоему недовольному голосу, — произнес гость, опуская голову на плечо девушки.       Гермиона же в этот момент вытащила из внутреннего кармана пальто палочку, стянув ее себе в рукав и как ни в чем не бывало буднично, обычно, заговорила. — Тогда ты сейчас же идешь спать. Но перед этим я прослежу, чтобы ты поел!       Драко все еще держал голову на плече, но рука уже потянулась к палочке — он собирался трансгрессировать, чтобы не доставлять лишних проблем. — Я забрала палочку. Не верну пока ты не поешь. Сейчас же пойдем. Отказ не принимается, — Гермиона открыла дверь, приглашая напряженного Малфоя зайти. Он не шевелится, было видно, что происходит какая-то борьба. — Драко. Никто не узнает, что ты был в доме у маглов. Никто. Заходи, ты же прям тут уснешь.       Гермиона схватила парня за руку и потащила внутрь. — Мама, пап. Это Драко Малфой. Он должен был приехать завтра, но кое-что поменялось. Поэтому он тут. У нас же найдется еще одно одеяло?       Мама и отец так и замерли, когда в их крошечной гостиной оказался высокий светловолосый молодой человек с бесцветной кожей, который как-то слишком старался выглядеть непринужденно. — Счастливого рождества, Драко, — миссис Грейнджер первая очнулась. — Мам, я его покормлю и постелю ему в гостевой? Хорошо? — Гермиона была слишком раскрепощена для человека, который привел парня в дом ночевать, не предупредив родителей. — Малфой. Не спи. Ванная под лестницей.       Гермиона спокойно прошла на кухню и потянулась за картофельным пюре, которое стояло в холодильнике. В тарелку отправились кусочки свинины и немного овощного салата.       Малфой беззвучно вошел на кухню и замер, наблюдая за суетящейся девушкой. — Садись, — она как раз достала порцию из микроволновки и поставила на недавно убранный стол.       Драко принялся есть. Не говоря ни слова. Словно он был провинившимся школьником, который поссорился с матерью.       Гермиона налила ему огромную чашку чая, добавила туда вишневый джем и села напротив, внимательно наблюдая за тем, как кожа гостя приобретает все более здоровый цвет. — Ты похоже был голоден, почему же ты не ел? Драко. — Не хотел. Сейчас захотел. — Если бы ты пришел чуть раньше, ты успел бы посидеть с нами за праздничным столом.       Драко улыбнулся. — Тогда бы ты не уложила меня спать. — Хитрый. — Стараюсь. — Спасибо.       Молодой человек улыбнулся и искренне рассмеялся. — Ты не думала, что настоящее магловское Рождество бывает куда лучше, чем магическое? — Каждый год, — Гермиона взяла юношу за руку и повела за собой наверх, чтобы показать комнату.       Он сидел на простой деревянной кровати, пока Грейнджер складывала подушки и приносила из гостиной одеяло. — Ложись, пожалуйста. Отдыхай. И даже не вздумай не спать! — Гермиона посмотрела на заторможенного паренька, который удивленно рассматривал комнаты в маггловской гостевой.       Гермиона уже хотела было уйти, но потом вспомнила последнее. Она поцеловала Драко в лоб и спокойно произнесла. — Счастливого Рождества. И спокойной ночи, Драко. Спи спокойно.