Блейз не обманул и действительно оставил ковер в кладовке. И это одновременно радовало и расстраивало. Вроде бы ее планам дано было сегодня исполнится, а с другой стороны… С другой стороны, девушке не было так противно, как думалось сначала. Малфой, спасибо древним магам, особо ни чудил. Он вел себя обычно, практически как все окружающие. Это точно ее заклятый враг с первого курса? Его не подменили летом?
Ветер холодил лицо, напоминая, что на дворе сентябрь и передвигаться в одном не особенно теплом платье — глупо. Но скорость, на которой мчался трансгрессирующий ковер не давала ей возможности достать палочку. Казалось каждая клеточка тела оледенела и вот-вот взовьётся от недостатка крови, которая не может к ней подобраться. Но тут ковер замер, прошмыгнул в безлюдный магловский переулок и, дав Гермионе спуститься, свернулся в трубочку. Видимо, они добрались до той самой больницы, куда пару дней назад положили маму. Отлично, сейчас Гермиона отправится в регистратуру с ковром наперевес, чтобы распугать медсестер не только растрёпанной прической, а образом в целом.
На клюющую носом молоденькую девушку было достаточно наложить слабенькое снотворное заклятие, и путь открыт — осталось найти маму, что опять же было легко.
Она находилась в онкологическом отделении, на последнем этаже больницы, что было как минимум нелогично, как максимум — странно. Люди с онкологией, видимо, с легкостью взлетают по ступенькам и обратно для того, чтобы подышать воздухом или сходить в столовую. Одним словом, маггловская медицина явно желает лучшего.
Мама лежала в палате с еще двумя женщинами, немного старше ее самой. Они спали крепко, поэтому пройдя мимо них, Гермиона присела у постели матери.
Миссис Грейнджер спала, уткнувшись бледным лицом в подушку и изредка, будто нарочно, шевелила губами. Трогательное и щемящее душу явление это было — захотелось прижать родительницу к груди и забрать все печали и напасти.
Но у Гермионы не было времени на то, чтобы разводить сырость, поэтому девушка прикоснулась рукой к невольно намокшим глазам, встала и, глубоко вздохнув, произнесла
— Медиция, — желтоватые искорки коснулись маминых щек и пропали под кожей.
Лицо женщины стало прямо на глазах принимать естественный оттенок. Кажется, что даже дыхание стало ровнее. Гермиона поцеловала женщину в лоб и шагнула к окну, которое было достаточных размеров, чтобы вылететь через него.
План, еще утром казавшийся невозможен, внезапно завершился успехом, и девушку разбирал восторг от того, что она справилась. Справилась сама. Только вот в чем загвоздка — поделиться радостью, которая грозилась вылиться через край, было решительно не с кем.
Мальчишек она изначально не хотела втягивать в свои семейные дела, Джинни и так хватало забот с оравой братьев, которые то и дело норовили появиться в жизни девушки с глупыми просьбами. А кому же еще было рассказать про выздоровевшую маму, глупый поступок и сумасшедший день, который смело можно было назвать ненастоящим? На самом деле можно было послать все к черту и поговорить с Гарри и Роном. Ведь они же поймут?
Гермиона приземлилась недалеко от запасного входа, до которого рукой было подать для комнат Слизерина. Ковер для Блейза она отправила туда с милой запиской и левитирующим заклинанием, а сама же пошла по галерее в противоположную сторону, надеясь, что мальчишки еще не улеглись спать. Действительно, Гарри сидел в гостиной и читал свой неизменный учебник, в котором хранились секреты, которых не было у простых смертных. А Рон развалился на диване с книгой и погружался в приключения очередного славного аврора.
— Гермиона, — только и сказали мальчишки в унисон, когда продрогшая девушка ввалилась в комнату и замерла у камина.
— Куда ты пропала? Неужели ушла с Малфоем? — Гарри с некоторой неприязнью смотрел на девушку.
— Зачем ты вообще пришла к Слизнорту с ним. Он же сын Пожирателя смерти, а может быть и сам таковым является.Он опасен или уже… — Рон не успел закончить фразу, как Гермиона со всей силы впечатала в него подушку.
— Вас серьезно только и волнует ушла ли я обжиматься с Малфоем? Или вы построили уже более интересную последовательность событий? Вы вообще нормальные? Если так переживали за меня чего же ты, Рональд, не пошел на прием со мной, как друг? Или ты, Гарри, почему позволили Слизнорту донимать меня вопросами? Вы вообще видите дальше своего носа? Или вас интересует только то, что можно сделать с девушкой в кладовке для швабр? В отличии от вас, Малфой хотя бы не лицемерит. Он тупо меня ненавидит. Вы же пытаетесь быть милыми и при этом не испачкаться в чем-то, в чем на ваш взгляд я замешана.
Гермиона схватила висящую на спинке кресла мантию и завернувшись в нее вышла из комнаты. Ей ужасно не хотелось выслушивать такие же унизительные вопросы от Джинни, которая бы в точности повторяла Гарри. Не хотела, чтобы еще один человек испортил такой хороший день, который эти остолопы уже испоганили.
Сердце, несколько минут назад творившее радостные кульбиты, упало куда-то вниз и противно сжало все внутри, от чего очень захотелось плакать, рыдать и биться в истерики.
Последний раз такое было на Святочном балу. Опять эти придурки все испортили…
Гермиона, не осознавая что делает, шла в библиотеку — самое безопасное и любимое место в школе, где уже никого не было, ведь вечером пятницы только больной или сумасшедший пойдет заниматься. Она просто хотела накрыться книгой и ничего не слышать и не видеть. Не чувствовать печали и не слышать время, неумолимо относящее ее от друзей. Ей хотелось чуда, сказки.
Девушка поспешила к знакомому томику, от которого как-то особенно сильно пахло хвоей. Сильное желание завернуться в книжные страницы, она переборола. И не зря.
Из книги выпал листик, который при ее прикосновении сразу же покрылся буквами. Это были не ее слова. Не ее почерк. Кто-то написал ей ответ.
Девушка не знала как реагировать. С одной стороны, ей стало удивительно легко от мысли, что хоть кто-то разделил ее переживания. А с другой, что это вообще? Кто-то был в состоянии снять ее заклинание… Кому-то тоже было плохо.
Молодой человек, имеющий округлый и витиеватый почерк, называл ее Феей и искренне желала ей счастья. Он верил в ее друзей? Ну хоть кто-то в них верил, хоть неизвестный.
Гермиона расплакалась, ощутив облегчение. Которое накрывало ее волнами и давало ощутить собственную небесполезность. Неизвестный парень так же нуждался в поддержке, ему тоже было плохо. Значит, как ни плохо такому радоваться, она не одинока.
Гермиона посмотрела на книгу сказок, вспомнив свою любимую историю про Серебристого Дракона, который казался злым и жестоким, но все же помогал маггловский девочке.
***
То было первое Рождество в Хогвартсе. Первое Рождество которое она праздновала без родителей, которые вынуждены были в срочном порядке мчаться, а важный симпозиум. И это было первое Рождество, на которое ей подарили магический подарок. Та самая книга, которая сейчас лежала в недрах прикроватной тумбочки, представилась настоящим чудом, таким прекрасными были рисунки.Особенно ей нравился серебряный дракон на обложке, сказку про которого она сразу же и прочитала.
В стране, где солнце встает и садиться дважды в день, а люди говорят на языке птиц, в глубоком бездонном озере жил Серебряный дракон. Он жил там с незапамятных времен и уже не помнил ничего кроме толщи воды и криков людей, которым не повезло подступить к воде. Он утаскивал их в свое логово и там они умирали от страха, увидев Дракона при свете подводных огней.
Они не понимали, что глубинный монстр не собирался их есть, он лишь хотел спросить о том как обстоят дела там, в мире, где ему нет места. Но люди слишком его боялись и заведомо все для себя решив, умирали от разрыва сердца. Дракон очень грустил из-за этого, поэтому с каждым годом все меньше и меньше пытался утащить прохожего в свои владения.
Однажды днем, когда он как всегда спал, его разбудил шум. Кто-то что-то кидал в озеро, не боясь нападения чудовища. Этому бесстрашному герою не рассказали о том, что к этому озеру лучше не подходить?
Поднявшись к поверхности, змей увидел девочку в красной куртке. Которая одно за другим бросала в озеро яблоки.
— Выходи же. Съешь меня, — кричала она, чуть не плача.
Дракон не любил самоубийц, но ребенок этот явно не входил в их число. Ее заставили так сделать?
Дракон немного приподнял морду над водой, чем ни мало удивил девочку, которая вроде бы и не особенно испугалась.
— Я не ем маленьких девочек, они не вкусные. Поэтому иди домой, пока я не передумал.
— Мне некуда идти. Меня выгнала на улицу мачеха. Отец даже не заметил этого. Поэтому, съешь меня, чтобы мне не было страшно ночью. Я боюсь темноты, — расплакалась малышка.
— Думаю, с этим можно что-то сделать. Я уложу тебя спать там, где светло, а ты мне дашь за это яблоко. Хорошо?
— Хорошо, — пролепетала малышка, протягивая яблоко Серебряному Дракону.
Гермиона почему то представила сейчас, что парень, писавший ей ответ, похож на того дракона. Ей стоило лишь протянуть руку и они сразу стали бы друзьями. Но куда следует ее протягивать?
Девушка извлекла из воздуха свиток пергамента и начала писать ответ.
Дорогой читатель,
Позволь называть тебя Драконом (как и ты, я дарю тебе имя героя моей любимой сказки).
Я счастлива, что ты ответил на мое послание, но мне и одновременно грустно, что ты выполнил магическое условие. Тебе тоже грустно и не с кем поделиться печалями? Тогда я предлагаю превратить эту книгу в почтовый ящик и оставлять тут письма, зачарованные конечно. Я была бы очень рада поговорить с тобой о книге, о сказках, о жизни и о мечтах.
Надеюсь, что твое настроение поменялось, и той безнадежности, с которой ты мне отвечал, больше нет.
Если бы не сегодняшняя неразбериха, я бы, верно, и не нашла твой ответ. Но понимаешь, мои друзья — настоящие придурки. Они думают, что я занимаюсь чем-то отвратительным и грязным, основываясь лишь на стереотипном мнении о другом человеке, с которым я общаюсь помимо них. Я бы не назвала его своим другом, но если хорошо подумать, и врагом бы я его тоже не назвала. Ребячество прошло, остались только почти взрослые мы, которые вынуждены делать выбор сто раз на дню.
Сегодня я сделала выбор в пользу своей матери и их спокойствия, а они сделали выбор в пользу моего в них разочарования. Мне это не в первый раз. Но знаешь, раздражает, когда тебя не понимают люди, которых ты всеми силами пытаешься понять.
Знаешь, мне кажется, что после написанного, мне уже не так хочется плакать. Не так хочется закутаться в книжные страницы и скрыться в них от всего мира.
Спасибо тебе, Дракон. Если ты ответишь мне и решишь вести анонимную переписку, пожалуйста, не пытайся выяснить кто я, иначе и ты будешь разочарован
P. S. У тебя очень красивый почерк, держу пари, что твоя любимая буква — «М» — уж очень заковыристой ты ее выводишь.
С любовью, Фея
Гермиона закрыла книга, наложив при этом заклинания определение предыдущего хозяина на лист и, вытерев практически высохшие слезы, вышла в коридор.
Где-то вдалеке слышались голоса. Кажется, какого-то студента поймали. Поэтому Гермиона аккуратно пошла в противоположную сторону, желая сделать круг и пойти в общежитие Гриффиндора с другой стороны.
Ковра рядом с входом в подземелье не было, поэтому девушка поплотнее закуталась в мантию и, не глядя под ноги, пошла по намеченному маршруту.
Она натолкнулась на кого-то в темноте, руки неизвестного резко схватили ее за плечи, чтобы девушка избежала падения.
— Грейнджер, ты так торопилась уйти, чтобы забиться в библиотеку? — произнес знакомый голос прямо над ее ухом.
Малфой держал светящуюся палочку прямо перед собой, когда она сняла капюшон и посмотрела ему в глаза.
— Ушла, чтобы почитать. Что ты еще ожидал от меня. А теперь пропусти. Я устала от книг, — сказала девушка, понимая, что слизеринец успел увидеть ее заплаканные глаза и красное лицо.
Он молча расслабил руки едва коснулся девушку плечом, когда она прошла мимо. Отлично, теперь ему будет над чем посмеяться завтра.
Словно прочитав ее мысли, юноша произнес.
— Не опаздывай на завтрак, возможно ты даже почувствуешь вкус кофе.
Гермиона не настроена была шутить, поэтому продолжила идти по коридору, слабо улыбаясь себе под нос.
