За что мне всё это?!

      Гарри нашел книгу Ориона Блэка Первого. Опасения леди Вальбурги полностью подтвердились — Том Реддл создал больше двух крестражей. Эта магия была слишком тёмной даже для ничуть не светлого рода Блэк. И эксперимент одного из членов этого рода только подтвердил это. Возродившийся из крестража — уже не человек. Это нежить, лич, уничтожить которого очень сложно. Создав лишь один крестраж, Орион Блэк Первый повредился умом, а возродившись, вообще его утратил. Ему были чужды людские эмоции и чувства, он жил лишь инстинктами, и то только малой частью. А вот жажда убивать, причинять боль возрастала с катастрофической скоростью, как и паранойя. Хорошо, что этот Блэк был всего лишь учёным и экспериментатором, он хотел лишь изучить этот вид магии, предвидел такой исход и оставил инструкции, как его уничтожить.       Том Реддл пошёл дальше, создал больше двух крестражей, соответственно, ожидать, что его разум уцелел — себя обманывать, да и то, что возрождался он из гомункула, созданного на основе крови его фамильяра — змеи… Ничего хорошего из этого адского коктейля получиться не может. Волнения уже начались. Нападения на магловские и небольшие магические поселения говорят лишь о том, что самые страшные опасения стали реальностью. Лич готовит свою армию и сейчас обучает молодняк.       — Гарри, его нужно уничтожить! — высказалась леди вслух после долгих размышлений.       — И вы, бабушка, туда же! Да мне Дамблдор все уши прожужжал, что я избранный, дитя пророчества и мне судьбой уготовано победить Тёмного Лорда!       — Что-о-о? Да как он смеет! — возмутилась женщина.       — Кто? Что смеет? — не понял Гарри.       — Да Дамблдор! Как он смеет говорить, что ты, по сути, ещё ребёнок, должен победить самое сильное на сегодняшний день существо? Это же лич! С ним нужно бороться знанием, силой и опытом невыразимцев, а не заклинаниями школьной программы.       — Ой, простите, бабушка, а я думал, вы тоже хотели мне предложить убить его, — с облегчением засмеялся парень.       — Так, ладно, Гарри, иди отдыхай, завтра тебе предстоит не самый лёгкий ритуал. А я подумаю. У Блэков должны остаться ещё связи в отделе Тайн. Мне кажется, что та информация, которую мы можем предоставить, достаточно ценна, чтобы тебя взяли под защиту.       — А зачем мне их защита? — задал наивный вопрос Гарри.       — Ты, Гарри, вроде бы умный мальчик, а таких элементарных вещей не понимаешь. Тебя не оставят в покое ни Том, ни Дамблдор.       — Ну да, один хочет убить меня, а другой хочет моими руками убить первого. А я хочу, чтобы меня оставили в покое. Да кто считается с моими желаниями?       — Иди отдыхай. Всё будет хорошо.       — Спасибо, бабушка.       Кричер с подменой справился, тем более что дежурил какой-то левый аврор, который Гарри и в лицо-то не видел. Убедился, что какой-то парень копается в цветнике, да и пошёл на свой наблюдательный пост в арендованном доме напротив. Спать, наверное. Тётя немножко волновалась, но Кричер убедил её, что Гарри завтра будет дома, и она успокоилась. Одним словом, всё было в порядке, значит, Гарри тоже спокойно можно было ложиться спать.       Утром он проснулся бодрым и полностью здоровым. От вчерашней головной боли и слабости не осталось и следа. Потому, не тратя времени, Гарри приступил к приготовлениям к ритуалу. Даже завтракать отказался, только сделал несколько глотков кофе.       Сегодня он был спокоен, так как получил одобрение Стража Рода, а всё остальное — формальность. Это не значит, что алтарный камень пожалеет и не выпьет его крови, или магия Рода и предки не будут его испытывать и оценивать. Процедура энергозатратна и не очень приятна, но необходима. Да и после вчерашней встречи с Гриммом сложно бояться чего-то.       Как Гарри и думал, сложностей больше не возникло. После прочтения катренов ему на голову спустилась корона и он получил новое имя: Гарольд Джеймс Сириус Поттер-Блэк, Лорд Поттер, Лорд Блэк. Вот только алтарь Блэков оказался очень жадным, крови испил много, так что парню долго пришлось отлеживаться и пить кроветворное.       К обеду Гарри более-менее восстановился и готов был уходить на Тисовую, только решил попрощаться с портретом леди Вальбурги.       — Бабушка, я должен вернуться к своим родственникам, но я буду навещать дом для проведения ритуалов и мы скоро встретимся.       — Хорошо, Гарри. Будь осторожен.       — Спасибо, бабушка. Кричер!       Кричер появился с еле слышным хлопком, опять выкручивая себе уши. Гарри понял, что тот считает себя в чём-то виноватым.       — Кричер, что случилось?       — Кричер слышал разговор хозяина Гарольда с хозяюшкой Вальбургой. Кричер знает, где находится плохая вещь плохого мага.       — Какая плохая вещь? — не понял Гарри, но в тот же миг его осенило. — Кричер, ты знаешь, где находится крестраж Волдеморта. Откуда?       — Хозяин Регулус отдал мне её и приказал уничтожить, но у Кричера не получилось, — рассказывал домовик, выкручивая себе уши одной рукой, а другой вытирал слёзы.       Понадобилось более получаса, чтобы выпытать у плачущего Кричера все подробности гибели Регулуса. Портрет Вальбурги плакал, Гарри тоже было тяжело, но он ведь даже не был знаком с братом своего крёстного. Лишь один момент был относительно положительным: портрет — это не живой человек, хотя и ведёт себя очень похоже. А то просто невозможно представить себе, как бы пережила мать новость о гибели второго сына.       — Кричер, где плохая вещь? — спросил после окончания рассказа домовиком Гарри.       — Кричер сейчас принесёт, — кивнул старик и исчез на несколько секунд. Вернулся уже с медальоном в руках.       — Медальон Слизерина, — выдохнула леди на портрете. — Гарри, не прикасайся к нему руками, это может быть опасно.       — Плохая вещь не опасна, Кричер сжёг плохие чары, что были сверху. Но Кричер не может сжечь то, что внутри.       — Ладно, Кричер, спрячь пока медальон. Потом решим, что с ним сделать. Сейчас мне пора уходить. До свидания, бабушка.       Кричер исчез на несколько секунд, а потом вернулся, подхватил Гарри и перенёс на Тисовую.       — Ну что, можно тебя поздравить? — улыбнулась тётя.       — Можно посочувствовать, — улыбнулся Гарри в ответ.       — Неужто не вышло?       — Наоборот, всё получилось, только вы даже не представляете, сколько я проблем взвалил на свои плечи.       — А как же с родом Эванс?       — О, с ним ещё больше проблем, чем с этими двумя.       — И что за проблемы?       — Род — это не просто определённое количество поколений, которые берут начало от одного волшебника. Род — это алтарный камень, расположенный на источнике магии, это дом, построенный вокруг алтаря, это история развития магии, присущая только этой группе магов, ну и живущие маги, носители крови и даров, то есть способностей или талантов. В случае с Эвансами дом разрушен, алтарный камень погребен под обломками, источник почти погас, а я единственный носитель крови. У меня просто не хватит сил сейчас, чтобы восстановить дом и источник.       — Может, с восстановлением дома мы могли бы помочь? — предложила Петуния.       — Нет, дом магический и восстанавливаться должен с помощью магии, да и без прочищенного источника смысла восстанавливать дом всё равно нет — развалится. Вот если бы Дадли был магом, вдвоём мы бы справились, а так мне придётся ждать, пока я обрету достаточно силы, чтобы провести очень сложные обряды и ритуалы. Думаю, когда мне исполнится двадцать один, я займусь этим.       — Почему именно двадцать один?       — У магов есть несколько этапов взросления: одиннадцать, четырнадцать, семнадцать, двадцать один и сорок. Двадцать один — это возраст, когда магическое ядро полностью формируется и достигает пика роста. До сорока оно ещё эластично, и мощь волшебника может расти, но незначительно. А после сорока рост невозможен. Это не значит, что в сорок волшебник обязательно сильнее, чем в шестьдесят, потому что есть ещё много факторов, влияющих на показатель силы мага… Впрочем, это неважно. До двадцати одного я не могу начать работать над восстановлением рода Эванс.       — Понятно… Ладно, дважды лорд, пошли кушать.       — А Дадли? — спросил Гарри, садясь за стол. Обычно они всегда втроём обедали, когда дядя был на работе.       — Он звонил, сказал, что с отцом пообедает. Оказывается, он уже какое-то время ездит к Вернону на работу, учится. Никак пример с тебя берёт.       — О, я рад за него!       — А уж как мы с Верноном рады!       До Дня рождения Гарри оставалось восемь дней. Ни Дамблдор, ни кто-либо ещё из Ордена его не беспокоили. Друзья тоже не баловали письмами. Гермиона уезжала во Францию с родителями, а Рон посылал одно письмо в неделю, в котором обычно жаловался на всё подряд, начиная от скуки и заканчивая близнецами, которые опять над ним подшутили, ну и задавал дежурный вопрос: «Как дела?»       Однажды Гарри задумался, как бы он чувствовал себя, если бы не пошёл тогда в банк, если бы не спали чары с Дурслей, если бы не его наследие, с которым теперь приходится работать и очень много учиться… Да он бы с ума сошёл! Горе по Сириусу, невозможность с кем-нибудь поговорить об этом, враждебная обстановка с родственниками, море свободного времени… и кошмары. Наверняка Волдеморт насылал бы на него кошмары, как тогда, когда Нагайна укусила мистера Уизли, или про комнату пророчеств. От таких мыслей Поттера передёрнуло. Хорошо, что сейчас у него всё так сложилось.       День рождения прошёл тихо. Скромно отметили в кругу семьи, Гарри провёл положенные ритуалы благодарения. Ещё он впервые проводил обряд на праздник Литы, причём отдельно в Поттер-меноре и Блэк-хаусе. Остальные дни тянулись спокойно и размеренно — Гарри работал. Раннее утро было посвящено банку. Он встречался с Крюкохватом и от часу до двух обучался ведению бизнеса. Также иногда у него были встречи с поверенными родов Блэк и Эванс. Хотя Гарри считался только наследником рода Эванс, некоторые финансовые вопросы он мог начать решать уже сейчас.       После завтрака с тетей он брался за штудирование кодексов всех трёх родов. А по вечерам посещал два своих дома. В Поттер-меноре он наслаждался природой, отдыхал возле пруда, а ещё бродил по дому, рассматривал предметы интерьера, какие-то вещи, картины. Ведь всё это принадлежало его семье, имеет свою историю. Очень долго он был лишён своих корней, лишён родной магии, и теперь просто наслаждался ощущением домашнего уюта. В Блэк-хаусе тоже было интересно. Приятные разговоры с портретом бабушки, несколько раз приходил Найджелус Блэк, бывший директор Хогвартса, портрет которого хранился и в школе, и в доме на Гриммо — тоже приятный собеседник. Облюбованный ещё при жизни Сириуса, тренажерный зал тоже часто испытывался на прочность.       Все было как всегда, только Гарри заметил, что стал изменяться внешне: подрос довольно сильно, раздался в плечах. Ещё у него практически исправилось зрение.       А однажды Поттер по лбу получил книгой, потому что просто протянул руку и хотел, чтобы она прилетела. Не наколдовать Акцио без палочки, не наколдовать Левиосу, а именно, не думая ни о какой магии, просто хотел получить книгу. Сначала он даже не понял, что произошло, и практически никак не отреагировал, но когда ему в руки в тот же день, вернее вечер, прилетела пижама, когда он собирался переодеться ко сну… Тут уж парень задумался. Если бы это был единичный случай, можно было бы списать на стихийную магию, проще сказать, магический выброс. Но он же не маленький ребёнок, у которых такое явление довольно часто происходит, и даже не испытывал никаких потрясений, как тогда, в кабинете директора после смерти Сириуса.       — Кричер! — когда домовик появился, Гарри тут же велел перенести его в тренировочный зал.       Ну что сказать? Его Люмос сверкал как Люмос Максима, и это невербальный. Со второй попытки невербальное Протего образовало вокруг него видимую сферу, что переливалась радугой, как мыльный пузырь на солнце. Почему со второй? Да потому что первой попыткой было вербальное Протего, и он стоял слишком близко к стене. Его просто отбросило назад, как мячик, потому что защитная сфера не уместилась между ним и стеной.       Это была интересная тренировка. Почти все заклинания и чары, которыми он очень хорошо владел раньше, были доступны невербально. А Люмос вообще без палочки мог наколдовать. С Акцио было сложнее. Нужны тренировки. Та книга и пижама просто случайно прилетели к нему. Ну, может, не совсем случайно, но добиться нужной концентрации пока получалось один раз из десяти.       Чем объяснялся такой скачок его магической силы, Гарри догадывался. Он начал ощущать изменения после получения своего первого титула Лорда. Они были ощутимы, а после принятия второго Рода должны были ещё немножко возрасти, но не кардинально. Сейчас же магическая сила Гарольда Поттер-Блэка была едва ли не вдвое больше, чем ещё два месяца назад. Когда он поделился своим открытием с Вальбургой, она объяснила это избавлением от крестража. Хоть это мерзость из мерзости, но этот паразит в конце концов оказал позитивное влияние на магию Поттера. Постоянно забирая на себя часть магии, крестраж тем самым раскачивал ядро носителя. Гарри даже с крестражем имел уровень магической силы выше среднего. Сейчас же паразит исчез, но ядро-то работает по-прежнему, вот и объяснение возросшей мощи. Ну и плюс, конечно, подпитка двух Родов.