Ночь Кошмаров и Никс

Когда толпа спустилась обратно в Лунный дворец, Никс в голову пришла лишь одна мысль: хаос. На каждого пони, ставшего свидетелем событий на крыше дворца, приходилось по дюжине других: понивилльцы, знать Кантерлота, стражники и гости, а также бесчисленное множество замковых слуг, которые в один момент гуляли или занимались своей работой, а в следующий оказались заточены в какой-то волшебной ловушке из пузырей. Пони Понивилля были встревожены, дворяне Кантерлота сердились и шумели, Дневная и ночная Стражи повсюду рысили, чтобы обезопасить взломанный замок, а персонал замка лихорадочно спешил всё исправить и успокоить измученные нервы. К большому удивлению Никс, двое или трое из дворцового персонала, медсестры из дворцовой больницы, налетели на нее и Твайлайт с одеялами и горячим какао и принялись кудахтать над ними и суетиться, как наседки. Это выглядело так глупо — они же не застряли в метели. Тем не менее, она не осознавала, как ее животик крутило после всего волнения. Когда Твайлайт, Спайк и Инк Спот свернулись рядом с ней, и их накрыли теплым одеялом, и раздали шоколадный какао, каким-то образом она почувствовала себя лучше, в тепле и безопасности. И было приятно, что другие пони заботились о ней и маме, даже если это была их работа. Другие пони — те, за которыми внимательно следила Стража, — под руководством Спелла Нексуса удаляли определенные «украшения» и вырубали странные кусочки гравюры и кристаллов с полов, стен и потолков. Пони просто слонялись по дворцу, пытаясь сориентироваться после суматохи, но в конце концов стража организовалась и передала всем пони, что принцессы готовы говорить, и что все должны собраться в тронном зале. Толпа зашаркала внутрь, не зная, чего ожидать. Когда они вошли внутрь, принцессы — Селестия, Луна и Кейденс — стояли на возвышении, глядя на толпу. Дядя Шайнинг тоже стоял там, рядом с тетей Кейденс. По обе стороны от них стояли сурово выглядящие бронированные стражники как Дневного двора, так и Ночного. Музыканты, персонал замка — все собрались в толпе. Дворянство столпилось в первых рядах, как будто они принадлежали им по праву. Всем остальным, даже Элементам Гармонии, пришлось встать за ними. Даже семьи Сильвер Спун и Даймонд Тиары не попали в первые ряды — Никс видела, как они обе ёжатся рядом со своими недовольными родителями (Она тихонько хихикнула, когда увидела, что у них в гривах все еще есть конфетти.). Некоторые из знати начали пытаться перекричать друг друга. Селестия и Луна позволили им минутку покричать, а затем взмахнули крыльями, призывая к тишине. Рев перешел в ропот, а затем в тишину (Никс почувствовала легкий укол зависти — если бы она когда-нибудь попыталась взмахнуть своими короткими крыльями и призвать к тишине, ее друзья высмеяли бы ее.). — Пони Эквестрии, — сказала Луна в наступившей тишине. — мы призвали всех вас сюда, дабы сообщить вам, что здесь произошло. Мы благодарим вас за терпение в свете сих недавних событий. Не прошло и года, как недалеко от сего самого места, пони, зараженные темной магией, попытались воскресить кобылу тьмы, Найтмер Мун. Они потерпели неудачу — и в то же время добились успеха. Родился жеребенок — жеребенок-аликорн. Местная кобыла нашла девочку, взяла в свой дом, вырастила как собственную дочь и за сие короткое время произвела драматические изменения. Культ вернулся — кобылке была дана полная сила и воспоминания о Найтмер Мун… — Но не раньше, чем восторжествовала любовь матери, — вмешалась Селестия. — Хоть кобылка действительно покорила Эквестрию, любовь и дружба, которую ей оказали, изменили ее душу. Она рисковала собственной жизнью, защищая жителей этого города от ужасных чудовищ, и впоследствии вернула трон его законным правителям: мне и моей сестре. — Селестия загадочно улыбнулась. — Но большинство из вас знают эту историю. Она сделала знак крылом, чтобы Твайлайт и Никс вышли вперед. Те так и сделали, чувствуя неловкость под всеми этими взглядами, и встали перед принцессами лицами к толпе. — Ее лишили силы, вернули утраченную невинность и передали ее приемной матери — моей наивернейшей ученице, Твайлайт Спаркл. Чтобы расти в любви и счастье, а также в ценностях Гармонии, благодаря которым наша нация процветает. Принцесса наклонилась и коротко ткнула их носом, жест, который поразил их обеих. Затем она посмотрела на аудиторию. — Ранее этим вечером группа сильно заблудших и глупых пони похитила этого ребенка и попыталась уничтожить ее заклинанием рассеяния. Им это не удалось. Совсем. Они были схвачены и сейчас находятся в тюрьме Кантерлота в ожидании суда. Они будут тщательно изучены, как и все их партнеры — на предмет всех, кто мог внести свой вклад, профинансировать или поддержать их в проекте. Она посмотрела на аудиторию. Ее взгляд внезапно стал каменным. — Мы не довольны сим покушением на ее жизнь. Ее голос был сродни погасшему солнцу. Пони по всему залу непроизвольно задрожали. — Мы знаем о сплетнях и слухах, а также о тех, кто их распространяли… — принцесса ​​бросила леденящий кровь взгляд на газетчиков и их фотографов, которые присоединились к празднику. — …что Никс, обыкновенная кобылка, каким-то образом околдовала одну из нас, или овладела нашим сознанием, или поработила нас своей силой. Позвольте сообщить вам, что всё это — бред сивой кобылы. Если бы она вообще была способна на такое, ее бы не поймала так легко кучка заговорщиков в плохих робах и дешевых масках. Нам также известна байка о том, что Никс не «настоящий» аликорн и даже не «настоящая» пони, что она лишь капля одушевленной магии, — Она что, сознательно посмотрела на Даймонд Тиару и Сильвер Спун? — Позвольте заверить вас, что это тоже полная чушь. Она — пони, сделанная из плоти, крови, кожи и костей, так же, как и любой другой. У нее есть разум, сердце и душа, как и у любого другого. И мы глубоко разочарованы в тех, кто распространял эту ​​обидную ложь. На этот раз взгляд на семьи Тиары и Спун был преднамеренным. В этот момент вперед вышла принцесса Луна. Если лекция Селестии была подобна погасшему Солнцу, то лекция Луны была подобна свету Луны в безоблачную зимнюю ночь, который безжалостно обнажал ту самую мысль, скрытую в темноте, холодным ясным светом. — Мы также знаем о более бессердечных предположениях наших дворян. Что Никс всего лишь подстерегает, вынашивает свои планы, выжидает, пока ее крохотное ослабленное тело не наберет силу, а затем снова попытается нас свергнуть, — её сердитый взгляд на их благородия говорил о многом. — Мы прекрасно сие знаем, потому что недавно вы говорили подобное и о своей Принцессе Ночи. — Несколько верховных пони побелели и старательно отвернулись. — Нет, ваш тщательно выработанный шепот против нас не остался незамеченным. И… может быть, сие правда. — Несколько пони удивленно посмотрели на нее. — Быть может, я замышляю гибель Эквестрии и моей сестры в сию самую минуту! Быть может, сия школьница замышляет и мою собственную гибель! — Она взмахнула крыльями в притворном ужасе. — Или, быть может, нет. — Она сухо посмотрела на окружающих. — Я согрешила против своей страны и против моей сестры наиужаснейшим образом. Но с тех пор я покаялась и верой и правдой служила вам, мои подданные. Мое сердце давно отреклось от моих прошлых зол, и, надеюсь, я обрела благосклонность в ваших глазах. Тем более, сие дитя, которое не нуждалось в очищении от Элементов, но отреклось от престола по собственному желанию? И которое в своем раскаянии защитило сию деревню ценой собственной жизни? Неужто вы уже о сем позабыли? Те ужасные раны, которые достались ей вместо вас? Неужто вы позабыли, как она освободила нас — опять же по своей доброй воле — и отдалась на милость нашему правосудию? Нет на свете более искреннего раскаяния, чем это. И, если, несмотря на все это, она воистину замышляет против нас, то я очень надеюсь, что ваши принцессы смогут помешать замыслам ребенка, который еще только учится делать картинки из клея и макарон! Послышался слабый смешок. Никс немного нахмурилась. — Эй, эти маленькие макарончики липкие… — пробормотала она себе под нос — недостаточно тихо, чтобы ее не услышали в первом ряду. Это заявление поприветствовал свежий смех. — Славно сказано, — кивнула Селестия сестре. — Никс — живое существо с такими же правами, как и у всех остальных. Она одна из наших маленьких пони — гражданка Эквестрии. — И позвольте также заметить, что она член нашей семьи, — впервые заговорила Кейденс. — Она моя племянница по браку. Она — часть королевской семьи, и Кристальная Империя будет смотреть с большой неприязнью на любого, кто попытается причинить вред ей или ее матери. Глаза Никс округлились. (- Часть королевской семьи? Я еще и королевская особа?) Она посмотрела на свою мать — зрачки Твайлайт превратились в точки. — И она также является членом королевской семьи Эквестрии. Хоть и… сложным образом, — сказала Селестия, многозначительно закатывая глаза на свою сестру. (У королевских специалистов по генеалогии начнутся припадки, пока они будут пытаться выяснить, куда поместить Никс на генеалогическое древо…) — Хоть она и не претендует ни на один из престолов, она наша родственница, а значит, находится под нашим королевским крылом. — На ее лице появилась легкая хитрая ухмылка. — Хотя, возможно, Никс захочет претендовать на свое должное место в восхождении на трон? — НЕТ! — вскрикнули Никс и Твайлайт. — Эм, нет, спасибо, принцесса, — сказала Твайлайт. — Нет, — добавила Никс. — Нет, нет, нет. НЕТ. Просто… нет. — А. Ну, тогда ладно, — Твайлайт и Никс с облегчением вздохнули. Их поддержали многие из присутствовавших более политически подкованных пони. В течение многих поколений можно будет с удовольствием отмечать, что этот скромный и бесхитростный отказ больше убедил большинство присутствующих пони в отсутствии у них амбиций на престол, чем все красивые речи и элегантные письменные опровержения до или после. — А также, мы чувствуем, что были… небрежны в некоторых вопросах, — печально произнесла Селестия, к большому удивлению аудитории. — Многое из того, что произошло этой ночью, связано с неуместным страхом… а страх этот был вызван невежеством и дезинформацией, которые мы — нет, я — должны были более исправно устранить. — Давным-давно моя сестра сбилась с пути истинного, — продолжила Селестия, глядя на Луну. — Ее искупление зависело от того, что ее настоящее имя и настоящее прошлое будут забыты. Так родилась байка об ужасной Найтмер Мун — беспощадном существе, которое охотилось на детей и терроризировало пони ночью. Как только моя сестра была спасена, она проявила прекрасную доброту и юмор — причем гораздо больше, чем другие смогли бы проявить в подобных обстоятельствах. — Она позабавленно взглянула на Луну. — Но я поступила неразумно, позволив этим сказкам про бабаек затянуться. Дети боялись бабаек, а значит, и своей принцессы. Некоторые считают, что детские страхи мелочь, я же считаю, что маленькая боль — это все равно боль. Эти затянувшиеся страхи сделали первые годы моей сестры трудной задачей. И в случае с Никс ее жизнь с первых минут управлялась ими, а искупление и принятие превратились в испытание. Пони, которые пришли сюда, пришли лишь из-за невежества и страха. Они пришли сюда, чтобы уничтожить монстра, монстра, которого не существует. Давайте больше не будем учить наших детей бояться несуществующих монстров. Последовало короткое молчание. Затем пони медленно, но с возрастающим энтузиазмом начали аплодировать. После того, как аплодисменты стихли, заговорила Кейденс. — Пожалуйста, позвольте детям выйти вперед. В толпе началась суета. Дети выстроились перед помостом, нервно шаркая копытами. Кейденс сошла и опустила голову, чтобы посмотреть им в глаза: — Скажите мне, дети — вы знаете, что происходит с конфетами, которые вы оставляете для Найтмер Мун? Раздалось смешанное бормотание о том, что Найтмер Мун съедает конфеты в обмен на жеребят. — …Серьезно? Дети, мы хотим, чтобы вы поняли: Найтмер Мун не существует… — Погодите-ка… — Пипсквик протиснулся вперед толпы. — Но ведь принцесса Луна — Найтмер Мун! — Ну, она скорее оказалась заперта внутри Найтмер Мун… — начала Кейденс… но от сбитого с толку взгляда Пипа она заколебалась. — Ладно, почти, но ей стало лучше… Выражение лица Пипа на мгновение прояснилось. Он указал копытом на Никс: — Значит, Никс и есть Найтмер Мун… — Нет, она то, что раньше было Найтмер Мун. — Но… Но Вы сказали, что принцесса Луна раньше была Найтмер Мун… — Пип выглядел сбитым с толку. — Так Вы говорите, что Никс — принцесса Луна? — Стоп, что? Нет! Космический шлем Пипа упал на пол. — Я ничего не понимаю, и у меня болит голова. Шайнинг Армор весело фыркнул. — Давай помогу, дорогая, — сказал он измученной Кейденс. — упрощу тебе задачу… Дети, она говорит, что Найтмер Мун больше нет. Понимание озарило десятки молодых лиц. — Но… если Найтмер Мун больше нет, у нас ведь всё еще будет Ночь Кошмаров? — обеспокоенно спросила одна кобылка. — Конечно, — сказала Кейденс, с облегчением вернувшись к знакомой теме. Начались облегченные улыбки. Но некоторые лица стали задумчивыми. — Но… как же конфеты, которые мы оставляем для Найтмер Мун? — Сие мы и пытаемся вам пояснить, дитя, — вмешалась Луна. — Конфеты, что вы оставляли у статуи, забирала не Найтмер Мун. Их забирали ваши родители и передавали таким жеребятам, как вы, которые больны или лежат в больнице и не могли пойти за конфетами сами. Вам больше не нужно оставлять свои угощения для Найтмер Мун… — она остановилась и улыбнулась. — Хотя я надеюсь, что некоторые из вас продолжат так делать, теперь, когда вы знаете правду. Улыбки, которые она получила в ответ, вселили в нее уверенность, что так и будет. — А теперь, прежде чем мы вернемся к празднику, сделаем несколько кратких прокламаций, — сказала Селестия, внезапно посерьезнев. — Снипс, Снейлз, Спайк, Скуталу, Пиви и Совелий — сделайте шаг вперед и получите свое признание. Раздалось несколько очень слышимых глотков, когда названные пони вышли из толпы. Видимо, вспомнили тот маленький скандал около статуи Найтмер Мун — единственные, кто не выглядел нервными, были Пиви и Совелий. — Ранее этой ночью я, принцесса Селестия, имела небольшую конфронтацию с вашей шестеркой, — сказала она, а её лицо напоминало маску. — Я прилетела в грот, где стоит статуя Найтмер Мун, чтобы забрать конфеты, оставленные там сегодня вечером. Каково же было мое удивление, когда я нашла там Никс, спустя много времени после того, как грот должен был опустеть. Никс слегка покраснела — Твайлайт зыркнула на свою дочь. — Я столкнулась с ней в облике Найтмер Мун… к сожалению, я была слишком убедительна и напугала её и её друзей. В суматохе друзья Никс пришли к выводу, что я собираюсь сожрать Никс… и будучи не более чем детьми, без оружия и почти без магии, кинулись в контратаку против монстра из своих детских страхов, чтобы спасти своего друга. Медленная улыбка расплылась по ее лицу. — Я редко вижу такую ​​храбрость. Примите же похвалу за свою доблесть, — она опустила рог и нежно коснулась их лбов. Спайк и Скуталу застыли от ликования. Выражения лиц Снипса и Снейлза было неописуемо. — Сандайвер и Лайтнинг Блитц, сделайте шаг вперед и будьте признаны, — вперед вышли двое избитых, опаленных и поверженных стражников. — Вы в одиночку столкнулись с Орденом, который стремился навредить вашей подопечной, причем со всей своей доблестью. Встаньте и… Тут Сандайвер опустил голову и отвернулся, а Лайтнинг Блитц отпрянул, качая головой. — Что случилось, мои стражники? — сочувственно спросила Селестия. — Мы не заслуживаем никаких похвал, — хрипло ответил Блитц. — Мы должны были защитить ее. Но потерпели неудачу. Мы пытались спасти ее, а нам надрали крупы, — печально сказал Сандайвер. — Вы слишком строги к себе, — сказала Селестия. — Вы поступили очень храбро. — И ничего в итоге не вышло, — ответил Блитц. — Мне очень жаль, Ваше Величество, но мы не можем принять от вас похвалу. — Тогда вы примете её от меня! — внезапно сказала Никс. Она бросилась к ним. — Вы были очень храбрыми. Очень-очень! Мне было так страшно, а вы прибыли, как герои из сказки, чтобы спасти меня — и вы даже лягнули плохого парня по лицу за меня! Вы мои герои, и неважно, кто там что говорит. Вот моя благодарность за храбрость! — Она встала на кончики копыт и поцеловала Лайтнинга в щеку. Затем она развернулась и проделала то же самое с Сандайвером. — Так что вот! Раздался целый хор «няяяяяя». Двое стражников покраснели, как свекла. Лайтнинг Блитц откашлялся и посмотрел на принцесс. — Мы… вернемся к нашим постам. Если позволите, Ваши Высочества? Селестия улыбнулась и кивнула. Двое охранников кивнули, повернулись и поспешно удалились. Никто не упустил из виду улыбки на их лицах или то, что они теперь держали головы немного выше. Никс некоторое время стояла, глядя, как они уходят, и улыбаясь, пока до неё не дошло, что она только что сделала. Она поцеловала двух стражников. В щеку. Прямо перед кучей пони. Раскрасневшись, она поспешила спрятаться за своей матерью. — И еще одно последнее объявление, — сказала принцесса Луна. — Во имя Двора Ночи я призываю Трилл, Базза и Флиттер. Шагните вперед и будьте признаны. Вперед вышла маленькая группа — что-то вроде кобылы, кобылки и двух пони, несущих на носилках еще одного. Ропот толпы при этом зрелище перерос в рев, когда пони увидели, что кобыла, кобылка и жеребец на носилках были перевертышами. Носилки поставили у подножия помоста — жеребец-перевертыш был забинтован, на одной его ноге была шина, и он, как ни странно, жевал конфету. Его жена и дочь ютились рядом с ним перед Ночной Принцессой. — ТИШИНА! — принцесса Луна распахнула крылья. Аудитория замерла. — Сей ночью одна из нас подверглась опасности из-за лихого заговора. С большим риском для своей жизни, ради дружбы, зная, что у нее мало шансов получить какую-либо помощь, сей ребенок, Флиттер, — она ​​указала на кобылку-перевертыша. — устремилась спасти жизнь своей подруги и предупредила нас о заговоре против трона. — Она указала на отца. — В свою очередь, ее отец, без корысти для себя, с великим риском для жизни и здоровья, подверг себя опасности, дабы защитить невинную жизнь. По сей день, с момента рождения дочери, эти существа жили в нашем Вечносвободном лесу, рядом с нами, если не среди нас, не причиняя вреда, живя мирно и лишь стремясь быть оставленными в покое. Они нарушили свою секретность сей ночью и отдались в копыта нашей милости… и даже тогда не побоялись подать копыто помощи добру против зла, даже если сие сильно им угрожало. Я предложила им награду, и их единственная просьба заключалась в том, чтобы им разрешили жить как свободным гражданам Эквестрии. — Толпа снова начала роптать. — Они заслужили мою благосклонность. Как Соправительница сей страны, я объявляю их свободными и законными гражданами Эквестрии, находящимися под защитой короны, и подданными Ночного Двора… Тут толпа взорвалась. Особенно взбесилась знать. — Вы зашли слишком далеко, принцесса Луна! — крикнул один герцог, когда шум утих настолько, что его можно было услышать. — Перевертыши как граждане и члены Двора? Никогда! — Оставьте их в покое! — выкрикнул высокий голос. Все головы повернулись, чтобы посмотреть, кто это был. Из толпы жеребят выбежал Пипсквик. Он встал с расставленными ногами перед толпой, поставив себя прямо между семьей перевертышей и зрителями. — Флиттер — наш друг! Она хорошая! Она никогда никому не причиняла вреда! И даже пыталась спасти принцесс! Я не дам трогать ни её, ни её маму с папой! — он демонстративно посмотрел на толпу сквозь свой шлем-аквариум, явно бросая вызов подойти и испытать на себе его гнев. Это казалось почти что сигналом. Сначала медленно, а затем в спешке, Метконосцы собрались вокруг Пипсквика, встав плечом к плечу, вызывающе и хмуро глядя на придворных и дворян, которые громче всех возражали. Наконец даже Рамбл, хотя все его тело дрожало от подавленной фобии, вышел и присоединился к остальным. Принцесса Луна не могла не заметить дрожащего от страха жеребенка-пегаса. — Ты страшишься сих перевертышей, дитя? — спросила она. Ее голос был мягким, но более чем слышным всем присутствующим. Рамбл взглянул на нее, и него пересохло во рту. — Я… — неуверенно начал он. — Я ничего не могу с собой поделать. Я боюсь их больше всего на свете… — он посмотрел на толпу. — Но это не их вина. Флиттер — хорошая пони, и если она чем-то похожа на своих родителей, то они тоже хорошие пони. Радость на лице Флиттер была ощутимой. Любой пони, который смотрел, мог видеть, что у неё слезились глаза. — Славно сказано, — кивнула Луна. Она снова обратилась к толпе. — Наши жеребята научились одолевать страх сей ночью — разве мы, старшее поколение, не можем поступить так же? Я вновь заявляю: как Соправитель, я провозглашаю их свободными и законными гражданами Эквестрии, находящимися под защитой короны и подданными именно Ночного Двора. Многие пони в толпе, увидев, как самые обыкновенные жеребята проявили доброту к этим странным существам, изменили свое мнение. Но не всех так легко переубедить. Придворный, который говорил ранее, всё еще кипел. — Это мы еще посмотрим! — пригрозил он. — «Смотреть» нечего, — холодно ответила Луна — пусть даже и с ее впечатляющими децибелами. — И у Вас нет власти сие опровергнуть. — Ха! — выкрикнул Пипсквик. — Лучшая принцесса на свете! Герцог начал брызгать слюнями. — Принцесса Селестия! Вы не можете позволить ей так поступить! — Она мне ничего не «позволяет», — тут же открестилась Луна. — Как Вам известно, я — Соправительница Эквестрии, обладающая полной и равной властью, что Вы и Ваши коллеги-дворяне постоянно спокойненько забываете. Лицо герцога из красного стало пурпурным. — Мы слишком долго терпели игры молодой, неопытной принцессы, — фыркнул он. — Если Вы не отмените этот каприз, Двор Ночи не получит поддержки ни от меня, ни от моего дома! Несколько других дворян закричали: — Правильно, правильно! — Только Двор Дня будет иметь с нами право голоса! — Так вот как вы собираетесь играть? — спросила Луна. — Изволите настраивать меня и мою сестру друг против друга? — Герцог вздернул нос. — Вы в сию игру играете, герцог Веллингтон, с незапамятных времен… как малый неслух натравливает одного родителя на другого, дабы обрести желаемое. — Называйте это как хотите, принцесса, — фыркнул тот. — Но если дворянство поддерживает один двор, то другой должен уступить. Вот тут-то и началось. Когда остальные увидели этот спектакль, до пони наконец дошло. Они, наконец, осознали, как титулованная знать все время играла в эту игру… игнорировала Дворец Ночи, заставляя «более слабую» принцессу постоянно опираться на другую, чтобы она могла хоть что-нибудь сделать… и, таким образом, на лордов и дворянство, которые стояли на стороне Дня. Настраивая сестру против сестры и собирая больше власти для себя. Луна сошла с помоста и медленно подошла к герцогу. — Что ж… — сказала она. Ее полуночно-синее тело рассыпалось, как дым. Перед ним теперь стояла принцесса Селестия, Соправительница Рассвета. — …тогда сначала проверьте, с какой принцессой говорите, — закончила она с ухмылкой. Подбородок герцога чуть не поцеловался с полом. — Что… — он посмотрел на другую Селестию, наверняка настоящую Селестию… которая в тот же момент потускнела в звездном свете и индиго, проявляя принцессу Луну. — Видите ли, герцог Веллингтон, я уже давно знаю об игре, в которую вы и другая знать играете с моей сестрой и мной. Вы противопоставляете нас друг другу, перетасовываете всю власть дворянству в Дворе Дня, удерживаете меня окруженной аристократией и придворными из высшего общества, чтобы попытаться изолировать меня от простых пони, уменьшая их власть, изолируя их от Ночи… это правда, мы с сестрой не соглашаемся по каждому поводу. Вот почему мы соправители — чтобы не дать одной автоматически подавить другую, чтобы идти на компромисс в обоих направлениях. И очень невежливо с вашей стороны это портить. И поэтому принцесса Кейденс кое-что придумала. С этого момента мы с сестрой собираемся время от времени менять короны. Она получит Двор Дня, а я — Двор Ночи… и нет, мы не станем вам сообщать, когда и как надолго. Фактически, вы даже не узнаете, когда это произойдет. С этого момента вам придется относиться к нам как к равным. Вам придется обращать внимание на оба двора. Потому что вы никогда не узнаете, будет ли принцесса, от вопроса которой вы увильнули на прошлой неделе, дышать вам в шею на следующей. — Не страшитесь, добрый герцог, — хмыкнула принцесса Луна, подходя к своей сестре. — Мы воздержимся от начала нашей маленькой игры еще на несколько недель… И тут во вспышке индиго и золота они снова поменяли формы. — Или же нет? Герцог издал звук кошки, подавившуюся комком шерсти, и убежал. Принцессы поднялись по ступеням под аплодисменты и свистки. — А теперь, мои маленькие пони… — …да продолжится праздник! Ди-джей включила питание и нажала на переключатель. Давно прерванная вечеринка вернулась к жизни. Когда никто не смотрел, обе принцессы захихикали и хлопнули друг дружку по копыту. — Надо сказать, сестра… — …мы рулим.