Can't take my eyes off you

Тодд остался стоять на месте, чувствуя руки Дирка на своих плечах. Он слышал, что Дирк ему что-то говорит, но не мог разобрать, что именно. Взгляд просто отказывался на чем-то фокусироваться, и он смотрел перед собой, пытаясь осознать произошедшее. Голос Дирка был как через вату. Осознавать совсем не получалось. Наверно так чувствую себя те, кто слышит вежливо-отстраненное «у вас неоперабельная опухоль» или что-то вроде того? Ты еще жив, но фактически ты труп. Мозг пытается осознать эту мысль и может отреагировать только паникой, от которой колет сердце, все звуки отдаляются, становятся приглушенными и незначительными, зрение, наоборот, кажется слишком четким, цвета всего окружающего мира – слишком контрастными. Его чуть-чуть подташнивало, и Тодд мог физически ощутить, как бледнеет – от головы словно отлила вся кровь, и она начала кружиться сильнее. Тодд отстраненно подумал, что сейчас самое время словить приступ, а он проебал свои таблетки еще во время похищения, да так и не озаботился новыми, не было времени. Интересно, а когда наступает ночь по мнению Вселенной? С наступлением темноты? Сколько у него осталось? Тодд полез в карман за телефоном, загоревшийся экран выдал ему неутешительные половину пятого. Когда темнеет в Лондоне в середине июня? У него что-то около пяти часов? Внезапно головокружение усилилось, и Дирку пришлось подхватить его под локоть, потому что Тодд оступился. Тодд постарался закрыть глаза и дышать размерено, приступ щелкал зубами у него над ухом, а весь мир сдвинулся и поплыл, вдох-выдох, у него нет времени на приступы, у него осталось очень, очень, блять, мало времени. – Тодд, пойдем, скорее, нам надо обратно, к мистеру Ллигерду, он должен что-нибудь знать, – Дирк почти потащил его к машине, пока Тодд кивал головой, как кукла на веревочке, не так-то просто за пять минут смириться со смертным приговором, погоди, Дирк, дай мне еще минут десять, и я буду в норме. – Мы ничего не можем ему сделать, нужно найти другой способ! Дирк впихнул Тодда на заднее сиденье и сел рядом, Шон оглянулся на них и мгновенно нахмурился. Наверное, они выглядели неважно. Дирк точно, он был весь белый, и у него слезы стояли в глазах. А Тодд никак не мог придумать, как его утешить. Наверное, глупо было бы сейчас выдать что-то вроде: «Хэй, все окей, не психуй», да? Потому что нихуя не окей. – Что случилось? – Этот… этот чертов говнюк... он… – голос Дирка дрожал, он сам понимал, что сейчас был на грани истерики, ему не удавалось совладать с руками, и он вцепился в собственные колени до побелевших костяшек. – Он пожелал мне смерти этой ночью. Прямым текстом, – голос Тодда был глухой, будто он говорил из дубовой бочки, и от этого голоса Дирку стало еще хуже, внутри что-то оборвалось, сердце слишком сильно стучало о ребра. – Оу, – на лице Шона сразу появилось это отвратительное сочувственное выражение, как у всех, кто узнавал о болезни Тодда, например, будто уже ничего не исправить. Тодд искренне ненавидел это. Блять, Фара будет винить себя, хотя она ни в чем не виновата. Стоит сказать Фаре? Что это изменит? – Нам нужно в магазин, – выпалил Дирк, все еще отчаянно, – я уверен, что этот ваш мистер Ллигерд знает о Глазе больше, чем хочет говорить, я уверен, что мы можем придумать что-нибудь, найти какой-нибудь выход. На последнем слове у Дирка перехватило горло, и он почувствовал, что Тодд положил ладонь поверх его сжатых пальцев. Ладонь Тодда была удивительно теплая, а руки самого Дирка – совсем холодные, он был будто замерзший внутри, будто его телу хватало энергии только для того, чтобы сердце не переставало биться. – Дирк, – Дирк не мог понять, как Тодду удаётся быть таким спокойным, будто не его только что проклял какой-то очередной сраный черный маг. – Успокойся. Дирк резко мотнул головой, но ничего не сказал. Оказывается, они уже ехали, а он и не заметил. Тодд продолжал держать его за руку, в какой-то момент заставив разжать пальцы и переплел их со своими. Почему Тодд утешал его? Это не Дирк стоял одной ногой в могиле, это не ему грозила смертельная опасность. – Кстати, я свои таблетки просрал, – буднично сказал Тодд, смотря в окно на проплывающие мимо дома. Как будто это сейчас было самое важное. – У меня есть запасные, – эхом отозвался Дирк. Тодд повернулся к нему, и в этот момент Дирк увидел, что да, ему было страшно. Он пытался казаться спокойным, но ему было действительно страшно. И почему-то от этого Дирк успокоился, разжал пальцы второй руки и положил ее на колено. – Конечно, разве могло быть иначе, – Тодд приподнял уголок губ. – Мы придумаем что-нибудь, – теперь Дирк слегка пожал руку Тодда, будто подкрепляя свои слова. – Угу, – ответил Тодд и снова обернулся к окну. По дороге он, все же, немного отмер и погуглил закат. Примерно полдесятого, вряд ли древние египетские боги пользовались такими понятиями, как астрономические сумерки. Итого, у него осталось всего около четырех часов. Не густо. Но он сказал «ночью», ночь понятие растяжимое… Какой насыщенный у него выдался последний день жизни. Успел получить по голове, побывать в перестрелке, спасти лучшего друга, поссориться с лучшим другом, выпить с лучшим другом, поцеловать лучшего друга… С Дирком и короткая жизнь – за десять. Три месяца за три года. Но умирать все равно совсем не хотелось. Дирк все пытался придумать способ. – Может, если попросить Френсиса?.. В своем мире он же может абсолютно все! И он точно нам не откажет! Надо только придумать как с ним связаться… Тодд вздохнул. – Дирк, у нас нет времени, до Америки лететь девять часов. – Но можно позвонить Шерлоку и Тине, попросить их… Тодд скептично посмотрел на Дирка, и тот сник. – Ты прав. Легче разобраться прямо здесь и сейчас. Дирк взялся за телефон, и Тодд подозрительно спросил: – Кому это ты звонишь? – Фаре, конечно! Тодд выхватил телефон прямо из рук Дирка и нажал «отбой» уже набранному номеру. – Не вздумай! Она ничего не сможет сделать, но представляешь, как распсихуется! Дирк пристально посмотрел на Тодда и хотел очень, очень много сказать. Например, что Тодду не надо врать своим друзьям, даже ради их блага, а еще, что Тодду не надо быть одному в этот момент, но, если Тодд хочет, то тем, кто будет рядом будет именно Дирк, и если Тодд хочет, то Дирк потом будет отчитываться перед Фарой за… Дирку не хотелось додумывать, и он спрятал телефон. – Ладно… Как скажешь. В антикварной лавке их ждали. Мистер Ллигерд провел их в подсобку и усадил за столик, разливая чай. Дирк вкратце пересказал последние события. Хозяин лавки удрученно покачал головой. – Значит, Глаз у одного из Детей Сета… Это очень плохо. Тодд не смог сдержать ядовитого сарказма, но он был не в настроении для расшаркиваний. – Мы заметили. – Приношу свои соболезнования, мне, правда, очень жаль, что так получилось. Мы хотели привлечь вас к поискам Глаза, как только вы оказались связаны с делом, и мы узнали, кто вы такие, но, поверьте, мы не хотели, чтоб кто-то пострадал. – Зачем мы вам? – Тодду не нравилось, что о нем говорят уже почти в прошедшем времени. Он был все еще тут. – Ну, как же… Ведь помимо «детективное» на нашей табличке есть еще слово «холистическое»! А значит, мы были лучшими кандидатами для поисков. – А еще на той же табличке есть слово «сомнительный». Но ладно, скажите нам, что мы не знаем о «Глазе Гора»? Вы точно знаете, почему умер вор, хотя он активировал артефакт. А значит, владелец артефакта не такой уж и бессмертный. Мистер Ллигерд помешал ложечкой сахар в чае, и Тодд почувствовал, что начинает злиться. У него, как бы, тут часики тикали. – Можно побыстрее? – Ваши манеры и при первом знакомстве оставляли желать лучшего, Тодд, но я понимаю вашу торопливость. – Панк в юности – панк навсегда. Тодд подумал, что его жизнь для этих ребят, в общем-то, мало что значит, разменная монета, жаль, но ничего не поделаешь. Немного жутко было от того, что они с Дирком были в чем-то на них похожи. Вокруг них тоже умирало много людей, и они не придавали этому должного значения. Вселенная все-таки справедлива, но у нее фиговое чувство юмора. – Вы узнали почти все, что знаем мы. За мелкими, сейчас уже неважными, деталями, вроде того, где именно тысячелетиями хранился Глаз, пока его не нашли. Так что перейду сразу к ответу на ваш вопрос. Глаз Гора даровался фараонам, он… Обладает божественной силой, конечно же, и давал тому, кому божествами назначалось править, эту силу, но… С ограничениями. Любое желание будет исполнено, только… Это не магия, понимаете? Стечение случайностей… Дирк тихо произнес так, чтобы его услышал только Тодд: – Поломка Вселенной… – Но желание исполнится. Если проговорить его вслух. Насколько я понял, никаких ограничений, вроде того, что необходимо говорить на древнеегипетском, нет, иначе у нас не было бы проблем. Мы обязаны были спрятать артефакт, сразу после того, как он был найден, но… Очевидно, мы не единственные, кто ищет его. – Однако, у этой силы есть ограничения?.. Вор, например, умер, значит какие-то ограничения должны быть... – Нет. – Нет?! – Нет, если в ваших жилах течет кровь фараонов. Такой был закон, – хозяин магазинчика вздохнул, – но все потомки фараонов мертвы, и достойного претендента на эту силу больше нет. А если вы не потомок властителей Египта, то сила будет длиться один день, и после покинет вас. А вы умрете, поскольку такова расплата за то, что недостойный покусился на силу бога. – То есть, нашему общему знакомому осталось жить… Сколько? Один день – это двадцать четыре часа? Двенадцать часов? Мистер Ллигерд печально улыбнулся. – Он не осознал эту иронию, но один день – это один день. Он умрет после заката солнца. Тодд не смог сдержаться, он, правда, пытался, момент был такой серьезный и пафосный, но у него все же вырвался смешок, однако, мистер Ллигерд посмотрел на него без обиды. – Я говорил, это иронично. – Да уж… – И, простите, я больше ничем не могу вам помочь. Все остальное вы уже узнали без меня. До заката к нему подходить бесполезно и опасно, мы будем выжидать, чтобы забрать Глаз. – Нет! – Дирк умоляюще посмотрел на него. – Нет, ну должен быть же какой-то способ все остановить! Какое-то… Заклинание? Что угодно! – Простите, но мне этот способ неизвестен. Тодд откинулся на кресло, оно было мягкое, а подголовник – удобный, что удивительно, учитывая его рост, обычно ему было неудобно в таких помпезных креслах. Надо же, а он стал ценить простые радости жизни, когда этой жизни осталось несколько часов. Тодд вытащил телефон, завел обратный отсчет. Интересно, от чего он умрет? Его машина собьет, или он сдохнет от какого-то особенно противного и неподдающегося таблеткам приступа? Или повезет, и это будет что-нибудь не такое болезненное? Ага, повезет, конечно. Тодд с трудом выбрался из глубокого и мягкого кресла и пошел к двери. – Ты куда? – Дирк вскочил за ним, но Тодд помахал на него рукой. – Все ок. Я… Выйду на секунду. Сейчас вернусь. Мне… Мне надо позвонить Аманде. Дирк снова посмотрел на него тем отчаянным взглядом, но кивнул. – Да… Да, конечно. Тодд на улице подозрительно посмотрел на небо. Определенно, был уже далеко не полдень, но еще и не сумерки. Еще было немного времени. Он пожалел, что бросил курить, и теперь у него не было с собой сигарет, можно было бы успокоиться и немного отсрочить звонок. Если он еще мог быть такой мразью, чтоб не попрощаться с Фарой, потому что она совершит какую-нибудь вредящую себе глупость, она сразу раскусит, что все не так, то не позвонить Аманде… Аманда такого не заслужила, он не мог так с ней поступить. Тодд выбрал номер и нажал «вызов», не давая себе времени передумать. – Привет, лузер! Удивительно, но на этот раз в трубке никто не орал – ни музыка, ни голоса. Вселенная решила, что ему стоит попрощаться с сестренкой без фонового шума? Это было очень мило с ее стороны. – Привет, Аманда. Как ты? Она сразу начала что-то подозревать, и Тодд подумал, каким таким образом он надеялся обмануть Аманду и прикинуться, что просто звонит поболтать? Это Аманду-то? Она была спецом по его вранью, плюс – ведьма. Шансов не было изначально. Ее голос сразу потерял все дурашливые нотки. – У меня все хорошо. По крайней мере, я так думала. У тебя что-то случилось? Ты звучишь… Ты давно так не звучал. Вы с Дирком поругались? Тодд хмыкнул. – Да, утром. Точнее днем. Но уже помирились. – Это хорошо… Вам обоим хреново, когда вы ругаетесь. Тодду просто физически было больно от невозможности затянуться и заполнить паузу в разговоре. – Ты обещал не врать мне, помнишь? Я твое вранье теперь за милю чую. Тодд вздохнул. – Да, я в курсе. Слушай… Ты же знаешь, что я люблю тебя? Теперь голос Аманды звучал напряженно. И она даже не обзывалась. Очень, очень плохой признак. – Тодд? Братишка, я… Слушай, я уже давно не злюсь, ты же в курсе, и я тоже тебя люблю, что случилось? – С нашим новым делом… Ну, оно вышло опасней, чем нам казалось по началу… Я… С-слушай… – сказать это оказалось гораздо труднее, чем он думал, – слушай, если со мной что-то случится, я просто хотел… – Ты что, прощаешься?! Тодд снова хмыкнул. Но, в общем и целом, был же шанс, что они что-то придумают, так? – Не совсем. Я на всякий. Ночь может выдаться… В общем, я рад, что у тебя все в порядке. И давно хотел сказать, что горжусь тобой. Ты стала… Я не заметил, как ты повзрослела. И стала… Очень крутой. Правда. Ты – самая крутанская сестра на свете. Аманда молчала, и это тянулось очень долго, а потом спросила: – Я или ребята… Мы можем чем-то помочь? Тодд покачал головой и вспомнил, что она этого не видит. – Нет, вряд ли. – Тогда… Будь осторожен. Я не хочу звонить родителям в ближайшее время. – Я… Постараюсь. Правда. Пока. Тодд отключился прежде, чем Аманда успела сказать еще что-то, из-за чего он бы уже не смог так храбриться. Ох, он бы сейчас с радостью не только закурил, но и выпил. – Мы придумаем что-нибудь, – Дирк, конечно же, не послушал Тодда и пошел за ним, и теперь стоял у него за спиной. Это было предсказуемо, но все равно заставляло вздрагивать от неожиданности. – Можем продумать, как я проведу свой последний день. Вернее, – Тодд еще раз глянул на телефон, тот показал чуть за пять часов вечера, и прошедшие полчаса показались невосполнимой утратой, хотя почему показались...? – у меня что-то около четырех часов, может, чуть больше. Можно придумать насыщенную программу… – Перестань, – прервал его Дирк, – хватит, Тодд. Мы найдем способ, сдаваться – не выход. – Да, я помню, – усмехнулся Тодд, – ты мне это уже говорил. Я не сдаюсь, я просто пытаюсь… смириться. Знаешь, пролететь пять стадий принятия как можно более безболезненно. – Не надо, – Дирк сжал руки в кулаки. – Мы… мы поедем к доктору Пракаш, она же специализируется на Египте, она должна что-нибудь знать про этот Глаз… – Дирк, что она нам расскажет, чего не знает Википедия или вон, – Тодд мотнул головой в сторону магазина, у которого они по-прежнему стояли, – наши новые знакомые? – Что-то? – Интуиция? – Тодд не скрывал своего мрачного скепсиса. – Да! Нет… Но это хоть… что-то, – Дирк выглядел так, будто сейчас на кусочки развалится, и Тодд подумал, что, в сущности, он теряет? Помимо времени. Зато есть шанс, что Дирк не рехнется за это время. Ну и Дирк… Его энтузиазм отвлекал. – Хорошо, поедем в музей, если ты так хочешь. – Я могу вас подвезти, – голос Шона заставил Тодда вздрогнуть. – Вы, что, все решили подслушать мой разговор с сестрой, что ли? – Тодд не знал, ему ругаться или смеяться, хотя к абсурду в жизни давно пора было привыкнуть. – Я только что вышел, просто услышал, что вы собираетесь уезжать, а это – меньшее, что я могу сделать, вы же пытались нам помочь… – Шон действительно выглядел виноватым. Наверное, он и правда был хорошим паренем. Тодд пожал плечами. Ему, в сущности, было все равно, а в метро было не слишком уютно, и Тодд решил, что может позволить себе немного комфорта… напоследок. В последний путь, так сказать. Ха-ха, он становился просто мастером мрачного юмора. – Тогда поспешим, – хлопнул в ладоши Дирк, в его голосе слышался нездоровый энтузиазм. В машине Тодд сел рядом с Дирком, на заднее сиденье, потому что Дирк, казалось, боялся слишком надолго потерять его из виду, будто если он это сделает, Тодд тут же исчезнет. И Дирк оказался совсем не против, когда Тодд снова взял его за руку, наоборот, сам схватился так, будто рука Тодда сейчас была единственным, что могло его удержать в здравом рассудке. Тодду было даже страшно подумать, что сейчас творится у Дирка в душе, и странным образом бояться не за себя было проще, привычней, как он всегда боялся за Аманду, даже когда в его жизни происходил полный и непроходимый пиздец. Просто ему не хотелось, чтобы Дирк чувствовал себя хреново из-за него. Когда они подъехали к громаде музея, Тодд автоматически посмотрел на экран телефона. – Три с половиной часа, – произнес Тодд и увидел, как Дирк поморщился. – Пошли скорее, – Дирк выбрался из машины первым. – Шон, спасибо, что подбросили. Дирк быстро направился к главному входу, где была небольшая очередь. Тодд поспешил за ним, как обычно. – Давай на этот раз хотя бы погуляем внутри? – Тодду пришлось ухватить Дирка за край рукава, чтобы заставить идти с собой одним темпом. – А то ты так мне его нахваливал, но в прошлый раз я увидел только главный холл. – У нас нет на это времени, Тодд, – Дирк выглядел слегка раздраженным тем, что не может просто обогнуть очередь и встать первым. – Дирк, – Тодд еще раз дернул его за рукав, заставляя посмотреть на себя, – скорее всего, она не скажет нам ничего полезного, а я бы хотел в такой день получить хоть немного приятных эмоций. Дирк замер, а потом кивнул. – Ладно, конечно, все, что ты хочешь. И они простояли очередь, как законопослушные посетители, и только уже на пути к египетскому залу Тодд додумался спросить: – Ты хоть уверен, что она на месте? Вдруг, мы зря приехали, и у нее выходной или еще что? – Я позвонил ей, пока ты говорил с Амандой, она на месте, – ответил Дирк, – и будет ждать нас как раз… – он махнул рукой, и Тодд увидел Амалу в новой крутой футболке, на этот раз с чем-то абстрактным, – сейчас. Добрый день, Амала. – Добрый день, джентльмены, у вас есть еще какие-то вопросы ко мне? Мы так и не смогли найти посылку, я еще раз связалась с Брайаном, предложила ему приехать и посмотреть на другие находки, с которыми мы можем безболезненно расстаться, но он все еще не согласен… – И да, и нет. Амала, мы хотели бы спросить у вас не о том самом Глазе Гора, который был утерян, а о легенде, связанной с самим понятием, может… Есть ли какие-то интересные факты, которые вы могли бы нам поведать? – Если это вам поможет, – задумчиво протянула Амала, – могу сказать, что это символ власти фараона, но также – символ возрождения, исцеления и защиты. И самопожертвования. – Самопожертвования? – переспросил Тодд. – Да. Полагаю, потому что Гор пожертвовал свой глаз, чтобы возродить своего отца, – она хмыкнула. – Помогло это не слишком хорошо, Осирис все равно остался в загробном мире. Египетские мифы достаточно обширная и запутанная тема, надо сказать, так вот, за полчаса, я не смогу рассказать вам все. – А есть ли в этом мифе еще какие-то странные детали? – Дирк, казалось, цеплялся за последнюю соломинку. – Мы с вами говорим о мифах, где у людей головы животных, – фыркнула Амала, – куда уж страннее? Хотя, знаете, по одной из версий Гор не просто пожертвовал свой глаз отцу, а скормил его ему в надежде исцелить. Но, как я уже сказала, помогло это лишь отчасти. – И это… все? – Дирк разочарованно поник. – Ну, в общем и целом, да. А так, глаза всегда были связаны с божествами, глаз Гора – не исключение. В том числе такой знак должен был защищать от сглаза и приносить своему обладателю удачу, именно поэтому египетские мореплаватели рисовали глаза на боках своих судов, надеясь, что этот знак убережет их от штормов и скал по пути, – Амала обеспокоенно посмотрела на Дирка. – Я вас чем-то расстроила? Это было важно для вашего дела? – Для дела, да, – вместо Дирка ответил Тодд, – не беспокойтесь. Не будем вас больше задерживать. – Хорошо, – кивнула Амала. – До свидания. Надеюсь, хоть немного вам помогла. И она ушла, еще раз обернувшись, перед тем, как окончательно скрыться за одной из служебных дверей. – Тодд… Я не знаю… Я не представляю, что делать дальше, я… – Дирк замолчал. Люди обтекали их с обеих сторон, но Тодд не обращал на них внимания. Ему казалось, что это не над ним висит злой рок, а наоборот – над Дирком. Нет, Тодд не смирился с собственной гибелью, хер смиришься с таким, тем более всего-то за пару часов. Скорее, он никак не мог в это до конца поверить, тем более, от слов какого-то поехавшего мегаломаньяка. – Пойдем, Дирк, прогуляемся? – Тодд решительно повел Дирка вперед, по залу. На них со всех сторон смотрели пустые каменные глаза статуй, и, наверное, в другой момент Тодд бы действительно мог восхититься совершенно незнакомой ему культурой, но сейчас она скорее вызывала раздражение. Дирк шел за ним без энтузиазма, даже не смотря по сторонам, как будто его покинули разом все силы. Они вышли из музея и Тодд подвел их к одной из скамеек, которые стояли на лужайке рядом, усадил на нее Дирка и сел сам. И именно в этот момент его будто накрыло осознанием, затрясло так, что он обхватил себя руками, будто от холода. Дирк встрепенулся и положил руку ему на плечо, рука была теплая. – Тодд, что? Приступ? – Н-нет, – сказал Тодд, стуча зубами, так что прозвучало неубедительно. – Просто… Знаешь, я тут понял, что не хочу умирать, что это очень хуевая перспектива. Просто жаль. Он прикрыл глаза и прислушался к себе. – Знаешь, и таблетки, на всякий случай, дай. Дирк порылся по карманам на нашел баночку-близняшку той, потерянной. Огляделся в поисках воды, но Тодд только махнул рукой и проглотил не запивая. Тратить время на поиск киоска не хотелось. Дирк выглядел потеряно, он редко сомневался в том, что делает, но иногда, как в деле Френсиса, его накрывало, и он словно потухал. Выключался. Куда-то девалась вся его, казалось, бесконечная энергия, и смотреть на это было больно. Дирк вдруг вздохнул и поник, уткнувшись Тодду в плечо, и Тодд был почти уверен, что он плачет. А еще что ему дико неудобно. Захотелось сделать что-то… Он поднял руку и погладил Дирка по спине, как делал, когда ревела Аманда, еще совсем ребенком. Что-то их расследование складывалось откровенно дерьмово. Они посидели так некоторое время, а потом Тодд вынул телефон, чтобы свериться со временем. – Два с половиной часа, – произнес он. – Обратный отсчет не помогает, Тодд, – немного в нос ответил Дирк, все еще не выпрямляясь. – Ну, извини, я делаю это не потому, что мне это приятно, – хмыкнул Тодд. Дирк промолчал, а потом, все же, выпрямился и серьезно посмотрел на Тодда. – Мы можем еще раз поговорить с этим Семеком, – его глаза внезапно разгорелись новой надеждой, – я бы мог попросить его отменить желание, я бы… – Дирк, я не думаю, что это сработает, правда. Он показался мне непроходимым мудаком. – Тодд, но ты не можешь просто сдаться! Мы не можем сдаться! Я не могу… Я не хочу, чтобы все закончилось вот так… Я не… – Дирк сбился и закусил губу. Тодд вздохнул, еще раз посмотрел на часы, которые равнодушно указывали, как мало времени ему, предположительно, осталось. – Хорошо. В конце концов, что мы теряем. Но ты должен быть осторожней. Не хотелось бы знаешь, «умереть в один день». Дирк просиял и уже был готов сорваться с места, но Тодд остановил его. – Эй, умник, куда собрался? Ты знаешь, где он? – Н-нет, – замялся Дирк и задумчиво посмотрел вверх. – По телевизору говорили, что он – один из руководителей этого фонда… Как его там? Что-то… – «Крепкая семья»? – Точно! Тодд тут же открыл Гугл-карты и ввел название, оказалось, что офис этой организации, как ни странно, находится не в деловом центре, а где-то за Гринвичем. Тодд не разбирался, престижно это или нет, но пиздовать туда было около полутора часов. – Поехали, должны еще успеть. Дирк тут же вскочил, и Тодду прошлось поспешить за ним к метро, в котором они слегка потерялись, потратив еще десять драгоценных минут, но в конечном итоге, когда уже начало темнеть, они почти добежали до здания, на которое указала карта – классический стеклянно-бетонный бизнес центр. В каком именно офисе находилась нужная им организация, Гугл говорить отказывался, да и Тодд не был уверен, что их пустят внутрь без записи. – Подождем? – спросил он у Дирка, который снова выглядел, как нетерпеливая гончая, готовая сорваться на бег. – Надеюсь, не очень долго, – тихо ответил тот, провожая глазами какого-то клерка, который как раз вышел из нужных им дверей. Тодд прищурился. Солнце уже выглядело закатным и если верить календарю, то до конца дня оставалось меньше часа. Им пришлось убить пару десятков минут на скамейке, рассматривая ничем не примечательные здания местного квартала. Темза была недалеко, и все люди кучковались по вечерам ближе к метро и набережной, что было им только в плюс – вряд ли они бы с легкостью обнаружили нужного человека в толпе. А так – милый квартал, почти без стеклянных высоток, по улицам стояли аккуратные домики с подоконниками, забитыми цветами, и пахло скорее свежей выпечкой и этими самыми цветами, а не пивом и травкой, как часто они ощущали в центре. – Это он! – Дирк уже был готов сорваться, но Тодд ухватил его за рукав. – Погоди, мы не можем пристать к нему прямо у входа, там охрана, – и он кивнул на охранника, которого было видно через стеклянные двери. Дирк прикусил губу, но кивнул, и они максимально тихо последовали за своей целью в переулок поменьше, где, видимо, он оставил свою машину. – Мистер Семек! Стойте! Нам необходимо поговорить! – крикнул Дирк, стоило им сделать пару шагов по переулку. Тот мудак, что проклял Тодда узнал их сразу, и Тодду показалось, что остановился только потому, что ему понравилось отчаянье на лице Дирка. Если бы это не было опасно, Тодд точно дал бы этому мудаку в рожу, но в данный момент это вряд ли было бы возможно. – Вы обдумали свое поведение, джентельмены? – Да! – Дирк остановился в паре метров, опасаясь подходить ближе. – Пожалуйста! Вы же можете все отменить? Мы же конкретно вам не сделали ничего плохого! – Вы слишком много знаете, вас опасно оставлять в живых. – Но я тоже знаю! – Тодд застонал, иногда у Дирка инстинкт самосохранения отрубался напрочь. – Но меня же вы не убили! – Потому что ему нравится нас мучать, – Тодд не мог позволить, чтобы внимание этого урода переключилось на Дирка. – Ведь дело не только в раскаянье, да? Этот самовлюбленный говнюк еще и наслаждался шоу, которое устроил Дирк. – Ну почему же… Скажем так, мне было интересно, соберетесь ли вы извиниться. Тодд стиснул зубы. – Да я на колени перед тобой встану, если это поможет, но что-то мне подсказывает, что не поможет. – Так не интересно. К тому же, вы должны будете послужить уроком. Вы, – Тодд не любил, когда в него тычут пальцем, – послужить иллюстрацией, что против меня бессмысленно и бесполезно идти. А вы, – тычок сторону Дирка, – рассказать об этом нашим общим знакомым, чтобы они не вздумали пытаться меня остановить. Темнело. До Тодда дошло, что этот псих вообще не связывает убийство вора со смертью из-за артефакта. Он не представляет, что тоже приговорен! А Фара была права, информированность — это очень важно. Стемнело настолько, что на улице включились фонари. И, видимо, в свете фонарей этот говнюк почувствовал себя, как на сцене, потому что встал в максимально фальшивую и театральную позу. – Все должны узнать, что в мире появился новый Бог! И этот Бог – я! «Да он просто псих», подумал Тодд. О чем с таким можно было договариваться? – Пока я еще только разминался, но скоро все узнают мою истинную сил… Дирк заорал. Тодд отскочил. Неудавшийся бог упал на землю. С проломленным черепом. В кармане Тодда запиликал поставленный таймер. – Вот блять… Один из цветочков, так красиво стоявших на подоконнике на верхних этажах, сорвался вниз и закончил жизненный путь одного самоуверенного засранца, потому что рос в тяжеленой керамической кадке. Тодд с трудом отвел глаза от расплывающегося красного пятна и вслепую выключил таймер. – Что это, блять, такое? Дирк сглотнул. – Петуния… – Что?! Какая еще нахуй петуния? – Это горшок с петунией… Тодд! – Дирк кинулся к телу. – Глаз должен быть где-то у него! Пока они обшаривали все карманы и подкладку, надеясь, что отпечатки пальцев не свяжут со смертью и их за этим делом никто не застанет, Дирк тараторил: – День закончился, сейчас закат, видимо, он исчерпал свой лимит силы, и, как нас и предупреждали, поплатился за самонадеянность, за то, что возжелал власти, на которую не имел права… Тодд, заправь обратно карманы, это не должно выглядеть так, будто его обыскивали! И как раз на закате, древние проклятия на этот раз поразительно верны, да где же… сейчас… Может еще… Тодд выпрямился. – Дирк, у него нет с собой Глаза. – Да нет же, он где-то здесь, сейчас, подожди немного… Тодд задрал голову и посмотрел на небо. Сумерки, солнца уже совсем не было видно, по любому выходила эта самая «ночь». Этой ночью. Ослышаться или как-то не так понять было невозможно. Тодд достал мобильник и взглянул на экран. Десять вечера. Обратный отсчет мигал тревожными красными нулями. – Ночь – понятие растяжимое. Дирк смотрел на него таким взглядом, что тут поневоле будешь держать себя в руках, невозможно удариться в истерику, когда кто-то рядом _уже_ истерит. – Нет, я… Я обыщу его еще раз! Мы что-то пропустили, Глаз точно у него, или… может, он прячет его в каком-то другом месте, не в карманах, в кабинете, или еще где-то?.. Знаешь, может быть много потайных мест… – Дирк! – Тодду пришлось чуть ли не силой оттаскивать Дирка от трупа. – Даже если он прячет его по заветам Тарантино, нам это сейчас ничем не поможет, да и не похож он на такого человека! – По заветам… чего? У тебя есть теория где он может прятать Глаз? «Я умру в ближайшие часы», подумал Тодд, «мне жить осталось, буквально, несколько часов. А мне дико смешно от того что Дирк никогда в жизни не смотрел «Криминальное чтиво». Это точно нормально? А, похуй.» Второй мыслью было: «Если выживу, мы устроим марафон на всю ночь, обязательно.» – Дирк, он труп, мы обыскали его, и у него нет ничего. И у нас нет ни единой идеи, где Глаз может быть. – Есть! В его кабинете, или в сейфе в банке, или в каком-нибудь родовом склепе… – Ты собираешься грабануть банк? – Да, если это поможет! Тодд, все же, начал смеяться, не выдержал, это было отвратительно с его стороны, особенно, когда Дирк выглядел настолько беспомощно и потеряно. Но все равно… Он, правда, не мог остановиться, даже когда Дирк испуганно попытался заглянуть ему в глаза. – Тодд?... Тодд, пожалуйста… – Я в порядке. Ну, учитывая условия, – аж слезы на глаза навернулись, настолько это было весело, – просто я дико польщен тем, что ради меня ты готов грабить банк. Это мило, правда. Серьезно. Тодд посмотрел на труп и отвернулся. Он на все сто был уверен, что они обыскали его достаточно тщательно. – Прогуляемся? Ты мне хотел Лондон показать. Хоть пройдемся. Дирк поспешил за ним попятам, пока они не вышли на набережную. Было прохладно, но Тодд радовался, что сейчас лето, и он не мерзнет даже у воды. Интересно, как это будет? Вообще-то, после заката все становится гораздо страшнее. Раньше был отсчет, но во время этого обратного таймера он хотя бы был в безопасности (насколько они в принципе могут быть в безопасности), но сейчас… Угроза стала настолько расплывчатая, что могла подстеречь буквально где угодно. В любой момент. От этого было жутко, но, наверное, не настолько, как должно было быть. Или Тодд просто не мог до конца осознать и поверить. Они молчали, опираясь на ограду, отделяющую от воды, и Тодд не мог не думать, что, может, это будет что-то вроде «Пункта назначения»? Может, его тоже ждет какая-то максимально маловероятная и очень, очень тупая смерть. Он ненавидел самого себя за такое количество просмотренных кровавых ужастиков. – Я не хотел… -Дирк не смотрел на Тодда, он смотрел на воду. – Я не хотел, чтобы с тобой что-то случилось. Я боялся этого, да, но… Я был эгоистом, ты прав, я готов был рисковать тобой, только чтобы у меня был друг. Это моя вина, это я втянул тебя в… В то, что творится вокруг меня. Раньше мне казалось, что самое болезненное – когда никто не остается рядом, самое страшное – одиночество. Но оказалось, что, когда кто-то останется, будет гораздо больнее. Тодд хмыкнул. – Не слишком позитивный способ попрощаться. Дирк повернул голову и посмотрел на него. Совсем стемнело, на небе, хоть и засвеченном большим городом, стали появляться звезды. В свете фонарей Дирк казался совсем несчастным, потерянным, одиноким, но, когда он повернулся, Тодд на несколько мгновений забыл, как дышать. Не то, чтобы Дирк не смотрел на него так раньше – с восхищением и таким океаном нежности, на Тодда вообще никто в жизни так не смотрел, но сейчас все стало чувствоваться гораздо острее, и важнее, и болезненнее. Так вот, что значит «прожить каждый день, как последний»? Рехнешься от того, каким ярким и насыщенным становится мир, все мелкие детали, какими многозначительными становятся слова, какими важными – взгляды. Жить так всю жизнь просто невозможно. – Я не жалею, – прозвучало так слащаво-пафосно, что Тодд скривился. – В смысле, моя жизнь до встречи с тобой была реальным дерьмом. Я не вскрылся-то, наверное, только из-за Аманды. А так… Появился смысл. Вообще-то, было очень весело. Ну, то есть, иногда не весело, иногда весьма болезненно, и мы могли бы зарабатывать побольше денег… Но в целом – весело. – Я люблю тебя, Тодд. Дирк не сказал это с какой-то особой интонацией, он сказал это не в первый раз. Он говорил эту фразу Тодду десятки раз, просто обычно это было что-то вроде… Благодарность за то, что Тодд принес ему чай? За то, что оставил ему последнюю конфету? Не сказал Фаре, кто на самом деле разбил окно в офисе? Прикрыл собой от метательного ножа? Что-то в этом роде. Тодд, в общем-то, легко отвечал тем же, он, конечно, любил Дирка. Он и Аманду любил, и Фару. Он заботился о Дирке, потому что Дирк же ходячее несчастье! Но Фара, блять, была абсолютно права, и если врать близким людям – это мудачество, то врать себе – это просто дебилизм. И можно было бы и дальше игнорировать… Ну, все это. Даже можно было бы игнорировать ту смутную херню, которая осталась в памяти после злополучной ночи с любовным заклятием, ее легко было игнорировать, мало что осталось, в сущности. И поцелуй тот тоже можно было проигнорировать. Но когда счет идет на минуты, стоит быть честным, хотя бы перед самим собой. – Дирк, – Дирк посмотрел в ответ так несчастно, что Тодд испугался. Испугался, что ошибся и сейчас все разрушит, но, с другой стороны, этого есть смысл бояться, когда впереди что-то есть, что можно сохранить. Можно все игнорировать, чтобы не проебать дружбу, но в том, что ты ходячий мертвец, есть и свои плюсы. Можно позволить себе быть честным. – Дирк, ты в курсе, что я сейчас не пьян? Глаза Дирка удивленно округлились, и он выглядел уже менее несчастным. – Э, да?.. Но какое это имеет значение сейчас? Или ты хочешь напиться? Если ты хочешь, то давай, конечно, я найду нам хороший паб, но смерть от алкогольного отравления, как я слышал, не самая приятная штука… Тодд сделал шаг вперед и схватил Дирка за галстук. В маленькие пироженки, потому что Дирк обожает яркие принты и сладости. А еще потому что Дирк – высоченный, и это, конечно, было зверски несправедливо, а Тодда как-то не грело вставать на цыпочки, не самая устойчивая поза. Тодд притянул Дирка вниз и поцеловал. Это уже никак не получится выдать за дружеский поцелуй-который-ничего-не-значит, но Тодду было похуй. Дирк не пах шоколадом, у него были соленые губы, хотя Тодд так и не увидел, чтобы Дирк плакал сейчас, и, черт, теперь, наконец, можно было положить руку ему на затылок, подумал Тодд… Но именно в этот момент Дирк отмер, и Тодд ударился поясницей о чертово заграждение на чертовой набережной, и схватил за плечи Дирка, потому что на секунду подумал, что сдохнет прямо сейчас, навернувшись в реку… А потом ему стало на это глубоко похуй, потому что Дирк целовался классно, отчаянно, страстно, зажимая Тодда между холодным на ночном воздухе каменным парапетом и своим ужасно горячим телом. Тодд забыл о времени пока не стало хватать воздуха. А потом с сожалением отстранился. «Ух ты», билось в мозгу, «охуеть.» – Ох, блять, это очень круто, но нам нужно остановиться. – Но почему?! – Дирк явно не собирался отступать. – У нас так мало времени, мы могли бы… – Черт, Дирк, во-первых, это попахивает некрофилией! – Я смогу с этим жить! – А во-вторых… Черт, «во-вторых», вообще-то, дохуя. Что значит, ты сможешь с этим жить? Как быстро мы найдем ближайшую гостиницу? Не собьет ли меня машина по дороге? Ты точно хочешь оказаться в постели с трупом? И… У нас, правда, правда мало времени. Дирк смотрел так несчастно, что Тодд был почти готов согласиться на любую безумную херню – хоть на секс на этом самом парапете, но Дирк только покачал головой. – Ты прав. Я… Мы… Мы будем просто ждать? Тодд снова повернулся к воде и уже без капли смущения оперся спиной на Дирка, обнявшего его сзади. – И иногда целоваться. – Это прозвучит просто ужасно эгоистично, и мне очень за это стыдно, но я… Не хочу снова быть один. – Ты не будешь один. У тебя останется Фара. И Аманде ты всегда можешь позвонить, она считает тебя классным. – Это так не работает… – Дирк вздохнул, и горячее дыхание пощекотало Тодду ухо. Тодд не знал, сколько они так простояли. Долго, наверное. Он не чувствовал холода, но подозревал, что должен был мерзнуть. Нервное, адреналин грел, ну и Дирк, и вообще ему отчего-то стало спокойно, ненормально-спокойно, все эмоции были как через толстую вату, где-то под ней был и страх, и отчаянье, и злость, и восторг, но все это – словно приглушено, Тодд не мог прочувствовать до конца ни одну из этих эмоций. Дирк в какой-то момент замерз, и они нашли одну из немногих работающих ночью кафешек, чтобы выпить там горячий кофе, потому что Дирк зевал и сразу начинал выглядеть очень виноватым за это. А потом Дирк посмотрел за окно и нахмурился. – Светает… Это сдуло всю сонливость и сорвало ватное покрывало со всех чувств. Тодд полез в телефон, проверил время, сверился с Гуглом… – До рассвета двадцать минут… Они буквально за пять минут добрались до той же набережной, потому что это было самое большое открытое пространство, до которого сейчас можно было добраться. Дирк посматривал на высотки на горизонте, но до них бежать было дольше, чем подождать прямо тут. Они оба смотрели на экран, отсчитывающий минуты, и Тодд понял, что они оба боятся сказать хоть что-то. Но цифры менялись (умопомрачительно долго), доползли до нужного значения… И ничего не произошло. Небо посветлело, какая-то очень ранняя пташка вышла на пробежку, правда, солнца еще не было видно из-за зданий, но вокруг уже явно была не ночь. Дирк проговорил шепотом, словно боясь спугнуть: – Может… Может, мы сделали что-то… Тодд помотал головой. – Подождем. Дирк кивнул, и они ждали. Ждали до того момента, как из-за крыш, наконец, не вылез край солнца. Определенно, бескомпромиссно указывая на то, что ночь закончилась, и начался следующий день. Тодд услышал, как рядом шумно вздохнул Дирк, словно до этого момента он задерживал дыхание. Наверное, теперь уже можно было сказать это вслух. – Ничего не случилось. Дирк внезапно сполз по каменной стенке и сел прямо на не очень чистый асфальт. Его понтовым узким брюкам после этого было не жить. – Не случилось… – прошептал Дирк, а потом резко переключился на свою обычную громкость, и прозвучало это, если честно, оглушительно. – Ничего не случилось! Ты жив, Тодд, ночь прошла, а ты все еще жив! Дирк схватил Тодда за руку и сжал. – Я ведь не уснул ночью, и мне это не снится, ты правда тут? Ты жив? Нет, ты точно тут, и я точно помню всю ночь, но как… Тодд! – Дирк заорал и вскочил. – Тодд, это не мы что-то сделали! Мы не сделали ничего, но это было и не нужно! Вопрос в формулировке! Он сказал «сегодня ночью», но его всемогущество заканчивалось на закате! Видимо, нельзя оставлять «отложенные» желания, только те, что могут исполниться, или начать исполнятся, пока ты еще жив! Поэтому с тобой ничего не случилось! Тодд почувствовал, что у него голова идет кругом. – Что ж… тогда мне крупно повезло, что этот мудак оказался таким недальновидным… Дирк потряс головой. – Да! Именно! Ты все это время был в безопасности, пока он не пожелал бы нам умереть прямо на месте, все дальние перспективы были отменены его смертью! Но последствия того пожара остались… Значит то, что началось уже не остановится, но откладывать начало исполнения желаний нельзя! Тодд, дело не закончено, при нем не было Глаза, и мы еще можем его найти, прежде чем он попадет к Детям Сета!.. На этом месте Дирк смачно зевнул, настолько сладко, что Тодд тоже мгновенно подхватил зевоту. – Нам стоит перед этим вздремнуть хотя бы пару часов. – Согласен. Можно в такую рань поймать такси? Хочется оказаться в отеле как можно быстрее.