Суровые актёрские будни

Звезда Голливуда сэр Шон Коннери, фронтмен группы Cannibal Corpse Джордж «Корпсграйндер» Фишер и фронтмен же группы Wintersun Яри Маенпаа который час уже сидели в гримёрке и подвергались изощреннейшим процедурам введения в образ. «Первому Джеймсу Бонду» надели парик — седую гриву, подобрали демонические оптические линзы и сделали своеобразный тримминг бороды, а затем препроводили в костюмерную снимать мерки для доспехов. Металлистам же пришлось несладко — Фишеру уже в третий раз красили волосы в чёрный, ибо вокалист так потел от старания на репетициях, что никакая краска не держалась на корнях, а бедный Яри выслушивал от гримёра очередной выговор в связи с тем, что ему не удалось похудеть за эти дни еще на несколько фунтов. А всё ради чего? Ради гонораров, конечно. Им троим посулили баснословную сумму за участие в мистическом триллере под названием «Eternal Wheel». Шона Коннери пришлось долго упрашивать, но пожилой актёр всё же согласился тряхнуть стариной и сыграть главного злодея, уж очень ему понравился этот образ. А вот музыкантов долго просить не пришлось — увидев шестизначную сумму в договоре, о которой в обычной жизни не смели и мечтать, они радостно схватили ручки и поставили свои подписи, даже не прочитав сценарий. Особенным рвением отличался Яри Маенпаа, у которого в последнее время денег не хватало даже на собственную студийную деятельность. После он недоумевал, почему на одну из ведущих ролей пригласили именно его, лидера мало кому известной финской метал-группы. Cannibal Corpse, хотя бы, имели фанатов по всему миру… Как бы то ни было, сейчас они с Фишером были напарниками, и ближайшие месяцы им предстояло работать вместе. Их даже поселили в одном номере в отеле, как выразился помощник режиссёра, «чтобы привыкали». К чему именно, они так и не поняли, но возражений не имели — кто платит, то и заказывает музыку. В любом случае, в отличие от голливудских звёзд, металлисты особой привередливостью не отличались — было бы бухла да жратвы побольше… Съемки триллера решили начать не с начала, а с кульминационной сцены в подземелье, чтобы первым освободить Шона Коннери — его герой (точнее, его злодей) появлялся только в этой сцене, заслуженно огребал от протагониста и благополучно отбывал в мир иной. У знаменитого шотландца был слишком плотный график, чтобы ждать… Итак, наступил знаменательный первый день. Павильон, изображающий мрачное подземелье, уже строился, роли были распечатаны, дело оставалось за малым — представить актёров во всей красе режиссёру и сценаристам. Режиссёр, тучный лысоватый чернобородый дядька, чем-то напоминающий Карабаса-Барабаса, пожал руку Фишеру и Маенпаа, а перед Коннери чуть ли не расшаркался. — Стенли Биг, — представился он. Имя это никому ничего не говорило, и новоиспеченные герои переглянулись, но протянутую руку пожали самым дружелюбным образом. Сценаристы внезапно оказались женского полу. Металлисты синхронно усмехнулись — ну что за брутальный сценарий могли написать эти две цыпы обычной, ничем не примечательной внешности? Блондинка в простой тёмной футболке с какой-то группой представилась первой: — Чессити Брандмальшер. Очень приятно. — Получая официальные рукопожатия, она окинула быстрым взглядом сначала Фишера, затем Яри, скептически поджала губы и отошла в сторону. — Натали Уайт, — протянула руку с чёрными короткими ногтями вторая девушка, покрупнее, в очках и с планшетом под мышкой. Здороваясь с лидером группы Wintersun, она удивленно задержала взгляд на его лице, словно поражаясь чему-то, но пока тоже промолчала. — Ну как вам наши герои, леди? — поинтересовался режиссёр. — Прежде чем начинать, мне важно знать ваше мнение. — Сэр Коннери неподражаем, он отлично впишется в роль, — начала Чессити. А вот с остальными придется поработать. — Поработать? — возмущенно зарычал Корпсграйндер, ожесточенно скребя ногтями зудящую после окрашивания голову. — Если надо мной будут так издеваться, то будет вам лысый герой, вот и весь мой вам сказ! Я буду требовать компенсацию! — Не волнуйтесь, мистер Фишер, — ледяным тоном прервала его мисс Брандмальшер. — Ваш типаж очень близок к идеалу, стилисты подправят ваши черты лица, и всё будет отлично. А вот что касается мистера Маенпаа… — Похудеть! Однозначно, — безапелляционно кивнула мисс Уайт. — Фунтов этак на двенадцать. Полторы недели должно хватить. Бедный финн чуть в обморок не упал. — Да я… Да как же… Да что же… — забормотал он, ища поддержки у своего напарника, который уже прикидывал, как будет за обедом уплетать сразу две порции — за себя и «за того парня». — Легче лёгкого, — пояснила Натали. — Строжайшая овощная диета, никакого алкоголя и побольше двигаться! — Она с увлечением загибала свои довольно пухлые пальцы, и Яри чуть было не ляпнул, что ей самой не повредила бы диета, но, не желая лишиться гонорара, благоразумно промолчал и лишь покорно кивнул. Диета и движение — еще куда ни шло, но «никакого алкоголя» для матёрого металлиста — просто мука смертная… Воистину, миллионы с неба не падают! — Теперь о хорошем, — уже более миролюбивым тоном сказала Чессити. — Мне чрезвычайно нравится голос и манера держаться мистера Фишера, а также лицо мистера Маенпаа. Удивительное сходство, что и говорить… — Вылитый Сквизгаар Сквигельф! — поддержала её Натали. — Даже поверить сложно… Он лучший, кого могли найти на эту роль. Пожалуй, даже единственный в мире — ещё и один из самых быстрых гитаристов, в точности как Сквизгаар! После таких похвал Яри, наконец, понял, почему именно его пригласили на эту роль. Играть скандинава-собрата по металлу было приятно и почётно. В любом случае, похудеть ради вхождения в образ этого Скви… как его там? — всё-таки стоило. Да и миллионы, миллиончики… Уж он откроет после собственную студию, кто бы там что ни говорил!.. За этими приятными мыслями гитарист пропустил момент, когда им раздали синопсис сцены в подземелье и, уточнив у Шона Коннери еще пару деталей насчет графика, отпустили восвояси. … Вечером Корпсграйндер заявился в отель бухой до изумления, да еще и девицу лёгкого поведения с собой приволок. — Эй! — возмутился Яри, сидящий на кровати в окружении листов бумаги и своей гитары, которую прихватил на съемки чисто автоматически, чтобы в свободное время не терять беглость. — Джордж, а ничего, что нам роли учить надо? Завтра первая репетиция в павильоне, а ты лыка не вяжешь! — Не завидуй, — коротко рыкнул Фишер, заталкивая хохочущую девицу в свою спальню. — Сымпровизирую чего-нибудь, всё равно непонятно, чего я там пою… А ты подыграешь, если что. — Совсем сбрендил? — финн покрутил пальцем у виска. — Мы, вообще-то, в фильме снимаемся, а не совместный джем на сцене устраиваем! — Пофиг, — вальяжным гроулингом проворчал американец. — Учи, если хочешь, всё равно тебе эти дуры пить запретили, ахахаха! — и с этими словами он скрылся в комнате, из которой вскоре раздались весьма недвусмысленные стоны. Яри только вздохнул, нацепил очки и продолжил вчитываться в грёбаный синопсис, чтобы завтра как минимум не опозориться. Оказалось, что его герой: А- родом из Швеции, Б — имеет жуткий и совершенно непроизносимый акцент (вполне себе англоговорящий Яри и представить не мог, что английский можно настолько исковеркать… чертовы сценаристы, чтоб им икнулось!), В — действительно, самый быстрый гитарист в мире, и, наконец, Г — оказывается, в этой сцене его самым бесчеловечным образом пытают, о чем его никто и не подумал предупредить! Маенпаа еще раз вчитался в текст — ну да, так и есть — пыточное колесо, прикован цепями за руки и ноги… А девчонки-то не так просты, как кажутся! Надо будет обговорить стоимость страховки, а то еще руки ему вывернут, как пить дать… Как играть-то потом? Или же на колесе вместо него будет дублёр? Как бы то ни было, сценарий окончательно перестал нравиться финну. Он-то воображал роль самого быстрого гитариста совершенно по-другому — отжигать на сцене да махать хаером до одури, ради этого можно даже новое соло зафигачить… Чёрт, чёрт, чёрт!!! Гитарист перелистнул несколько страниц, чтобы узнать, какова же в данной сцене функция его напарника, и мстительная усмешка заиграла на его губах — героя Фишера по имени Нэйтан Эксплоужен вообще разрубали секирами на куски! Мало что зная о киноиндустрии, металлист мог предположить, что его легкомысленному коллеге придется еще более несладко. В любом случае, завтрашний день покажет… А пока можно еще часок-другой потратить на заучивание собственных слов, затем же не мешало бы тоже вызвать девочку, пока из-за долбанных стонов за стеной в штанах не стало слишком тесно… В первый день всё оказалось не так страшно, как предполагал Яри. Операторы, следуя указаниям режиссёра, искали нужный ракурс и освещение, никого не заботило, как выглядят актёры. Шон Коннери, он же злой демон Селация, явился в обычном синем спортивном костюме, для удобства собрав свою седую гриву в скромный хвостик, затем притащился страдающий от похмелья Джордж в подобающей его образу серой футболке и синих джинсах, но без сапог — стояло лето, в павильоне было довольно жарко, и он решил ограничиться шлёпанцами. Сам Яри был облачён только в серые джинсы с проклёпанным ремнем, которые ему выдал костюмер, и был вполне доволен, что так легко отделался. Пресловутое колесо было представлено в двух вариантах — «репетиционном» и «всамделишном». «Репетиционный» вариант был обит чем-то мягким, кандалов не наблюдалось, зато орудие для «реальной» сцены было весьма внушительным, металлическим, с толстыми цепями и какой-то коррозией, похожей на засохшую кровь. Увидев этот реквизит, Яри невольно сглотнул — ужасно неудобно, наверное, на нём находиться… Интересно, сколько часов продлятся эти репетиции и дубли?.. Плаха для четвертования была всего одна, деревянная, и над ней висели пять чудовищных секир. Джордж Фишер с интересом подошел к ней, и, пока его не прогнали операторы, потрогал пальцем одно из лезвий. Оно оказалось тупым, но сама секира всё же была из металла и казалась весьма тяжёлой. — Брутальная штуковина, — оценил вокалист Cannibal Corpse. — Интересно, кого на ней будут казнить? — Тебя, — съехидничал финн, как бы невзначай проходя мимо. — Сценарий надо было читать, пьянчуга! — Оу, — только и произнёс Корпсграйндер, инстинктивно прикасаясь к своей могучей шее. — Мистер Фишер, выйдите, пожалуйста, из кадра! — раздалось в громкоговоритель, и металлисты поспешили покинуть негостиприимное место. Им пришлось ждать ещё несколько часов, пока техники всё установят, и можно будет, наконец, начать первую пробную съёмку. Яри меланхолично бренчал на гитаре, которая до этого скромно стояла в уголке, а Джордж расхаживал по съёмочной студии в поисках выпивки, терроризируя всех и вся своим похмельем. Наконец, получив бутылку минералки, он несколько успокоился и даже один раз соизволил прочитать свой текст, который очень понравился ему своей героической брутальностью. — Этот Нэйтан Эксплоужен, оказывается, наш чувак, — протянул довольный Корпсграйндер. — Поёт в дэт-метал группе, совсем как я, — он гордо ткнул себя пальцем в грудь и приосанился. — Тебе хотя бы имя нормальное досталось, — пожаловался Яри. — Я своё вчера полчаса выговорить не мог. — Как там тебя? — снова заглянул в текст Фишер. — Сквиз-гаар Скви-гельф… — с трудом прочитал он. — Бля, да таких имён и не бывает! Шведское, говоришь? Ну да… Готов поспорить, эти чертовы дамочки сами его выдумали, чтобы выпендриться перед публикой! — Судя по тексту, тебе его полностью произносить и не придется, — снова зашуршал бумажками финн. — Будешь называть меня просто Сквиз. — И на том спасибо, — пробурчал Фишер, допивая минералку и метким броском посылая бутылку в мусорную корзину. И вовремя — из громкоговорителя снова раздался голос, зовущий их на съёмочную площадку… — Нэйтанс! Пикл! Чарльз! Кто-нито, помогает!.. Нэйтанс!!! — орал Яри Маенпаа, старательно коверкая английский, вцепившись вытянутыми над головой руками в специальный поручень на колесе и выделывая лицом жуткие гримасы. Стоящий за кадром «Нэйтанс» нескромно заржал на всю съемочную площадку, зажимая рот обеими руками. — Стоп! — недовольно скомандовал режиссёр. — Мистер Фишер, вы не могли бы вести себя сдержаннее? — Вы сами-то выдели его рожу? — ничуть не стесняясь, прогоготал Джордж, снова оглашая площадку громоподобным смехом. — Нет, я не могу работать в таких условиях, — вышел из-за колеса хмурый Шон Коннери. — Молодой человек, вам не за это деньги платят! — раздраженно бросил он в сторону вокалиста. — Простите его, сэр, — извинился с колеса Яри. — Мы музыканты, а не профессиональные актёры, так что, сами понимаете… — Каждый дубль — это время, а время — деньги, — наставительно выговорил знаменитый актёр. — Постарайтесь впредь не допускать такого. — Хорошо, молчу, молчу, — виновато сказал Корпсграйндер и на всякий случай засунул в рот носовой платок. — Свет! Камера! Мотор! Поехали! — снова скомандовал режиссёр. — Нэйтанс! Пикл! Чарльз! Кто-нито, помогает!.. Нэйтанс!!! — снова завыл Яри, изо всех сил пытаясь вжиться в образ несчастного пленника и извиваясь на колесе, словно в попытках освободиться. — Пой, пой, моя струна! — хищно оскалился сэр Коннери. — Зови его, он уже близко. А ведь я еще даже не начал настраивать мой инструмент… — с этими словами он протянул пока еще не когтистую руку и провел по телу «Сквизгаара», словно проверяя, достаточно ли натяжение. Хотя Маенпаа и знал сценарий, но это прикосновение показалось ему настолько неожиданным, что он брыкнул ногами и свалился с колеса. Увидев это, Фишер от смеха выплюнул платок и расхохотался так громко, что его пришлось вывести. Сконфуженный Яри, потирая ушибленную пятую точку, извиняющимся тоном пробормотал: — Ну, не привык я, когда меня вот так вот руками трогают… Шон Коннери уже не сдерживал раздражения: — Мистер Маенпаа… Я ведь правильно произношу? Так вот, мистер Маенпаа, будь вы моим сыном, я бы вас просто-напросто выпорол! — Как?.. — вылупил глаза гитарист. — Ремнём, — безапелляционно изрек шотландец. — Из-за вас и вашего коллеги мы уже испортили два дубля, а ведь это только пробная съёмка, без костюмов! Вы не привыкли, что вас трогают, так вот извольте знать, что в этой картине вас не только будут трогать, но и, так сказать, оскорблять действием… Вы сценарий читали вообще? — Только этой сцены, — упавшим голосом вымолвил Яри. — Советую ознакомиться полностью, — хмыкнул звезда Голливуда. — А сейчас не тратьте время понапрасну, вы задерживаете всю съёмочную группу! Маенпаа снова послушно улёгся на колесо и схватился руками за поручень. — Свет! Камера! Мотор! Поехали! — снова гавкнул громкоговоритель… Тем временем Джордж Фишер отбывал заслуженное наказание — его заставили отжиматься вне павильона 20 раз, так как его герой по сюжету должен был появиться в кадре злым, растрёпанным и запыхавшимся, как будто только что пробежал кросс по пересечённой местности (по сюжету так оно и было). — Де-евять… Де-есять… — натужно считал вокалист, не привыкший к таким нагрузкам — вольная металлистская жизнь с почти ежедневными обжираловками и попойками оставила от спортивной юности одни лишь воспоминания. — Блеаааать, больше не могу! — он в изнеможении рухнул на пол. — Дальше, дальше, мистер Фишер, — подал голос наблюдающий за ним ассистент. — Мистер Биг сказал — двадцать раз, значит, нужно двадцать… — Вы что, все сговорились, что ли? — почти простонал Корпсграйндер, полежал еще секунду и снова приподнялся на дрожащих руках. — Оди-и-иннадцать… — Селация… Что тебе нужный от меня? — нервно сглотнув, выдал по сценарию Яри. Он и сам уже заметно нервничал после сурового выговора, полученного от Шона. Такой возьмёт и вправду выпорет, с него станется… Вот уж не знал гитарист, что актёром, оказывается, быть так сложно… — Всё, что мне нужно, я уже получил… Или скоро получу, — загадочно усмехнулся сэр Коннери. — Твоя участь уже решена, стоит лишь немного подождать. Совсем немного… — Я ненавидеть тебя! — выкрикнул Маенпаа, бешено сверкая глазами (и в этот момент говоря чистую правду). — Ты отнять мое умение играть, зачем?! — Должен признаться, я тоже ненавижу тебя… больше всех из вас… — задумчиво промолвил «Селация». — И, готов поспорить, ты знаешь, почему! (Яри не знал, но догадывался). Они обменялись еще парочкой презрительных реплик, и далее по сюжету Коннери пафосно воздел руку, очевидно, изображая некую магию, и колесо должно было двинуться назад, причиняя пленнику адскую боль. Не ощущая никакого движения, но под прицелом камер понимая, что надо как-то реагировать, Яри скорчил жуткую рожу, издал какой-то пошловатый стон и подтянулся обеими руками на поручне, резко отрывая ноги от земли. И сей многострадальный кадр был бы успешно отснят, если бы лёгкое бутафорское колесо, не рассчитанное на такой вес и колебания, не задрожало и не рухнуло с громким треском, погребая под своими обломками разнесчастного финна. — Упс… — разом вырвалось у всей съёмочной группы. — Однозначно, ему пора худеть, — глубокомысленно почесал лысину режиссёр, а донельзя оскорблённый Шон Коннери, широко шагая, в гневе покинул павильон и громко хлопнул дверью. Да уж, первый день явно не задался… Когда вся съёмочная группа коллективно отстояла на коленях перед звёздным шотландцем, умоляя его вернуться, а Яри извлекли, наконец, из-под обломков колеса, заклеили ему царапины и припудрили синяки, режиссёр объявил внеплановый перерыв — нервы у всех уже были на пределе. Также следовало обновить реквизит и переставить камеры — за неимением другого, теперь решили пользоваться настоящим колесом — хотя висеть на нём было опасно для здоровья, другого выбора не было. — Вот тебе и оскорбление действием, — пробормотал себе под нос лидер группы Wintersun, на подгибающихся ногах выходя из павильона и сразу же увидев мокрого собрата по металлу, который корячился на полу, и от которого уже валил пар. — Джордж, а ты что тут делаешь? — Отжима-а-аюсь, — практически прорыдал Фишер, выполняя «контрольный» двадцатый раз и с несказанным удовольствием падая на пол. — Зачем? — несказанно удивился Маенпаа. — Этот блядский режиссёр приказал… Видите ли, по сюжету я бегу по тропикам тебя спасать и появляюсь «злой и запыхавшийся», — вокалист всё никак не мог отдышаться. — А с тобой они что сделали? Там какой-то грохот стоял… — Он только сейчас оглядел напарника и увидел на нём весьма колоритные телесные повреждения и пару щепок, запутавшихся в волосах. — Ой, и не спрашивай, — махнул рукой Яри. — Если каждый день так будет, я, пожалуй, уволюсь отсюда нахрен… Давай закурим лучше. — Давай, — согласился Джордж, доставая пачку Мальборо. Они присели на жесткую скамью у входа в павильон и синхронно закурили. Сизый дымок потянулся к потолку, и через пять минут всех находящихся в студии окатило ледяным душем — сработала пожарная сигнализация… … Когда разъярённый режиссёр устал гонять новоиспеченных актеров штативом от камеры, а одежда на них окончательно просохла, они выслушали длиннейшую лекцию о том, что в съёмочной студии курить нельзя, и о том, что портить дорогой реквизит водой нельзя тоже (слава всем богам, что в тот момент студия была почти пуста), и о том, что нужно замечать запрещающие знаки и таблички, развешанные по всем стенам, и о том, что из их гонораров теперь удержат некую сумму, и о том, какие они оба безответственные, и о том, как, должно быть, сердит на них сейчас потерявший своё драгоценное время Шон Коннери… Металлисты дружно кивали, словно китайские болванчики, в нужных местах краснея, хватаясь за голову или стыдливо занавешиваясь волосами, как того требовала ситуация. Наконец, мистер Биг расстроенно махнул на них рукой и объявил об окончании рабочего дня — всё равно под ногами хлюпало, и студия в тот день для дальнейшего использования не годилась. Проходя мимо музыкантов, сэр Коннери высокомерно вздёрнул подбородок, не удостоив их прощания. Было слышно, как на улице он хлопнул дверью своего лимузина, и водитель дал по газам. — Ууу, хрен старый, — беззлобно пробормотал Фишер ему вслед. — Полностью согласен, — подтвердил Яри. — Такому только и играть этого Селацию… Вернувшись в отель, фронтмены двух метал-групп решили оттянуться по полной и заказать в номер несколько бутылок бренди и какой-нибудь вкусной жратвы побольше, чтобы хоть как-то компенсировать все свои сегодняшние потрясения. — Чтооооо?! — гневно переспросил в трубку Корпсграйндер, когда администратор принялся что-то ему объяснять извиняющимся тоном. — Вы совсем с дуба рухнули? Ну и нахуй идите, не больно-то и хотелось! — трубка с бряканьем приземлилась на телефон. — Что они говорят? — взволнованно поинтересовался Яри, сидя на кровати и тщетно пытаясь успокоить нервы игрой на гитаре. — Что в наш номер заказы еды и спиртного осуществляться не будут — разве что только овощи типа брокколи… Что я, если хочу, могу поужинать отдельно в ресторане, а тебе… надо худеть. — Блять! — страдальчески возопил Яри, отбрасывая гитару на подушку. — Брокколи?! Они издеваются, что ли? Грёбаный режиссёр, грёбаный дохляк Сквизгаар, грёбаная жизнь! Вот вообще ничего есть не буду, помру от голода — пусть моя смерть будет на их совести… — гитарист расстроено упал на кровать. — Ну я, это… в ресторан пошел, — поднимаясь, проговорил Фишер и, поймав полный вселенской тоски взгляд коллеги, добавил: — Может, получится вынести что-нибудь и для тебя…