Люди - это монстры, которые ищут в друг друге слабые места.
Маленькие, зоркие карие глаза русоволосого мальчика отчётливо виднеются в темноте, они с интересом прыгают по картине, что была на внутренней стороне двери. И плевать, что мальчишка сидит внутри душного, тёмного и, казалось, неуютного, страшного шкафа, ему было абсолютно неинтересно то, что происходит снаружи. Грохот посуды, тупые удары, плач матери и крики отца - ничто не могло заставить сердце ребёнка дрожать, кроме старого календаря. Нарисованные, но совсем как настоящие, горы гордо и величественно ползли вверх, казалось, выше их только голубое нежное небо. Трасса извивается тоненькой светлой линией, это не острые пики, а более округлые, овальные. Остальное пространство густо поросло темно-зеленым, болотным лесом. С первого, нечеткого и беглого взгляда может показаться, что это огромная мохнатая спина какого-нибудь страшного, свирепого зверя, от чего невольно пугаешься, сжимаясь в комочек. Так и было сначала с Намджуном. Только-только, когда родители Кима начинали повышать друг на друга голоса, опустошив около десятка бутылок алкоголя и дополняя некую коллекцию, что прослеживалась по всей квартире, Джун закрывался в шкафу, стараясь изолировать себя от внешнего мира и связанных с ним проблем, вплоть до того момента, пока просто напросто не уснет, обнимая колени и хорохоря носик от холода, и по его телу не начнут сверкать голубоватые оттенки, или же пока о нем не вспомнят, вытащив из тесного, замкнутого пространства, вручив очередные тумаки. Почему? Потому что запрещено сидеть там. Джун все равно забирался туда любоваться календарём, потому что видел в этом какой-то смысл, далекий, но в то же время такой близкий, словно отдаляющийся свет фонаря. "Детская фантазия", скажет незнакомец. Однако он упустит один важный момент - Намджун уже далеко не ребёнок. Думают ли дети о красоте мира, о его предназначении, о том, кто такой человек и почему именно он? Почему он родился в такой семье? Однозначно, нет. Дверь распахнулась, но за ней уже не было ни отца, ни матери, а странная до жути, скверная, полная женщина в очках и строгом темно-синем костюме. Её ярко-красные губы сложились в две тонкие линии, словно были проведены карандашом; глаза сщурились, пытаясь рассмотреть маленький силуэт. - Собирайся, мы забираем тебя отсюда. Без каких-либо объяснений, долгих споров или пререканий, Ким, в принципе, даже не думал об этом, просто поддаваясь влиянию взрослых. Незнакомка, пока её подчинённые собирали что-то из вещей Джуна, вроде первой необходимости, с безразличным лицом оглядывала комнату, даже не думая запоминать что-нибудь из этого трехсортного домишки - упоминанием от обоев здесь остались только редкие обрывки на стенах, пол и вовсе был пробит в некоторых частях. Намджун очутился в детском доме, будучи ещё только одиннадцатилетним ребёнком, но даже так он осознал - место, куда он попал, не предвещает ничего хорошего.Детдом - это игра на выживание.
В детском доме противодействуют всего две, но довольно сильные стороны: в первой - воспитанники следуют за воспитателями, во второй - за старшеклассниками. Стоит кому-то пойти против вторых, он тут же окажется центром издевок, насмешек или вовсе забит. В лучшем случае, загребут в психушку. Если же воспитанник решит встать на сторону старшеклассников, то воспитателям нужно лишь прошептать необходимые слова своим "шпионам" среди оппонентов, и те должны будут физической силой заставить детдомовца признать свою вину перед взрослыми. Правда, дабы не раскрывать своих подсыльных, те же самые взрослые часто подходили к другим ребятам и предлагали посмотреть телевизор до поздна или взять что-нибудь вкусное с кухни. Такие и были методы воспитания. Если подумать, странная ирония судьбы: какую бы ты сторону не принял, все равно будешь избит и покалечен. Если, конечно, кто-то мог дать отпор и завоевать авторитет среди двух фронтов, то он автоматически тоже становился членом "старшеклассников" или тех самых "шпионов". Но доверие завоевать было сложно, учитывая положение всех на территории этого здания. Зная имя воспитанника, можно было запросто пробраться в кабинет, где хранились все дела живущих в детдоме, и узнать всю его историю. И тогда он просто напросто становился куклой, которой хотели играть все. Именно поэтому каждый хранил своё настоящее имя в секрете, обращаясь друг к другу по сумбурно придуманным кличкам, подключились даже воспитатели, хотя сначала и не поняли всей этой затеи. Так получилось, что Намджун сразу "приглянулся" воспитанникам - слишком уж он был тихим, с абсолютно пустым, не заинтересованным ничем взглядом, почти не говорил, а воспитатели в никакую не кололись на счёт его имени, называя его просто "умным мальчиком" и ставя в пример другим только потому, что он в априори не доставлял никаких проблем. А дети не любят, когда их сравнивают. Это равно унижению. В одну из ночей Ким проснулся от громкого грохота в коридоре. Мальчик просто сел в постели, щурясь и пытаясь увидеть в той маленькой щелочке света за дверью происходящее, но, к сожалению, зрением, подобному, как у орла, он не обладал, поэтому покорно поднялся с кровати, босыми ногами касаясь холодного деревянного пола. Нет, у него не было какого-нибудь плохого предчувствия или страха, он просто шёл, словно ведомый кем-то во сне. Стоило ему выйти из общей спальни и пройти немного вперёд, к его ногам прикатилась откуда-то взявшаяся небольшая деревянная бита. А там, далее по коридору, разбитые всюду окна. Стояла поздняя осень, но Джун не чувствовал ни холода, несмотря на то, что стоял в одной тонкой белоснежной пижаме, ни стыда, когда его якобы застукали воспитатели, хотя было ясно, что сделал это не он. Но Намджун не сопротивлялся. Он не видел в этом смысла. Мальчишка был лишен еды на три дня с надеждой на то, что тот сразу придет извиняться. "Ветераны" детдома были уверены, что Ким сломается уже через день, если не раньше, но Джун сам отказался от еды на четвёртый день, ведь Нам, бывало порой, неделями не ел дома только потому, что о нем попросту забывали. Даже вспомнить тот случай, когда Джун произвольно вышел на улицу, чтобы немного прогуляться, а родители, посчитав нужным закрыть дверь из-за сквозняка, оставили его на всю ночь дрожать от холода в подъезде. Ким из-за своей жизни не боялся ни холода, ни голода. Впрочем, он ничего не боялся. Именно поэтому Намджуна стали звать Армор, от английского "body armor" - бронежилет. С того самого дня это здание словно оживилось. Конечно, далеко не в хорошем смысле. Благодаря новенькому, дети решались на все более смелые вещи - заставляли Кима подбрасывать крыс в постели ненавистных преподавателей, сбрасывать их вещи в подвал или даже забить кирпичом до смерти чью-то собаку. Видеокамер не было, поэтому доказать что-то было сложно, но терпение старших кончилось на безжалостном убийстве животного. В этом были уже нотки чего-то более страшного, поэтому условия для всех стали более строгими и каждый обязан был посещать здешнего психолога. Кто-то восхищался Армором и называл героем, а кто-то же считал его виновником нового режима, где старшие знали каждый твой шаг, поэтому и издевательствам пришел конец. Но даже так никто не решался пойти против Намджуна, поэтому ненависть копилась очень долго и нещадно. Киму исполнилось уже шестнадцать, когда на пороге их "дома" появился очередной жилец, привлекая к себе большое внимание, как когда-то сам Джун. Это был пятнадцатилетний худенький мальчишка с золотыми кудрявыми локонами и добрыми глазами. Среди темных душ он слишком уж выделялся - улыбчивый, приветливый и отзывчивый. Но все же был у него один недостаток - прикованность к коляске. Родители бедного парня отказались от него, когда совсем устали от тяжелого заболевания, что лишал возможности ходить. Намджун заранее понял, к чему все это приведёт, но и вмешиваться не стал. Излишняя доброта и улыбчивость парнишки, большое внимание со стороны взрослых, их усталость (ухаживать за таким ребенком не так-то просто) и воспитанники вокруг, полные ненависти... Ким, как и многие, ощущал отвращение по отношению к нему, потому что тот выглядел слишком жалко. Слабых никто не любил.Один случай изменил всё.
Джун чертовски обожал книги, поэтому небольшая библиотека была тем самым местом, где он мог уединиться от событий и окунуться в другие миры, планеты или страны. Как правило, он сидел там всегда один, словно в шкафу, когда жил еще с родителями. Блондин расположился у окна с толстой книгой на коленях, вызывая невообразимое раздражение и даже ярость у Армора. За доли секунды парень оказался позади коляски, собираясь самостоятельно вывести новенького отсюда. Стоило ему только подойти, как глаза опустились на изображение в книге. Горы. Те самые горы. В нем что-то зашевелилось. - Красивые, правда? - младший говорил, как ни в чем не бывало, и по-прежнему не отводил взгляда от изображения. Пускай за этот месяц ему пришлось много натерпеться, он не терял духа, пускай и было тяжело. - Да, - ответил Намджун, из-за чего блондин удивленно обернулся через плечо и вскинул брови. - Я всегда мечтал побывать там... Я все еще верю, что у меня получится. - Я тоже, - Ким поставил рядом с коляской деревянный измученный стул и сел, переводя взгляд на новенького. - Правда? - чужие глаза загорелись ярким огнём, - Армор, тогда мы обязательно должны побывать там вместе, - неловкая и немного не уверенная улыбка заставила Джуна повторить то же самое на своем лице. Было необычно - вот так вот просто... улыбаться. - Меня зовут Намджун, - он наклонился ближе к младшему, тихо прошептав свое имя и вызвав тону удивления, - только это секрет. - Это секрет между Намджуном и Чимином, - также тихо произнес паренек в ответ, начиная счастливо хихикать.