Недетский взгляд

Сквозь высокие створчатые окна в комнату проникал солнечный свет. Айра проснулся еще несколько минут назад, но теперь лежал с закрытыми гразами, подставив лицо щекочущему теплому лучу и слушал тишину в собственной голове. Яссэ еще спал — он вообще часто жаловался на привычку юноши вскакивать ни свет, ни заря, и первые утренние часы всегда были для Айры временем тишины и одиночества. Осторожно, словно боялся потревожить сон соседа по сознанию, не открывая глаз, эльф выбрался из постели, выпрямился и потянулся, закинув руки за голову, широко зевнул и тряхнул головой. В комнате было прохладно — лето по-настоящему не успело еще прийти в Нильфгаард, и ночами подмораживало. По полу тянуло сквозняком, и босые стопы Айры почти сразу замерзли, но ему странным образом даже нравилось это не слишком приятное ощущение — оно вроде как напоминало о доме. В замке Кимбольт полы по-настоящему прогревались только к середине лета, да и то, если погода в Темерии стояла не слишком дождливая, и Айра привык мерзнуть. Сейчас же об этом чувстве он почти позабыл — когда Яссэ бодрствовал, их общее тело совсем не мерзло даже в самый лютый мороз. Шлепая босыми ногами по холодному полу, юноша проскользнул за высокую ширму в дальнем углу покоев, быстро умылся ледяной водой, вытерся насухо и поспешил вернуться обратно, чтобы одеться. На кресле рядом с постелью со вчерашнего вечера терпеливо дожидалась ученическая мантия — обычно принца-консорта никто не заставлял облачаться в строгую форму, и он предпочитал являться на занятия в Академию в чем придется. Но сегодня оказия выдалась слишком важная — Айре предстояло сдавать экзамен, чтобы раз и навсегда распрощаться с утомительным и скучным курсом теоретической алхимии, и он хотел выглядеть подобающе, чтобы, возможно, задобрить строгого преподавателя. Не то чтобы юноша совсем не успевал по этому предмету — практика давалась ему легко, мастер Регис проводил для Айры собственные занятия, и они были куда занимательней долгих унылых лекций. Но, конечно, добрый вампир не слишком заботился о том, чтобы обучать юношу таблице сочетаемости элементов или точным расчётам. Эмиель работал по наитию — или слишком хорошо знал теорию, чтобы тратить на это время. Потому постигать бесполезные тонкости алхимической премудрости Айре приходилось самостоятельно. Под мантию юноша надел обычную льняную рубаху и плотные замшевые штаны — после экзамена ему предстояло одно важное дельце в городе, и он не хотел возвращаться во дворец, чтобы переодеться. Натянув сапоги, Айра собирался уже выйти из спальни, но внезапно в голове раздался негромкий, но настойчивый голос. — Не мешало бы причесаться, — заявил Яссэ, и юноша поморщился. — Некогда, — бросил он мысленно, но старому колдуну этой отговорки было, конечно, недостаточно. — Если хочешь произвести впечатление на профессора, лучше предстать перед ним в лучшем виде, а не с вороньим гнездом на голове, — заметил надоедливый голос, — в противном случае, зачем ты вырядился в мантию? Айра тяжело вздохнул — в словах зануды Яссэ была доля истины, и юноша, вернувшись к зеркалу, потратил несколько драгоценных минут на то, чтобы продраться гребнем через «воронье гнездо» сильно отросших рыжих волос. Старый колдун терпеливо ждал. — Ну что, доволен? — спросил Айра наконец, — может, еще заглянуть к Лите и попросить ее накрасить и припудрить меня? Яссэ проигнорировал его тонкий сарказм. Юноша в последний раз провел гребнем по блестящим локонам и фыркнул — видок у него получился прямо-таки исключительно прилежным. Теперь существовала опасность, что строгий профессор алхимии и вовсе не узнает ученика. Не дождавшись новых возражений, Айра быстрым шагом направился прочь из спальни, но путь его пока не лежал в сторону выхода из дворца — для начала следовало исполнить еще один ежеутренний ритуал. В одной из галерей юноша нагнал и окликнул юркого слугу с подносом — тот замер, не зная, стоило ли поклониться Его Высочеству, как того требовал этикет, рискуя выронить свою ношу на пол, но Айра избавил его от моральных терзаний. Он ловко перехватил поднос и подмигнул лакею. — Я сам, — объявил он, и слуга, все же удовлетворив свою потребность склониться в поклоне, поспешил ретироваться восвояси. Айра же продолжил путь почти бегом, балансируя подносом. В дверь нужных покоев он постучал ногой — руки-то были заняты. Открыли ему почти сразу — Вернон Роше, появившийся на пороге, выглядел раздраженным, словно собирался высказать несчастному лакею за слишком поздно поданный завтрак, но, заметив, что в дверях стоял вовсе не обычный нерасторопный недотепа, а недотепа куда милее сердцу грозного начальника Тайной Службы, широко улыбнулся. — Тебя так быстро разжаловали из принцев в лакеи? — спросил папа — таким тоном, каким всегда отпускал свои не самые удачные шутки, но Айра великодушно рассмеялся. — Увы! — подыграл он, — Лея решила, что лакеем я принесу больше пользы. Папа фыркнул, посторонился, и юноша юркнул в комнату. Здесь царил приятный полумрак. Вернон Роше никогда не открывал тяжелые гардины на окнах и никому не дозволял этого делать, словно боялся, что здесь, на третьем этаже, кто-то мог подглядывать за ним с улицы. Айра опустил поднос на широкий стол — совершенно пустой. Карты, письма и другие документы папа хранил в своем кабинете на нижнем уровне дворца, его спальня же выглядела почти как нежилая — кровать была по-солдатски аккуратно застелена, будто отец вовсе не ложился спать, всю лишнюю мебель Вернон Роше велел вынести прочь — здесь не было ни удобных кресел, ни мягких пуфиков и низких столиков для безделушек, ни даже книжных полок. Айра знал — свои личные вещи отец хранил очень щепетильно, казалось, прятал их ото всех, боясь внезапного обыска. Даже в закутке с умывальником невозможно было обнаружить ни кусочка мыла, ни бритвенных принадлежностей, ни даже зеркала — Яссэ однажды уломал Айру проникнуть в комнату отца в его отсутствие, и они не нашли в ней ровным счетом ничего. Можно было решить, что, уходя, папа утаскивал весь свой скарб с собой, как огромная рачительная улитка. — Важный день в Академии? — поинтересовался папа, когда Айра, театральным жестом сдернув крышку с принесенного подноса, отступил от стола на полшага. Юноша удивленно покосился на него — о своих уроках и экзаменах он отцу почти не рассказывал. — Откуда ты знаешь? — поинтересовался он. — Ты в мантии, — со вздохом напомнил Яссэ. — Ты в мантии, — почти одновременно с ним заметил Вернон Роше, — и причесался. Должно быть, сегодня у тебя экзамен, причем не самый легкий. Алхимия? Или история Нильфгаарда. — Алхимия, — подтвердил Айра, усмехнувшись. Он ухватил с подноса свежую булочку и, поскольку присесть в комнате тоже было некуда — единственный стул должен был занять папа — плюхнулся прямо на педантично застеленную кровать. — Мастер Александр терпеть меня не может. — Полагаю, это взаимно, — улыбнулся папа. Он сел на стул, взял с подноса булочку, ловко разрезал ее и принялся неторопливо намазывать мягким желтым маслом. Айра жевал, молча наблюдая за папой — им совсем не нужно было поддерживать застольную беседу. Просто сидеть рядом с Верноном Роше и молчать само по себе было достаточно для чудесного начала дня — иногда Яссэ подталкивал Айру задавать отцу случайные вопросы о его работе, но тот обычно отвечал на них скупо и нехотя, и это только портило утренний ритуал. — Спроси, как дела у Иорвета, — конечно, не стал молчать старый колдун и на этот раз, но вопрос был совершенно невинным, кроме того, Айре и самому интересно было получить на него ответ. — Ты давно разговаривал с папой? — спросил он, проглотив кусок булки. Вернон Роше поднял на него взгляд. — Вчера вечером, — ответил он, — Иорвет передавал тебе привет — он по тебе очень скучает. — Я тоже скучаю, — совершенно искренне откликнулся Айра и тут же, принимая подсказку Яссэ, спросил: — думаешь, я мог бы навестить его в Венгерберге? Вернон Роше нахмурился. — Думаю, не стоит, — скупо качнул он головой, — в Аэдирне неспокойно, а ты — не просто какой-то там имперский придворный, ты — принц-консорт, и повстанцы спят и видят, как бы захватить тебя в плен. — Я бы воспользовался порталом! — возразил Айра, — туда и обратно — за пару часов бы обернулся. Отец мягко улыбнулся и снова покачал головой. — Я хорошо тебя знаю, Айра аэп Иорвет, — заметил он, — парой часов и порталом дело бы не ограничилось. Тебя непременно понесло бы в город или даже в лес. Скучный дворец и твой скучный папаша едва ли удовлетворили бы твое любопытство. Айра с притворной обидой закатил глаза, чувствуя досаду Яссэ почти как собственную. — Если бы меня понесло в лес, я бы позвал с собой Эскеля, — заканючил он, но Вернон Роше твердо отрезал: — Нет, Айра, — потом, смягчившись, улыбнулся, — через неделю мы отправимся домой в Темерию — вот и повидаетесь. И уж там я не буду волноваться о том, в каком лесу ты пропадаешь. Юноша побеждено кивнул — обычно папа ни в чем ему не отказывал, готов был выполнить любую прихоть. Но, когда речь шла о безопасности драгоценного отпрыска, был неизменно непреклонен. И «нет» значило нет. Покончив с завтраком, Айра вскочил, оставив на постели глубокий неровный отпечаток, поцеловал отца в гладко выбритую щеку и поспешил к выходу. — Удачи с экзаменом, — бросил Вернон Роше ему вслед. — Циркачам перед важной премьерой желают сломать ногу, — откликнулся Айра на бегу, и папа фыркнул. — Ты-то откуда знаешь? — спросил он. Яссэ в голове Айры коротко выругался и ответил за своего юного партнера: — Иан говорил. — В таком случае — сломай ногу, — великодушно поверил в эту отговорку папа. Внутренний двор Айра пересекал бегом — он не любил покидать дворец через главные ворота, и сейчас хотел выскользнуть через конюшни, не привлекая лишнего внимания. В тени высокой стены юноша вдруг замедлил шаги — он ощутил странное смутное беспокойство, словно кто-то пристально таращился ему в спину. Эльф остановился и огляделся — двор был совершенно пуст, лишь по верхней внешней анфиладе прогуливалась пара неторопливых стражников, но они не обратили на принца в неприметной серой мантии никакого внимания. — Обернись, — посоветовал Яссэ, и Айра повиновался. На каменной стене в нескольких саженях от земли, припав к каменной кладке, как настороженная ящерка, висела маленькая девочка и взирала на принца большими любопытными синими глазами. Черные кудри рассыпались вокруг хорошенького личика, и казалось, что малышка выглядывала из клубившегося мрака. — Дани, — улыбнулся Айра и, преодолев внезапную вспышку беспокойства, шагнул к стене ближе, — зачем ты туда залезла, дуреха? Дани не пошевелилась, будто подпускала жертву поближе. Ее глаза следили за Айрой неотступно внимательно, а лицо оставалось непроницаемо безмятежным, словно фарфоровый лик одной из кукол авторства ее отца. — Идем отсюда, — посоветовал Яссэ, но Айра упрямо подступил к стене поближе, протянул малышке руки. — Спускайся, я отнесу тебя твоей маме или дядюшке Регису, — предложил он. Малышка вдруг подобралась. Ее белоснежное лицо неуловимо, но пугающе изменилось — заострились хорошенькие правильные черты, Дани ощерилась, демонстрируя ровный ряд острых зубов, и опасно зашипела. Айра поднял руки. — Ладно-ладно, виси, сколько влезет, — он отступил на полшага, но принцесса, перебирая ручками и ножками по стене, вдруг устремилась вниз, прямо на него, как огромный ядовитый арахноморф. Айра поспешил отпрыгнуть в сторону — Дани снова зашипела, точно готовая броситься на свою жертву. Внутри него все завибрировало — Яссэ готовился швырнуть в принцессу заклинание — Айра почувствовал дрожание пламени в кухонном очаге — она находилась совсем рядом с конюшней. — Нет! — почти выкрикнул он, отпрыгнув еще подальше. Дани же, должно быть, удовлетворенная произведенным эффектом, развернулась на стене и деловито поползла прочь, больше не обращая внимания на принца. Айра облегченно выдохнул. — Ты сдурел? — мысленно обратился он к Яссэ, — если бы мы на нее напали, тут через секунду уже появился бы Детлафф и башку нам оторвал. А потом Лита бы объявила о начале турнира по ковирскому ногомячу — с нашей головой в качестве снаряда. — Ты преувеличиваешь, — лениво откликнулся Яссэ. — К тому же маленькая вампирша первая на нас напала. В просторной светлой аудитории, где проводился экзамен по теоретической алхимии, яблоку негде было упасть. Здесь собрались все студенты курса, включая тех, кого Айра, посещавший все занятия, если только они не совпадали по времени с официальными визитами Императорской четы в провинции и соседние королевства, никогда прежде не видел. Мастер Александр — невысокий тучный чародей, приглашенный преподаватель из Вызимского Университета — приветствовал принца-консорта ехидной улыбкой. — Что ж, господа, — обратился он к аудитории, — Его Высочество с нами, так что можем начинать. — Я же говорил, он терпеть меня не может, — мысленно пожаловался Айра, бредя на свое место. Задания к экзамену были написаны мелким убористым почерком на большой черной доске за преподавательской трибуной, и, пробежав их глазами, юноша тихонько застонал. Слова были вроде бы знакомыми, да и описанные реакции он проводил не раз под чутким руководством Региса. Но мастер Александр требовал не просто заключить, что одно вещество переходило в другое и меняло свои свойства, но описать весь процесс перехода от начала и до конца, включая скорости взаимодействия и причины превращения. — Ну, — обратился Айра к Яссэ, — помогай, дружище. Иначе нам конец. Яссэ безмолвствовал долгую минуту, пока юноша грыз кончик гусиного пера, и наконец выдал заносчиво: — Нет уж. Это ты учишься, так что справляйся самостоятельно. Айра тихо фыркнул. — Признайся, что сам ничего не понимаешь, — с вызовом подумал он, и раздражение Яссэ огнем вспыхнуло в его груди. — Настоящему мастеру не нужны все эти расчеты, — с достоинством откликнулся Яссэ, — а школяру — нужны. Так что давай, не ударь в грязь лицом, не расстраивай папу. Добиться большего от внутреннего голоса было невозможно. Старый колдун демонстративно затих — возможно вознамерился подремать под ровный скрип ученических перьев. Айра же, воздев очи горе, по второму разу вчитался в задания. Нужно было как-то выкручиваться. Сначала принц решил те задачки, которые показались ему самыми простыми — взвешивать ингредиенты и сочетать их в правильном порядке Регис его учил. Застрял Айра, когда дело дошло до объяснений, почему квебрит не стоило смешивать с альбедо, и какую роль в реакции ускоренного окисления играла температура нагрева реторты. Добрый дядюшка Эмиель обычно говорил: «Не делай пламя таким высоким, следи, чтобы оно оставалось желтым, а не белым» — но, конечно, не пояснял, почему. Когда Айра закончил корпеть над работой, аудитория почти опустела — студенты один за другим сдавали свои бумажки и выходили из зала, принц же, вымучивая из себя слова, старался не обращать на них внимание и не завидовать. Исписанный с двух сторон листок он подносил мастеру Александру, как побежденный король, должно быть, передавал изорванный стяг своей страны Императору-победителю. Профессор принял подношение, опустил на него глаза. — Нет-нет! — запротестовал Айра, и мастер глянул на него удивленно, — проверите, когда я уйду, — и юноша, не оборачиваясь больше, поспешил к выходу из аудитории. Теперь, когда главная битва дня, пусть бесславно, но была окончена, он мог наконец вдохнуть полной грудью. Давно перевалило за полдень, и желудок Айры красноречиво и громко напомнил ему, что мыслительные усилия были ничуть не проще настоящей тренировки с мечом и щитом, а булочки, стащенной с подноса отца, оказалось слишком мало. Свою мантию Айра, сдернув ее через голову, припрятал в укромном месте — за постаментом бюста Императора Фергуса Второго в саду Академии. Едва ли кто-то мог на нее позариться, и принц решил, что заберет ее завтра, когда явится за результатами экзамена — пред очи мастера Александра стоило вновь предстать в лучшем виде. Теперь юноша был свободен — и его ждали дела поважнее. Отец часто говорил, что люди в любой части Континента обычно встречали своих правителей по одежке. Папин родной сын Виктор часто этим пользовался — выходил на улицы Третогора в неприметных обносках, чтобы послушать и понаблюдать за своими подданными. После двух лет, прожитых в Городе Золотых Башен, Айра убедился, что папа был совершенно прав — он спешил по улицам столицы, никем не замеченный, стоило только одеться, как обычный горожанин. Эльфов в Нильфгаарде жило предостаточно, а сам юный принц мало чем отличался от своих собратьев — особенно в человеческих глазах. У двери знакомого дома Айра остановился. — Дальше я сам, — объявил Яссэ, и прежде, чем юноша успел возразить, его сознание на миг сузилось и отодвинулось, словно он мог вот-вот упасть в обморок, а потом Айра оказался невесомым и бестелесным в полной темноте. Ощущение было не из приятных, но Яссэ пользовался этим приемом не слишком часто, и принц успел к нему привыкнуть. Эльф постучал. Через пару секунд дверь отворилась, и на пороге возник Эренваль. Яссэ улыбнулся. Визит незваного гостя явно оторвал названного братца от работы над очередным пейзажем — бывший имперский дипломат был облачен в измазанную красками хламиду и утирал руки большой разноцветной тряпицей. Увидев, кого принесла нелегкая, Эренваль приветливо улыбнулся в ответ. — Доброе утро, малыш, — сказал он, — ты пришел к Юлиану? Его еще нет. Яссэ досадливо вздохнул и сделал вид, что собирался уйти и вернуться попозже, но Эренваль, как и ожидалось, поспешил остановить его — братец тосковал в одиночестве, пока жена и сын были заняты своими делами. — Но ты заходи — позавтракаем вместе. — Сейчас уже даже не обед, — заметил Яссэ, и Эренваль поверх его головы удивленно посмотрел на стремящееся к городским шпилям тяжелое солнце. — Точно, — фыркнул он, — я заработался. Ну, значит, устроим ранний ужин. Яссэ для вида посомневался пару мгновений, но потом кивнул и зашел. К его ногам из темного угла прихожей тут же ринулась большая черная кошка благородной нильфгаардской породы — ее, еще крохотным котенком, притащил брату в подарок сам Яссэ год назад. Эренваль любил этих независимых шерстяных тварей с детства и очень переживал, когда его прежняя любимица отправилась в мир иной от старости. Несмотря на суровый вид, выросшая в огромный ком пушистой темноты, благородная Пепита Младшая обожала Яссэ — и терпеть не могла Айру. Сейчас она приветственно обтерлась о ноги гостя, и тот снисходительно погладил кошку по ушастой, похожей на совиную, голове. — Как дела в Академии? — спросил Эренваль, провожая гостя на кухню. Кошка следовала за ними по пятам. — Сдавал экзамен, — поделился Яссэ, хотя сам-то он все время, пока Айра корпел над заданиями, благополучно проспал в уютном мраке его сознания, — по теоретической алхимии. — О, ужас, — шутливо поморщился Эренваль, — когда я учился в Бан Арде, алхимия давалась мне через пень—колоду. Если бы не протекция Императора, меня бы выгнали с первого курса. — Точно! — подтвердил Яссэ, — ужас! И зачем мне все это знать — настоящему мастеру все эти расчеты совершенно без надобности! С тех пор, как баронет Кимбольт стал супругом Императрицы Леи и переселился в Нильфгаард, юный эльф навещал Эренваля очень часто. Поначалу — чтобы повидаться с его сыном, но потом, когда Юлиан на несколько месяцев покинул столицу и скитался по свету в компании своего ведьмака, стал приходить уже к самому хозяину дома. Яссэ избегал вызывать подозрения, потому сперва заказал у Эренваля портрет, а потом — мало по малу — разговорил его и расположил к себе. Это было просто — со времен их совместного детства братец почти не изменился, а сейчас искал отдушину в своем одиночестве изгнанника. Профессор Шани любила мужа, но работу в Академии, похоже, любила гораздо больше. Вымыв руки, Эренваль принялся собирать на стол. Яссэ сидел на скамье, уперев локти в столешницу и наблюдал за ним. Братец, явно обрадованный внезапным визитом юного приятеля, порхал по кухне, как весенняя бабочка над цветами, стараясь выставить перед гостем лучшие угощения из своих запасов. Покончив с приготовлениями, Эренваль уселся напротив Яссэ и приглашающим жестом обвел яства, приглашая не стесняться. — Теперь ведь недолго осталось учиться, — продолжил хозяин прерванный разговор, — семестр скоро заканчивается? — Через месяц, — подтвердил Яссэ, стараясь не слишком налегать на еду, но не в силах сдерживаться — Эренваль готовил отменно, — осталось еще три экзамена, но они — несложные, практические. Эренваль кивнул. — А потом я думаю отправиться в Дол Блатанну, — забросил пробный камень Яссэ, украдкой глянув на собеседника, — меня интересует эльфская история, но в Академии ее почти не преподают. Лицо Эренваля на миг стало мечтательно-отстраненным. — О, я несколько лет проработал в Дол Блатанне, — сказал он то, о чем Яссэ знал и без этого, — тогда это был благословенный край, первое на Континенте по-настоящему эльфское государство. Оно, конечно, имело мало общего с моей родной Тир на Лиа, но, если не слишком придираться, атмосфера там царила схожая. — Мой отец называл Дол Блатанну царством стариков, — выдал Яссэ осторожно. — Мастер Иорвет не бывал там с самых времен Второй Северной Войны, — возразил Эренваль, — когда я работал при дворе Франчески, в Дол Блатанне начался расцвет. После Зимней Войны Император Фергус отправил туда переселенцев из освобожденного Аэдирна — молодых эльфов, и они охотно принялись создавать новое поколение наших собратьев. Сейчас, должно быть, там очень много детей, — Эренваль вдруг замолчал и грустно уставился в свою полную тарелку. Яссэ выждал добрую минуту прежде, чем заговорить. — Вы хотели бы побывать там снова? — спросил он участливо, и Эренваль после паузы пожал плечами. — Что толку мечтать об этом? — спросил он, не обращаясь к собеседнику, — я заперт здесь, и еще пять лет не могу покидать столицу. Яссэ сочувственно кивнул, помолчал, а потом, сделав вид, что его вдруг осенило, пристально взглянул на брата. — А если бы я перенес вас туда? — предложил он, — ненадолго — на денек? Моих сил хватит, чтобы открыть портал и вернуть вас обратно, а профессор Шани и Юлиан ни за что бы не выдали, что вы отлучались? Эренваль с сомнением посмотрел на него, потом, вздохнув, отогнул ворот своей хламиды и за цепочку извлек из-под него тонкий золотой медальон, сделанный из вышедшего из обращения флорена с ликом Императора Фергуса на реверсе. — Боюсь, я связан по рукам и ногам, — ответил он, — этот артефакт создан, чтобы следить за мной, и я не могу его снять. И если советница Лита узнает, что я покидал Нильфгаард, меня будут судить снова — и на этот раз казнят. А следом за мной — и мою семью. Яссэ нахмурился — так, словно понятия не имел о мощном артефакте и не думал о том, как избавиться от него, все последние месяцы. — Я мог бы попытаться его снять, — сказал он наконец, — Лита искусная чародейка, но я-то — Исток. Вдруг что-то да получится? Эренваль глядел на него долго и безмолвно — безо всякого выражения, и на миг под его взглядом Яссэ стало холодно. Точно так же, бывало, смотрел на него мастер Кербин, если у Яссэ не выходило освоить с ходу очередное заклинание, и учитель был в нем страшно разочарован. — Нет, — тихо ответил Эренваль наконец, — я не могу так рисковать. — Но вам бы хотелось? — Яссэ не боялся пережать и вызвать подозрения. Все знали, какой горячей головой был Айра, и его предложение легко можно было списать на внезапный порыв юного чародея. Пепита нагло вспрыгнула на стол, обмахнула хвостом полупустые блюда, и Яссэ скормил ей с руки кусочек курицы. Эренваль снова помолчал, не спеша сгонять любимицу на пол, потом, не сказав ни да, ни нет, вдруг улыбнулся. — Хочешь взглянуть на мою новую картину? — спросил он, и Яссэ чуть было не швырнул в трусливого братца опустевшую тарелку, — я пишу панораму Тир на Лиа на закате — такой, как я ее запомнил. Яссэ мысленно посчитал до десяти, выдохнул и улыбнулся. — Конечно, — сказал он и, глянув на братца еще раз, уступил место у руля Айре, — с удовольствием! Во дворец юноша возвращался уже в сумерках. Юлиан в тот вечер домой так и не явился, и принц ретировался до того, как домой из Академии пришла профессор Шани — сталкиваться с ней совершенно не хотелось. Мастер Александр мог поделиться с коллегой забавной историей о том, как принц-консорт провалил важный экзамен, а Айра предпочел бы принять поражение не раньше, чем завтра. Путь его лежал прямиком в спальню супруги. Это тоже был ежевечерний ритуал — днем Лея обычно была страшно занята, и ей было совсем не до общения с благоверным, но, когда государственные дела были закончены, и строгая советница позволяла правительнице удалиться восвояси, Императрица с нетерпением дожидалась встречи с блудным эльфом и приветствовала его всегда с радостью. За два года брака они стали больше, чем друзьями — оставшись одни, целовались и обнимались, лежали в постели почти без одежды, даже трогали друг друга в интересных местах, но дальше подобных почти невинных ласк дело не заходило. Поначалу Яссэ пытался взять над Айрой власть и форсировать события, но принц, довольно равнодушно относившийся к прочим выходкам старого колдуна, в спальне супруги научился быть твердым. Он загонял Яссэ так глубоко, что тому и слово было вставить сложно, и сосед по голове смирился с таким положением вещей. Лея сидела спиной к двери и расчесывала частым гребнем длинные белоснежные волосы. Она уже избавилась от своего извечного черного платья — таких в ее гардеробе было штук сорок, не меньше, и каждое новое мало чем отличалось от предыдущего — и была облачена в легкую кремовую сорочку. Айра, быстро поприветствовав супругу, сразу принялся раздеваться — от него пахло улицей и разгоряченным телом — весь путь до дворца он проделал бегом. Лея не обернулась к нему, и, когда Айра, умытый и совершенно голый, ничуть не смущаясь своей наготы, вышел из-за ширмы, ждала его в постели. Он лег рядом с ней, обнял супругу, и некоторое время они лежали молча, слушая дыхание друг друга. — Как твой экзамен? — задала Лея шепотом сакраментальный вопрос, и Айра тихо застонал. — Все сегодня хотят знать только одно, — шутливо пожаловался он, и девушка, фыркнув, потянулась и поцеловала его в щеку. — Извини, — шепнула она, и эльф, демонстрируя, что не держит зла, поймал губами ее губы. Они целовались долго и неторопливо, и под конец Лея — о, чудо! — начала негромко постанывать и прильнула к супругу как-то уж слишком плотно — такого прежде за ней не водилось. За два года в статусе замужней дамы она не утратила легкой девичьей застенчивости, и, даже когда Айра запускал руку под подол ее ночной сорочки, первые несколько минут пыталась отодвинуться и закрыться. Но сегодня что-то было не так, как обычно. Разомкнув поцелуй, Айра глянул ей в глаза. Его тело ныло — приятно, тяжело вибрировало, точно струна, задетая умелой рукой. Но юноша быстро научился сдерживать свои порывы — из уважения к Лее, конечно. Императрица застенчиво улыбнулась, но не отстранилась. — Чем ты сегодня занималась? — попытался Айра отвлечь и себя, и ее скучным разговором. Лея прикрыла глаза и выдохнула, нервно облизнула блестящие покрасневшие от поцелуев губы. — Государственными делами, — туманно ответила она, — Через неделю я должна ехать в Третогор — переговоры с торговыми гильдиями Редании зашли в тупик, и Виктор готовится объявить полное эмбарго на нильфгаардские товары и запретить Каэдвену торговать с Империей. Бабушка в ярости, Мэнно хочет использовать влияние своей жены на ее отца… Но ничего не выйдет. Если уж Виктор что-то себе втемяшил… Разговор о короле Редании, казалось, слегка остудил пыл Императрицы, она напряглась в руках Айры, и тот, чтобы немного ее успокоить, снова потянулся за поцелуем. Лея ответила с жадностью — будто злость придала ей новые силы, и на сей раз супруги через пару мгновений принялись покусывать губы друг друга, а беспокойные руки Леи шарили по спине Айры, точно что-то там искали и не находили. Они отстранились друг от друга, почти задыхаясь. Темные глаза Леи стали совершенно черными, а Айра почувствовал вдруг, как его почти подтолкнули в спину. И он знал, что это было, постарался снова затолкать Яссэ подальше, но Лея дышала слишком горячо и жарко, ее искусанные губы блестели слишком призывно, а ладонь, скользнув со спины, прошлась по груди вниз — и сжала то, чего сейчас трогать не стоило. Айра застонал, попытался отстраниться. — Я не могу больше, — пожаловался он — слабо и неубедительно. — И я, — подтвердила Лея, но ее слова звучали куда тверже — почти как приглашение. Юноша невероятным усилием воли попытался подумать об алхимических формулах и о том, как толстый профессор надменно посмотрит на него завтра, объявляя о том, что принц завалил экзамен. Это не помогло — пальцы Леи сжали сильнее, потом чуть отступили, и она двинула ладонью. Айра застонал. Он вызвал в памяти образ ощерившейся принцессы Дани, ползущей по стене, как гигантский паук — и это тоже не возымело эффекта. Рука Айры метнулась к подолу уже задранной сорочки, скользнула под него, и между дрожащих раздвинувшихся ему навстречу бедер он нащупал горячую гостеприимную влагу. — Айра, — прошептала Лея прежде, чем нырнуть в очередной страстный поцелуй, и у юноши помутилось перед глазами. Императрица оттолкнула его от себя так внезапно, что принц едва не вскрикнул от досады. Но она, помедлив лишь мгновение, перевернулась на спину, прошлась рукой по своей груди, закрыла глаза и снова развела бедра — словесные комментарии тут были совершенно излишни, но Айра вдруг растерялся. Никто из родителей не говорил с ним о том, что происходило за запертыми дверями спальни женатых людей, считая, вероятно, что природа должна была всему научить юношу и без их участия в назначенное время. И сейчас это время наступало — вне всякого сомнения. Лея приоткрыла глаза, посмотрела на него и снова быстро облизнула губы. Айра, приподнявшись, потянулся к ним, а рука его меж тем, аккуратно, без лишней поспешности подхватила бедро девушки. Эльф устроился между ее ног, не решаясь лечь на супругу сверху всей тяжестью своего тела, но та подалась навстречу, обняла его за плечи и потянула на себя. Природа и впрямь оказалась куда мудрее, чем Айра — и не хотелось думать, что это не она, а Яссэ знал правильный порядок действий и подсказывал с галерки. Да и вообще думать не хотелось. Юноша не стал тратить время на то, чтобы устроиться поудобней, приноровиться и постараться сдержаться, чтобы не сделать супруге больно. Он лишь направил себя и подался вперед — рывком, не сумев себя остановить. Лея вскрикнула, задрожала, но не отстранилась. Распахнула глаза и вдруг ласково улыбнулась. Дальнейшее в воспоминаниях юноши подернулось горячим туманом, словно вулканической пылью после извержения. Они с Леей двигались в унисон, сперва неспешно, потом все быстрее — так, словно их тела были составными частями одного четко отлаженного механизма, идеальной алхимической формулой, в которой каждый элемент превращался в другой, согласно фундаментальным законам магии. Они целовались, пока хватало дыхания, а потом, дыша в одном ритме, могли лишь стонать и вскрикивать, пока напряжение внутри Айры не стало невыносимым. Он излился, не успев ни о чем подумать, и Лея под ним, выгнувшись, запрокинула голову и вскрикнула — может быть, от неожиданности. Но уже через пару рывков ее тело вдруг напряглось, она сжала бедра так, словно хотела уцепиться за Айру перед падением в пропасть — и в следующий миг все же упала в нее, крупно вздрагивая и пульсируя вокруг него удушающе жарко. — Пить хочу, — пожаловалась Лея, когда они, немного отдышавшись, лежали, крепко обнявшись посреди сбитых простыней и одеял. Айра вздрогнул, будто думал, что супруга, разнеженная и расслабленная, уже заснула. Он сам чувствовал, как следом за оглушительной разрядкой в нем что-то изменилось — точно лопнул бутон, и яркие лепестки вырывались наружу, чтобы расцвести в полном великолепии. Юноша был все еще самим собой, но, казалось, спавшая до сих пор часть его существа приоткрыла глаза — и теперь поднимала опасную, но невыразимо прекрасную голову. Он взмахнул рукой, не отстранившись от Леи — стоявший на высоком узком столике кувшин поднялся в воздух, и прозрачная прохладная вода полилась в подставленный стакан. Еще один короткий жест — и стакан плавно подлетел к кровати. Айра перехватил его и помог Лее приподняться повыше, чтобы та могла попить из него. Императрица устало и счастливо улыбалась — такой красивой юноша никогда прежде ее не видел. — Позер, — шутливо фыркнула она.