По ту сторону

ПО ТУ СТОРОНУ Коннор вернулся. Коннор. Вернулся. Вернулся. Он жив. И вернулся. Эти мысли неотступно преследовали Линдси Доннер этим хмурым утром по дороге в управление. После событий в Зеркальном Зале прошло уже почти полтора месяца. Разумеется, все эти шесть недель они довольно плотно общались. Линдси удивлялась, насколько Коннор изменился. Он был верен своему обещанию вернуть ее любовь и доверие. Но каким образом! Сначала, когда она лежала в больнице, а он проходил повторные тесты, чтобы окончательно убедиться, что Элсингер говорил неправду, он звонил ей по несколько раз в день. Спросить о самочувствии, рассказать, каким экзекуциям его подвергает Клэр, которая стала его лечащим врачом, прочитать вслух интересную статью в газете, просто сказать, что соскучился. Потом, когда она пару недель восстанавливалась дома, а у него был период ожидания окончательных результатов, он приезжал каждый день. Они вместе ходили в кино и в театр, гуляли в парке, обедали в маленьких уютных ресторанчиках, посещали различные мероприятия и даже ходили по магазинам. Потом она вернулась на работу, а Коннор начал приводить в порядок дела. Восстанавливать все документы, открывать счета, решать вопросы, накопившиеся за время его отсутствия. Он снял небольшую квартиру в соседнем районе, не желая пока что покупать недвижимость, и взял напрокат машину. В общем, был сильно занят, но все же находил время, чтобы заехать хоть на 5 минут, увидеть ее, привезти маленький подарок. Букет цветов, банка хорошего кофе, конфеты, интересная книга… Однажды, обратив внимание, что у нее почти не осталось сахара, он привез ей большой пакет из супермаркета, чтобы она не несла его сама. В самом начале он всерьез попросил дать ему «разрешение на прикосновение», и теперь при встрече и прощании… целовал ей руку. Линдси страшно смущалась и краснела. Коннор делал это с такой любовью и благоговением, что эти чувства, казалось, можно было потрогать. Она просила не смущать ее и целовать хотя бы в щеку, но мужчина объяснил, что не чувствует себя вправе это делать, а совсем не прикасаться к ней не сможет, это выше его сил и возможностей. Однажды, позволив себе лишний бокал вина, она спросила, зачем ему все это нужно. Он красивый, интересный мужчина, отличный собеседник, эрудированный и начитанный, с необычным жизненным опытом. Он может легко найти девушку, которая ему понравится, и быть счастливым, а с ней, если захочет, просто поддерживать ни к чему не обязывающие приятельские отношения. А не лечить ее душевные раны, не уступать ее гордости и не терпеть ее прихоти. На что Коннор ответил, что раньше, до Антарктиды, возможно, так бы и поступил. А сейчас у него есть Женщина, которую он Любит, и перед которой ужасно виноват. И он приложит все усилия, чтобы вернуть ее чувства, что бы ни пришлось из-за этого вытерпеть. И сколько бы ни пришлось ждать. С этими мыслями Линдси доехала до работы и уже вошла в холл управления, на ходу кивнув координатору за информационной стойкой. — Мисс Доннер, — вдруг позвала ее девушка, — оперативный директор просил, чтобы вы зашли к нему, как только придете. — Спасибо, — улыбнулась Линдси, немного удивившись. — Я прямо сейчас поднимусь в его кабинет. Вот именно, оперативный директор управления по научным исследованиям и разработкам. До недавнего времени человек, занимающий эту должность, вызывал у нее опасения и даже ненависть. Фрэнк Элсингер не пользовался любовью сотрудников, хотя и был эффективным руководителем. Видимо, эти два понятия являются взаимоисключающими. Сейчас же, после исчезновения Фрэнка, эту должность занял ее бывший куратор Антон Хэндрикс. И от него она не ожидала никакой подлости. Это был друг, с которым они вместе через многое прошли. И бесконечно уважали друг друга. Линдси вошла в приемную, и секретарь сразу показала, что можно входить, ее ждут. — Здравствуй, Линдси, — улыбнулся Антон и встал ей навстречу. — Будешь кофе? — Буду, спасибо, — с улыбкой отозвалась девушка и села в кресло в углу кабинета, где Хэндрикс оборудовал что-то вроде места для доверительных бесед. Она терялась в догадках. Если Антон не позвонил ей напрямую, а пригласил в кабинет официально, то речь явно пойдет о работе. Но он пригласил ее устроиться здесь, в приватном уголке, что могло означать личный разговор. Ладно, будем надеяться, что он все объяснит сам и довольно скоро, зная ее любопытство. — Ты отлично выглядишь, — сказал новый руководитель, когда им принесли кофе. — Но как ты себя чувствуешь? — Спасибо, Антон, все в порядке. — Точно? Если что, не стесняйся, я могу помочь. — Я серьезно, все хорошо. Я просто сегодня немного не выспалась. Ну не рассказывать же о появившейся новой фобии… С Антона станется снять ее с работы и отправить в медицинский корпус, а этим местом она сыта по горло. — Хорошо, я не настаиваю, просто забочусь о тебе. Лин, я хотел поговорить с тобой. Сегодня у нас закрывается одна вакансия. Коннор возвращается в управление. Я восстановил его в должности кейс-менеджера. — Я знаю, — улыбнулась Линдси, — и рада, что у нас будет еще один хороший руководитель. — Да, я тоже доволен. Но дело в том, что Коннор подал заявку на открытие в его группе экспериментальной должности постоянного сотрудника. Этот человек будет автоматически включаться во все расследования, которые проводит Коннор, будет помогать ему, а в случае недееспособности следователя, будет занимать его место и выполнять функции руководителя группы. — Отличная идея. Нам давно не хватало чего-то подобного. — И он хочет, чтобы эту должность заняла ты. — Я? — выдохнула Линдси. Не то, чтобы это было неожиданно. Еще во время памятного возвращения на «Адмирале Смирнове», когда они уже знали, кто они на самом деле, но еще были вместе и безоблачно счастливы, Коннор упоминал что-то похожее. Он мечтал, как хорошо было бы работать всегда вместе, а не зависеть от заявок других кейс-менеджеров. Значит, он придумал и обосновал необходимость такой должности, и даже вызвался сам проверить ее целесообразность. А еще Линдси не могла не оценить его тактичность. Если бы он заранее предложил ей такой вариант и она бы отказалась, то еще одно предложение, исходящее от Антона, давало бы понять, что он не намерен считаться с ее чувствами, а будет поступать по своему. Сейчас же она понимала, что, если откажется от должности, Коннор примет ее выбор. Да, расстроится, но не будет настаивать и навязывать, а будет и дальше любить и заботиться. — Линдси, я знаю, что вас связывает. И о ваших проблемах знаю тоже. Ты можешь отказаться. Я пойму. И Коннор поймет тоже. Он просил меня предложить тебе, но не настаивать и не требовать. Это было бы неправильно… — Я согласна, Антон, — перебила Линдси своего старого друга и непосредственного начальника. — Мы попробуем. И Хэндрикс понял, что она имеет в виду не только совместную работу.

***

Выйдя из кабинета Антона, Линдси моментально набрала номер Коннора. Она знала, что он либо ответит сразу, либо перезвонит при первой возможности. Так и получилось. Не успел прозвучать второй сигнал вызова, как в трубке послышалось стандартное: — Дойл. — Коннор, это Линдси. Где ты? — У себя. — Уделишь мне минутку? — Разумеется. Жду тебя. Линдси отключилась и, не сдержавшись, улыбнулась. Она специально разговаривала таким нейтральным тоном. Понимала, что это глупо, но не смогла удержаться от соблазна немного подразнить. Видя такую чистую, искреннюю любовь, она иногда как будто проверяла границы, сколько ей позволено. Коннор неизменно терпел. Но она и не увлекалась. Как всегда при встрече, мужчина взял ее руку и поднес к губам. — Коннор, не надо. Вдруг кто-нибудь увидит… — И пусть. Не вижу в этом ничего постыдного. Здравствуй, дорогая. Садись. Что-то случилось? — Я только что была у Антона, — отозвалась девушка тем же ровным тоном. — Он сказал, что ты придумал новую должность и сам решил проверить ее целесообразность. — Ты отказалась… Мужчина на секунду прикрыл глаза, не позволяя отразиться на лице своим настоящим чувствам. Он знал, что так и будет. Но все же надеялся… Даже абсолютно по-детски загадал — если она согласится, то у них очень скоро все наладится. Он скучал. Ужасно, безумно скучал. По возможности обнять ее и поцеловать по-настоящему. По ее ласковой лукавой улыбке, которая обещала ему скорое удовольствие. По тому, как, умиротворенная и счастливая, она целовала его и засыпала рядом, прижавшись всем телом. По тому, как они завтракали вместе. Как она выходила из душа, убирая с лица мокрые пряди волос. Он скучал по ней. И ни на секунду не пожалел о своем решении вернуть ее. Кроме этой невероятной девушки, ему не был нужен никто другой. — Я согласилась. На секунду он даже не поверил своим ушам. Согласилась? Неужели? — Спасибо. Коннор сказал это тихо, но с таким чувством, что Линдси покраснела до корней волос — ей моментально стало стыдно за глупую выходку с нейтральным тоном. Мужчина сделал шаг вперед, девушка встала ему навстречу, и они даже не поняли, кто первым обнял другого. Он обнимал ее бережно и нежно, обещая любить и оберегать всю свою жизнь, а она прижималась к нему, теряя голову от простого прикосновения. — Ничего себе, — наконец нарушила молчание Линдси, ошеломленно глядя на него. Коннор улыбнулся. У него тоже кружилась голова. Но еще не время. Он не просто желал эту женщину. Он хотел, чтобы между ними не стояли недоговоренность, ошибки и вина. Чтобы сейчас сдержаться и не начать целовать ее, пришлось собрать всю свою силу воли. Но с каждой секундой было все труднее… — Лин, прости, — произнес Коннор, разжимая руки. — Я понимаю… А может… может заедешь сегодня вечером ко мне? Выпьем за успех новой должности?.. — Ты так во мне уверена? В моей сдержанности? — с мягкой улыбкой спросил Коннор. — А может, я не хочу, чтобы ты сдерживался? — отчаянно выпалила девушка и снова покраснела. — Милая, я должен. Ты знаешь, почему. — Коннор, я давно не обижаюсь на тебя. И я очень соскучилась… — Знаю, родная. Я тоже ужасно скучаю. Но дело не только в этом. Ты удивительно добрый и светлый человек, и не можешь долго таить обиду. Я надеялся, что ты меня простишь. Дело в том, что я сам не могу простить себя. Да, снова. Понимаю, что тебе это уже надоело. Но я не могу… — Я понимаю, — совершенно серьезно сказала Линдси. — Только не подскажешь, от кого я слышала слова о невозможности воспользоваться моей беспомощностью? — Но согласись, Сергей был виноват перед Лилией намного меньше, чем Коннор перед Линдси… — А по-моему, они оба не виноваты. Да и я не настолько безгрешна, как ты думаешь. — Прости?.. — Коннор, я рассказывала тебе, что у меня были отношения после твоей гибели в Архангельске. Но я сейчас даже не об этом. Да, мне было очень больно, когда ты сказал, что мы не можем быть вместе. Но это меня не оправдывает. Я наговорила тебе много обидных слов. Но ты ни разу не упрекнул меня… Наоборот, благородно взял вину на себя. И как я должна себя чувствовать? — Линдси, милая, ты ни в чем не виновата! Я причинил тебе боль, ничего не объяснил, скрыл то, что считал страшной правдой. Я заслуживал намного более эмоциональных слов. А после того поцелуя в твоем кабинете, я был готов к пощечине… И я ее более чем заслужил. — Не говори глупости, — нахмурилась девушка и внезапно посерьезнела. — Могу я задать тебе вопрос? Но он будет личным и болезненным. — Конечно. Спрашивай. — Ты помнишь дело о мутировавших блохах, которые убивали людей? — Да, разумеется, — ответил мужчина, еще не поняв, к чему она клонит. — Тогда мы потеряли двоих. Кэнвуда и Рассел. Да и в других расследованиях были потери. Когда вы с Наташей ездили исследовать феномен в пещерах Анасази, например. Ты всегда брал на себя ответственность за эти трагедии, хотя в первом случае Питер был виноват не меньше, а то и больше… — Линдси, я руководитель. И любая ошибка моего подчиненного, будь то неверно написанное слово в отчете или гибель члена команды — это моя ответственность. — Я понимаю. Хотя, скажу тебе честно, так считают далеко не все. Но я не об этом. Ты смог пережить это. И двигаться дальше, жить дальше. Хотя смерть человека — гораздо серьезнее, чем наша размолвка. Что тебе помогло? — Наверное, время, — задумчиво отозвался Коннор, беря ее руку в свои. — И большая загруженность делами, работой. Тогда некогда думать, нужно делать… — Ну, в работе у тебя недостатка не будет, ты снова кейс-менеджер, — мягко улыбнулась Линдси. — А время… Сколько мне нужно подождать, чтобы тебе стало легче и ты перестал казнить себя? — Милая, сейчас все иначе. Когда я вижу тебя, смотрю в твои глаза, я всегда вспоминаю, сколько причинил тебе боли, сколько раз подвергал тебя опасности. И это сложно пережить… — Так может, лучше расстаться окончательно? — серьезно, без тени улыбки спросила девушка. — Чтобы я не напоминала тебе об этом? — Линдси… — Подожди, дай мне сказать. Коннор, я верю, что ты любишь меня. Сейчас любишь. Но, оставаясь с тобой, я хочу быть уверена. Нет, не в том, что когда-нибудь ты не захочешь уйти, что тебе не надоест. Это нормально, это жизнь. Я хочу быть уверена в том, что через некоторое время ты не решишь, что чувство вины сильнее любви, и снова не расстанешься со мной, чтобы уберечь и защитить. От самого себя. Что не решишь, что мне нужен кто-то другой, лучше, чем ты. Если такие шансы есть, давай просто не будем ничего начинать. Будем работать и дружить, как раньше. Но не будем пытаться построить что-то большее. Линдси опустила глаза и попыталась отнять руку. Она высказала то, что лежало тяжким грузом на ее душе, свой самый большой страх. И если сейчас Коннор ухватится за эту возможность, уступит своему страху, своему чувству вины… Значит, им действительно не стоит что-то начинать, чтобы потом не пытаться снова склеить душу, разлетевшуюся на осколки. Коннор внимательно смотрел на смутившуюся девушку. Он понимал, что сейчас ему предстоит сделать самый сложный выбор. Принять ее, такую, какая она есть, со всеми достоинствами и недостатками, и быть честным, не пытаться принимать решения вместо нее, а делать это вместе, как бы ни было сложно. Или же уступить и отступить, остаться другом и посторонним наблюдателем, и быть готовым к тому, что однажды кто-то другой проявит смелость и сделает ее счастливой. Коннор вздохнул. Разве он уже не делал этот выбор? Он снова опустился на колени перед любимой женщиной, сжал ее руку, которую так и не отпустил, и глухо проговорил: — Линдси, возможно, расставание было бы более правильным выбором, если я больше не хочу делать тебе больно. Но для меня это невозможно. Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты была со мной. Обещаю, что не стану принимать за тебя решения, что никогда не попытаюсь скрыть от тебя что-то важное, что не буду делать выбор, основываясь только на своих знаниях и чувствах. Я всегда скажу тебе правду, какой бы жестокой и мрачной она не была, и приму любое твое желание. Обещаю, что решения, касающиеся нас двоих, мы будем принимать вместе, и что я обязательно услышу и приму все твои аргументы. Только прошу, дай мне немного времени. И, если ты все еще захочешь этого, мы будем вместе. Мужчина поцеловал ее руку и тихо спросил: — Ты считаешь, что я эгоист? — Ты же знаешь, что нет, Коннор. Только, пожалуйста, встань. Ты не должен стоять на коленях. Не передо мной. — Только перед тобой, — вскинул голову мужчина и посмотрел прямо в глаза девушке. Не отводя взгляд, она потянула его за руки, вынуждая подняться, и произнесла: — Коннор, я люблю тебя. И буду с тобой до тех пор, пока буду тебе нужна. Я обещаю стоять за тобой, чтобы ты не думал, как можно меня защитить. Обещаю выслушать и понять тебя. И быть всегда откровенной с тобой. Я дала тебе шанс и обещаю дать время. Но только не проси меня отойти и ждать. Даже так я хочу быть рядом с тобой. Линдси медленно и очень осторожно коснулась его губ своими. Коннор обнял ее и стал целовать, так нежно и трепетно, что девушке стало неловко. Но поцелуй продолжался, и оба они забыли обо всем, кроме данных только что обещаний. — Теперь поговорим о делах? — усмехнулся Коннор, когда головокружение немного улеглось. — Да, конечно. Теперь я твой постоянный помощник. Есть что-то, что мне нужно знать? — отозвалась девушка, тоже улыбаясь. — Да. Я хотел бы, чтобы ты была не только аналитиком, но и командным психологом. Антон теперь не будет выезжать в командировки, а других хороших психологов я не знаю. Как думаешь, справишься? — Постараюсь, — кивнула Линдси. — Я часто помогала Антону. Но, боюсь, помощь мне все же потребуется. — Я попрошу Антона обучить тебя, — серьезно пообещал Коннор. — Еще я хотел бы, чтобы ты изучила работу кейс-менеджера, и могла заменить меня. — Изучу. В теории. Не хотелось бы применять ее на практике. У меня есть руководитель, и другого я не хочу. — Кто знает, что нас ждет, милая, — вздохнул Коннор, отстраняясь. — Субординация? — Субординация, — кивнул мужчина. — Хотя мы и так уже нарушили все, что могли. Никогда бы не подумал, что буду объясняться с тобой в своем кабинете… — Это точно…

***

Еще несколько недель прошли незаметно. Антон согласился помочь, и под его руководством Линдси осваивала все тонкости работы психолога. Несмотря на очевидную сложность, давалось обучение легко, и даже нравилось. Гораздо сложнее было с правилами и инструкциями для руководителей. Витиеватые, не всегда понятные фразы, допускающие возможность нескольких толкований, никак не желали откладываться в памяти. Коннор помогал как мог, но для того, чтобы занять экспериментальную должность, нужно было доказать знание теории. Это был давно утвержденный порядок, и Линдси оставалось только учить чуть ли не наизусть, вспоминая обучение в университете, где некоторые дисциплины приходилось сдавать именно так (и забывать выученное через час после экзамена!). С Коннором они встречались, общались, но дальше поцелуев не заходили. Хотя были заметны явные изменения — он стал более откровенным и эмоциональным в общении с ней, чаще шутил, и заново учился прикосновениям, когда легкое касание пальцев заставляло сердце биться быстрее. Линдси все же выдержала экзамен. Не сказать, что с блеском, но вполне достойно. Попечители согласились с испытательным сроком длиной в полгода. Если данная должность окажется полезной, то ее введут во все выездные группы. Но пока что строить планы было рано. Нужно было интересное, необычное дело, где бы способности Линдси раскрывались со всех сторон. А пока что они сидели в Чикаго, занимаясь теорией и надоевшими бумагами. Наконец после долгого перерыва Антон вызвал к себе Коннора, а тот, едва выйдя из кабинета оперативного директора, набрал номер Линдси. — Ты не занята? — С удовольствием отвлекусь, — улыбнулась девушка, с тоской глядя на гору документов, лежащих на столе. — Думаю, у меня есть, чем поднять тебе настроение. Для нас есть задание. Я только что от Антона. — Наконец то! Что за феномен? И куда мы поедем? — Может, пригласишь меня на кофе? Я как раз хотел тебе рассказать. — Конечно! Жду тебя. Девушка собрала рассыпавшиеся бумаги. Если они едут в командировку, то эту сводку можно будет отдать штабному аналитику. Пусть сводит все сведения в логичную гипотезу, а потом доказывает ее правильность Питерсу, одному из кейс-менеджеров. А тот зануда еще похлеще Коннора! Дойл, войдя, обнял девушку и поднес ее руку к губам. Она уже даже не сопротивлялась, понимая, что бесполезно. — Нас ждет что-то интересное? — улыбнулась Линдси, не спеша освобождаться из обнимающих ее рук. — Судя по начальным сведениями, да. По крайней мере, необычное, — ответил Коннор, погладив девушку по щеке. — Рассказывай. Линдси достала чашки и налила кофе. Повернувшись, она увидела, что Коннор задумчиво смотрит на ее стол. — Что-то случилось? — Можно спросить? Почему вот это место у тебя всегда свободно? — мужчина показал на небольшой пятачок между двумя сувенирами сбоку от монитора. — Даже если стол полностью занят, оно всегда свободно. Девушка покраснела. — Оно… было занято. И, надеюсь, еще будет. Если я помирюсь с Питером. Коннор еще секунду смотрел на ее стол и вдруг вздрогнул от пронзившего воспоминания. — Фотография? Где мы с тобой на корабле? Лин кивнула, отворачиваясь. А мужчина одним движением снова обнял ее и прижал спиной к своей груди. — Прости. Прости, пожалуйста. Хочешь, я верну ее тебе? — А она еще у тебя? — Да. Я забрал ее случайно, просто забыл, что она у меня в руке. И не решился вернуться, когда понял. Да и не захотел. Ведь у меня оставалось что-то из самого счастливого времени. Фото, где ты улыбаешься и обнимаешь меня. Я так долго считал, что это останется только на фото и уже никогда не произойдет в жизни… А ты что, подумала… — Да… Я поверила тебе. Что наши отношения ты считаешь ошибкой. И поняла, что забрал ты ее случайно. А потом… выбросил, чтобы не напоминала… Девушка покраснела. А Коннор, вздохнув, пообещал: — Я завтра верну. — Не нужно. Пусть будет у тебя. Почему-то мне кажется, если бы фото было уничтожено, ты бы тоже сейчас здесь не стоял… Коннор хотел съехидничать что-то вроде «И в кого ты такая понимающая уродилась?», но задохнулся от нежности, увидев ее взгляд. Вся любовь мира отразилась в ее глазах, и окутала мужчину теплом и лаской. Он снова коснулся губами ее руки. Для него именно это действие служило выражением любви. Того самого искреннего, глубокого чувства, которое он испытывал впервые, и которое наполняло его жизнь смыслом. Линдси было уютно, тепло и безопасно в любимых объятиях. Но вскоре Коннор убрал руки и улыбнулся: — Ну что, поговорим о деле? — Да, конечно. И почему мы с тобой любой разговор начинаем с личных тем… — Наверное, потому, что хотим убедиться, что можно. Обсуждать мелочи, говорить о чувствах, проявлять эмоции… — И снова верить, — согласилась девушка, — ведь без веры не будет доверия. Мужчина взял протянутую чашку и сел к столу, возвращаясь мыслями к работе. Если бы не эта экспериментальная должность, на это дело он никогда бы не заявил в команду старшего аналитика Линдси Доннер. Как она, интересно, будет проводить опросы, если у нее не будет возможности поговорить с людьми? А ему еще нужно взять минимум двух женщин… Ну почему это расследование досталось именно ему? И именно сейчас? За что, а? Коннор тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли. И открыл папку с материалами. — Слушай. В заповедных лесах штата Огайо есть поселение так называемых Свидетелей Очищения. Небольшая деревенька, примерно пятьдесят жителей, не считая детей. Ведут крайне замкнутый образ жизни, в принципе, с внешним миром общается только староста, раз в месяц посещая близлежащий поселок. Забирает заказы, покупает патроны и оружие, иногда лекарства. Привозит плетеные коврики и деревянные фигурки, изделия из стекла, а также шкуры. Устав общины суровый и крайне патриархальный, женщины находятся в строго подчиненном положении, сначала находясь под опекой отца, а потом мужа. В общем, что-то вроде секты ревнителей традиций. — И зачем мы им понадобились? — удивленно спросила Линдси. — Вот тут начинаются вопросы и неясности. Раз в месяц в общине проводится некий Обряд Очищения. В чем он заключается, неизвестно, староста такие подробности не озвучивал. И вот уже третий месяц они не могут его провести. Нас попросили как можно деликатнее разобраться и помочь. Кто-то из Совета попечителей явно благоволит к такому самобытному оплоту традиций. А теперь плохие новости. Придется обойтись без мобильной лаборатории. Община расположена в глубине леса, фургоны туда просто не пройдут, а туда и обратно по лесу расстояние минимум в 10 километров в день мы тоже не преодолеем. Палатки, минилаборатория, наблюдательный пункт. Вот тот минимум, который мы сможем там установить. Добираться от ближайшего поселка будем пешком, как я уже упоминал, примерно 10 километров по лесу. Выйдем на поляну недалеко от деревни — запустим сигнальную ракету, на вертолете подвезут аппаратуру. Он там не сядет, так что все сами, помочь будет некому. — Кошмар, — передернулась Линдси. — Пока что у меня два вопроса. Что мы будем есть? И каким образом добираться до поляны? По компасу? — Нет, милая. Нам обещали указатели на деревьях. Старосте они не нужны, но для нас нарисует. Я еще надеюсь на то, что Питер не забыл скаутское прошлое. Извини, но он будет очень полезен в расследовании. А еды возьмем немного, нас будут кормить члены общины, хотя там явно самая простая пища. — Не извиняйся насчет Питера, мы справимся. А ему будет полезно немного отдохнуть от Мэтта. Это вся информация? — Нет. Самую неприятную новость я еще не озвучил… — А есть еще хуже? — усмехнулась Линдси. — Думаю, да. Я уже упоминал, что устав общины суров и основан на патриархальных традициях. А это значит, что вести любые разговоры будут только мужчины только с мужчинами. Посторонние женщины на территорию не допускаются. — Что?! — Линдси, милая, я понимаю. Но это требование, основанное на их уставе, нам придется соблюдать. Прости, но они всех женщин, живущих иначе, считают уже не совсем людьми… — Коннор, не оправдывай их, — девушка покраснела от негодования. — Традиции они чтят… Да просто боятся, что женщины, если им разрешить жить, быстро покажут, что они сильнее, умнее и лучше мужчин! — Не злись. Никто не лучше и не хуже, мы все равны. Просто есть что-то, что лучше удается тому или иному полу. И использование сильных сторон друг друга — это нормально. — Спасибо, Коннор, — на душе у Линдси стало легче, он действительно ее понимал. — Просто противно осознавать, что остались еще такие «традиции». — К сожалению, не только в этой общине, — заметил мужчина. — Но исправить мы ничего не можем, нас не для этого туда приглашают. — Я понимаю. Помнишь, Влад упоминал народную мудрость «В чужой монастырь со своим уставом не ходят»? Не волнуйся, я не буду читать им мораль. Просто будем делать свою работу. Кого кроме меня и Питера ты еще возьмешь? — Сандру. И Антон просил за новую сотрудницу, Мию Стоун. — О, я знаю ее, мы уже сотрудничали, в команде Мэтта. У нее есть небольшие способности. Мне кажется, это будет интересно. А зачем химик? — Думаю, она будет нам полезна. Я забыл упомянуть, что обряд проводится в определенном помещении и связан с благовониями и зеркалами. — Зеркалами? — напряженно повторила девушка. — Да. Что-то не так? — Нет… Нет, ничего. Все нормально, — ответила Линдси, отводя взгляд. Коннор не решился настаивать, видя упрямую морщинку на лбу, но пообещал себе расспросить любимую, когда она отвлечется и немного расслабится. — Что мы сейчас будем делать? — сменила тему все еще бледная Линдси. — Я пойду договариваться о вертолете и переносной лаборатории. А ты сделай заявку на людей и аппаратуру. И подготовь вопросы, которые можно задать в том городишке, где появляется староста общины. Вдруг узнаем что-нибудь заслуживающее внимание. — Хорошо, так и поступим.

***

Следующим утром стало известно о проблемах с авиасообщением, и в крошечный городок в штате Огайо пришлось ехать на машине. Коннор злился и беззвучно ругался на потерю времени, да так, что его собственный внутренний голос притих, и, видимо, запоминал на будущее особенно витиеватые обороты. Хорошо еще, что выехали они рано, еще не было и шести утра. Но на месте они будут после полудня. Еще два-три часа уйдет на то, чтобы найти и расспросить людей, которые что-то знают об общине. А вот потом… Коннор Дойл понимал, что неподготовленные люди, да еще с рюкзаками, будут идти 10 километров по лесу минимум четыре часа, а то и больше. При большой удаче на поляну возле деревеньки, где можно будет расположить импровизированный штаб, они дойдут к семи вечера и измотанные донельзя. А еще принимать вещи, ставить палатки, собирать аппаратуру и так далее и тому подобное… В общем, во время дороги четверо из пятерых находящихся в машине сотрудников вели себя тихо и даже переговаривались редко и шепотом, чтобы еще больше не раздражать руководителя. Хорошо еще, что сидящий за рулем Питер на трассах держал верхнюю границу разрешенной скорости, пытаясь выиграть хоть немного времени. Через три часа его сменила Миа, избравшая ту же тактику. Коннор всю дорогу просидел за спиной водителя и делал вид, что изучает материалы дела. С ним никто не заговаривал, только сидящая рядом Линдси осторожно сжала его руку и с удовольствием поняла, что мужчине это приятно. Он не отнял ладонь, только расположил их руки так, чтобы они не были видны никому из остальных, и переплел свои пальцы с ее. Это был жест поддержки и принятия, одинаково ценный для обоих. Питер и Миа отлично сработали и выиграли для команды целый час, таким образом, в Кент, штат Огайо, они прибыли в 11 часов. Там тоже повезло, и они довольно быстро нашли магазин, хозяин которого и обратился в управление по просьбе старосты. Но и он ничего не смог добавить к уже известным сведениям. Но время на разговор потерянным не было, мистер Дэксон обещал присмотреть за их машиной и вызвал своего сына-подростка, которого попросил проводить сотрудников управления к опушке леса и показать первый указатель. По пути Линдси шла рядом с пареньком и старалась расспросить и его, но даже подрастающее поколение не интересовалось странными людьми, живущими далеко в лесу. Ну живут и живут, не мешают и не заботят. А над сложностями патриархальных устоев дети не размышляет. Доведя команду до опушки и показав первую метку на приметном стволе, мальчик отправился обратно в город, а Коннор внимательно посмотрел на своих сотрудников. Он хотел сказать что-нибудь поднимающее моральный дух, но промолчал. Каждый из них знал, что им предстоит, и не собирался подводить остальных. Кейс-менеджер незаметно улыбнулся и первым направился вглубь леса, следуя криво нарисованной стрелочке, похожей на знак «>». Понимая, что до ночи еще нужно будет полностью обустроиться на месте, Коннор неосознанно увеличивал и ускорял темп движения. Он почти не оглядывался, зная, что его обязательно окликнут, если понадобится. Рюкзак начинал оттягивать плечи, нестерпимо хотелось пить, но мужчина упрямо шагал вперед, желая как можно быстрее преодолеть необходимое расстояние. Вдруг сзади раздался треск и тихий вскрик. Мужчина резко обернулся. В паре метров от него, опираясь одной рукой на ближайшее дерево, стояла побледневшая от боли Линдси, держась за щиколотку. Через секунду Коннор уже был рядом. Он помог ей снять рюкзак и осторожно усадил прямо на землю, а сам опустился на колени рядом с девушкой. — Дай я посмотрю. — Коннор, все в порядке, сейчас пройдет… Он посмотрел ей прямо в глаза и тихо, но непреклонно повторил: — Линдси. Дай. Мне. Посмотреть. Девушка, смирившись, кивнула, досадуя, что не сдержала вскрик, и принялась развязывать шнурок, но мужчина отстранил ее руки, и сам снял ботинок и носок. Нога не была красной и опухшей, выглядела совершенно нормально, но он все же провел пальцами по коже, слегка надавливая. — Больно? — Нет, совсем нет. — Отлично. Перелома и растяжения нет, видимо, ты просто неудачно шагнула. Линдси улыбнулась, глядя, как изменяется выражение глаз Коннора — только сейчас он понял, что впервые после расставания прикасается не к ее рукам или лицу. Сердце сбилось с ритма, но он заставил себя спокойно помочь ей обуться и поднялся на ноги. — Идем дальше? — Коннор, а может, все-таки, привал? — взмолился Питер. Он пытался отдышаться, согнувшись и уперевшись ладонями в колени. И Сандра и Миа давно сидели на земле, давая отдых плечам и спинам, а сброшенные рюкзаки лежали рядом. Коннор осознал, что в ближайшие минут 15 никто не сдвинется с места, и махнул рукой. — Уговорили. Отдыхаем. 20 минут, не больше. — Спасибо. Но мужчина уже не слышал благодарности. Он сел возле Линдси, оперевшись спиной о ствол дерева, и притянул девушку к себе, позволив ей сесть удобнее. Она улыбнулась, чуть подвинулась и положила голову на его плечо, устало закрыв глаза. Коннор, стараясь не мешать, отстегнул флягу с водой и вложил ее в руку девушки. Она благодарно потерлась щекой о его форменный жилет и сделала несколько глотков, не открывая глаз. Внезапно на ее лицо упала густая тень и, подняв потяжелевшие веки, она увидела стоящего рядом Питера. Он присел рядом и сокрушенно сказал: — Лин, прости меня. Я только после исчезновения Элсингера понял, что он пытался нас поссорить. И Мэтта он настраивал против меня. Да и тебя тоже. Только не знаю, зачем ему это было нужно. Черт, я совсем не умею извиняться… Лин, ну ты же не обижаешься? — Ну как я могу долго на тебя сердиться, — хихикнула Линдси, ласково взъерошив другу волосы. — Вот спасибо, — просиял воспрянувший духом Эксон. — А телефон я правда не слышал. Ну тогда, в ту ночь… Я… занят был. Ну, личными вопросами. Простишь? И ты, Коннор? — Да ладно, все нормально, — все еще улыбаясь, отозвалась Линдси, чувствуя, что ее любимый человек сильнее прижал ее к себе. — Личными, говоришь? Поделишься? По старой дружбе? — Любопытство — не порок, да? — засмеялся Питер. — Не дождешься. Проси что-нибудь другое. — Фотография, — подал голос Коннор, — та, где мы на корабле, помнишь? Найди ее и напечатай. И Линдси подумает, прощать тебя или нет. Эксон поднял большой палец и поспешил отойти к двум другим девушкам, чтобы вернувшийся друг и руководитель не придумал еще какое-нибудь задание, посложнее. Линдси подняла голову и пытливо посмотрела в глаза Коннора. — Зачем? — Я же вижу, для тебя это важно. А так как я тебе не верну ту фотографию, пусть Пит сделает еще одну. А я обещаю подарить тебе рамку для нее. — Ты можешь подарить мне кое-что более ценное, — слегка покраснела девушка под обжигающим взглядом любимого. — Обязательно, — серьезно сказал он. — Но после этого расследования. Сейчас мы еще долго не сможем остаться вдвоем. Мужчина поцеловал в лоб прижавшуюся к нему девушку и отдал приказ двигаться дальше. Еще через два часа группа добралась до места — небольшой открытой полянки на берегу весело журчащей речки, на некотором расстоянии от деревеньки. Ближе поселиться было негде, а на то, чтобы чужаки жили в общине, обитатели не соглашались. — Отдыхаем, — устало скомандовал Коннор. — По крайней мере, до появления вертолета с нашим оборудованием. Трое из четырех упали прямо там, где стояли. Миа повернула голову к лежащему недалеко Питеру и драматическим шепотом, слышным, кажется, даже в городке, из которого они пришли, поинтересовалась: — И это самый лучший и самый заботливый кейс-менеджер? Что же тогда со своей командой делают другие? Пытают? — Ага, — отозвалась через голову Эксона Сандра Майлз. — Ты еще подожди, начнется непосредственно работа, тебе и пытки раем покажутся. Линдси улыбнулась, услышав столь эмоциональный обмен мнениями, и подошла к стоящему неподалеку Коннору. Он повернулся к девушке и ласково сказал: — Отдохни, пока есть немного времени. Я уже дал сигнал, что мы на месте. Скоро нам привезут все необходимое. — А ты? Тебе тоже нужно отдохнуть. — Чуть позже. Через 20 минут нужно запустить сигнальную ракету, она даст возможность более точного сброса. — Вот и отдохни хотя бы 20 минут, — сказала девушка и потянула его в тень от дерева. Они сели рядом, вытянув уставшие ноги. Линдси хотелось прилечь, но она понимала, что может уснуть, а потом будет чувствовать себя разбитой и больной. Коннор же сидел, давая телу отдых, но разглядывал поляну, размышляя, где и как разместить всё, что им будет необходимо. Он видел, что сидящая рядом девушка с трудом держит глаза открытыми и решил немного ей помочь. Он встал, подошел к речке и погрузил ладони в воду. Она была чистой, очень холодной, и отлично освежала. Мужчина умылся, ощущая, как тает усталое оцепенение, набрал воды в пригоршню и принес Линдси. — Умойся, тебе станет легче и не будет так хотеться спать. Она благодарно улыбнулась и коснулась воды. — Ох, холодная! Умывшись, девушка взяла Коннора за руки и поднесла их к лицу. — Зачем? Ты мог просто меня позвать, я бы подошла. Не нужно было терпеть такой холод. — А может, мне приятно тебе помочь? Чтобы ты никуда не ходила, но немного встряхнулась. — Спасибо, у тебя отлично получилось, — искренне проговорила Линдси. Коннор улыбнулся и посмотрел на часы. — Пора. Я сейчас. Он вышел в центр поляны и выстрелил вверх из сигнального пистолета. Яркая алая клякса расцвела в закатном небе, спустя четверть минуты ее сменила оранжевая, а затем снова алая. И через несколько минут люди услышали гул вертящихся лопастей. Стрекозиная тушка зависла над поляной, заставив Коннора и Линдси вздрогнуть и переглянуться — моментально вспомнилось произошедшее в другой летающей машине, навсегда похороненной во льдах южного полюса. Дойл непроизвольно сжал правой рукой левую, там, где в виде неправильного шрама на всю жизнь осталось напоминание о части его жизни и о его друге. Девушка осторожно коснулась плеча мужчины, и наваждение схлынуло. Он снова был руководителем и был готов ко всему. Только если рядом будет она. Из рампы выполз большой ящик, перевалился, закачался на тросе и медленно пополз вниз. Коннор и Питер подхватили его у земли и выровняли, а наверх уже вскарабкалась самая маленькая и легкая Миа, чтобы отцепить трос. Таким образом, были приняты еще четыре ящика, и вертолет, покачавшись на прощание, с тихим гулом ушел обратно. Команда с ужасом и тоской смотрела на пять ящиков высотой почти в человеческий рост. — Итак, нам нужно еще немного поработать, — начал Коннор. — Впервые за сегодняшний день, — прошептал Питер на ухо Линдси и девушка улыбнулась. — Нам должны были передать три прожектора, их повесим здесь, здесь и здесь, — показал Дойл уже просчитанные места. — В перекрестке лучей ставим рабочие тенты, без перегородок, чтобы не терять время. Палатку для отдыха ставим вот там, в стороне. Надеюсь, никто не хочет спать со светом? Вот и хорошо. Сейчас сделаем это, а потом кто-то один займется ужином и обустройством палатки для сна, а остальные — заполнением рабочего пространства. Вопросы есть? Нет? Тогда приступаем. Крышки были сняты и работа закипела. Да, действительно, в одном из ящиков лежало именно то, что должно было понадобиться в первую очередь. Вскоре посреди полянки вырос многоугольник рабочей зоны, а чуть в стороне, ближе к речке и кострищу, оставили место для второй палатки. Тренога, набор котелков и мешок углей были встречены смехом и аплодисментами. Наконец Сандра вытащила туго свернутый цилиндр. — Коннор, смотри. Кажется, на складе что-то напутали. Палатка четырехместная. А нас пятеро. — А вторая? Может, там есть еще? Одноместная или двухместная? — Нет. Придется помещаться в одной. Хорошо, что мы все довольно стройные, — усмехнулась химик. Коннор раздосадовано всплеснул руками, но сделать ничего не мог. Кажется, им предстоит веселое время — постоянный тесный контакт. Ад для интроверта… Чуть позже, собрав кухонные принадлежности и еще несколько свертков, в палатку для сна ушла Миа. Она сказала, что часто ходила в походы и умеет готовить на костре, и вызвалась заведовать продуктовыми запасами. Никто не возражал. Внутри рабочего пространства оборудовали конференц-зал, наблюдательную и лабораторию. С этим справлялись Линдси, Питер и Сандра. А Коннор ушел в деревню, решив сообщить об их прибытии и заодно осмотреться. Вернулся он поздно, неся плетеную торбу с какими-то продуктами. На заинтересованный взгляд Линдси ответил, что ничего интересного не узнал, а подробнее расскажет завтра, когда все немного отдохнут и будут способны слушать. Сотрудники наскоро поели и продолжили работу, радуясь, что есть прожекторы, освещающие тенты и пространство вокруг. Вскоре аппаратура была установлена и подключена, легкая мебель расставлена, реактивы пронумерованы. И все пятеро просто валились с ног. Уже поздним вечером Коннор отправил измотанных сотрудников на отдых во вторую палатку. В нее он не заглядывал, понадеявшись, что уж место для сна организуют и без его контроля. Хотя четырехместная палатка на пятерых — это что-то… Сам же решил еще раз перепроверить все, что было сделано днем. В отсеке для наблюдений мониторы стояли надежно и были подсоединены правильно, в импровизированном конференц-зале чуть криво висел демонстрационный экран, и мужчина его поправил. В крошечной лаборатории, как всегда, был идеальный порядок. Коннор даже улыбнулся, вспомнив, как Сандра гоняла помогающего ей Эксона, который, что удивительно, не спорил и даже пытался следовать ее распоряжениям. Забавное зрелище… Руководитель присел на шаткий стул в наблюдательной. Он устал не меньше других, но должен был убедиться, что завтра ничего не нужно будет исправлять и переделывать в срочном порядке, а сразу начинать работать. Только как начинать, если на них только косятся и игнорируют, а худо-бедно общаться согласен только староста, да и то скорее не по доброй воле, а от безвыходности. Самое досадное, что талант Линдси разговорить собеседника, заставить его вспомнить даже самые незначительные мелочи, был здесь бесполезен. С ней просто не станут разговаривать. Эти… обитатели деревушки (Коннор так и не смог подобрать цензурное определение) не признавали, что женщина может быть умна, талантлива, образована и так далее. По их вескому мнению, женщина должна была обслуживать мужа, воспитывать детей и, самое главное, молчать. Средневековье какое-то, честное слово… Коннор попытался представить себе Линдси, в длинной юбке и надвинутом на глаза платке, молча соглашающуюся со всеми его словами, и качающую на руках их ребенка. Фантазия не справилась, и, испуганно пискнув, забилась в самый дальний уголок сознания, наотрез отказываясь выходить и витиевато ругаясь на хозяина, попробовавшего представить этакую жуть. Ладно, это все лирика, но надо решить, что делать. Снимать интервью скрытой камерой, а потом пусть Линдси их изучает и анализирует? Неэффективно, но, видимо, придется. Она, конечно, будет в ярости, но тут он не имеет никакой возможности повлиять на ситуацию. Да и материал для анализов Сандры придется собирать Эксону… Если Майлз, конечно, согласится доверить свои колбочки и баночки постороннему человеку. Да уж, не было печали… Коннор потянулся, разминая уставшее тело, и тоже решил поспать. Завтра ему понадобятся силы и изрядная доля самообладания. А для этого нужно хоть немного отдохнуть. Мужчина бросил мимолетный взгляд на кострище и приготовленную воду — хорошо, что с ними Миа, иначе жители мегаполиса точно умерли бы от голода в лесу — и, пригнувшись, быстро проскользнул во вторую палатку, пытаясь не потревожить спящих подчиненных. Он застегнул полог и, оглядев палатку, едва не выругался словечками из запаса Андрея, сотрудника лаборатории сновидений в центре полковника Панова (а тот нецензурными словами не ругался, он ими разговаривал). Дойл, конечно, и так знал, что пять человек в палатке на четверых — это экстремально, но что придется спать вот так… Видимо, те, кто собирал для них вещи, решили, что если подстилка в палатке толстая и теплая, то спальные мешки им не нужны, и решили положить одеяла. Так еще и сотрудники легли в просто отличном порядке… Хотя, признал мужчина, других вариантов практически не было. С одного краю спал Питер, сейчас лежащий на спине и громко сопевший. Рядом с ним лежала Сандра, потом Миа, закутавшаяся в одеяло, как гусеница в листик, и Линдси. А возле Линдси, у другой матерчатой стены, было заботливо оставлено свободное место и положено еще одно одеяло для самого Коннора. Он покраснел, и мысленно порадовался тому, что все спят, иначе залившая его лицо краска была бы заметна и в свете тусклого фонарика, закрепленного под верхом и служившего ночником. Провести несколько часов, лежа рядом с Линдси, и не имея возможности даже прикоснуться к ней… Нет, Коннор не думал даже о поцелуях, не говоря уж о чем-то большем, но не обнять, чувствуя тепло ее тела рядом — можно ли придумать пытку более изощренную, чем эта? Мелькнула малодушная мысль о том, что можно было бы переночевать во второй палатке, но Дойл ее отбросил — там не было подложки, одного одеяла будет мало, а если он проведет ночь сидя, то завтра не сможет разогнуться и повернуть голову. Коннор осторожно пробрался на свое место, лег, и стал в свете фонарика изучать лицо лежащей рядом девушки. Она лежала на спине, чуть повернув голову вправо, темные тени под глазами говорили об усталости, а сведенные к переносице брови — о недовольстве собой. Коннор почувствовал, как сжалось сердце. Он так хорошо ее знал… Каждое движение, каждую гримасу, каждый взгляд… И так скучал… Линдси вздохнула во сне, чуть пошевелившись, и Коннор сжал зубы. Где найти резервы самоконтроля? Как сдержаться? Внезапно перед его глазами встало смущенное лицо девушки, а в ушах прозвучал голос: «Я не хочу, чтобы ты сдерживался». Этого оказалось достаточно. Умом понимая, что, возможно, снова совершает ошибку, он потянулся и бережно обнял ее. Девушка снова вздохнула и открыла глаза. Коннор замер, готовый ко всему. Секунду она всматривалась в его глаза в тусклом свете импровизированного ночника, а потом… потом придвинулась ближе, положила голову на его плечо и снова закрыла глаза, оставив мужчину гадать — правда ли она его мимолетно поцеловала, или с ним так шутит уставшее за этот безумный день сознание? Коннор, уверенный, что уснуть не сможет ни при каких условиях, закрыл глаза, и провалился в сон раньше, чем успел произнести имя своей любимой.

***

Следующим утром первой проснулась Миа. Она выпуталась из одеяла, села, посмотрела по сторонам и, не сдержавшись, широко улыбнулась. Слева спали Питер и Сандра. Оба лежали на боку, причем Пит по-хозяйски обнимал девушку за талию, а она использовала вместо подушки руку мужчины. Миа давно подозревала, что между этими двумя что-то есть, а вчера окончательно в этом уверилась. С такой готовностью Питер не исполнял даже прямые распоряжения Коннора, а Сандра, всегда очень аккуратная и педантичная, молча смирялась с бурлящей энергией Эксона и связанными с ней промашками. А справа… Миа бросила туда один короткий взгляд, и, смутившись, отвела глаза. Она много слышала о Конноре Дойле и об отношении Линдси к своему кейс-менеджеру. Видела счастье Лин после возвращения. Знала о размолвке, после которой коллега была похожа скорее на механическую куклу, чем на живого человека. Видела взаимные чувства обоих, отдаться которым не позволяли стоящие между людьми тени прошлых и настоящих ошибок. А сейчас… Голова Линдси лежала на груди Коннора, пальцы их рук были переплетены, и у обоих на лицах было написано такое счастье, что посторонний свидетель, каковым Миа и являлась, чувствовал неловкость, как будто видел что-то очень личное. Девушка решительно тряхнула головой и тихонько выбралась из палатки. Она была наслышана, насколько Коннор требовательный руководитель, и решила приготовить завтрак, чтобы не пришлось работать целый день только на кофеине. Довольно скоро к ней присоединились Сандра и Питер, рьяно бросившиеся помогать, чтобы не так смущаться. Оставшиеся же в палатке люди проснулись одновременно. Линдси чуть повернулась голову, чтобы видеть лицо Коннора, и тихо сказала: — Я уже и забыла, как это прекрасно — просыпаться рядом с тобой… — А я сегодня впервые спал, а не очередной раз проводил мысленную работу над ошибками, — признался мужчина, ласково касаясь ее щеки. — Коннор, ты слишком серьезно к этому относишься, — проговорила Линдси. — Поверь мне, ошибки неизбежны. И даже если ты будешь соблюдать все правила и инструкции, это не значит, что ты не будешь совершать ошибки. Это жизнь. — Знаю, дорогая. Только вся моя жизнь — это сплошная череда ошибок. — Это потому, что ты постоянно о них думаешь, не можешь себя простить и идти дальше. — А ты, как всегда, готова всё мне простить? — Коннор трепетно поцеловал руку девушки, не обращая внимания на ее смущение. — Конечно. Потому что считаю, что ты совершаешь только одну ошибку — слишком сосредотачиваешься на чувстве вины из-за прошлых ошибок. — Я помню наш разговор о том, что должно пройти время. И очень хотел бы пообещать тебе, что больше не сделаю больно. Но я уже столько раз обещал, и снова делал… — Посмотри на это с другой стороны. Однажды ты сделал ошибку. И есть шанс, что в следующий раз ты ее не повторишь. — Хотел бы я в это верить… Почему ты так на меня смотришь? Линдси села, подтянув колени к груди, и тихо спросила: — Коннор, а если это сделаю я? Совершу ошибку? Причиню тебе боль? Что будешь делать ты? Мужчина тоже сел, но прикоснуться к девушке не осмелился. — Прощу. Сразу же. Тебе и так будет сложно, зачем же я буду усугублять ситуацию? — Вот и прости. Себя. И давай пойдем дальше. Не зацикливаясь на том, что прошло. — Я стараюсь, дорогая, — серьезно сказал Коннор. — И ты мне в этом помогаешь. Линдси провела подушечками пальцев по щеке мужчины, по виску, по шее. Он замер, чувствуя, как нежность этого незамысловатого жеста окутывает его целиком. Тонкие пальцы спустились к ключицам, коснулись края тонкого свитера, в котором мужчина спал. Он перехватил руку, прижал к своей щеке, поцеловав в ладонь. — И у нас все будет хорошо? — дрогнувшим голосом спросила девушка. — Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, — пообещал мужчина, но отпустил ее руку. — А теперь за работу? — За работу.

***

После завтрака Коннор открыл совещание. — Мы с Питером сейчас идем в деревню. Я вчера договорился, мы будем говорить с Советом Старейшин. В таком разговоре мне более полезен был бы аналитик, а не физик, уж извини, Питер (Эксон только махнул рукой, признавая правоту руководителя). Поэтому сделаем так. На нас будут камеры и коммуникаторы, надо только запрограммировать их в наблюдательной на двустороннюю связь. Линдси и Миа, будете нашими дублерами. Вы все увидите и услышите, а если нужно будет что-то спросить — мы озвучим ваши слова. Чтобы не путаться — я буду говорить за Лин, а ты, Пит, за Миа. Согласны? Я, конечно, постараюсь что-нибудь сделать с доступом в деревню для нас всех, но обещать не могу, вы сами знаете, чем нам грозит общение с фанатиками. Дальнейшее расследование будет зависеть от того, как пройдет беседа со старейшинами. Вопросы есть? — Коннор, у меня предложение. Я дам несколько колб для образцов, если будет возможность, соберите материал там, где проводится обряд. Я их обработаю и отошлю в центральную лабораторию. Может, выясним заранее что-нибудь полезное или интересное. — Хорошо, Сандра. Свои ёмкости отдашь Питеру, он все равно полный рюкзак датчиков потащит. Уж для твоего набора место найдет. А теперь за работу. Питер и Миа сели к компьютерам настраивать оборудование, а Сандра скрылась в лабораторном отсеке. Коннор же повернулся к Линдси: — Прости, но сейчас я и правда не могу взять тебя. — Я понимаю, — заверила девушка. — Уважение и внимание к традициям — наш приоритет. Ты только не дави на старейшин, ладно? В крайнем случае, проводить опросы будешь ты, а я — подсказывать вопросы через коммуникатор и наблюдать реакцию по камерам. Коннор, мы не можем сейчас отказываться от расследования — не забывай об испытательном сроке. Если мы закроем дело, не начиная его, то никто не будет разбираться в причинах, просто снимут баллы и не будет у нас в управлении новой должности. — Я понимаю. Но не могу спокойно мириться с такими бесчеловечными традициями. Но обещаю держать себя в руках. Поможешь? — в шутку спросил мужчина. — Постараюсь. Как именно? — в тон отозвалась девушка, тоже стараясь с помощью шутливого разговора сбросить напряжение. — Поцелуй меня, — попросил Коннор, пытаясь скрыть истинное желание. Линдси ошеломленно моргнула, но тут же встала, опустила разграничивающий полог, который все же закрепили, и подошла к сидящему во главе стола Коннору. Мужчина неверяще наблюдал за ее действиями — он даже не предполагал, что она согласится. А девушка села к нему на колени, ласково обняла и шепотом попросила: — Закрой глаза. Мужчина послушно опустил веки и почувствовал прикосновение любимых губ. Девушка целовала его мягко, не торопясь, обещая быть рядом в любой ситуации. Коннор отвечал, чувствуя, как растворяются сомнения и страхи. Он чувствовал себя… целым. Как будто, находясь рядом с этой девушкой, обретал нечто, органично наполняющее его, стремящееся не переделать и исправить, а улучшить и дополнить. Он обнял девушку, стремясь почувствовать ее всю, без остатка, поверить, что она наконец рядом, и ощутил, что теряет самообладание. Тонко почувствовав момент, девушка отстранилась и прижалась лбом е его лбу. — Помогло? — Еще бы, — с трудом вспомнив, как дышать, отозвался Коннор. — Тогда иди и возвращайся с победой. В первую очередь над собой. Договорились? Дойл легко коснулся губами ее руки и вернул полог на место. Мужчины отправились в путь, а Линдси, взяв себя в руки, присоединилась к мисс Стоун в наблюдательной. На краю деревни их уже ждал староста, мощного сложения мужчина почти на голову выше Коннора, и, к удивлению всех, кроме руководителя, довольно молодой. Девушки, сидящие у мониторов, удивленно переглянулись. Не сговариваясь, все представляли себе старосту человеком в возрасте, даже стариком, но на камерах был виден мужчина, на вид даже моложе подходящих к нему сотрудников управления. Здороваясь, староста протянул руку, хотя было заметно, что этот способ приветствия для него непривычен, и повел мужчин к центру, где по разным сторонам чисто выметенной площади стояли два любопытных здания. Справа большое, состоящее из двух прямоугольников, поставленных как бы домиком, с массой пристроек, красивым абстрактным рисунком на стенах и затейливо украшенными окнами. Слева явно старинное, еще деревянное, идеально квадратное, только с одной пристройкой. Выкрашенное в белый цвет, оно производило впечатление некоторой чужеродности, неправильности. — Здесь проводится обряд очищения, — пояснил житель деревни, заметив интерес гостей. — Такое чистое, — не удержался от комментария Питер. — Каждый месяц краска обновляется. Мы строго следим за чистотой места, призванного очищать души и тела. Сидящие в наблюдательной девушки и присоединившаяся к ним Сандра снова переглянулись. Фанатики, что с них взять… — А это? — поинтересовался Коннор, кивая на второе здание. — Место для решения проблем общины. Общие сборы проводятся прямо на площади, тут места больше, а суды и индивидуальные разговоры проводятся здесь. Нам сюда. Мужчина открыл одну из боковых дверей и первым прошел внутрь. Они оказались в комнате, которую почти пополам делил мощный тяжелый стол. По другую сторону уже сидели трое мужчин, у одного из которых явно были давние проблемы со здоровьем. Детский церебральный паралич. Но это ему абсолютно не мешало. — Старейшины нашей общины. Мистер Браун, мистер Сайез и мистер Хофф. А это сотрудники управления по научным исследованиям и разработкам, профессор Дойл и доктор Эксон. Прошу, садитесь. Представив друг другу высокие договаривающиеся стороны, мистер Карр, староста общины Свидетелей Очищения, присел на табуретку у стены, показывая, что здесь он не имеет власти и не участвует в переговорах. Трое старейшин внимательно рассматривали гостей из большого мира. Коннор не заметил особенной приязни во взглядах, и это было понятно. Ревнители традиций и дальше с удовольствием поддерживали бы свой привычный уклад жизни, но случилось нечто, что потребовало вмешательства посторонних. Они не могут не понимать, что с прибывшими придется считаться. Главное, чтобы гордость не превысила осознание необходимости. Линдси, конечно, просила не давить, но Коннор был уверен, что придется быть довольно жестким. — Мы — Свидетели Очищения, — вдруг громко и торжественно проговорил сидящий по центру старейшина. — И нам необходимо, чтобы обряд проводился как положено. Сделайте это. С этими словами все трое встали и медленно, сохраняя достоинство, последовали к двери. Коннор настолько удивился, что даже не сразу понял, что нужно перехватывать инициативу. — Подождите, — наконец выпалил он, когда глава совета уже взялся за ручку на двери. — И это все? Мистер Браун смерил посмевшего открыть рот гостя тяжелым взглядом, в котором явственно читалось: «Я ж милостиво разрешил вам работать. Что ж вы еще хотите?», но Коннор уже обрел уверенность в себе и спокойно выдержал взгляд, не отводя глаз. Глава совета вздохнул, но все же убрал руку от дверной ручки. — Мы разрешаем вам работать. Что вы хотите еще? — Мы хотим, чтобы это разрешение было настоящим, а не формальным, — жестко отчеканил Коннор, поднимаясь и глядя главному из старейшин прямо в глаза. — Нам нужен доступ к тому месту, где проводился обряд, возможность установить там наши приборы. Нам нужен свободный доступ в деревню. Для всех сотрудников, вне зависимости от их пола. Нам крайне необходимо сотрудничество местного населения. Чтобы на свои вопросы мы получали правдивые ответы, а не игнорирование. И нам нужна возможность поговорить с теми, кто проходил обряд. На нашей территории, с применением нашей техники. — Это невозможно! — вскинулся второй старейшина, мистер Сайез. — Мы и так нарушили наши заповеди, допустив в деревню вас двоих. А вы еще осмеливаетесь ставить условия. — Это не условия, — возразил Коннор, — это принципы работы. Мы работаем на научную организацию. И используем не только технику и оборудование, но и методы вербальной коммуникации. Сначала мы собираем все сведения, информацию, данные, анализируем их, и приходим к выводам. Основной может оказаться любая мелочь. Но если у нас не будет данных об этом, мы не сможем приблизиться к пониманию феномена. Поэтому нам необходим тот минимум, который я перечислил. Мистер Хофф положил скрученную болезнью ладонь на плечо Сайеза. — Погоди. Люди приехали помочь. Это нужно в первую очередь нам самим, поэтому придется дать разрешение. — Но поговорить с теми, кто подвергался обряду! Это невозможно! — Тогда мне остается только закрыть дело с пометкой о противодействии ходу расследования со стороны местного населения и уехать отсюда, — проговорил Коннор, слыша в коммуникаторе умоляющий голос Линдси, напоминающий о невозможности такого исхода. Мистер Хофф, тяжело опираясь на трость, повернулся к гостям. — Обряд проходили только женщины… — Потому что мужчины чисты изначально, и нам не нужно искусственно очищать свое тело и душу, — вставил мистер Сайез. Хофф досадливо поморщился, но продолжил: — Среди ваших сотрудников есть женщины? — Да. Трое. Сейчас они остались там, на поляне, — ответил Питер. — Полагаю, нам будет проще дать согласие на то, чтобы вы опросили наших женщин, если с ними будут разговаривать тоже женщины. Это возможно? — Да. Наш старший аналитик с удовольствием поговорит со всеми. — И пусть ваши женщины не ходят сами по деревне. У нас много радикально настроенной молодежи. Они могут быть опасны, — проговорил мистер Хофф. Пока мужчины договаривались, что после обеда старейшины соберут общее собрание и оповестят всех жителей о содействии приехавшим исследователям, которые смогут начать работу только после этого, в наблюдательной, прикрыв ладонью микрофон коммуникатора, Миа наклонилась к Линдси. — Круто! Он сам подвел их к мысли о том, что это расследование нужно им. И грамотно добился того, что теперь и мы можем входить в деревню. Пусть в сопровождении, но все же. Гениально! Линдси только улыбнулась. За все годы работы в управлении она сотрудничала со многими кейс-менеджерами, и видела достоинства и недостатки каждого. И только способность Коннора всегда настоять на своем, говорить с каждым человеком на понятном ему языке и при этом скрупулезно следовать политике управления, всегда ее восхищали. Миа и Сандра вышли из палатки, а Лин все сидела, наблюдая, как мужчины возвращаются на поляну. Она очень хотела кое-что сказать Коннору, но понимала, что это услышит и Пит, поэтому решила подождать. Коннор стремительно подошел к стоящей возле палатки Линдси и первым обнял ее. Он понимал, что об их отношениях известно всем, и не видел смысла в том, чтобы пытаться скрыть общеизвестный факт. — Спасибо, милая, — тихо сказал мужчина. — За что? — удивилась Линдси — она ведь вообще никак не влияла на его беседу со старейшинами, если не считать повторной просьбы помнить об испытательном сроке. — Благодаря тебе я смог держать себя в руках и выиграть этот раунд. Как ты догадалась? Я думал, ты ограничишься поцелуем в щеку. Или вообще отшутишься… — Коннор, — голос Линдси прозвучал невероятно ласково, — а ты не подумал, что я тоже скучаю? И не только по поцелуям… Мужчина еще крепче прижал ее к себе, понимая, насколько сложно ей было признаться вслух, а девушка порадовалась, что в ответ не прозвучала изрядно надоевшая фраза о том, что он ее недостоин. Похоже, Коннор и правда начинал верить в то, что она хочет быть с ним и не держит обиды. Питер тем временем хвастался Сандре своим «уловом». Пока Коннор беседовал с мистером Карром на крыльце общинного дома, Пит успел взять несколько проб вокруг дома для проведения обряда, и сейчас гордо показывал три заполненные пробирки. В конце концов, у них есть еще несколько свободных часов, и никто не будет возражать, если он поможет с химическим анализом. С этими мыслями Эксон сам понес колбы в палатку, и они с Сандрой тоже подозрительно долго не возвращались из лаборатории… Миа сидела у костра, скрывая улыбку. Она не испытывала негатива, наоборот, радовалась, что ее окружают счастливые люди. И надеялась, что тоже когда-нибудь встретит свое счастье.

***

Ближе к обеду на поляне появились гости. В сопровождении старосты пришла девочка лет пятнадцати, одетая согласно традициям общины, но с удивительно открытым смелым взглядом. Мистер Карр поставил на землю корзину, которую помогал ей донести (!), и сказал: — Знакомьтесь, это Рона. Рона, это люди, о которых я тебе говорил. — Здравствуйте, — весело поздоровалась девочка. — Мы принесли вам немного еды. Куда можно поставить? — Сюда, — выступила вперед Миа, как самая близкая к гостье по возрасту. — Покажешь, что там? — Конечно. И две девушки понесли корзину к костру. Туда же двинулись Питер и Сандра, понимая, что девочка не против пообщаться. Линдси тоже хотела отойти, видя, что пришедший мужчина хотел бы побеседовать с руководителем группы, но Коннор сжал ее руку, прося остаться. — Линдси, это мистер Кристофер Карр, староста общины Свидетелей Очищения, — представил гостя Дойл. — Мистер Карр, это мисс Линдси Доннер, наш старший аналитик, психолог, мой ближайший помощник и друг. С ней вы можете говорить так же открыто, как и со мной. Снова на секунду замешкавшись, мужчина протянул руку, которую девушка пожала. — Я так понимаю, что в присутствии мисс Доннер могу быть полностью откровенен. У меня один вопрос. Профессор Дойл, у вас есть надежда на восстановление обряда? Или мы больше никогда не сможем его провести? — Понимаете ли, — осторожно начал Коннор, — сейчас я не могу сказать вам ничего конкретного. Мы еще не приступили к работе. Когда у нас появятся хоть какие-то данные, можно будет делать прогнозы. — Профессор, — в голосе старосты слышалась яростная надежда, — если обряд будет восстановлен, можно ли сделать так, чтобы он был проведен после вашего отъезда? Коннор удивленно моргнул — он не видел логики вопроса. Если у них получится понять, что случилось, он планировал получить разрешение понаблюдать за течением обряда. В конце концов, это же интересно, если не обращать внимания на фанатично настроенное местное население. Да и провести наблюдение можно с помощью камер, не присутствуя. — Вы хотите предложить что-то конкретное? — вдруг спросила Линдси. — Я хочу просить вас о помощи, — отбросив сдержанность, проговорил мужчина. — Когда обряд впервые не был проведен, два месяца назад, ему должна была подвергнуться Рона. И после этого стать моей женой. Второй женой. Я не хочу этого. Я хочу увезти ее и мою первую жену и детей в большой мир. Туда, где жизнь человека не будет регламентирована строгими традициями и правилами, где мы сможем открыто выражать свои чувства, где мои дети вырастут людьми, а не фанатиками. Где мои дочери смогут выбрать себе спутников по обоюдному согласию и любви, а не по принуждению. Либо просто жить для себя. Где мой сын будет знать, что девочки — прекрасные и удивительные личности, а не инструменты для обслуживания и продолжения рода. Я прошу вас помочь нам бежать отсюда. Нас не найдут, не будут даже искать — потребуется много времени, чтобы обучить еще одного человека для выхода в большой мир. Вы поможете нам? — Вы настолько нам доверяете? — мягко спросила Линдси, давая возможность Коннору прийти в себя. — Возможно, я бы не решился на этот шаг, если бы не познакомился с вами, — признался мистер Карр, наблюдая, как Рона оживленно болтает с другими членами команды. — Вы ведь муж и жена? И работаете вместе. Значит, можете меня понять. — Что? Мы? Нет, мы не являемся семьей, — обескуражено пробормотала Линдси, чувствуя, как краска смущения заливает лицо. — Правда? Простите… Но я был уверен, что вы муж и жена, — не менее ошеломленно отозвался староста. — Вы не полностью ошиблись, — вдруг сказал Коннор, незаметно сжимая руку девушки. — Она была моей женой. Но это было не по закону и против ее воли, поэтому я не считаю возможным на что-то рассчитывать. Может быть, когда-нибудь потом, если она согласится… Но почему вы решились на побег из общины? — Чтобы объяснить, мне придется начать издалека. Я постараюсь покороче. Община — закрытая структура. С внешним миром контактирует один человек, двое — в том случае, когда старший готовит своего преемника. У нас вот уже несколько сотен лет сохраняется постоянный уклад жизни и ничего не меняется. У нашей общины нет будущего. Возможно, она просуществует еще тысячу лет, но это уже не жизнь. Когда меня готовили для контактов с другими людьми, я быстро понял, что нельзя показывать свою заинтересованность в возможности жить иначе, и выжидал. А сейчас понял, что хочу изменить свою жизнь. Я не хочу видеть, как мои дочери пройдут обряд и станут женами тех, кто не будет любить их. Не хочу знать, что они будут бесправными и бессловесными, и проведут жизнь как все те, кого я вижу. Не хочу видеть сына, который станет таким же фанатиком, как большинство нашей молодежи. Я хочу показать им, что существует другая жизнь. — Вы можете рассказать, как проходит обряд? — спросила Линдси, понимая, что сделает все, но поможет этому человеку. — Этого не знает никто, даже те, кто проходит его. — Простите? — Я постараюсь объяснить. После достижения 15 лет каждая девочка впервые проходит обряд очищения. В новолуние девочка остается одна в обрядовом доме. На ночь. Готовят ее к ритуалу старейшины, и кроме них никто не знает, как это сделать. После проведенной в доме ночи девочка считается «чистой» и ее сразу же выдают замуж. До замужества за нее отвечает отец или другой мужчина, имеющий прямую родственную связь. После замужества девочка будет принадлежать мужу. Вы, наверное, уже поняли, что положение женщины у нас строго подчиненное. Если мужчина может хоть на что-то влиять, то женщина сделать не может ничего. Ее дело — вести домашнее хозяйство, рожать и воспитывать детей, заботиться о муже. Чем занимаются мужчины? Охота, рыбалка, а в основном — стеклодувное мастерство. Фигурки из разноцветного стекла, картины, витражи. Благодаря этому мы и живем. А что касается непосредственно обряда… Я просил Марту, свою жену, рассказать о нем. Она ничего не помнит. И Рона не помнит. — Вы разрешите поговорить с вашей женой? — Разумеется. Все, что в наших силах. Мы постараемся помочь. — А мы подумаем, чем сможем помочь вам, — проговорил Коннор, давая понять, что он не против посодействовать побегу. — Спасибо, — просиял мистер Карр, и, позвав свою спутницу, стал прощаться — после обеда в деревушке должно было состояться общее собрание, где старейшины расскажут о команде управления и о том, как держаться населению с чужими. — О чем ты думаешь? — тихо спросила Линдси, глядя, как двое из жителей общины скрываются за деревьями. — Бред какой-то, — уверенно сказал Коннор, беря ее руку в свои. — Никто ничего не знает и не помнит. Жизнь по отжившим свое традициям. Женщины под присмотром. Картины из стекла. Ну точно бред. — Нам этот бред предстоит расследовать, — улыбнулась Линдси. — Экскурс в историю был полезен. Мне еще пришла в голову какая-то мысль, жаль, что не могу ее выразить. Скорее всего, просто не хватает информации. Но если нам дадут возможность работать так, как нужно — это будет прекрасно. — Хотелось бы, — Коннор был доволен, слыша в голосе любимой воодушевление. Обед прошел в интересной беседе. Оказывается, Рона тоже просила помощи, но не конкретно, а просто помочь Кристоферу. Еще она рассказала, что среди девочек есть те, которые не желают жить по законам общины, но не всем везет так, как ей и Марте. Крис заботится о них, не принуждая ни к чему, не унижает и не давит. Все они ведут себя как положено, но дома могут расслабиться. Большинство же других девушек и женщин действительно находятся в строгом подчинении, и не представляют другой жизни. О протекании обряда девочка не сказала ничего, повторяя, что не помнит. Но Линдси уже поняла, что следует задавать вопросы так, чтобы они вызывали желание подумать, и хотела попробовать. После обеда Сандра в сопровождении Питера ушла в лабораторию, решив заняться образцами, Миа пошла побродить по окрестностям и подумать, а Коннор и Линдси, используя такую редкую возможность отдохнуть, устроились на берегу речки и просто разговаривали. Они скучали друг по другу, по беседам на отвлеченные темы, по прикосновениям и поцелуям. Для обоих было важно почувствовать другого человека, и время, проведенное наедине, было ценно. Линдси сидела возле воды, облокотившись об узловатый ствол дерева, а Коннор лежал рядом, положив голову ей на колени. Его не занимали природные красоты, он изучал лицо любимой, сохраняя в памяти каждую черточку. — Почему ты так на меня смотришь? — смущенно спросила девушка. — Прости, — мужчина отвел глаза, но тут же снова посмотрел ей в лицо. — Тебе неприятно? — Нет. Просто мне неловко. В твоем взгляде столько чувства… Я не заслуживаю такого. — Ты достойна большего, — тихо сказал Коннор, беря ее руку в свои. — Это я не умею выразить то, что чувствую к тебе. Даже если я скажу, что люблю тебя, это не отразит полностью… — Понимаю, — серьезно кивнула Линдси. — Этих слов мало и для меня. Я так давно тебя ждала… — Прости. Я должен был сказать тебе раньше. Кто знает, может, тогда бы не было Архангельска. — Или, что вероятнее, кто-нибудь из нас остался бы там навсегда. Ты мешал Фрэнку. И он и так отдал тебя Панову, ведь ты не должен был выжить после Антарктиды. А если бы он знал, что мы с тобой объединили усилия, нас бы просто убили. — Ты права, — отозвался Коннор, касаясь губами ее руки. — Хорошо, что больше он нам не навредит. — Ты уверен? Девушка непроизвольно вздрогнула, вспомнив события почти трехмесячной давности. Торжествующую улыбку бывшего оперативного директора, когда он связывал ее жизненную нить с зеркалом, откуда должна была появиться сущность, которой она предназначалась в жертву. Поэтому сейчас она и испытывает такой страх перед зеркалами… Хорошо, что Коннор об этом не знает. — Я надеюсь на это. Антон сказал, что выжили немногие. И те до сих пор не пришли в чувство. От некоторых же, находящихся в том подвале, остались только… фрагменты. Еще не все идентифицированы. И если это существо убило Фрэнка, я пожалею лишь о том, что это сделал не я… Мне все равно, что он предал меня. Но тебя я ему не прощу. Коннор сжал кулаки, снова испытывая то самое бессилие. Даже мертвый, Фрэнк Элсингер вызывал ненависть и страх. — Давай не будем об этом, — поёжилась Линдси. — Не хочу вспоминать… — Давай. Лучше расскажи, ты уже придумала план действий? — Да. Я хочу провести блиц-опрос. А потом более детально работать с теми, кто расскажет больше других. Возможно, попробую регрессивный гипноз. Если ты разрешишь. Но все же, хотелось бы понять, что меня смутило в рассказе мистера Карра… — Не думай об этом, — посоветовал Коннор. — Отвлекись, забудь, и эта мысль вернется сама. — Да, наверное, так будет лучше.

***

Вечером снова пришел староста общины. Он рассказал, что на общем сборе старейшины советовали активно сотрудничать с командой управления. Но большинство мужчин все же недовольны тем, что их женщинам придется общаться с чужаками, это может подорвать устои общины. Поэтому тому, кто будет проводить опросы, придется сложно. Коннор мысленно посочувствовал Линдси — ей придется несладко. Она и так не скрывает своего отношения к тем, кто придерживается таких бесчеловечных традиций, а если сопротивление обитателей будет мешать работе — она будет в ярости. После короткого вечернего совещания, где каждый рассказал о том, чем намерен заняться с утра, раз уж им разрешили почти свободный доступ в деревню, трое коллег ушли спать, а Коннор и Линдси остались немного посидеть у реки. Было тихо. Люди уже привыкли к легкому шуму леса и воды, и эти звуки воспринимались как белый шум, не несущий угрозы. Вода, в лунном свете кажущаяся серебряной, струилась у ног стоящих на берегу людей, а тени деревьев скрывали их от возможных посторонних глаз, давая возможность видеть лишь друг друга. Коннор был мрачен и задумчив, но девушку обнял крепко и надежно. А она так и не решилась прервать его мысли. Сама же Линдси думала о работе. Ей казалось, что не хватает пары фрагментов, чтобы головоломка этого расследования сложилась. Она не любила, когда не понимала окончательной цели, и сейчас ее не видела. Вот и приходилось напряженно размышлять над рассказом старосты, пытаясь понять, что ее насторожило. Коннор же думал о личном. Когда мистер Карр предположил, что Линдси его жена, он не сдержался. В его ответе был тонкий намек на то, что он хотел бы, чтобы эта девушка стала его женой не только по воле полковника Панова (его, как черта, не стоило бы поминать к ночи), но и по закону. Линдси же то ли не оценила идею, то ли просто ничего не поняла — намек действительно был очень прозрачным. Мужчина понимал, что еще рано говорить об этом. Они только начинают пытаться что-то построить, и давить не нужно. Он любит ее и готов ждать. И не только ждать. А действовать. Тихонько прокравшись в палатку, двое легли спать. Коннор ласково обнял Линдси, которая прижалась к нему всем телом и моментально провалилась в сон, устав от одиночества. Мужчина сжал зубы — ее присутствие сводило его с ума, но других вариантов не было, да и он не согласился бы. Снова подумав об уготованной бессонной ночи (он забыл уже, когда нормально спал), Коннор закрыл глаза и открыл их через несколько часов, утром, когда остальные трое сотрудников уже давно встали и бесшумно выбрались из палатки, давая руководителю и его помощнику еще немного отдохнуть. Коннор улыбнулся — они с Линдси были укрыты одним узким одеялом и лежали, крепко обняв друг друга. Дыхание девушки щекотало его шею, а он прятал лицо в ее волосах. Почему-то вспомнился тот день, когда они с Лин спали вдвоем на узкой кушетке в вертолете, стоящем недалеко от входа в подземную базу Третьего Рейха. Тогда он был обессилен кризисом, но ее присутствие придавало ему желание жить. Сейчас он измучен моральными терзаниями, но она все так же его лучшее лекарство. Мужчина осторожно поцеловал ее, стараясь не разбудить, но все же сделал это. Линдси открыла глаза и ласково улыбнулась Коннору. Он погладил ее по щеке, приподнял руку, лежащую на его груди, перевернул ладонью вверх и внезапно поцеловал в запястье, туда, где на коже были заметны три тонкие ниточки шрамов. Девушка резко села, отдернув руку, и быстро опустила рукав. Мужчина тоже сел, бережно обняв ее. — Линдси… — Не надо, Коннор. Я знаю, шрамы не украшают женщину. — Шрамы не могут украшать или искажать. Это лишь свидетельства пережитой боли. Ты не должна их стыдиться. — Только не говори, что и это из-за тебя, хорошо? Это была моя глупость и самоуверенность, за которую я чуть не поплатилась. Если бы не ты, меня бы уже не было… Мужчина вздрогнул всем телом и крепче прижал к себе девушку. Он не хотел даже думать, что было бы, не услышь он ее в ту ночь. Потерять ее — это был его самый большой страх, который не стал меньше даже тогда, когда едва не осуществился. Коннор приподнял ее лицо, нежно коснулся губами ее губ, и стал целовать ласково, трепетно, стремясь заставить ее забыть о пережитом ужасе. Линдси отвечала, прижимаясь к любимому, и тоже старалась помочь ему забыть увиденное в Зеркальном Зале. Поцелуй длился и длился, угрожая сорвать все границы, но каким-то чудом Коннор смог взять себя в руки. Он обнял любимую, спрятав лицо в ее волосах, и с усилием выговорил: — Линдси, пожалуйста, прошу тебя… — Да, да, я понимаю, — с трудом возвращаясь в реальность, прошептала она. — Не здесь… — И не сейчас, я понимаю. Прости… Двое любящих людей медленно приходили в себя, осознавая, что были на грани срыва. Внезапно девушка подняла голову и посмотрела прямо в глаза мужчины. — Прости… Коннор, но если мне так сложно сдерживаться, как же должно быть тяжело тебе… — Линдси, все в порядке. Я не причиню тебе боли. — Коннор! Сейчас боль причиняю тебе я. Самим фактом своего присутствия… — Нет. Не говори так. Я люблю тебя. И смогу держать себя в руках. Надо подождать еще немного. Давай закончим это дело, вернемся в свой город, и я обещаю, что постараюсь сделать тебя счастливой. Хорошо? — Я подожду, Коннор. Но хочу тебя кое о чем попросить. Я хочу, чтобы ты говорил прямо, что ты хочешь, что я могу для тебя сделать. Что тебе нравится, а что нет. Обещаю, что прислушаюсь к тебе. — Лин, ты ничего не должна делать специально. Когда ты рядом, я счастлив. Хочу только одного — чтобы тебе было хорошо. Поэтому прошу тебя о том же. Согласна? — Я люблю тебя. И обещаю быть честной. А ты? — Обещаю, — вздохнул мужчина, — но это будет сложно. Я не привык говорить о своих желаниях. — Придется научиться, — улыбнулась девушка. — Я хочу знать о тебе все. И поверь, я умею узнавать. — Я знаю, любимая, — лукаво улыбнулся Коннор. — Но пока что придется применить это умение к другим людям. — Это будет тяжело. Но я постараюсь изо всех сил. Обещаю. Идем? — Идем. И двое вышли из палатки навстречу одному из самых сложных расследований в своей жизни.

***

Вечером этого длинного сложного дня Линдси Доннер сидела в наблюдательной одна, и уже плохо слушающимися пальцами стучала по клавиатуре служебного ноутбука, дописывая сводный анализ. За этот день она смогла поговорить всего с пятью женщинами. Это оказалось сложно. Они замыкались в себе, не хотели поддерживать разговор, отделывались общими фразами. Ей пришлось опустить все пологи вокруг импровизированного медотсека, и попросить Коннора и Питера не приближаться. При виде посторонних мужчин от жительниц общины невозможно было добиться и двух слов. Линдси злилась. Несколько раз ей даже пришлось выйти из палатки и просто подышать, чтобы немного успокоиться и снова быть доброжелательной и вежливой. Когда она вышла последний раз и смотрела на воду, к ней подошел Коннор, молча обнял и просто стоял рядом, пока ей не стало легче. Сейчас было уже поздно, все коллеги ушли во вторую палатку и легли спать, и только Линдси занималась привычной бумажной работой, стараясь не думать, что завтра ее ждет такой же позор. Аналитик и психолог не может провести предварительные опросы. Это было бы смешно, если бы не было настолько грустно… Таблица, наконец, была сделана и девушка потерла уставшие глаза. Все, выбросить мысли из головы и попытаться уснуть. Иначе завтра ее резервы терпения опустеют еще быстрее, чем сегодня. Линдси тихо вышла из рабочей палатки, уверенная, что остальные четверо давно спят. Но возле костра сидел Коннор и длинной палкой шевелил весело потрескивающие угли. Он поднял голову и улыбнулся. — Закончила? Все нормально? — Почему ты не спишь? — глупо спросила Линдси, садясь рядом. — Не могу спать, зная, что ты работаешь. И сердишься. — Все в порядке, Коннор. Я услышала очень мало информации, но если бы опросы пришлось проводиться тебе, ее было бы еще меньше. Идем спать. Я едва стою на ногах.

***

Следующие несколько дней члены команды работали как рабы на галерах. Хуже всего приходилось Линдси. С утра она сама проводила опросы, а после обеда Коннор беседовал с мужчинами, а она сидела в наблюдательной и помогала ему, направляя разговор в нужное русло. Работа шла сложно. Если молодые девушки, недавно прошедшие обряд, еще нормально реагировали на расспросы, то представительницы более старшего поколения отделывались одной фразой о том, что никто ничего не помнит. Мужчины вообще избегали упоминаний о церемонии очищения, или же говорили, что это единственно правильно. Сандра Майлз почти не выходила из лаборатории. При исследовании образцов, взятых вокруг обрядового дома, обнаружились некоторые странности, и химик пыталась дать им объяснения. Пока что это сделать не удавалось, но Сандра не отчаивалась. Похожая ситуация была и у Питера. Были какие-то мелкие несоответствия, вызванные непонятно чем, и физик проверял и перепроверял данные, силясь понять, в чем дело. Миа общалась неофициально, в основном с молодежью. Ее задачей было понять уклад жизни — Линдси считала, что это важно. Коннор же пытался добиться разрешения на доступ в обрядовый дом. Пока что безуспешно. Все его аргументы разбивались о нежелание «осквернить» святое для общины место, куда имели право войти только трое старейшин и девушка, подвергающаяся обряду. Мистер Карр приходил ежедневно, иногда несколько раз в день. Он становился все мрачнее — близилось новолуние, и Рона снова должна была пройти очищение. Не смотря на то, что это был единственный способ забрать ее из дома тетки, где она жила после смерти родителей, Кристофер не хотел возобновления процедуры, ведь правильным завершением обряда была брачная церемония и беременность новой жены. А мужчина понимал, что с тремя маленькими детьми и беременной второй женой он никуда из общины не денется. Через несколько дней Линдси попросила собрать общее совещание, сказав, что ей есть чем поделиться. Коннор облегченно выдохнул. Все это время он старался помочь любимой, но не знал, как это сделать, и стал следить, чтобы она вовремя ела и хоть немного спала. Руководитель знал увлекающуюся натуру своего постоянного помощника, и иногда по вечерам просто силой отводил ее в палатку для отдыха, чтобы девушка хоть чуточку поспала. Вообще со сном у них обоих творилось что-то странное. Привыкнув к тому, что можно лежать в постели до рассвета, и не задремать ни на секунду, они засыпали мгновенно, крепко и безмятежно, обняв друг друга. Каждое прикосновение как будто пронизывало разрядом тока, но совместный сон стал для них эмоциональной разрядкой. Совещание собрали на следующий день, за сутки до новолуния. Разумеется, Коннор каждый день выслушивал отчеты всех сотрудников, знал о проблемах и возможных способах их решения. И Линдси постоянно обменивалась сведениями с Миа. Но больших совещаний руководитель не проводил, не та специфика дела. Но вот, кажется, появились новые сведения. Сначала заслушали короткие сообщения Питера и Сандры. У них ничего не изменилось, физические и химические неясности так и не получили объяснений. Это было неправильно, но на данный момент не имело особого значения. — Линдси, что у тебя? — спросил Коннор, вертя в пальцах карандаш. — Сплошные странности, — отозвалась девушка. — Информация есть, но для того, чтобы сделать окончательные выводы, ее не хватает. Я четко поняла одно. Обряд, в чем бы он ни заключался, оказывает сильное влияние на физиологию и репродукцию женского организма. — Чего? — удивился Питер. — Смотрите что получается. Обряд проводится каждый месяц, в первую ночь новолуния. Конечно, в такой маленькой общине просто нет такого количества пятнадцатилетних девочек, поэтому церемонию снова проходят все женщины детородного возраста. И в 90% случаев после этого беременеют. Миа обратила внимание, что дети, рожденные после обряда, в основном отличаются более крепким здоровьем, чем все остальные. В общине часто встречаются случаи рождения детей с инвалидностью. Это вполне объяснимо: людей мало, большинство браков заключается между родственниками, множество генетических нарушений. Младенческая и детская смертность на высоком уровне. Но первенцы, а они все рождены после очищения, и другие дети, рожденные после проведения обряда над матерью, в основном выживают и не подвержены проблемам. Объяснить этого я не могу. Такое чувство, что нужен еще один кусочек пазла, и головоломка сложится. Но я пока не вижу этого кусочка. — Что ты можешь сказать о самом обряде? — Ничего. Ни одна из женщин не смогла описать сам процесс. Хотя о подготовительном этапе я имею довольно четкое представление. За три дня девочка или женщина начинает принимать какие-то настойки. Из чего они состоят, я не знаю, рецепт старейшины держат в строгом секрете. Вечером перед обрядом девушка сама моется в бане, одевается во все новое, вплоть до лент в волосах, и в сопровождении старейшин отправляется к обрядовому дому. Там за полчаса до полуночи она пьет последнюю чашу настойки, и приходит в себя утром. Не выпить невозможно, это происходит при старейшинах, строго следящих, чтобы выпито было все до последней капли. Утром проводится церемония бракосочетания или же уже замужнюю женщину забирает муж. Вот и все. — Линдси, а что внутри дома? — с интересом спросила Сандра. — Это тебе описывали? — Да. Но внутреннее убранство еще больше все запутывает. В пристройке девушка выпивает настойку и остается одна. Раздевается полностью и проходит в сам дом. Там все четыре стены и потолок обшиты зеркалами (при этих словах Линдси непроизвольно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки). На полу пледы и хорошо выделанные шкуры. Там девушка засыпает, чтобы проснуться «чистой». — Очень любопытно, — медленно проговорил Коннор, пытаясь уложить в памяти все сведения. — Есть идеи, что делать дальше? Через ночь новолуние. А разрешения даже войти и осмотреться внутри дома нам так и не дали. — Есть одна идея, — осторожно начала Миа. — Даже скорее авантюра… — Излагай, — заинтересованно попросил Коннор. — Все эти дни я довольно много общалась с Роной и Мартой, — стала рассказывать мисс Стоун. — И у нас родилась такая мысль. В это новолуние в обрядовом доме снова будет ночевать Рона. Она может дождаться, пока старейшины не уйдут, и впустит одного из нас. Там большой запас пледов и шкур, можно будет соорудить укрытие и понаблюдать. Может, удастся увидеть что-нибудь интересное. И мы сможем понять, что это за обряд и почему он перестал действовать. — Это жуткая авантюра, — с непроницаемым выражением лица сказал Дойл. — И если она вскроется, то нас могут даже убить — я не буду ручаться за толпу фанатиков, оскорбленных в лучших чувствах. Но ты чего-то не договариваешь. Есть подвох? — Один, — бледно улыбнулась Миа. — Крис и Марта согласились помочь. Но только одному человеку. Линдси. — Нет, — вырвалось у Коннора быстрее, чем он обдумал слова коллеги. — Я так и думала… — Коннор, но почему? Это отличный шанс попробовать хоть что-то узнать. Никто другой не согласится нам помочь. И что? Сидеть тут несколько месяцев? Не вариант. Я согласна рискнуть. Кейс-менеджер сжал кулаки. Да, идея была отличная, а с помощью старосты вполне могла увенчаться успехом. Но почему Линдси? — Почему только Линдси? — озвучил мужчина последний вопрос. — Они ей доверяют, — отозвалась Миа, понимая, что такой аргумент звучит совершенно по-детски. — Коннор, я хочу рискнуть — мягко улыбнулась Линдси. — А кто же, кроме меня? — Хотя бы я. — Ты не успеешь. — Прости? — озадачено моргнул Дойл. — Поменять пол не успеешь, — хихикнула девушка, и со всех сторон послышались сдавленные смешки. Коннор и сам непроизвольно улыбнулся, но тут же снова стал серьезным. — Коннор, — опередила его Линдси, — ты же сам понимаешь, что это единственный шанс. И это моя работа. Позволь мне ее сделать. Мужчину внезапно прошило воспоминание: слова, что это ее работа, сказанные перед встречей с Гедеоном Мишенкой. Она боялась его, но все же говорила с этим убийцей. Тогда он едва не потерял ее впервые. Он до сих пор помнил накатившее ощущение липкого ужаса, когда погас свет, и дверь в комнату свиданий оказалась заблокирована. Он выстрелом уничтожил замок и обнял ее быстрее, чем понял, что делает. И именно после этого понял, что любит эту девушку. Сейчас ситуация была похожей. Но он снова мог только разрешить ей рискнуть и сделать все, что в его силах, чтобы с ней ничего не случилось. Все размышления заняли буквально несколько секунд и мужчина проговорил: — Хорошо. Авантюра так авантюра. Пойдешь с полной экипировкой. Я хочу знать, что ты в безопасности. — Как скажешь. Но, думаю, ничего опасного там не будет. — Я сказал с полной. И проверю лично. Нам не нужны неприятности на испытательном сроке. Лучше перестраховаться. Линдси улыбнулась и согласно кивнула. Хорошо, что Коннор не знает о том, что после недавних событий она испытывает страх перед зеркалами. Иначе ни за что бы не согласился. А она справится. Должна справиться. Ведь лучший способ преодолеть свой страх — взглянуть ему прямо в лицо. Это правило подвело ее всего один раз. И девушка надеялась, что такое больше никогда не повторится.

***

На следующий день Коннор, как и обещал, лично проверил, все ли надето на отправляющуюся на миссию Линдси. Маленькая камера. Коммуникатор. Браслет, передающий физические данные в режиме реального времени. Питер, отвечающий за настройку оборудования, показал, что все в порядке, и трое сотрудников тактично вышли из палатки, давая возможность руководителю и помощнику поговорить наедине. Линдси погладила стоящего рядом Коннора по щеке. — Все будет хорошо. Не волнуйся за меня. — Я не могу не волноваться. Мы понятия не имеем, с чем имеем дело. И я успокоюсь только тогда, когда ты вернешься. Тебе же и самой страшно. Я прав? — Немного, — дипломатично ответила девушка. — Но тебе не о чем переживать. Ты же будешь следить за камерой и моими данными. Она подняла руку и пошевелила запястьем, на котором был закреплен биобраслет. — Это не имеет значения, — хмуро отозвался мужчина, но тут же изменил тон. — Я могу что-то для тебя сделать? Линдси опустила голову и покраснела. Не в ее привычках просить помощи. — Лин, — Коннор осторожно привлек ее к себе, — скажи мне. Помнишь, мы обещали быть честными друг с другом. — Поцелуй меня, — едва слышно попросила девушка, покраснев еще сильнее. Мужчина приподнял ее лицо, коснулся губами лба, скул, прикрытых подрагивающих век. И губ. Они не помнили, сколько длился поцелуй. Во всем мире они остались только вдвоем. И их любовь. Наконец Коннор сделал полшага назад, понимая, что еще несколько секунд — и он утратит остатки самоконтроля. Линдси провела ладонью по лицу, стряхивая безумие. Она ужасно скучала. — Все будет хорошо, — повторила девушка. — Если все получится, мы скоро уедем отсюда. — Все получится, — эхом отозвался мужчина. Он провел рукой по ее волосам, чуть задержав подушечки пальцев на щеке, и Лин скорее почувствовала, чем услышала еще одно признание. Возле костра ее уже ждали Марта и Кристофер Карр. Они должны были забрать девушку и помочь ей там. — Все нормально? — немного встревожено спросил староста. — Да, все в порядке, — отозвался Коннор, отчаянно желая, чтобы эта ночь закончилась как можно быстрее. Вместе с жителями общины Линдси отправилась в деревню. Семья старосты была практически единственной, кто не боялся впускать в дом чужаков, и все сотрудники побывали у них по несколько раз, радуясь возможности помыться и поесть за столом. Вот и сейчас Марта выставила несколько тарелок, но взволнованная Линдси так ничего и не смогла съесть. Дети, обрадованные, что пришла гостья, крутились вокруг, уговаривая девушку поиграть с ними, до тех пор, пока миссис Карр не забрала двух младших укладывать спать. Старшая, шестилетняя Дарлина, тут же взобралась к гостье на колени и стала учить ее играть в пальчики, но быстро отвлеклась. — Что это у тебя? — спросила крошка, трогая тонкие полоски на запястьях. Линдси смутилась, но все же ответила: — Это шрамы. Знаешь, когда случается сильно глубокая ранка, она заживает и остается шрам. — Знаю, у меня тоже есть. Вот здесь, — девочка подняла подол длинного платья, чтобы продемонстрировать зигзагообразный шрамик на коленке. — Это я с дерева упала. Мама и папа меня тогда даже не ругали, а вот старшие дяди даже хотели наказать, но папа не разрешил. Сказал, что сам все решит. И у Роны есть шрам, на плече. Это ее дядя сильно ударил, она упала. Папа потом злился, что она сразу ему не сказала, он тоже бы дядю ударил. Ему можно, он мужчина, а девочке нельзя. А у твоего мужа есть шрамы? Хоть и воспитанная прогрессивными родителями, девочка не понимала, что у кого-то нет мужа. — Я же говорила, что не замужем, — мягко напомнила Линдси. — Ну у дяди Коннора. У него есть? — Есть. Вот здесь, — Лин показала на левую руку, чуть выше локтевого сустава. — А откуда? Он тоже упал? — девчушку интересовало буквально все. — Нет, скорее его ударили, как Рону. — Наверное, это был кто- то очень сильный, — подытожила Дарлина. — Ведь дядя Коннор уже большой. Он побил того дядю, который его ударил? — За него заступился его друг. И сделал так, чтобы тому плохому дяде тоже было больно, — адаптировано для шестилетнего возраста пересказала Линдси историю непростых взаимоотношений Коннора Дойла, полковника Панова и Влада Третьяка. — Хорошо, когда есть кто-то, кто может заступиться. У меня вот брат еще маленький. А когда вырастет, будет заступаться за меня и за Лию, — задумчиво проговорила малышка. — Она тебе еще не надоела? — спросила Марта, появляясь на пороге. — Нет, что ты. Наоборот, я даже немного отвлеклась, — улыбнулась Линдси. — Ну что, пора? — Да, идем, — проговорил вошедший следом за женой Крис. — Марта, забери ребенка. Молодая женщина попыталась взять дочь на руки, но Дарлина крепко обняла Линдси и зашептала прямо в ухо: — Ты же волшебница, правда? Ты сделаешь так, чтобы Рона смогла наконец-то жить с нами, и мама с папой за нее не волновались? Сделаешь? — Я постараюсь, — отозвалась ошеломленная Лин и малышка расцепила руки. Когда они вдвоем шли по темной улице по направлению к площади, Линдси не выдержала. — Крис, почему Дарлина называет меня волшебницей? — Понимаешь, нам нужно было как-то объяснить детям появление так не похожих на нас людей. А волшебники могут делать то, что не позволено остальным. Даже женщины. Например, жить в большом мире, работать и не иметь мужа, — усмехнулся мужчина. — Так что теперь Дарлина хочет стать волшебницей. Лия и Майкл тоже. Я надеюсь, это облегчит им адаптацию, если вы решите нам помочь. Девушка улыбнулась. Они говорили об этом с Коннором. Забрать одного Кристофера было бы легко. Но еще двух женщин и троих маленьких детей… Почти невыполнимая задача. Но они обязательно что-нибудь придумают. Крис и Линдси скрылись в кустах возле общинного дома. Ждать пришлось недолго, буквально через 10 минут старейшины покинули обрядовый дом и прошли мимо, говоря о том, состоится ли обряд в этот раз. Мистер Хофф, убеждая других, что нужно было все же послушать сотрудников управления и допустить их внутрь, так красноречиво посмотрел на кусты, что сидящие там люди затаили дыхание. Но он ничего не сделал, и они только потом поняли, что мужчина негласно согласился с их поступком. Как только трое отошли на достаточное расстояние, чтобы не видеть, что происходит на площади, двое преступников моментально оказались на крыльце и проскользнули в дверь, которую чуть приоткрыла Рона. Она была испуганной и бледной, и сразу обняла пришедшую девушку. — Линдси, мне страшно. — Знаю. Но я буду с тобой и ни в коем случае не дам сделать с тобой что-то плохое. Ты мне веришь? — Верю. Мне уже тяжело стоять, настройка действует. А еще и запах, он опьяняет. Крис, уходи. Мне поможет Линдси. Мужчина вышел. Он понимал, что придется провести ночь все в тех же кустах. Нужно было дождаться утра и вовремя увести сотрудницу управления. Линдси же помогла засыпающей Роне раздеться и уложила ее на ворох пледов. — Как же ты? — пробормотала девочка. — Со мной все будет в порядке. И с тобой тоже, — пообещала Лин, и Рона провалилась в сон. До полуночи оставалось совсем немного времени, нужно было действовать быстро. Линдси закрепила камеру над дверью, стараясь, чтобы в угол обзора попало как можно больше места, и включила коммуникатор. — Наконец-то, — услышала она встревоженный голос руководителя. — Как ты? — Все хорошо, Коннор. Изображение есть? — Да, видим все четко. — Отлично. Я буду там, — девушка показала куда-то за пределы обзора, — там много пледов и шкур, есть где спрятаться. Коммуникатор придется отключить, он фонит, реагируя на камеру. Хорошо? — Да, я тоже об этом думал. Будь осторожна. И не забудь, что тебе нужно уйти до рассвета, пока тебя там не застали. — Я помню. Отключаюсь. — Удачи, — тихо пожелал мужчина, но не был уверен, что его услышали. Линдси улыбнулась в камеру, поправила плед, которым была укрыта безмятежно спящая Рона, и скрылась в углу, где действительно можно было спрятаться в ворохе пледов и шкур. До полуночи оставалось совсем немного времени. Пока девушка была чем-то занята, все было нормально. Но как только она села и сосредоточилась на окружающей обстановке, ее затрясло. После событий в особняке, принадлежащем Ордену Первых, у нее появился страх. Перед зеркалами. Находясь в одиночестве, она старалась лишний раз даже не смотреть на свое отражение, сразу становилось страшно. А если приходилось провести много времени там, где было большое зеркало (и зачем в управлении их повесили в каждом общем помещении и во всех коридорах?), то ей начинали слышаться голоса, и тянуло подойти и дотронуться до отражающей поверхности. Антону и Коннору она, разумеется, ничего не сказала. Оба сочли бы своим долгом сдать ее медикам, но девушка понимала, что это не выход. Нужно преодолеть страх. Да и просто не хотела снова тратить время на лечение, а не проводить его с любимым человеком. Он и был еще одной причиной того, что она отключила коммуникатор. Тот действительно фонил из-за близости камеры, и не хотелось, чтобы треск выдал ее присутствие. Но самое главное, Линдси боялась не справиться с собой. И позвать на помощь. Коннор ее не оставит, но они тогда ничего не узнают, да и в общине к ним больше не будет доверия, если кто-то, кроме семьи старосты, узнает, что чужаки «осквернили» дом и обряд. Линдси положила возле себя усовершенствованный датчик, регистрирующий и измеряющий все виды электромагнитных излучений в радиусе 50 метров. Она улыбнулась, вспомнив, что Питер просил его вернуть «в пригодном для ремонта состоянии». Хотелось засмеяться вслух, но девушка сдержалась и бросила взгляд на часы. Полночь. Сейчас начнется. И действительно, через несколько секунд происходящее стало меняться. Зеркало на противоположной стене заволокло дымкой, которая почти мгновенно рассеялась, но отражение уже стало другим. Изображение спящей Роны дрогнуло, и начало пульсировать, стараясь попасть в такт с медленно бьющимся сердцем девочки. Пульсация распространялась, и в зеркале стало проявляться что-то, чего не было в обрядовом доме. Линдси не отрывала взгляд от происходящего, стараясь даже не дышать, но тут что-то пошло не так. От пульсирующего отражения отделился мутный вздрагивающий сгусток, замерший там, где в зеркале отражался ворох пледов у противоположной стены. Отражения Линдси там не было, но сгусток как будто обладал толикой разума, выискивая отражение второго человека. Потом случилось нечто еще более странное. Мутный сгусток стал двигаться. Он медленно переполз с противоположной стены на боковую, и целеустремленно двигался в направлении укрытия, как будто стремясь зайти с другой стороны. С пугающей ясностью Линдси поняла, что сейчас произойдет. Сгусток, пытающийся уловить ритм уже ее сердца, зайдет в тыл и все же поймает ее отражение. На секунду девушку объял такой ужас, какого она не испытывала даже в Зеркальном Зале, привязанная в жертвенному алтарю. Что же делать? Самое элементарное решение, выбежать за дверь и оказаться за пределами происходящего, ей просто не пришло в голову. И девушка выскочила на середину помещения, инстинктивно замерев возле продолжающей спать Роны. Сгусток обрадовано поймал изображение сотрудницы управления, охватил его, разбил на пиксели, как фотографию плохого качества, и снова собрал в поразительно четкое и объемное отражение испуганной девушки.

***

— Что там, черт возьми, происходит? Подавшийся вперед Коннор следил за происходящим на мониторе. Рядом стояли все остальные сотрудники, тоже не отрывающие взгляды от экрана. — Тебе как? Культурно или нецензурно? — поинтересовалась Миа, от напряжения забыв о субординации, но руководитель тоже не обратил на это внимания. — Линдси, — выпалил мужчина, увидев, что девушка замерла посередине помещения. — Она тебя не слышит, Коннор, — выговорила с трудом держащая себя в руках Сандра. — Нужно было дать коммуникатор Кристоферу, — процедил кейс-менеджер. — Он где-то рядом, смог бы вытащить ее оттуда. Тем временем Линдси изучала свое обновленное отражение. В нем было что-то странное, но она никак не могла понять, что именно. Внезапно в ее голове прозвучал голос: — Иди сюда. Лин удивленно выдохнула. Ей совершенно не хотелось приближаться к зеркалу, страх не прошел. — Иди сюда, — настойчиво повторил голос, и завороженная девушка, как во сне, сделала маленький шажок вперед. — Линдси! — Коннор, она не слышит тебя, — повторила Миа слова Сандры. — Что она делает? — Похоже, ее что-то или кто-то заставляет подойти к зеркалу. — И что тогда случится? — Думаю, ничего хорошего, — зло сказала Миа, увидев еще один шаг Линдси. — Смотри, это уже не ее отражение. Обрати внимание на выражение лица. Действительно, в лице зеркальной Линдси было что-то жесткое, хищное, не свойственное самой девушке. — Мы не успеем добежать. Она дойдет до зеркала быстрее, чем любой из нас до обрядового дома, — в голосе Коннора совсем не было эмоций. — Что же делать… — Коннор, ты же можешь поговорить с ней, — вдруг выпалил Питер. — Как? Ее коммуникатор выключен! — Да зачем тебе коммуникатор! Ты сам рассказывал о ментальной связи. Позови ее, попроси не делать глупостей. А я найду Криса и мы вытащим ее оттуда, — с этими словами Пит вскочил и уже собрался выбежать из палатки. — Питер, — изменившимся голосом произнес Коннор и Эксон замер на середине движения. — Забери ее оттуда. Как можно быстрее. И Рону тоже. Девочка может пострадать. — Сделаю, — бросил Эксон и пулей выскочил наружу. Коннор же усилием воли заставил себя успокоиться. Он закрыл глаза, сосредоточился и почувствовал, как его сознание соединилось с сознанием любимой девушки. Как всегда в экстренной ситуации, их ментальная связь сработала быстро и эффективно. — Линдси, — беззвучно позвал мужчина, — Лин, послушай меня. Пожалуйста, не подходи к зеркалу. Прошу тебя. Произнося эти слова, Коннор почувствовал, что в их соединенных сознаниях присутствует кто-то еще. От третьей личности веяло холодом, угрозой и злостью. И почему то обидой. — Коннор, — прозвучал в голове мужчины удивленный голос Линдси, — но как?.. — Ты же знаешь, мы связаны. И я прошу тебя, не касайся зеркала. Помощь уже в пути, потерпи немного. — Действует. Коннор, действует. Что бы ты ни делал, продолжай, это помогает, — прошептала Миа, не отрывая глаз от экрана. — Зачем ждать? — прозвучал третий голос, похожий на голос Линдси, но лишенный тепла и нежности, которые так ей присущи. — Идем со мной. Что ждет тебя здесь, в этом мире? А в моем ты сможешь получить все, что угодно. Исполнить любое свое желание. И это случится сразу, мгновенно. Тебе нужно будет лишь подумать, и желание сбудется. И ты будешь счастлива. — Линдси, — от напряжения Коннор закусил губу, — вспомни, что мы с тобой говорили о счастье. Еще тогда, на корабле. Ты сказала, что счастье — это движение к исполнению мечты. А как можно быть счастливой, если не было пути? Если ты получишь желаемое, не приложив никаких усилий? Ведь счастье и заключается в каждом шажочке, в каждом слове, в каждом кирпичике, из которых потом вырастет замок осуществившейся мечты. — Чушь. Но даже если так… Есть разные виды счастья. В моем мире ты можешь вообразить себе любого человека, с теми чертами, которые тебе нравятся. И быть с ним столько, сколько захочешь. День или тысячу лет. Ты будешь бессмертна. — Лин, милая, я не могу пообещать тебе вечную жизнь, я не Бог, я всего лишь человек. Но я клянусь любить тебя столько, сколько нам отмеряно. Всегда быть рядом с тобой, чтобы защитить и уберечь. Ты нужна мне. Очень нужна. — Я верю тебе, — Линдси чувствовала себя полем битвы, где сражаются две армии. — Только не подходи к зеркалу, — снова попросил мужчина. — А как же я? — в голосе третьей личности появились недоумевающие нотки. — Ты передо мной в долгу. — В каком долгу? — переспросил Коннор, ощущая, что сходит с ума. — Она предназначалась мне. Но сбежала. И теперь я застрял. Часть меня куда-то ушла. А часть привязана к ней. Я все равно заберу ее. Она не сможет прятаться вечно. — Ты — то самое существо, которому меня приносили в жертву? Я все равно должна достаться тебе? — Линдси, нет! Пожалуйста, милая, не поддавайся! Обещаю, мы поможем. Но вместе. И на наших условиях. Твое место здесь, в этом мире. Со мной. Только не уходи. Я не смогу жить, если не будет тебя. В этот момент в обрядовый дом ворвались двое мужчин. Кристофер подхватил на руки все еще спящую Рону, а Питер швырнул в зеркало камень, подобранный на улице, разрушая прямое отражение, и потянул за руку Линдси. Она автоматически сделала шаг, дезориентированная и смущенная. — Стой! — безнадежно выпалила сущность, которую пытались выпустить в этот мир члены Ордена Первых. — Найди часть меня и сделай меня снова целым. Иначе я все равно заберу тебя. — Линдси, очнись. Все закончилось. Девушка огляделась. Они вчетвером стояли в лесу, на тропинке, соединяющей деревню и полянку, на которой разбили лагерь исследователи. — Как я здесь оказалась? — Ты что, ничего не помнишь? — удивился Эксон. — Нет… Коннор?.. — Он в лагере. Идем. Крис, пошли. Миа поможет Роне. Все время, которое потребовалось, чтобы вернуться от обрядового дома, Коннор сгорал от тревоги. Камера была бесполезна, она осталась в доме, а коммуникатор Линдси никто и не подумал включить. Он не знал, все ли получилось, в порядке ли Линдси, скрылась ли эта сущность. Он злился. И очень волновался. — Миа! — позвал Питер, выходя на поляну. Миа и Сандра выбежали из палатки. Коннор не пошевелился, прислушиваясь к разговорам. — Крис, она в порядке, — прозвучал уверенный голос мисс Стоун. — Положи ее здесь и будь рядом. Она проспит еще несколько часов. И все будет хорошо. Ей не причинили вреда. Староста общины остался со спящей девушкой, а члены команды вернулись в палатку. Линдси вошла последней. Коннор поднял тяжелый взгляд на замершую на входе девушку и тихо спросил: — И когда ты собиралась мне рассказать? Линдси отчаянно захотелось снова оказаться в обрядовом доме или даже в Зеркальном Зале — там было безопаснее. — Я не хотела тебе говорить. Это была небольшая личная проблема, я бы справилась. — Я видел, как ты справлялась, — горько произнес мужчина. — Что теперь прикажешь делать? Обряд сорван. Мы забрали Рону. Без разрешения проникли внутрь. Уничтожили зеркала. Чуть не потеряли там тебя. Лин, это уже не личная проблема. Ты должна была сказать о своем страхе в тот момент, когда услышала от меня слово «зеркало». Я нашел бы способ не допустить, чтобы ты вошла в дом. И если ты думаешь, что нам доставило удовольствие наблюдение за твоими метаниями, ты ошибаешься. — Метаниями? Коннор, я не помню, что происходило в доме. — Не помнишь? — Нет. Когда вбежали Питер и Крис, я стояла возле Роны, куда отбежала, чтобы до меня не добрался тот мутный сгусток. Что было, пока не пришел Пит, я не помню. — Тогда не думаю, что хотел бы тебе это описывать. С этими словами мужчина поднялся, далеко обошел стоящую девушку и покинул палатку. Когда шаги Коннора стихли, Миа в коротких, но очень эмоциональных выражениях рассказала, как он нервничал и пытался изобразить этот мир более привлекательным, чем параллельный. После этого в палатке установилась тишина. Питер и Сандра благоразумно не вмешивались. Миа все описала правильно, а в дополнительных эмоциональных реакциях Линдси явно не нуждалась. Линдси посидела еще несколько минут, а потом молча встала и направилась к выходу. — Лин, ты куда? — рванулся за ней Питер, но Сандра, не смотря на то, что была на голову ниже и на несколько десятков килограмм легче, с легкостью его удержала. — Пит, оставь ее. — Но куда она? Миа прислушалась к стихающим шагам и ответила: — Куда… Извиняться, конечно. — Так подождала бы, пока Коннор вернется, — недоумевающе проговорил Эксон. — Где она его сейчас искать будет? — На их любимом месте. — Возле речки, — дополнила Миа слова Майлз и обе девушки переглянулись. — На любимом месте? — Питер, — вздохнула Сандра, пытаясь понять, что она употребляла, когда соглашалась построить с ним отношения, — ну не у всех же любимое место там, где куча техники и есть пицца. Эксон только махнул рукой, показывая, что в женской логике ему не разобраться даже со стаканом того 86-градусного напитка, о котором упоминал на видеозаписи друг Коннора и Линдси.

***

Линдси остановилась в двух шагах от стоящего спиной мужчины, зная, что он услышал шаги и узнал их. — Коннор, — позвала она, но он промолчал и не пошевелился, продолжая смотреть на воду. — Коннор, прости меня. Пожалуйста. Миа рассказала, что я вышла из этого чертового дома только благодаря тебе… Прости, я не думала, что все так серьезно. Что это не просто небольшой страх перед зеркалами. Я считала, что проведя ночь в таком месте, смогу перебороть страх, а еще и узнать что-нибудь полезное. Прости. Коннор… Накажи меня, как захочешь, как посчитаешь нужным, только не молчи… Прошу тебя… На последних словах голос все-таки сорвался, и девушка опустила голову, борясь со слезами. — Линдси… Она даже не поняла, когда мужчина повернулся и сжал ее в объятиях с такой силой, что несколько секунд она не могла даже вдохнуть. — Лин, я был не прав. Просто… Я очень сильно испугался за тебя. А потом, когда ты вернулась, разозлился. И не смог взять себя в руки… — Коннор, у тебя есть все основания злиться. И как у человека, и как у руководителя. К чему мне готовиться? К выговору? Или премии лишишь? — Я подумаю, — пообещал Коннор, зная, что ничего не будет делать. — Я согласна на все. Даже если ты решишь больше не заявлять меня на расследования… — Лин, я больше и не буду заявлять тебя. Ты будешь в них включаться автоматически, на основании должности моего помощника, — мягко напомнил мужчина. — Коннор, я же провалила задание. О какой новой должности может идти речь? — А что такого случилось? Специалист управления по согласованию с местным населением вызвал на себя проявление феномена. Благодаря личному опыту данного специалиста феномен проявился более ярко и полно, что дало возможность узнать больше. К сожалению, дальнейшие действия нуждаются в согласовании с руководством и, возможно, выходят из компетенции управления. Линдси подняла голову и вгляделась в лицо мужчины. — И ты готов сделать это… для меня? — Я не сказал ни слова неправды, — заметил Коннор. — И тем не менее. Ты так изменился… — И это тебя не устраивает? — Что ты! Устраивает, конечно! — Но у нас все равно осталась проблема. Мы так и не знаем, почему прекратился обряд. — Знаешь, у меня появились на этот счет некоторые мысли. Но я бы хотела еще немного подумать. Хотя бы до утра. Разрешишь? — Разумеется, — улыбнулся мужчина. — Поделишься утром. — Спасибо, — девушка облегченно спрятала лицо на его груди. — Коннор… — Что? — А мы можем не возвращаться прямо сейчас? Постоять здесь. Еще немного. — Конечно, сколько захочешь. Но разве ты не хочешь отдохнуть? — Побыть только с тобой я хочу еще больше. Никого не хочу видеть. Кроме тебя, — Линдси не поднимала глаз, все еще испытывая стыд. — Я понимаю, — отозвался Коннор. — Пойдем. Хочу тебе кое-что показать. Они прошли несколько десятков метров по течению реки и вышли к маленькой площадке у изгиба русла. — Как красиво! — восхищенно прошептала девушка. Да, действительно, изломанная серебристая лунная дорожка выглядела фантастически в неверных просветах листьев и едва заметной паутине. Легкий шум, к которому они уже привыкли, не мешал думать и разговаривать, слегка успокаивая и настраивая на позитив. Коннор сел на поваленный ствол. — Иди сюда. Линдси удобно устроилась в кольце обнимающих ее рук. — Тут так… спокойно… — Поэтому я и привел тебя сюда. Закрой глаза и постарайся немного отдохнуть. Обещаю, я буду рядом. Люблю тебя. Последние слова мужчина произнес очень тихо — девушка уже спала, уверенная, что сильные руки любимого человека уберегут ее от всего. И всех. Вернулись они только перед утром, когда небо на востоке только начало сереть. Даже Коннору удалось чуточку отдохнуть, а Линдси отлично выспалась и была счастлива — оказывается, просить прощения при помощи поцелуев очень увлекательно. Главное — остановиться за мгновение до того, как оба потеряют голову. Рона уже проснулась и о чем-то тихо разговаривала с Миа, держа в руках кружку с чаем. — Что будем делать? — поинтересовался подошедший Кристофер. — Скоро в дом вернутся старейшины. И поймут, что обряд снова не состоялся. И не состоится уже никогда. — Крис, я понимаю твои опасения. У меня есть идеи. Но я хотела бы сначала обсудить их с коллегами. Позаботься о Роне. Если я права, ей повезло, что над ней не провели обряд, — сказала Линдси, чувствуя, как любимый человек крепче сжимает ее руку. Сотрудники снова собрались в конференц-зале. Коннор оглядел троих из команды, которые провели бессонную ночь, и почувствовал прилив горячей благодарности. Они ничего не спрашивали и не жаловались, готовые и дальше действовать, всецело положившись на своего руководителя. — У Линдси появились идеи по поводу происходящего, — открыл совещание кейс-менеджер. — Думаю, нам всем не терпится их услышать. До этого только один вопрос. Что было здесь? — Ничего необычного, Коннор, — улыбнулась Миа. — Рона проснулась недавно, она в порядке. Немного болит голова, но это нервное. Крис вообще не помнит, что было в доме, его интересовала только девочка. — Спасибо, Миа. Линдси, мы слушаем. — Да. Кажется, у меня есть объяснения случившемуся. Но сначала я хотела бы попросить прощения у вас всех, что не рассказала о своей фобии. Последнее время я боялась зеркал. Некоторые не знают эту историю, я расскажу, думаю, это необходимо. Недавно мне пришлось познакомиться с одной группой людей. Они меня похитили и собирались принести в жертву некоей сущности, которую называли Даритель. Меня спасли, но перед этим мою жизненную нить уже связали с зеркалом, через которое собирались вызывать сущность. Отсюда и фобия… Когда в обрядовом доме этот сгусток овладел моим отражением, я на мгновение смогла расширить восприятие. И видела в зеркале тот зал, где меня приносили в жертву. Коннор дернулся и подался вперед, но от комментариев вслух удержался. А Линдси продолжила: — Это и было последним кусочком головоломки. Коннор, помнишь, я говорила, что не могу подобрать кусочек паззла? Вот теперь все получилось. Мне не давала покоя одна мысль, связанная с деторождением. Если вспомнить элементарные основы генетики… Что грозит виду, если в него не вливается свежая кровь? — Вырождение, — моментально и почти хором отозвались Коннор и Миа. — Верно. Община закрыта половину тысячелетия. А мы имеем довольно много здоровых детей и если не процветающую, то вполне жизнеспособную наглухо закрытую систему. Странно? Очень. А теперь я поняла. Зеркальный портал. Постоянный. Между тем залом, где побывала я, и обрядовым домом. Раз в месяц он активируется, оттуда выходит мужчина, а в доме спит девушка… Коннор вполголоса выругался. По-русски, чтобы не шокировать большую часть сотрудников. Он уже все понял. — Да. Я думаю, что если сделать тест ДНК первенцев и детей, рожденных после повторных проведений обряда, то окажется, что большинство из них совсем не от тех, кого считают отцами. — Но это же ужасно, — выговорила Сандра. — Согласна. Нравственное преступление. Не знаю, что был за мотив у мужчин… Необходимость, наказание, поощрение. Это не важно. Эта группа больше не существует. Зеркало разрушено. Проведение обряда невозможно. — Я согласен, что это единственное правдоподобное объяснение. Но что будем делать со здешними обитателями? — Коннор наконец собрался с мыслями и вспомнил цензурные слова. — С Антоном я, конечно, свяжусь, но что мы можем предложить? Какие пути решения? — Вероятно, здесь нужна будет команда сильных психологов, чтобы облегчить адаптацию членов общины в реальном мире. Если предложить такой вариант, то многие согласятся. Не может же только одна семья мыслить прогрессивно. Рону нужно забрать тайно. Если кто-либо узнает, что она впустила меня, ее могут убить. Это не сложно, переправить ее прямо сейчас с одним из нас в ближайший городок. А вот Крис с семьей… Ему придется все рассказать. И сделать ДНК тест Дарлины, чтобы подтвердить мою гипотезу. Но как забрать их, я не знаю, — вздохнула Линдси. — Давайте думать. Есть варианты? И пятеро сотрудников погрузились в обсуждение вариантов похищения семьи старосты.