Мальчик и его волк

Они долго лежали на узкой скрипящей кровати в тот вечер. Рем по-хозяйски обвил Сириуса руками и ногами, и лежать в его объятиях было очень приятно. Приятно было осязать тёплую руку на груди, осознавать, что эта задумчивая и смущённая улыбка принадлежит только ему. Приятно было чувствовать себя любимым. Сириус и не знал, как сильно нуждался в этом — не только любить кого-то, но и знать, что его любят в ответ. Из состояния эйфории его вывел новый прилив желания — как ни странно, это подействовало отрезвляюще. У Сириуса в голове с трудом укладывалось, что они даже один раз это сделали, что уж говорить про повторение. Вместо этого они наскоро оделись и пошли смывать масло миссис Поттер. В этот раз Рем почему-то не дал ему участвовать в процессе, кажется, резко застеснявшись всего произошедшего. Но вычесать позволил — всё-таки самому сложнее. Поэтому крохотные насекомые легко цеплялись за металлический гребень и слетали с его коротких волос в раковину. Сириус даже немного позавидовал — с его шевелюрой такое не прокатывало. Он предупредил Ремуса, что процедуру придётся повторить, и, возможно, не один раз, а тот на это только многозначительно хмыкнул. «Она всегда будет проходить так?» Рем буквально напрашивался, чтобы его вжали в раковину жадным поцелуем, и Сириус был совсем не против. Теперь он хотел Рема ещё больше. Постоянно. Его окутало невероятным облегчением, словно какой-то барьер страха наконец-то разрушился, и пути назад больше не было. Как может быть иначе, если впервые в жизни близость с другим человеком стала чем-то большим, чем просто мимолётное удовольствие, о котором забываешь через несколько минут… Не хотелось вылезать из этой сказки, но до спектакля оставалось всё меньше и меньше времени — нужно было работать. Подготовка шла полным ходом, сценарий вызубрен до конца, декорации готовы, самодельный реквизит из папье-маше тоже. Сейчас Сириус и Ремус распределяли костюмы по детям, которые притащили из дома у кого что было. Отцовские пиджаки и мамины блузки для скучных жителей города Назарета, бандана и притащенное с барахолки разноцветное пончо для Марии, джинсы и байкерская кожанка для Иосифа, драные футболки волхвам-панкам и клетчатые рубашки пастухам-скинам. На детских фигурках это всё выглядело смешно и мешковато, но Ремус сказал, что для гротеска сойдёт. Для инопланетян костюмы приходилось изобретать самостоятельно из фольги, марли и мишуры, чем он сейчас и занимался. — Я не буду это носить, — фыркнул Чарли, когда Ремус принялся оборачивать вокруг него это подобие наряда. — Похоже на платье. Если будут такие дурацкие костюмы, я вообще играть не буду. — Не играй, — спокойно отозвался тот. — Но я же играю звезду! — возмутился Чарли. — Больше никто не сможет сыграть так круто. К тому же поставить некого — всё уже играют других инопланетян, скинов и панков. Я хочу играть, но не в таком тупом костюме! Он смотрел вызывающе и нагло, как будто Рем не был старше его на шесть лет. А тот молчал, сосредоточенно жуя губу. Потом поднял голову, глядя куда-то мимо, и негромко сказал: — Звезду будет играть Говард. А ты вместо него будешь играть сторожа на свалке. На миг Чарли потерял дар речи. Потом разразился новыми воплями по поводу того, что Говард жирдяй, что на него уйдёт вся фольга, что он не умеет играть и мямлит хуже Бетти. Тогда та заныла, что не мямлит, просто у неё зуб выпал, Аннабель сорвалась с места и заорала, что врежет Чарли, если он ещё хоть слово вякнет, Майк заспорил, что сам был бы не прочь сыграть звезду, остальные дети тоже сорвались с мест, и на сцене поднялся гвалт. — Ти-хо! — рявкнул Сириус, но его не слушали. — Спокойно, Чарли. Ты будешь играть звезду и ты будешь ходить в этом костюме! — Он не будет играть, — вдруг возразил Ремус. Он сказал это настолько резко, что Сириус сперва даже не нашёлся, что ответить. — Рем, он засранец, конечно, но он нормально играет! — выговорил он, стараясь перекричать детей. — Недавно ты вообще не хотел, чтобы они хорошо играли. — Концепция сменилась! — И вообще, отвали, вшивый! Мистер Блэк ставит спектакль, а не ты! — вмешался Чарли. Ремус молча отошёл к вороху неразобранных костюмов, а Сириус влепил мальчугану пощёчину. — Ты, малолетний засранец, ещё раз подобное вякнешь, я из тебя потроха выжму, ясно? — яростно прошипел он перепуганному Чарли в лицо. — Прекрати бить ребёнка, — тихо сказал Ремус. Он по-прежнему не смотрел в их сторону. — Это не ребёнок, а… — Я сказал прекрати, — Ремус глухо прорычал. Потом вздрогнул, закусил губу и ушёл за кулисы. Сириус примолк: что-то в интонации Ремуса не позволяло ослушаться. — Так, всё, все вон отсюда, — сухо распорядился он. — Все вон! Дети замерли. Крики сразу прекратились. — Но у наф же ефё не закончена фепетиция, — робко пролепетала Бетти. — На сегодня всё. Валите отсюда. Тупые идиоты, только и знаете, как ссориться друг с другом! Недовольно перешёптываясь, дети вышли из зала. Сириус перевёл дух. Наконец-то — тишина. Господи, как же он их всех ненавидел, всех до одного… Послышались хриплые ноты скрипки. Сириус осторожно прошёл за кулисы, тронул колыхающийся занавес. Рем стоял к нему спиной, дёргаными движениями настраивал инструмент. Звук был совсем плохой. — Прости, — неловко сказал он, не оборачиваясь. — Он злится. — Волк? Рем кивнул. Сириус виновато улыбнулся и облокотился на стену, скрестив руки. — На меня? Скажи ему, что я больше не буду. Парень не ответил. — От того, что ты будешь их бить и орать на них, они не изменятся, — вместо этого сказал он. Сириус еле слышно вздохнул. — Я не знаю, как ещё с ними общаться. — Как с людьми, а не… — Рем опустил взгляд в пол. — Они ведь стараются, Сириус. Для них этот спектакль действительно много значит. И для тебя тоже. — Да по хрен мне на этот спектакль… — Тогда почему ты так переживаешь? Сириус примолк. В душе вдруг что-то странно кольнуло. «А ведь действительно уже многое значит, — подумал он. — Столько работы ушло — не просто так ведь». Он снова вздохнул и заключил Ремуса в объятия. Сцепил руки на груди, от чего по шее побежали мурашки одновременно от наслаждения и страха, что кто-то их увидит. Сириус не хотел спорить. Он просто хотел быть с Ремом. — Рем… Мы не можем поставить Говарда, он ничего не умеет, — тихо сказал он Ремусу в затылок. — А у звезды сплошные музыкальные номера. — Чарли зачинщик всех драк, — Ремус слабо усмехнулся и прикусил губу, когда Сириус мазнул носом по его шее. — Если бы не он, Говарда бы не дразнили. Пусть поймёт, что действия имеют последствия. — Он придурок, он не поймёт, — простонал Сириус. — И остальные не поймут. У нас ничего не получится. Это была дурная затея, они только ссорятся друг с другом и орут… — Потому что ты на них орёшь. — Потому что иначе они не слушаются, Рем! А у нас спектакль через десять дней, с костюмами лажа, музыкальной дорожки нет, потому что от кого-то не дождёшься… Он прижимался всё крепче, крепче, надеясь, что Рем вот-вот развернётся и поцелует его, и они закончат этот неудобный разговор, но шарахнулся, когда сзади послышался глухой стук. Чёрт, неужели их засекли? К облегчению Сириуса, звук всего лишь принадлежал упавшей коробке с криво написанной надписью «почта Деда Мороза» — ещё одна причуда для младшего класса. Сюда они опускали свои письма, которые будто бы должен был прочитать известный жиробасина на дряхлом олене — по крайней мере, Сириус его представлял себе именно так. Вряд ли кто-то верил бы в эту чушь в одиннадцать лет, но традиция есть традиция. И теперь ворох этих детских писем разлетелся по полу. — Чёрт… — Сириус кинулся подбирать их. Дурацкая коробка, зачем ей понадобилось упасть именно в этот момент? Ремус поднял одно. Приблизив к лицу, беззвучно зашевелил губами. Сириус подошёл к нему и заглянул через плечо. Дорогой Дед Мороз, пожалуйста, пусть мама уже выздоровеет. Ей очень плохо и с каждым днём становится всё хуже, и меня это бесит. Я злюсь, потому что боюсь, что скоро она умрёт, и я останусь с отцом. А ещё я бы хотел железную дорогу. Мама очень любит поезда, и я тоже. Чарли P.S Да, придурок, я знаю, что ты не существуешь. Сириус судорожно выдохнул, медленно взял письмо из рук Рема и опустил его на подоконник. Затем выложил рядом и остальные письма. Дорогой Дед Мороз, сделай так, чтобы отец меньше пил. Он бьёт маму, и я не знаю, что с этим делать. Я пытался бить его в ответ, но у меня не очень хорошо получается. А ещё я бы очень хотел получить магнитофон, чтобы слушать музыку. Я буду включать его очень громко, чтобы не слышать, как мама с папой орут и ломают мебель. Я не очень хорошо вёл себя в этом году, но я постараюсь быть лучше. Майк дарагой дед мороз пажалуста!!! падари мне плушевого мишку и барби патаму што у маих радителей нет денег на токие падарки, а я очинь мичтаю с пяти лет. А ещё штонибудь для зубов штобы не шепелявить патаму што я пахожа на ДУРУ и миня никто не любит Бетти Дорогой Дед Мороз, было бы круто, если бы ты подарил мне куклу-барби, потому что Бетти очень хочет барби, и я могла бы её подарить ей. Ну и настоящую рацию получить было бы неплохо, если у тебя останется ещё немного денег, потому что в телефонной будке стоять очень холодно, а дома хотя бы есть одеяло. Аннабель Дорогой Дед Мороз, я был очень послушным мальчиком в этом году. Я бы хотел получить флейту, потому что я хотел бы научиться на ней играть. И тёплые носки, потому что мои дырявые. И чтобы меня все перестали дразнить, потому что иногда это очень тяжело. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Говард Писем было много. Дети просили игрушки, одежду, некоторые даже просто еду. Железные дороги, дорогие куклы, музыкальные инструменты. И почти в каждом звенел крик души. Сириус молча перебирал их одно за другим, вчитываясь в каждую строчку. — Мда, — вполголоса проговорил он, опустив последнее письмо и чувствуя себя опустошённо. — В лучшем случае они получат какую-нибудь мелочь и сахарную трость. Ремус рассеянно кивнул. Закусив губу, Сириус упёрся руками в подоконник. — У этой мелюзги столько проблем. У каждого из них. Не то чтобы я раньше об этом не знал, просто… Чёрт. Столько желаний, и ни хрена не сбудется, — он со вздохом сложил письма обратно в коробку. Рем смотрел искоса. — Тебе их жалко? — Они идиоты, конечно. Но знаешь, мне кажется, когда этот спектакль закончится, я буду немного по ним скучать. И… — Сириус неловко усмехнулся, — они ужасные, но как будто уже свои, знаешь? — Как будто иметь свору младших братьев и сестёр, — серьёзно отозвался Ремус. — Это точно. Свору мелких бесячих демонов, у которых до хрена проблем и без нас. А я только что на них наорал и обозвал идиотами. Конечно, у нас ничего не получится… Сириус примолк, рассеянно глядя перед собой. Ремус осторожно коснулся его руки. — У нас ещё десять дней до спектакля, — сказал он. Сириус открыл рот, собираясь ответить, но тут в дверь робко постучались. Говард. — Там один мальчик попросил передать, — полушёпотом сказал он, протягивая какую-то тетрадь. Сириус машинально взял её. Это было последнее, что он ожидал увидеть — ноты. Да, действительно ноты. Две партии — для гитары и скрипки. «Не подвёл малыш Реджи», — с лёгким удивлением подумал Сириус, перелистывая страницы. На последней неожиданно оказалась вариация песни «All You Need is Love». — А это к чему? — К финалу, вроде, — сказал Рем, покопавшись в сценарии. Действительно — на самой последней странице в уголке было аккуратно вписано зелёным маркером: Рекомендую пустить All You Need is Love под финальный поклон, чтобы окончательно донести до зрителя авторскую задумку. Ксено. Сириус помолчал, беззвучно прошевелив губами эти строчки. Потом усмехнулся. В голове вдруг появилось чёткое осознание, что нужно сделать. — Говард, остальные разошлись? — Нет, мистер Блэк, — сипло сказал мальчик. — Они ждут в коридоре. — Позови их сюда. Говард исчез за дверью. Послышалась возня, и вскоре Сириуса обступили насупленные дети. Он обвёл их внимательным взглядом и набрал побольше воздуха в грудь. — В общем. Надо прекращать это. — Что? То, что вы считаете нас тупыми? — вдруг недовольно спросила Аннабель. — Мы не считаем вас тупыми, — возразил Сириус. — Считаете! — загалдели дети. — Вы постоянно так говорите! — А ещё чуть что — орать начинаете! — И бить! — Да нас все считают тупыми! — закричал Чарли. — Вас просто заставили нами заниматься, и подумали, что мы не заметим, что вам плевать! Гвалт только усиливался, и Сириусу страшно хотелось просто рявкнуть на них в ответ, чтобы они уже заткнулись, но взгляд Ремуса сдерживал его. Под его молчаливым взглядом свершилось чудо: поняв, что реакции не будет, дети угомонились сами собой. — Сядьте, — тихо попросил Сириус, и они все упали на сцену, как подкошенные. Тогда Сириус сел напротив и скрестил ноги. — Вот что, — негромко сказал он. — Вы не тупые. Но вы так себя ведёте. И… И я тоже. До спектакля осталось десять дней, а у нас ещё уйма дел, и если мы будем грызться друг с другом, то у нас ни черта не выйдет. Раньше это не имело значения, но сейчас мы все, вроде как, серьёзно настроены. Поэтому нам нужно научиться ладить. Вы ведь понимаете, о чём спектакль? — О двух придурках, которые родили инопланетянина? — протянул Чарли. — О любви, — серьёзно возразил Сириус, и по стайке детей тут же прошло разочарованное «у-у-у-у». Терпеливо выдержав этот протест, Сириус продолжил. — Я сейчас вообще не шучу — это действительно так. Любовь. Уважение. Взаимопонимание. Об этом спектакль. О том, что неважно, панк ты или рокер, инопланетянин или грёбаный скин — главное, что все должны уважать друг друга. А какого хера мы играем такой спектакль, если у нас самих такого нет? Я понимаю, что вам сейчас по хрен на мои слова. Но, возможно, не всем. Думаю, Говарду не по хрен, что вы его обзываете и травите. — Он сам виноват, что такой жирный и тупой! — закричал Чарли. Сириус сузил на нём взгляд. — А ты прыщавый и визжишь как девчонка. Может, нам и тебя начать травить? Чарли так и застыл с разинутым ртом. — И ссоришься со всеми, — добавила Аннабель. — И постоянно хочешь быть главным! — И лезешь ко всем… — Так, стоп! — Сириус хлопнул в ладоши, призывая к вниманию. — Смысл не в том, чтобы искать новую жертву! У вас у всех есть недостатки, уяснили? Идеальные люди — это вообще такой бред, что бы вам не говорили учителя. Даже если вы будете хорошими и послушными зубрилами, вы всё равно не будете лучше. А если травить других — тем более. Единственное, как вы можете стать лучше, это если вы не будете ставить себя выше своих друзей. Сечёте? Дети примолкли. Сириус перевёл дух. — Я знаю, что вёл себя с вами немного как мудак. А может, где-то очень сильно. И я прошу за это прощения. И пусть я не тот человек, который должен вам читать нотации и морализаторствовать, но я надеюсь, что вы задумаетесь об этом всём. Ведь если так будет продолжаться, у нас ничего не выйдет. Чтобы сатира работала, актёры должны верить в то, что говорят. Дети молчали, неловко переглядываясь. Сириус взглянул на Рема и перехватил едва заметную, но ободряющую улыбку. — Мистер Блэк, а я буду играть звезду? — вдруг насуплено спросил Чарли. Сириус покачал головой. — Звезда — это ключевая роль, Чарли. Это существо, которое всех сближает, а ты всех от себя только отталкиваешь. Ты не веришь в свою роль, как ты можешь её играть? — Но Говард же ничего не умеет… — Чарли нерешительно фыркнул. Сириус посмотрел на съёженного рядом мальчика. — Говард, ты знаешь текст? Говард быстро закивал. — Хочешь играть звезду? — Хочу, — шёпотом сказал мальчик. Сириус захлопнул сценарий и протянул ему. — Вопрос улажен. Чарли вздохнул и отвернулся, сосредоточенно теребя штанину. Сириус поднялся. — На сегодня всё, можете идти. И серьёзно — подумайте, о чём мы тут говорили. Я же не какой-нибудь вам учитель, чтобы рассказывать вам всякую муть. Дети заулыбались на последних словах. Сириус проследил, как они один за другим покинули актовый зал, а потом повернулся к Ремусу и облегчённо выдохнул. — Думаешь, что-то изменится? — Посмотрим, — Рем развёл руками. — Но… это было здорово, что ты извинился. Очень здорово, правда. Даже если ничего не изменится, думаю, они будут об этом помнить. Сириус довольно усмехнулся. — Чёрт, а это приятно, когда ты меня хвалишь. Я больше скажу — это охренеть как заводит. В его взгляде было что-то такое, от чего Ремус покраснел. — Не рассчитывай, что это будет происходить слишком часто, — с усмешкой пробормотал он и отвернулся к коробке с письмами. Сириус тоже на неё уставился. Они молчали. Долго. Потом Сириус повернулся к Рему и сердито сказал: — Ну скажи, скажи уже, о чём думаешь. — О чём я думаю? — Ремус улыбнулся. — Скажи, что я должен поиграть в доброго Дедушку Мороза и осчастливить всех этих несчастных детей подарками, — язвительно пояснил Сириус. — У меня полно денег, я единственный, кто может себе такое позволить. Ты ведь об этом подумал, правда? — Нет, — Рем улыбнулся шире. — Но это… это звучит очень здорово, Сириус. Чёрт. От этого не легче. — Ну… тогда сделай вид, что подумал! — беспомощно сказал Сириус. — Я же не могу сам решить сделать такое! Ремус молчал, продолжая смотреть на него странной, почти насмешливой улыбкой. Но Сириус — Сириус ведь не мог так поступить. Это было бы глупо. Он что — похож на человека, который занимается благотворительностью? На какого-нибудь персонажа из этих дурацких святочных рассказов, который находит себе под сочельник какого-нибудь бедного оборванца и одаривает его подарками? Да ещё и этим спиногрызам… Но Рем всё улыбался и ничего не говорил. — Это было бы очень правильным решением, правда? — Сириус неловко усмехнулся. — Прям знаешь… как какая-нибудь хрень из рассказа Диккенса. Спустить дохрена денег на толпу бесячих детей, которые даже не смогут оценить такой поступок… Сириус покачал головой. — Чёрт. А я ведь сделаю это, Рем. Я сделаю это. Потому что ни один Блэк не поступил бы так тупо. Ремус продолжил молчать, пристально изучая его каким-то пытливым взглядом. — Правда сделаешь? — наконец, серьёзно спросил он. — Да! — выпалил Сириус, и тут же добавил более уверенно: — Да. Знаешь… пусть хоть у кого-то будет нормальное Рождество в этом году. В глазах Ремуса что-то посветлело. Он коснулся щеки Сириуса, от чего тот откровенно затрепетал, и вдруг очень мягко сказал: — Тебя действительно стоит хвалить чаще. Ты вовсе не такой эгоист, как говорят. — Это временное помутнение рассудка, — Сириус фыркнул, неосознанно жмясь к его ладони. Потом сделал шаг к Ремусу и прижал его к себе. — Что со мной происходит, Рем, — слегка потерянно прошептал он. — Я сам себя не узнаю… Вот как это случилось, а? Этот спектакль должен быть просто глупой шуткой, а эти дети — просто идиотской мелюзгой. Когда я успел к этому всему так прикипеть? Ремус ничего не ответил. Только затих, обвил руки вокруг его талии и ткнулся губами в шею.

***

К Ремусу они возвращались в приподнятом настроении, собираясь опробовать новый репертуар. Когда свернули на трущобные улицы, Сириус внезапно заметил впереди щуплую длинноволосую фигурку Рега. — Эй, Рег! — крикнул он и, оторвавшись от Ремуса, нагнал брата. Регулус вжал голову в плечи. Обернулся: в глазах повисло напряжение и сдержанная злость. — Чего тебе? — спросил он. — Привет, — Сириус выдохнул. — Слушай, это… спасибо. За партии. — Пожалуйста, — Рег хмуро кивнул. — А себе чего не вписал? Смотри, будет весело, к тому же… — Трахайся со своим Лунатиком, а меня не трогай, — зло перебил его Регулус и пошёл прочь. Сириус застыл, медленно переваривая эти колкие злые слова. Потом сплюнул на землю. — Ну и катись к чёрту, — он отвернулся. В душе бурлила злость и обида, а рука сама собой сжалась в кулак. Ох, как же он ненавидел этого мерзавца… — Что там? — слегка виновато спросил подошедший Рем. — Забей, мелкий как всегда, — Сириус махнул рукой. Ремус ободряюще улыбнулся ему, и он слегка улыбнулся в ответ, чувствуя, как настроение снова улучшается. В голове не промелькнуло ни единой мысли о том, как это странно — встретить Регулуса в таком районе. И что поместье Блэков находится в совершенно другой стороне.