***
Группа, присутствующая на фотографии, кажется безмерно дружной и счастливой, и лишь от одной персоны веет ярко ощутимым холодом: лёгкая, почти незаметная улыбка, суровый взгляд и какая-то… грусть в глазах. Это, несомненно, она. Именно такая, какой я её запомнила по маминым рассказам и старым, потускневшим фотографиям с семейного альбома. Я знала, что мы чем-то похожи внешне, но не думала, что настолько. Благодаря удивительно хорошему качеству снимка, мне удалось детально разобрать его. От не столь далёкого предка меня разделяет лишь небольшой набор мимических отличий: светло-карие, почти янтарные, глаза, несколько овальный подбородок, впалые щёки и тонкие дугообразные брови, – хоть всё это производит сильный контраст с моими внешним чертами, однако на фоне общей картины кажется не таким уж значимым. Чем больше всматриваюсь, тем чаще в голове всплывают воспоминания из детства. Помню, как порой я ловила на себе мамин, как мне тогда казалось, без причины настороженный взгляд. Она всегда обуславливала это тем, что сильно тоскует по моей бабушке, вот и забывается временами. И я ей всегда верила, правда, но меня не покидало чувство, будто она мне чего-то не договаривает. Раньше это было нормально, ведь у всех нас есть неприятные воспоминания из детства или скелеты в шкафу, о которых не особо хочется распространяться. Но это… Это кажется затянувшейся неудачной шуткой. Или, может быть, из-за всех потрясений, что я пережила, мне уже в каждом углу мерещатся мрачные, недружелюбный фигуры, и, на самом деле, воспоминания о разговорах с матерью – это всего лишь безобидные воспоминания, не имеющие никаких подводных камней? Всё правильно, Мия, это же мама. Она не могла знать… Или могла? Если считала, что мне лучше оставаться в неведении. Я не знаю. Я уже ничего не знаю. В конечном итоге, мне остаётся лишь гадать. Столько вопросов и ни единой души, что могла бы объяснить мне, наконец, что происходит. С каждым прожитым здесь днём, меня понемногу покидает вера на возвращение в свой родной дом. И, как ни странно, "находка" не делает ситуацию лучше, лишь увеличивает счётчик накопившихся вопросов. Такое чувство, что, чем дальше я захожу в своих поисках, – тем в более густые дебри меня затягивает. Определённо ясно только одно: я запуталась. Это всё… слишком для меня. Нервы медленно, но верно начинают сдавать. "Регис" — словно лучик во мраке, мысль на миг явила мне надежду. Я могла бы посоветоваться с ним, но... я не хочу косвенно побуждать его решить всё за меня и просто предоставить мне чёткий план действий, скинув с себя всю ответственность. Фотография неизвестной давности, магия, текущая в собственных жилах, вампиры, средневековый быт, семья, что ждёт меня и... это... осточертевшее место. Я откладывала данный вопрос, сколько могла, надеясь, правда, искренне уповая на то, что ответ сам меня найдёт. Но бесполезно. Что же мне делать?.. Наиболее адекватным вариантом кажется поблагодарить вампиров за помощь, оказанную мне, за то, что терпели моё присутствие в своём доме, распрощаться с Регисом на хорошей ноте, пока... всё не зашло слишком далеко, и благополучно вернуться к тому, как и где я жила все эти годы. Но... существует пробоина в сим идеальном плане: "Каким таким образом я собралась вернуться?". В прошлый момент перехода, всё произошло по воле случая, да и я толком не помню ничего. Теперь же мне предстоит воспользоваться магией целенаправленно, контролируя от и до весь процесс... Как? Я взяла короткую паузу и уравняла сбившееся от тревоги дыхание. Хотя бы сейчас, один разок будь полностью откровенна с собой. Пожалуйста, Мия. А правда в том, что сложности по части магии не единственная преграда на моём пути. Я – моя преграда. Будучи человеком (за исключением потенциала в магии), трудно сохранять хладнокровие и, не давая просочиться сомнениям, продолжать идти по намеченному плану. Я хочу позволить себе отпустить ситуацию и отдаться воле все́х своих желаний, не только заранее обдуманных и выбранных лично мной. Но я боюсь последствий. Знаю, что лишь закрыв глаза на все посторонние мысли, соблазнительные альтернативы, сделав вид, что их просто не существует, я смогу вернуться к тем, кого не имею права подвести. "Будь вы хоть чуточку не такими добрыми и любящими, может... может тогда я посмела бы подумать о себе?" — мутная пелена перекрыла очертания перед глазами, неприятного щекоча их. Господи, я пытаюсь быть сильной, с холодной головой относиться ко всему новому и страшному, но у меня ничего не выходит. Как мне поступить, поведай? Треск битого стекла вмиг тряхнул всё тело, язвительно вырывая разум из забвения. "Что за?.." — сапожник, не придав никакого значения выпавшей из его рук и разлетевшейся в стороны прозрачной чашке, начал с завидным спокойствием разглядывать облака через пыльное окно. Я наспех смахнула слёзы, цепляясь за относительно дельные мысли, пришедшие в голову. Правильно. Нужно уходить из этого дома, как можно скорее. С остальным будет возможность и время разобраться потом. Я лишь... выясню кое-что напоследок. — Вы помните время, когда было сделано фото? — почти не задумываясь, спросила я. — Ф-фата? — он наклонил голову набок, будто я несла какой-то бред. — Где? — как и предполагалось, он не имеет и малейшего понятия, о чём я толкую. Невольно, глаза посматривали на дверцу выхода из старого жилища, в котором точно был бы лишним Регис, способный появиться с минуты на минуту. Но что-то мне подсказывает, что это – мой единственный, возможно, последний шанс выяснить хоть одну полезную деталь. Поэтому я сделаю всё, что в моих силах, пускай мне и не хочется сейчас ничего больше, чем опустить руки. — Вот, взгляните. — я протянула снимок ближе к сапожнику, но, от греха подальше, не торопилась выпускать вещь из рук. — Вы узнаёте кого-нибудь? — Это рисунок? — он с усилием стал всматриваться в картонку, прищуриваясь. — Прости, доча, я близорук. А мои очки… — мужчина похлопал по карманам, растерянно озираясь по сторонам. — Мои очки… На удивление, тот факт, что обувщик стал говорить более связно и членораздельно вызвал во мне лишь бо́льшую тревогу. По всей видимости, рассудок, всего на короткий срок, вернулся к нему, что, к сожалению, никак мне не поможет. — Я прошу вас, Берт, выслушайте меня. — чёрт, кажется, я трачу время впустую. — Берт? — он стал обводить губами собственное имя. — Да, я – Берт! — обрадовался мужчина. — А вы, должно быть, за башмаками пришли? Мужчина метнулся к прихожей, где у него, предположительно, когда-то давно лежало оборудование. — Какой беспорядок… — его взгляд выдавал такую потерянность, будто он не узнаёт родной дом. — Боги! Простите, я сейчас всё быстренько приберу. Подождите совсем чуть-чуть.— лицо искривилось от боли, сопровождающей молчаливую картину отчаяния. Я старалась сосредоточиться исключительно на своей задаче, не отвлекаясь ни на что и ни на кого, однако мне стало до ужаса печально от участи мужчины. Атмосфера этого дома и его владельца не даёт мне покоя. Я так не могу. Пора заканчивать этот фарс и прекратить тревожить покой человека, который и так сказал больше, чем я рассчитывала. Да и мне давно пора убираться отсюда; будет крайне сложно объяснить вампиру, что я делаю в заброшенной лавке, в компании старика, приведшего Региса до бешенства часом ранее. — В этом нет необходимости. — заверила я мужчину. — Мне хотелось… приобрести у вас обувь, но, к сожалению, моих размеров не осталось. — я сочинила на ходу частично правдоподобную историю и неторопливо зашагала в сторону выхода. — Действительно. — он посмотрел на гору старой кожи. — Прошу, примите мои извинения. — Не стоит, вы сделали более, чем достаточно. — я отвесила учтивый поклон. — Спасибо вам. Не дожидаясь, пока у сапожника вновь помутнится рассудок, я вышла из затхлого домишки. — Буду ждать вашего возвращения! — огласил мужчина мне вслед. Наполняя лёгкие чистым воздухом, я посмотрела на фото в последний раз, чтобы удостоверить саму себя в ещё держущейся на поверхности, но постепенно захлёбывающейся адекватности происходящего, и осторожно поместила его под тесный корсет. Отчего-то мне беспокойно при мысли о том, как я поведаю вампиру об этом фото, и как он воспримет услышанное. Ладно. Будь, что будет. Выйдя в центр улочки, я мысленно подготовила себя ко встрече со "старым знакомым", однако поблизости не было ни души. Пребывая в некой растерянности, мне начало казаться, что Регис стоит где-то поблизости, а я, как слепой котёнок, не могу его различить. Поэтому я начала внимательно оглядываться по сторонам, присматриваясь даже к самым тёмным, малоосвещённым уголкам улицы, о чём позднее сильно пожалела. Сердце едва не покинуло грудную клетку, при виде почти перед своим носом крайне недовольного на вид вампира. Я отпрянула от него на несколько размашистых шагов, попутно переводя дыхание. — Регис! — мои глаза самовольно закатились. — Нельзя же так подкрадываться. Мужчина встретил меня сухой отстранённой молчаливостью, невзирая на недовольный восклик в свой адрес. Невольно мне явилось озарение в виде чего-то настолько очевидного: с момента нашей с вампиром встречи, мне не предоставлялось возможности расставаться с ним на достаточно продолжительный срок. И теперь… когда я вновь вижу его перед собой, становится удивительно от осознания того, как страх неизвестности и неуверенность в своих силах враз меня миновали, стоило всего лишь мимолётно столкнуться со знакомым омутом антрацитовых глаз. В мгновение ока я вновь стала той Мией, которой всегда бессознательно восхищалась, какой я бываю рядом с ним. Жаль, у меня нет возможности оттянуть этот момент, хотя бы ещё ненадолго. Как я уже упоминала, сладкие речи чего-то глубинного, которые мне приходится постоянно подавлять, становятся всё более настырными... убедительными. И я понятия не имею, на сколько меня ещё хватит. — Как сходил… то есть, слетал? — с притворной непринуждённостью поинтересовалась я, однако ответом была нерушимая строгость, читаемая в лице вампира. — Спарил? — да, Мия, проблема определённо в формулировке. — Каким образом ты оказалась… здесь? — в привычной для себя сдержанной манере он задал встречный вопрос. Пришлось взять секундную паузу, с целью обдумать в меру правдивый, но с небольшими корректировками ответ. — После того, как мы с тобой разошлись, я захотела немного осмотреть окрестности. — не задавая лишних вопросов, Регис дал мне возможность всё изложить. — Начала я с рыночной площади, где мы были вместе, а потом дошла до этого места через закоулки, — я невзначай ткнула пальцем в сторону, откуда пришла, на что мужчина даже не шелохнулся. — уже не помню, как. Иногда мне кажутся наши светские беседы пешей прогулкой по минному полю, где любой неверный шаг – и ты уже горишь в пламени собственной лжи. А участь данная ложится, конечно же, на меня. — Хм… — точно наигранно он создал видимость размышлений. — А мне одна птичка напела совершенно иную будоражащую кровь историю. — успела-таки, крыса крылатая. За какое-то время знакомства с вампиром, я с немалым трудом научилась распознавать эмоциональные изменения по его едва уловимой для меня мимике. Со стороны он всегда выглядит таким холодным, недосягаемым и... одиноким; складывается мнение, словно ничто в этом мире не заставит его и бровью повести. И всё же, при всём этом, я вижу тревогу в бездонных глазах. В конце концов, Регис всего лишь беспокоится за меня. Вдвойне тошно, поскольку мне кажется, придётся оставить в тайне то, что удалось недавно выяснить. Однако чем больше я нахожусь в компании мужчины, тем сильнее убеждаюсь в правоте своего поступка. Душевные переживания касательно того, что ему лучше не знать о фотографии подкрепляются моим внутренним чутьём. — Твоя птичка неправильно поняла ситуацию, — я вернулась к беседе, после небольшой заминки. — Мы просто… беседовали. — опаньки, а вот и первая мина. — "Беседовали", значит? С дубинами наперевес? Занятная, однако, выдалась беседа. — мужчина интонационно выделил последнее слово, совершая привычное для себя телодвижение: скрещивая руки за спиной. Истосковавшись за короткий срок разлуки по подобным мелочам, я усмехнулась в раскрывшийся не так давно длинный рукав блузки, отведя взгляд в землю. Мужчина, несколько засмущавшись, решил не принимать во внимание увиденное и вернуться к насущной теме. — Я перефразирую свой вопрос: "Не имеются ли у тебя душевные порывы поведать мне что-либо?" — я искренне ценю, что, даже являясь такой непростой личностью и явно имея порывы тотчас сорваться с места, он прилагает усилия, чтобы выслушать меня от начала и до конца, прежде, чем сделает выводы единолично и не натворит дел, о которых можно будет пожалеть в дальнейшем. Получив в свой адрес многозначительный нетерпеливый взгляд чёрных глаз, я сдалась на их милость. — Те, о ком тебе сообщил ворон – обыкновенное ворьё и прочее отребье. Не стоит даже время тратить на… — Как подобное вышло? — его взгляд метнулся к небу, как можно дальше от меня. До данного конкретного действия мне довелось заметить, что он весь как на иголках и не даёт взгляду надолго останавливаться на мне, однако я ложно полагала, что он так показывает свою злость за мою неосторожность. Теперь же я точно уверена: причина в тех небольших ушибах, полученных во время конфликта корчмаря с Эдмундом. Выходит, Регис, за время нашего разговора, пересиливал себя, чтобы не смотреть на них. И я понимаю, почему. — Они здесь ни при чём. Просто несчастный случай. — я поторопилась убедить мужчину, — Ты ведь знаешь, я могу быть очень неуклюжей. К моему немалому счастью, вампир сумел перевалить отрицательные эмоции и посмотрел мне в глаза. В них была читалась непередаваемая внутренняя боль, намного сильнее моей, о которой я быстро забыла с момента получения. Безусловно, я польщена вовлечённостью Региса в мои проблемы, однако я отчётливо сознаю, что такая острая реакция со стороны вампира – не норма. Мне боязно представить, что могло произойти, окажись раны серьёзнее. Думаю, без жертв, однозначно, не обошлось бы. Достав из кармана камзола кремовый хлопковый платок, он, с лёгкой непринуждённостью, присущей лишь ему, опустился предо мной на одно колено. Я вновь почувствовала прилив тепла где-то внутри. Первый раз, мне посчастливилось открыть для себя это непривычное ощущение в потёмках холодного замка, среди голых стен, когда вампир ухаживал за мной, не затрачивая при этом никаких усилий. Что тогда, что сейчас, у Региса это получается максимально естественно и неподдельно. — Болит? — безотрадно спросил он, не убирая ладони с внутренней стороны моего колена. — Уже нет. — прошептала я, обрывая тишину. — Кто? — я до последнего надеялась, что он спустит всё на тормоза и даст мне избежать этого разговора. Поднявшись, мужчина резво, но аккуратно смахнул вьющуюся прядку с моего лица тыльной стороной указательного и среднего пальцев. — Ты ведь осознаёшь, что так или иначе нам придётся обговорить случившееся? — Я знаю. — взгляд обречённо потупился. Без сомнений, если бы я сейчас попросила вампира перенести эту светскую беседу на потом, он не отказал бы мне. Однако, если это возможно, я хотела бы покончить с этим здесь и сейчас, потому как не уверена, хватит ли у меня сил в дальнейшем. — Ты можешь пообещать мне, что ничего не сделаешь с тем… теми людьми? — он, противясь, отвернул голову. Всего за секунду Регис вновь превратился в непробиваемого мужчину, в котором я могла с трудом распознать относительно знакомую мне личность. — Я не хочу, чтобы по моей вине кто-то пострадал. — и не важно, что какая-то часть меня тоже хочет мести. — О, нет, во всём, что я с ними сделаю, будет лишь их вина. Вампир смотрел на меня с таким хладнокровием, вместе с тем, яростью и жаждой кровопролития, которые мне, к сожалению, пришлось ощутить полностью из-за нашей связи. Порой она кажется мне сплошным наказанием. Наконец, когда благоразумие пробилось через завесу упрямства, Регис перестал морально давить на меня и несколько отстранился. Пусть мужчина будет не в восторге от моих поучений, я знаю, что совесть не позволит оставить диалог на такой ноте. Кроме того, меня совершенно не смущает пояснять ему о настоль очевидных, на первый взгляд, понятиях, поскольку, без сомнений, до меня никто и никогда не вёл с ним подобных бесед, только поощряя безжалостность вампира. — Не пойми меня неправильно, — начала я издалека, — они заслужили какой-то расплаты за содеянное, но убийство – не выход. Ведь от этого поступка меньше мерзавцев не станет, на их место придут другие, которые тоже будут делать... ужасные вещи. — Регис слушал меня, хоть и держался отстранённо. — В результате всех не перебьёшь. — вампир холодно улыбнулся, явно несогласный с моим мнением. — Да, даже учитывая, что ты вполне можешь это устроить, — я не выдержала и засмеялась вместе с ним, — не стоит вершить самосуд, потому что в процессе, сам не заметишь, как войдёшь во вкус, отчего невинные люди могут пострадать. — осенение прошло неприятной дрожью по телу, и мне стало совсем не до смеха. "Если его не волнует состояние своих жертв, то с чего бы должно волновать не пострадают ли ненароком посторонние, ничем не досадившие ему люди?" — внезапно появившаяся, поистине пугающая мысль глубоко закралась в подсознании. Как бы мне он ни был приятен, я не могу не прокручивать в голове, раз за разом, что ни черта не знаю о той хищной стороне Региса, которую он намеренно мне не показывает... чтобы не спугнуть? Не дать разочароваться в себе?.. — Я понял тебя. — мужчина в одночасье напомнил о своём присутствии и посмотрел с полным осознанием испытываемых мною переживаний. — Раз для тебя это играет весомую роль, я закрою глаза на произошедшее этим днём и... пальцем никого не трону. Даю тебе своё слово. Для меня было крайне важно, чтобы он постарался понять меня, как это всегда рада делать я. Боюсь прийти к поспешному выводу, но, кажется, пара наших коротких бесед начинает давать свои плоды, что, несомненно, очень меня радует. Да, мне не всё равно, что будет с Регисом. Как в физическом, так и в эмоциональном плане. Я хочу сделать для него хотя бы это. Прочувствовав всю тяготу перенасыщенного дня, мне захотелось поскорее подвести его к логическому завершению. — Мы можем… просто поехать уже домой? Мужчина удивлённо поморщился, вопросительно приподняв брови. Я же, в свою очередь, стояла в ступоре, не понимая его реакции. Жаль, что продлилось то недолго. — В смысле, в замок! — пыталась я безуспешно оправдать сказанное. — Я имела ввиду… в замок. — вот это я называю "оговорочка по Фрейду". Почему я вечно говорю, и только потом думаю? Вернув стыдливый взгляд на вампира, предо мной предстала картина обнажённого ряда белоснежных острых зубов, видневшихся благодаря широкой, тёплой улыбке. Восхитительное зрелище. Жаль, что бабушка не оставила Берту фотоаппарат в придачу. Заметив немалое внимание к своей персоне, мужчина мигом переменился, убирая все следы недавнего прилива эмоций. — Будь по-твоему. — скромно проговорил вампир, отходя чуть вперёд, в сторону выхода с улицы, — Ты права, самое время отправляться в путь, — подметил он, — уже темнеет. — взор его устремился куда-то вверх, впоследствии чего, данное движение повторила и я. Смотреть на небо из небольшого окошка мрачного замка, и видеть всю необъятную небесную гладь, усыпанную мириадами крошечных алмазов, – на деле совершенно разные вещи. Такого нескончаемого града звёзд, непонятно как умещающегося на небе, в жизни не предоставлялось увидеть. При всех недостатках этого места, всего на какие-то мизерные минуты, оно показалось мне сказкой. Боковым зрением я заметила, как Регис безразлично рассматривал наскучившие боклерские виды. М-да, видно, чувство чего-то прекрасного заметно притупляется с годами, особенно, если их у тебя прошёл не один десяток. — Ладно, давай собираться. — мы с вампиром неторопливо побрели к корчме, в которой была оставлена лошадь. Во время поездки обратно к поместью, стало уже заметно темно и холодно. После долгих и упорных уговоров Региса я всё же приняла от него тяжёлую накрахмаленную накидку, ведь, как он сказал, задрав подбородок: "Никакой холод мне не страшен", – или это у меня так излишне драматично отложилось в памяти. Скорее всего, первый вариант. Что касается кромешной темноты, дороги было бы невозможно разобрать, если б не звёзды и отблеск неестественно громадной луны. Всё же данные земли до сих пор ощущаются чем-то нереальным, учитывая вдобавок всякого рода сверхъестественных тварей. Вампиров, я, разумеется, к последним не отношу. Милейшие создания. Усталость от пережитого приключения сказалась на мне, и я, аккуратно откинув голову на плечо мужчины, уже привыкшему к подобного рода поведению и не имеющему ничего против, стала всматриваться в ночное небо, пока глаза не начали постепенно слипаться, унося душу очень далеко от тела.***
— Признаюсь, Эмиель, я был несколько озадачен, увидев тебя с Мией на руках, пролепетал Корнелиус, — вот уже во второй раз. — не без ехидства заметил он. — Напомню, друг мой, во второй раз, — я скопировал манеру речи собрата, — она всего лишь задремала. К счастью, на сей случай обошлось без инцидентов. — Раз уж ты заговорил о них... — плавно подвёл к теме вампир. — Меня немало беспокоит твой визит к Изабелле. — пребывая в смятении, проговорил товарищ. — Насколько мне память не изменяет, я заблаговременно пояснил причину нашей встречи. Кроме того, я щедро поделился с тобой информацией, кою мне удалось обнаружить. — Если говорить откровенно, не думала, что удостоюсь такой чести, вновь встретить тебя. Однако ты меня поразил больше, чем я могла представить. — женщина около тридцати с малым присела на плетёный стул. — Почему "старшая кровь"? Будь моя воля, я не стал бы прибегать к помощи данной... чародейки. Как бы то ни было, она единственная обладает достаточными умениями и, что наиболее весомо, знаниями в землях Туссента. К огромному сожалению, у меня имеется шквал сомнений, по отношению истока сил Мии, и в одиночку искоренить проблему я не в силах. Однако, беря в расчёт путешествие между мирами, пусть и незапланированное, в мысли закрадывается лишь одно разумное объяснение. Может ли Мия являться потомком Лары Доррен аэп Шиадаль и обладательницей столь редкого гена чистейшей, высшей магии, способной преодолевать барьеры между мирами, коей не подвластно даже само время? Я... затрудняюсь дать ответ. — Реги-и-с, — устало протянула чародейка, — иногда мне кажется, что ты и вовсе не слушаешь меня. — она показательно нахмурила брови. — Насколько тебе известно, наш вид живёт крайне долго, и мы имеем свойство порой... пускаться в поиски чего-то нового. — надеюсь, ей хватит в меру лапидарного объяснения, ибо углубляться в подробности я не намерен. — М-м... — женщина свесила меня недоверчивым взглядом, — никогда раньше не замечала подобного за тобой. — закинув ногу на ногу, она несколько подалась вперёд. — Видно, ты разбираешься в моих предпочтениях недостаточно точно, как тебе думалось. — её старания вывести меня на разговор начинают претить. — Прошу меня простить за дурной тон, и всё же мне полагается припомнить о своём вопросе. — Разумеется. Пускай Изабелла не в меру навязчива, она точно не глупа и осознаёт, что испытывать терпение высшего вампира – не самая здравая затея. — Сложности могут возникнуть разве что у совсем молодых особей, которые ещё не умеют толком не то, чтобы управлять магией, даже, черпать её извне. — крайне схоже с тем, что мне довелось видеть. — Но даже в этом случае, по логике вещей, заложенная в человеке сила должна непреднамеренно явить себя и высвободить внутреннюю энергию. — Иными словами, если, к примеру, магически неразвитая особь, наделённая старшей кровью, по стечению обстоятельств, совершит переход в иную реальность, она, так или иначе сумеет осуществить это вновь? — чародейка неодобрительно покосилась в мою сторону. — Какое... точное описание. — вскользь заметила она, но после быстро вернулась к размышлениям. — Думаю, ответ скорее да, чем нет. — это мало, о чём мне говорит. — Всё же речь идёт о магии немыслимой силы. Вопрос лишь в том, сколько времени понадобится на совершение... "перехода". — И от чего зависят различные вариации временного промежутка? — От практики, я думаю. Опять-таки, если говорить о совсем ещё детях, только открывших для себя способности, могут уйти годы на их развитие. От заключения Изабеллы я преисполнился чувством нескрываемой отрады. Не стану выдумывать отговорки, мне было бы досадно от необратимой разлуки с этой девушкой. Я действительно желаю узнать как можно больше о ней: что наполняет её человеческое бытие отрадой, что пятнает счастливые часы, что заставляет её так искренне улыбаться рядом со мной. Почему она так... притягательно желанна. Ещё с того раза... Прошло столько времени, а у меня по сей день перед глазами наша первая встреча. Сам сей факт будоражит и одновременно настораживает. Порой я пребываю в ужасе от осознания себя в определённой степени зависимым от общества человеческой девушки, чья жизнь столь быстротечна. Если бы в прошлом нашёлся храбрец, сказавший мне о скорейших испытываемых неоднозначных, необъяснимых даже мной самим чувствах к смертной, я безоговорочно свернул бы ему шею за подобное оскорбление в свой адрес. Сейчас же мне кажется, что нет в мире ничего более верного и судьбаносного, чем наша встреча... пусть я и не верю в игры вселенной. — Не могла бы ты добавить конкретики? — следует устранить всякие внутренние опасения, возникшие в связи с неточными изречениями колдуньи. — Как я уже упоминала, это очень сложная магия. Нужно также учитывать, что все догадки строятся на тех крупицах информации, дошедших до наших дней. В лучшем случае, если ребёнок обладает исключительным талантом, управиться с его развитием можно за месяцы, а может, и за считанные часы. — от былой отрады не осталось и следа. Если верить словам чародейки вместе с тем моим собственным глазам, ставшим свидетелями всеобъемлющей силы девушки, опасаюсь, она горазда претендовать на скорейшее возвращение в свой мир. В конце концов, добившись цели своего визита к чародейке и получив все ответы, я пребываю в нерешительности, ибо не знаю, что с ними делать. — Это всё, за чем ты пришёл? — нескромно прекратила мои раздумья женщина. — Мне необходима особая вещица, закалённая, при содействии магии... если бы точнее, натурита. — глаза её округлились. — Ты ведь знаешь, насколько неприлично ценным является этот камень? — бросила чародейка. — Думать об этом тебе не пристало. — я снял с указательного пальца украшение, которое, казалось, давно стало частью меня, — Твоя задача: сотворить то, что тебе будет велено. — я швырнул перстень на маленький стол перед женщиной. Вследствие постоянного нахождения и сдерживания своей натуры рядом с Мией, у меня совершенно не было времени на... привычные радости жизни. До этих самых пор я сдерживался, но не имею понятия, сколько мне ещё удастся оставаться невозмутимым. Необходимо решить эту проблему. Быстро. Обратив внимание на чародейку, передо мной предстала женщина, которая чуть ли не силой вжалась в неустойчивое кресло. — Полно. Я не намерен лишать тебя жизни, — по вине столь сильного желания, я позволил себе забыться и дать низменным потребностям отразиться на моём лице, — лишь забрать долг, после чего ты абсолютно ничего не будешь мне должна. — последние слова возымели больший эффект на чародейку, и она неуверенно поднялась на ноги. — Я слушаю. Не уверен, чем я руководствовался, когда мне взбрело в голову уберечь беременную чародейку от сожжения в недображелательных северных землях. Помню лишь, что совершён был тот поступок отнюдь не из благородных побуждений; мне пришлось крайне не по вкусу безмерное сумасбродство людишек, внедрявших в массы одиозные настроения. Тогда я не мог даже допустить, что получу со спонтанного деяния хоть какую-либо выгоду, тем более спустя немало лет. — Тем не менее — Корнелиус, как обычно, решил высказать свои сомнения, — никак не вразумлю, зачем я должен держать в тайне то, что тебе удалось выяснить. — По итогу визита к чародейке, стало ясно, что все её слова – не более, чем пустые предположения, исходящие из личного опыта и усвоенных ею писаний. — невзирая на недоверие со стороны собрата, он готов рассмотреть точку зрения, отличную от собственной. — Вместе с тем, как ты и сам мог заметить, Фелиция весьма категорична, когда речь идёт о нашей гостье; меня совершенно не прельщает альтернатива выслушивать её гневные изречения. Что касательно Мии... — если б моё тело нуждалось в сердечном ритме, он непременно участился бы под влиянием заставших врасплох помыслов. — Мне хочется пока оставить её в неведении и не беспокоить недостоверными сведениями. Товарищ отвёл неуверенный взгляд в сторону крон деревьев, из леса, на который открывался вид с веранды третьего этажа старого замка. — Само собой, я вне себя от счастья, что именно мне выпала честь хранить сей секрет, — Корнелиус в своём извечном репертуаре. — но, я полагал, Мия также обладает достаточным уровнем доверия, чтобы быть осведомлённой о новых сведениях. — В её случае проблема заключается не в недостатке доверия. — он чуть задрал голову, догадываясь, что сокрыто за моими словами. — Ты не желаешь её ухода. — в глазах собрата читалась нерешимость, — Но до каких пор ты планируешь утаивать от неë правду? — я стал метаться по крыльцу, безуспешно пытаясь отыскать убедительный ответ на вопрос. — Не станешь же ты её насильно удерживать рядом с собой? — Безусловно, это исключено! Не совладав с эмоциями, я на мгновение потерял самообладание, но, возникший перед глазами образ девушки, дремлющей этажом ниже, вмиг отрезвил меня, и я стих, дабы не оборвать чуткий сон. Корнелиус, поняв мои намерения, спокойным, вразумительным тоном задал завершительный вопрос: — В чём тогда заключается план твоих действий? — Я лишь... хочу, чтобы мы могли провести бок о бок столько времени, сколько это будет возможно. — собрат отвернулся от меня, переваривая поистине неоднозначную информацию. — Ты знаешь, я всегда поддержу любое твоё решение, но — он непонимающе покачал головой, — в последнее время я не узнаю тебя, друг. По необъяснимым причинам, фраза задела нечто внутри, клеймом въедаясь в мою память и повествуя о нескором своём уходе.