devuélveme el amanecer

Тишина разбивалась о гребни волн, мелкими осколками оседая в песке. Утренний воздух кристалликами соли оставался в легких. Солнце всходило к пяти часам, освещая пустынное побережье, скрывая следы бессонных жарких ночей на полуострове. Ракель просыпалась первая, беззвучно хлопая ресницами, фокусировала зрение на, пролетающих над ними, птицах. Чувствовала покалывание каждой клеточкой кожи и смущенно прятала свою непривычно юношескую улыбку в одеяло. Лучи света полосами оставались на её обнаженной спине, когда она медленно садилась на краешке кровати, натягивая своё белое платье. Запутанные волосы пшеничными прядями спадали на плечи, прикрывая сине-красную кожу шеи. Её тонкие пальцы притрагивались где-то в области сонной артерии, легонько поглаживая, опускались к ключицам, вызывая сладостную дрожь от появлявшихся воспоминаний. Ощущения были свежими, чистыми, яркими. Моменты сменялись вечностями. Серхио пробуждался позже, поворачивался пару раз, чувствуя холод пустой части постели. Каждый раз вздрагивая, вглядывался в океан, ища знакомый силуэт. Голубизна рябила в глазах, заставляя щуриться и неловко искать очки. Обычно Ракель тихо пела о свободе, сильнее погружаясь пальцами ног в песок и путаясь ладонями в волосах. Сегодня её не было. Профессор резко встал, ощущая потягивание в груди и неконтролируемую дрожь в руках. Мысли путались, сплетаясь в клубок, вызывая тошноту и боль в области затылка, озноб пронизывал тело. Он выбежал на берег прямо в пижаме. В той самой нелепой пижаме, которую он купил еще находясь в Испании. Его сердце сжималось, с каждым глотком воздуха, шум воды был оглушающим и запускал неприятные вибрации по венам. — Ракель? Ракель, — голос срывался, нервно выделяя каждую букву самого дорогого имени. — Ты знаешь, что так кричать с утра — это невежливо? — слова обволакивали со спины, а резкий незнакомый аромат ударял в голову. Огромный букет мелких экзотических цветов появился перед его носом, вызывая глупейшую улыбку. Она развернула его, почти не увеличивая дистанцию, и вот они стоят лицом к лицу, между ними лишь пару сантиметров и любовь. — И зачем ты это сделала… Я думал, — сбивчиво, опуская взгляд, шепчет он, боясь нарушить ритмичную мелодию океана. — Вы слишком много думаете, Профессор, иногда это может быть вредным, — она смеялась, освещая всё вокруг, заставляя мир замереть на секунды, — Букет для тебя, я знаю, ты любишь такие, — она указывала на яркие цветы в руках, морща носик. Ты любишь такие. Любишь такие. Слова растворялись в атмосфере, смешиваясь с невысказанными чувствами. Он накрывал её ладони своими. В солнечном сплетении, словно мед, растекалось тепло. Они были приторно сладкими, нежными, трепетными. Такой была первая любовь. Поцелуи оставались в уголках губ, на щеках, на шее. Стоны сливались с буквами имен. Они были оглушающе громкими и предельно тихими. Они были всем. Вечности сменялись мгновениями, расстояния поцелуями, а пустые взгляды улыбками. Они были всем. Они были любовью. Первой любовь, которая сковывает всё внутри и крепко привязывает. Первой любовью, которая открывает новое и освобождает. Первой любовью, которая заменяет жизнь.