Ночь в грозу

- Подумать только, что за нелепая ситуация, - пробормотала женщина, стоящая около окна в элегантном костюме - тройке цвета индиго. Она с беспокойством наблюдала за вспыхивающими гроздьями молнии, разрезающими потемневшее небо, и только чувство собственного достоинства не давало ей зажмуриться. - Мария Владимировна, я очень прошу вас, сядьте уже, наконец – устало вздохнула вторая женщина, находящаяся в комнате. Наблюдая за своей коллегой по проекту ей было искренне жаль сжавшуюся фигурку, которая в каком-то упрямом исступлении не желала отходить от окна. Но что директриса школы леди могла поделать с этим, она также как и ее заместитель оказалась оторванной от цивилизации в прямом и переносном смысле. Из-за сильной грозы пришла в негодность проводка, и пришлось довольствоваться свечами. Отсутствие связи не позволяло ни коем образом связаться с кем-нибудь из знакомых или вызвать машину. К тому же собиралась пролиться целая тонна воды, ее первые капли размером с кулак уже жадно набрасывались на крышу и стучали в стекла. Как – будто женщинам было мало грома с молниями. Конечно же о том, чтобы выйти из здания не шло и речи, - Мария Владимировна, вы меня слышите? Последний раз, взглянув на бушующую стихию Третьякова передернула плечами и направилась к удобно устроившейся на диване Лукиной. Присев напротив она устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. – Кошмарный день… - Ну полно вам, - мягко усмехнулась ее собеседница и поправила очки, - ничего страшного ровным счетом не произошло. Да, не каждый день такие неурядицы происходят, но они происходят, и ничего тут не поделаешь. - Знаете, как-то не могу разделить вашего философского настроя, Лаура Альбертовна – не открывая глаз фыркнула женщина. Лукина приподняла брови и улыбнулась. Лично ее эта ситуация даже забавляла в некотором роде. Совсем недавно она мечтала хоть на часок оказаться подальше от суетливых и шумных городских улиц, забыть о делах и проектах и просто позволить себе расслабиться. В последнее время навалилось слишком много всего, приближались съемки 3 сезона Пацанок и по опыту первых двух выпусков Лаура Альбертовна знала, что покоя в ближайшее время ей точно не видать. И тут такое происшествие. Приехав в школу для того, чтобы удостовериться все ли готово к съёмкам, Лукина позвонила Третьяковой и предложила обсудить план дальнейшего обучения пацанок. Уже по телефону Лукина поняла, что с ее коллегой что-то не так. Обычно мягкий приветливый голос раздраженно выдохнул в трубку и буркнул, что будет через час. Оказавшись на месте, Третьякова сходу попросила поскорее приступить к делам, не размениваясь на взаимные любезности. Директриса только пожала плечами. Выведать что же произошло ей так и не удалось. Мария Владимировна напоминала самого настоящего ежа и при попытке Лукиной осведомиться о ее делах, она только сжимала губы и поправляла бант, идеально сидящий на ее светло-русых, почти белых волосах. Позже приехала съемочная группа и почти до вечера они разбирались как лучше установить свет, разместить аппаратуру и сделать качественные кадры. За это время Лукина успела позвонить продюсеру и уточнить кое-какие детали. Несмотря на царящую суматоху в работе она старалась также не выпускать из поля зрения и своего заместителя. Фигура блондинки маячила то среди камер, то удалялась в свой кабинет, быстро пробегая пальцами по корешкам книг. По странному стечению обстоятельств там же оказывалась и Лукина, которой вдруг срочно требовались документы или мнение своего первого заместителя по поводу очередного пункта в учебном плане. Наконец они остались одни. Казалось директор школы намеренно тянула время, придираясь то к одному, то к другому. Мария Владимировна же с тревогой поглядывала на небо, отмечая верные признаки начинающейся непогоды. Сейчас она продолжала сидеть с закрытыми глазами, стараясь не реагировать на слишком громкие раскаты грома. В это время у Лукиной была замечательная возможность рассмотреть свою коллегу более внимательно, чем она незамедлительно воспользовалась. От теплого пламени свечей лицо Третьяковой казалось кукольным. Тонкие брови вразлет, мягкие скулы и аккуратный чуть вздернутый нос. Такая внешность была по вкусу Лукиной, она находила в ней следы невинности и чистоты, однако упрямо сжатые губы и залегшие тени под глазами портили общую картину. Глядя на это, в груди зарождалось странное желание притянуть в объятия эту расстроенную чем то, обеспокоенную душу и шепнуть несколько утешающих слов. Вместо этого с губ директрисы сорвалось предложение выпить вина. Блондинка удивленно распахнула глаза. - Лаура Альбертовна, при всем уважении, будет ли это сейчас уместно? – растерянно произнесла она. Хитро подмигнув, Лукина встала с дивана и направилась к небольшому стеклянному бару в углу. Комнату озарила еще одна вспышка молнии. Вернувшись с бутылкой красного вина и двумя фужерами, директор школы вдруг наклонилась к Третьяковой и шепнула, - Я никому не скажу, обещаю. Неожиданная близость женщины и ее горячее дыхание над ухом заставили Марию сглотнуть и неуверенно кивнуть головой. - Вот и хорошо, - улыбнулась Лукина и сверкнула глазами. – Давно бы так. Спустя час комнату наполнил легкий беззаботный смех. Нежный румянец обжигал щеки, а количество выпитого помогло установить именно ту связь, которая сблизила и помогла расслабиться обеим женщинам. Пиджак и жилетка Третьяковой давно были забыты где-то на подлокотниках кресел, она осталась в тонкой блузке и юбке. Прическа уже не могла похвастаться былой безукоризненностью, распущенные волосы золотистым каскадом обрамляли лицо. Лаура Альбертовна сняла только пиджак и очки, оставшись в черной рубашке и брюках. Ей очень шел черный цвет, что не могла не заметить Третьякова, решившая при первом удобном случае сказать об этом. - Маш, что с тобой случилось? – подперев щеку рукой, тихо произнесла Лукина – я стала переживать - Правда? Так вот почему вы сегодня ни на шаг от меня не отходили, - отозвалась Мария, опустив глаза в почти допитый бокал с вином, - Сказать по правде сама не знаю. Просто как-то с самого утра все пошло наперекосяк. Сломала ноготь, в пробку попала, а теперь вот здесь застряла, в общем сплошная чепуха, - закончив список сегодняшних неудач, Третьякова посмотрела на Лукину и наткнулась на полный беспокойства взгляд. - Что-то не так? - Ты мне лжешь – разочарованно протянула Лаура, - я же вижу, что тебя что-то гложет. И пожалуйста, давай на ты, я же просила, - заметив протестующее мотание головой Лукина вздохнула. Мария резко поднялась с места и отошла к столу. Ее начала пробирать дрожь. В груди стало невыносимо тесно и больно. – Что вы… ты хочешь от меня услышать? Что мой муж устал видеть во мне идеал? Что ему надоел образ успешной женщины и рядом со мной он перестал чувствовать себя мужчиной? – слезы душили и последние слова женщина прошептала, скрывая лицо в ладонях. Её плечи судорожно содрогались. В следующую секунду она оказалась в кольце рук Лукиной. Осторожно поглаживая спину, та шептала ей что-то ласковое, но что именно Третьякова так и не разобрала из-за нахлынувших эмоций. Все, что ей оставалось – это покрепче вцепиться в такие уютные объятия и тихо всхлипывать, уткнувшись в плечо. - Прости меня, я не хотела, слышишь? – шепот директрисы становился все более горячим и прерывистым. Убрав руки со спины Марии, она чуть отклонилась назад и взяла в ладони заплаканное лицо, - Маш, он просто глупец, который не достоин иметь такое сокровище, как ты. Взглянув друг на друга дыхание обеих на мгновение сбилось. Третьяковой показалось, что земля уплывает куда-то далеко, совершенно позабыв про гравитацию. Слишком близко оказался мягкий блеск голубых глаз, слишком сильно чудилось что-то невыносимо родное в лучиках морщин и улыбке, скрытой в уголках губ. Ни разу в жизни Марии не хотелось остановить время, как сейчас. Это было пугающе и маняще одновременно. Где-то на задворках сознания пульсировало, что все неправильно, происходящее казалось наваждением. Наваждением, которое никак не хотелось прогонять. То ли от вина, то ли от переполняющих чувств кровь начала приливать к щекам. От половины свечей остались расплавленные огарки. Комната медленно погружалась в темно-янтарное марево. Лил дождь и лишь изредка ворчал гром, словно старый пес, уползая все дальше. - Я знаю что тебе сейчас нужно – выдохнула Лукина, ласково очертив подбородок блондинки, - только обещай меня во всем слушаться, ладно? - Дождавшись несмелого кивка, женщина усмехнулась, - не бойся. Резким движением она заставила сесть Третьякову на стол. Длинные пальцы осторожно прочертили дорожку по шее, погладили ключицу и спустились ниже к пуговицам блузки. Из груди вырвался судорожный вздох. Мария наблюдала за действиями директора, слегка приоткрыв рот. Между тем руки Лукиной перешли к юбке, медленно открывая дюйм за дюймом стройные ноги сидящей перед ней женщины. - Ч-ш-ш, маленькая, все хорошо – прошептала Лаура прежде чем дотронуться до заветного места. Всхлипнув Третьякова подалась вперед, желая прижаться к руке еще сильнее. Лукина прикусила губу и осторожно ввела один палец. После нескольких движений добавила второй, не забывая прохаживаться по чувствительному бугорку. Стоны вперемешку с горячими, выдыхаемыми сквозь зубы, вздохами заполнили гостиную. По полу посыпались бусины ожерелья, сорванные в порыве страсти. Обнимая за шею свою любовницу Мария целовала ее губы, захлебываясь в головокружительном водовороте. С не меньшим напором отзывалась Лаура, вкладывая в поцелуй всю пылкость, на какую была способна. Миг и блондинка оказывается на диване, жадные властные губы рыскают по шее, груди, животу, оставляя следы помады на белоснежной коже. Долгожданный пик удовольствия наполняет тела сладкой истомой. Перед тем как закрыть глаза и погрузиться в сон Третьякова видит довольную улыбку Лукиной. Кто бы мог подумать, что засыпать в объятиях директора школы леди так приятно. Утро наступает неожиданно быстро. Но еще быстрее приходит осознание содеянного. Проснувшись одна, Третьякова долго уговаривала себя, что это всего лишь сон, однако пустая бутылка вина и пылающие огнем засосы быстро убедили в обратном. Совершенно запутавшись в чувстве неловкости и постыдного удовлетворения после вчерашнего, Мария решила расставить все точки над i. Наскоро одевшись, она отправилась искать Лукину, думая как же теперь посмотрит ей в глаза. При одной мысли о прошедшей ночи лицо Третьяковой становилось пунцовым. Наконец уловив запах свежесваренного кофе, она зашла на кухню, где и нашла Лукину, спокойно допивающую свою порцию горячего напитка. - Доброе утро, - поприветствовала с улыбкой директриса и похлопала рядом с собой, - присаживайся, будешь кофе? - Доброе утро, Лаура Альбертовна, - присев за стол и гордо расправив плечи ответила Мария. Приподняв брови Лукина лукаво взглянула на свою любовницу – а я думала, что мы еще вчера убрали в сторону официальный тон. Нервный вздох послужил ей ответом Лаура Альбертовна налила кофе и придвинула чашку к своей коллеге - Выпей, тебе нужно взбодриться, - подойдя к окну, она продолжила, - связь восстановилась, я уже позвонила и объяснила всю ситуацию, оказывается не у одних у нас были такие проблемы, половину Москвы вырубило. Представляя такой большой город в это верится мало, но стихия все же бывает могущественнее человека. Третьякова только хмыкнула и отпила из чашки. Горячий кофе обжег язык. Обычно Мария Владимировна предпочитала зеленый чай, но сейчас это не имело никакого значения. К тому же ей даже нравился этот привкус корицы и имбиря. - А вот со светом все оказалось гораздо сложнее. Нужно позвать электрика. Боюсь без него мы не сможем решить проблемы с электроэнергией в школе… Не выдержав, Третьякова перебила, хоть и знала, что перебивать – это очень некрасиво, но больше молчать она не могла. - Вас… тебя это действительно волнует сейчас больше всего? - А что такое, - не поворачиваясь к ней, обронила Лукина Вспыхнув, блондинка уставилась на спину, обтянутую черной рубашкой. Как бы ей хотелось с силой развернуть Лукину к себе и посмотреть в ее лицо. Всю свою жизнь Третьякова решала проблемы, не отводя взгляда. Почему же сейчас она не могла найти в себе сил встать и подойти к директору, взглянув прямо в глаза. Боялась ли женщина увидеть там такое же безразличие и холод, какой царил в послегрозовом небе или наоборот боялась увидеть в глазах слишком многое – этого Мария не знала. И все же осталась за столом. - То, что произошло вчера я думаю нам следуют забыть. Это было минутной слабостью и не более, - проговорила Третьякова, нервно разглаживая на коленях юбку. Широко раскрыв глаза, она говорила будто заученный наизусть текст. Самой себе он казался сухим и неправдоподобным, - мы с вами взрослые люди, которых ничего не может связывать. У нас есть семьи и окружение, которое не поймет и не примет этого, - с каждым сказанным словом Третьяковой чудилось, что в ее груди разрастается мучительная пустота, но по-другому быть не могло. Лучше сразу поставить точку, чем терзаться неопределенностью и болью. В кухне повисла тишина. Словно кто-то вдруг облепил все стены плотным слоем ваты. На мгновение показалось, что огромное здание разом опустело, проглотив крупицы жизни двух заблудших душ, ненароком оказавшихся под его сводами. Наконец фигура в черном дрогнула и прошелестела – Не переживай, я лишь хотела, чтобы ты расслабилась. Возможно, я выбрала не самый подходящий способ, но на тот момент он мне показался единственно верным. Прости, если что-то сделала не так. Давай продолжим рабочие отношения, будто ничего и не было. - Согласна. С вашего позволения я пожалуй поеду. До скорой встречи Лаура Альбертовна. Уже находясь в такси, Мария заставила себя не поворачивать голову на все больше отдаляющиеся шпили школы. Сглатывая слезы, она раз за разом прокручивала в голове сказанные друг другом слова и от этого внутри щемило еще больше. Чувство чего-то утраченного царапало сердце до конца поездки. А ведь она так и не обернулась…