Sweet Dreams

Мир в огне, дымящееся солнце Останавливает всех и вся. Крепись, все заплатят за содеянное, Помощь уже в пути. Les Friction — World on Fire

      Габриэлла стремительно подорвались на постели, беспомощно оглядываясь по сторонам. Её взгляд метался в поисках выхода, пока не до конца разбуженное сознание лихорадочно анализировало происходящее. Кажется, где-то в здании приюта разгорался пожар и задымление уже добралось до жилых комнат. Через тонкие стены хорошо слышался топот нескольких пар ног, звук отодвигаемой мебели, беспорядочные голоса и шум хлопающих дверей. Среди гомона можно было различить приглушенные голоса и окрики воспитателей.       За окном была глубокая непроглядная ночь, темнота заполняла маленькую комнату, в которой находилась Габриэлла, вместе с едким чёрным дымом, просачивающимся через щель между не плотно закрытой дверью и полом. У Эллы похолодел затылок. Отбросив в сторону тонкое покрывало она кубарем скатилась с кровати и побежала к двери, собираясь потянуть её на себя, но та почему-то не поддалась.       — Дерьмо!       Поттер злобно зашипела, вцепившись в ручку, словно хотела выдрать её с корнем, но дверь была не просто закрыта, а словно забита досками или заварена. Это было невозможно. Кто стал бы специально блокировать дверь с внешней стороны, не давая Габриэлле выбраться, когда чёртов приют горел? Голоса по ту сторону двери становились все громче и громче. Возгласы воспитателей перекрывали шум, создаваемый выбегающими в коридор детьми, топчущимися и перекрикивающими друг друга. Габриэлла начала с силой барабанить в дверь, привлекая внимание тех, кто оставался по ту сторону, криками и грохотом. Она стучала кулаками, но ничего не происходило.       Постепенно Элла начала чувствовать, что выдыхается и бросила эту бесполезную затею, отойдя от двери и злобно сощурившись. Она испытывала не столько страх, сколько раздражение и гнев. Можно было выбить дверь с помощью бомбарды, но расход магии был бы слишком большим, а эффект не гарантированным. Меньше всего ей хотелось разнести дверь в щепки, а после этого растянуться на полу.       Отбежав в противоположную сторону комнаты, к окну, Габриэлла рванула с кровати простыню и заткнула с помощью неё щель между дверью и полом, через которую в комнату просачивался дым. Этот приём она видела в какой-то старой, хотя, беря во внимание нынешний год, на такой уж и старой документалке о том, как вести себя во время пожара, которую им с Дадли показывали в школе. Глаза начинали слезиться, а кислород с трудом просачивался в лёгкие, но когда она опустилась на пол, дышать стало немного легче. Судя по разнообразию звуков, приют вовсю эвакуировался.       Когда Элла поднялась, ей показалась, что ручка двери дрогнула, будто кто-то схватился за неё с другого конца и дёрнул, но это ощущение было слишком мимолетным. В отверстии от дверного замка, в которое она заглянула несколько мгновений спустя, было невозможно разглядеть ничего, кроме мечущихся теней. Кругом был дым, дым и только дым. Элла намочила рукав своей блузки с помощью Агуаменти и прижала его к лицу, вставая. В голову лезли мысли о Томе, но она гнала их прочь, убеждая себя в том, что он сможет позаботиться о себе сам. Её магический талант по притягиванию неприятностей уже дал о себе знать и это позволяло надеется, что в этот раз Габриэлла перетянула абсолютно все неприятности на себя, а Реддл покинет приют без проблем, смешавшись с толпой. Вряд ли кто-то осмелится ему мешать.       Элла подбежала у окну и осторожно распахнула его, опасаясь, что резкий порыв воздуха только ухудшит ситуацию. Неизвестно, когда огонь перекинуться на дверь. Стекла могли лопнуть от высокой температуры. Думая об этом, избранная в очередной раз порадовалась, что в их скромных приютских комнатах нет штор.       Она выглянула из окна и почти сразу немного отпрянула. Резкий порыв прохладного, влажного воздуха осудил жар её лица и смахнул прилипшие ко лбу волосы. Габриэлла закрыла глаза и отдалась этому мгновению, чувствую, как ветер обдувает её, как две могучие стихии незаметно сталкиваются. На несколько мгновений все звуки, кроме шелеста листьев, пропали. Все ощущения, кроме прохлады ночи, исчезли. Небо было все таким же тёмным.       Единственный выход, который она видела, заключался в том, чтобы спрыгнуть. Времени для того, чтобы сделать подобие каната из вещей и одежды, было мало, как и самих вещей. Элла решила сделать шаг и довериться воле случая. Она была убеждена, что Смерть не для того выпустила её на волю из своего храма, чтобы заставить задохнуться угарным газом или обгореть до костей.       Элла опустила взгляд вниз. Она была на третьем этаже. Если правильно спрыгнуть, то все может обойтись. Кроме того, магия обязательно замедлит падение, если добиться спонтанного выброса. Набрав в грудь побольше воздуха, Габриэлла собиралась перекинуть перекинуть сначала одну ногу, а затем вторую, когда услышала неожиданный окрик. Казалось, кричащий был совсем близко.       — Элла! Эй…!       Габриэлла почувствовала, что её глаза вылазят из орбит. Взлохмаченная голова Реддла высовывалась из соседнего окна, к которому она повернула голову, и на фоне тёмного неба бледное от волнения лицо мальчика выглядело совсем белым. Его глаза были большими, словно блюдца, что красноречиво говорило о том, что он на самом деле не ожидал, что она все ещё здесь. Он смотрел на неё, как на призрак.       — Какого… какого драккла ты здесь делаешь? — Элла моргнула, спохватившись, и уперлась руками в подоконник, чтобы не вывалиться вперёд. Она смотрела на Реддла, надеясь, что это лишь мираж, который вот-вот рассеется. Злая шутка. Она была твёрдо уверена, что он в числе первых покинул приют, пользуясь своими силами, чтобы найти самый безопасный выход из здания. Когда она рассказывала ему о своих опасениях, он обещал, что будет искать её, только после того, как все закончится. Но вот, он тут. Опять тут.       На лице Тома, оттеняя страх, отразилась обида с налётом высокомерия. Он прокричал, подавшись вперёд:       — А ты? Миссис Коул выводит всех из здания, а ты торчишь тут! Нужно уходить сейчас же!       Габриэлла шумно выдохнула, её плечи опустились. Её лицо и тело было таким же холодным, как ветер, ворвавшийся в комнату несколько минут назад. Больше всего ей хотелось, чтобы он унёс её отсюда. Прямо сейчас.       Её затрясло от осознания. Она не смогла совладать со своим голосом.       — Как ты сюда попал? Выметайся отсюда!       Он рушил её идеальный план. Том Реддл рушил её идеальный план выживания тем, что не послушал её и, по всей видимости, пошёл искать её, когда они не встретились в толпе остальных сирот, которых сейчас, прямо сейчас, выводят во двор. Он опять это делает.       Элла заскрежетала зубами. Она ощутила страх и беспомощность. Снова, в очередной раз, это был страх за жизнь другого человека, который, сам того не ведая, вложил свою жизнь в её руки.       — Тебя не было среди других девчонок. Их вывели через чёрный ход рядом с кухней. Шеас сказала, что ты тут — взгляд Реддла был непроницаем. Казалось, будто он что-то прячет. Габриэлла не могла понять, страшно ему или нет. Она не могла понять.       С того самого дня, как он спас её на озере, Элла не могла понять, что движет его мыслями. Она не знала, что происходило в его голове. И она злилась.       Злилась потому, что не могла до конца выкинуть картинку прошлого из головы. Злилась, потому что не могла поверить, что он на самом деле делает это. Злилась потому, что в глубине души считала себя не достойной того, что он совершает ради него. Притворщица. Неблагодарная.       Подписываясь на это путешествие, она рассчитывала на то, что просто побудет где-то рядом, в тени. Войдёт к нему в доверие, достаточно, чтобы иметь право голоса, даст пищу для размышлений. И будет наблюдать со стороны. Иногда вмешиваться, иногда молчать. Но все пошло не по плану.       Она не рассчитывала сближаться с ним. Не рассчитывала сплетать их судьбы настолько крепко. Или все таки рассчитывала? Её раздражало, что это происходит так быстро, так правильно, как будто всегда и должно было быть так и, в тоже время, ей нравилось это. Ей нравилась эта власть. Ей нравилось быть инициатором перемен.       Это заставляло её чувствовать себя живой.       Она крупно, крупно запуталась.       Габриэлла почувствовала, как мускулы на её лице дрожат.       — Уходи! Уйди отсюда!       На лице Тома отобразилось удивление, а затем оно превратилось в восковую маску.       — Нет. Нет! — он выкрикнул. То ли злостью, то ли отчаянием. Его глаза горели в темноте, как две яркие точки. Из груди Эллы вырвался истеричный смешок. Несмотря на то, что она не могла видеть себя со стороны, она была уверена, что её губы сжимаются.       — Я не могу выйти через дверь, она закрыта. Наверное, её чем-то попёрли, — Габриэлла повысила голос, чтобы перекричать собственные мысли. В её ушах стоял треск огня, пожирающего дерево. В носу засел запах гари. Запах гибели. Элла напряглась, высовываясь из окна сильнее и напрягая голосовые связки, пытаясь докричаться до него. Она хотела, чтобы он спасся, вышел из здания вместе со всеми остальными — Не пытайся отпереть её. Я спрыгну отсюда и ты найдёшь меня внизу, когда выйдешь наружу. Шеас поможет тебе. Уходи!       Приступ кашля сдавил её горло. Проклятый дым лез в глаза, нос, уши и, казалось, забирался чуть ли не под кожу.       — Я могу заставить огонь потухнуть. Не полностью, но… этого хватит.       Она покачала головой, снова прижав мокрый рукав к носу и рту. — Пожалуйста.       Он молчал.       Ситуация все больше походила на какой-то сюрриалистичный сон. Она, вместе с юным Волан-де-мортом в центре охваченного огнём и дымом приюта, и вместо того, чтобы спасаться, они кричат друг на друга. Это было так похоже на первый курс Хогвартса, когда после встречи с трехголовым щенком Цербера, они с Роном и Гермионой ругались и ссорились, вместо того, чтобы хранить молчание, ошарашенные перспективой скоропостижной кончины в пасти зверя. Тогда смерть была чем-то нереальным.       Теперь она была почти осязаемой. Она была так близко, что Габриэлла чувствовал её горячее дыхание на своей шее, чувствовала её тяжесть в своих конечностях, её голос в своей голове. И смерть была более притягательна, чем Том Реддл.       Кажется, она не справлялась с ответственностью.       А может, она просто не была готова к тому, чтобы принимать чужие жертвы. Всю жизнь Габриэлла жертвовала чем-то ради других и всегда оставалась жива. А люди, которые жертвовала чем-то ради неё, погибали. Боялась ли она, что этот мальчик погибнет тоже? О, да. Даже если он не сделает этого, он докажет, что может. И это было даже страшнее.       Лицо Реддла выглядело недоверчивым. Он сузил глаза и впервые прямо в его чертах отразилось что-то змеиное. Что-то в разрезе его глаз и зрачках. Медленно моргая, Габриэлла не сразу определила, что Тома больше нет. Его фигура будто растворилась в ночной мгле. Бессшумно. Бесследно.       Быстро обернувшись, чтобы взглянуть на комнату, Элла увидела, что дыма становится все больше и больше. Огонь перекинулся на стены. Она зажмурилась, и отвернувшись, высунулась из окна настолько, насколько это было возможно. Перекинув обе ноги и пригнувшись, чтобы сесть на край, не задев оконную раму, она свесила ноги. В надежде на то, что трава смягчит падение, она собиралась повиснуть на руках а затем спрыгнуть, согнув ноги в коленях, но как только она повисла, пальцы сами собой разжались и Габриэлла рухнула вниз, едва успев сгруппироваться.       Удар о землю был стремительным. Полет длился от силы две секунды. Элла не успела даже испугаться, поэтому магия ничем не помогла, разве что в самый последний момент падение неуловимо замедлилось, но Габриэлла не могла сказать, было это реальностью или игрой воображения. Справившись с пульсацией по всему телу, она пошевелила всеми конечностями по отдельности, а затем, убедившись, что они работают, поднялась на ноги. Боль скакала из одной части тела в другую, так что невозможно было определить, где на самом деле находится её источник.       Подняв голову, чтобы взглянуть на здание, Элла не увидела в нём ничего необычного, кроме дыма, валившего из того окна, где она находилась только что. Ночь была тиха, темна и полна ужаса, который был очевиден только для тех, кто находился сейчас на территории приюта Святого Вула.       Габриэлла брела вокруг приюта, ориентируясь на голоса, чтобы найти место, куда согнали всех обитателей приюта, когда под её ногами зашевелилось что-то живое. Это была змея. Вглядевшись в едва-едва начинавший рассеиваться ночной мрак, она увидела фигуру, направлявшуюся к ней. Узнав Реддла, она испытала облегчение. Он остановился, не доходя до неё несколько шагов. При близком рассмотрении на его одежде можно было увидеть следы копоти и небольшую прожженую область на рукаве.       Пока они рассматривали друг друга, в отдалении послышались голоса. Реддл без колебаний взял её за руку, выше запястья, и повёл куда-то, хорошо ориентируясь между деревьев. Молчание, которое раньше было для Эллы уютным, вдруг перестало быть таковым. Она засомневалась. Мысли о том, что она перегнула палку, стали преследовать её.       — Я обидела тебя?       Реддл шёл, не сбавляя скорость.       — Ты хотела, чтобы я не тратил на тебя время. Я понял, — неожиданно он повернулся к ней. Его лицо было холодным, но не жестоким или злобным, а опустошённым, — Но я потрачу время. Не думай, что я струсил. Я не боюсь, понятно? — он отвернулся, — А ещё ты — дура. Могла бы перелесть по карнизу.       Габриэлла опешила, а потом мысленно чертыхнулась. Никакого карниза она не заметила, а впрочем, даже если бы заметила, то пользоваться им бы не стала.       — И что же ты, мистер умник, не сказал мне?       — Ты хотела все сделать сама. Я подумал, так будет лучше — дать тебе свободу, — он отвёл взгляд, а потом бесстрастным голосом добавил — Но Шеас сказала, что ты упала как бревно.       Элла молчала, пока в её голове выстраивалась целая цепочка, из которой следовало, что она опять сделала поспешные выводы.       — Ты не трус. Я трусиха.       Дальше они шли молча. За железной оградой приюта толпились дети. Воспитатели снова туда сюда, пересчитывая их, крича, срываясь на тех, кто плакал или пытался улизнуть. Дети одного возраста сбивались в кучки. На ком-то не было ни следа происшествия, а кто-то был чуть ли не с ног до головы покрыт копотью. Все дружно наблюдали за тем, как горит здание приюта. Нянечки стояли, прижав руки к груди. На их лицах было написано отчаяние.       Том и Элла незаметно приблизились к общей массе людей. Никто не обращал на них внимания. Все ожидали прибытия пожарных. Миссис Коул ругалась с каким-то неопрятно одетым мужчиной. Элла наблюдала за тем, как горит огонь в окнах приюта и находила это зрелище жалким. В сравнении с горящими шпилями Хогвартса это было ничто.       Тем не менее, в данный момент они стояли на пороге огромных изменений в их жизнях, которые могли привести к чему угодно.       Том завороженным взглядом смотрел на огонь. Он видел, как тот пожирает стены, которые он так ненавидел, откуда мечтал сбежать всю сознательную жизнь и испытывал что-то сродни удовлетворению. Беспокойство о том, где они теперь будут жить, терзало его очень недолго. Он чувствовал силу. Была только одна вещь, которая заставляла его кулаки сжиматься.       — Я знаю, кто тебя запер — он наклонился к уху Габриэллы, чтобы прошептать. Та посмотрела на него расфокусированным взглядом, в котором словно огонёк вспыхнуло удивление, понимание, а затем вопрос.       Элла очнулась от своих мыслей, когда Том повернул голову, смотря куда-то вглубь толпы. Она смотрела туда же. С минуту ничего не происходило, как вдруг из толпы послышался вскрик, который перебил звук двух упавших тел. На земле валялись, лупя друг друга кулаками, два мальчика. Один был более взрослый и рослы, а другой крупный, даже пухлый, на вид немного младше, с тонкими рыжими волосами и злыми глазами. Элла знала его имя. Это был Билли Стаббс, главный задира среди мальчиков, которые были возраста Тома и немного старше.       Высокий мальчик насел на него сверху и бил кулаками прямо в лицо. Стаббс отдувался, дубася аппонента в ответ, но удары первого были сильнее. Жестокое зрелище никем не прерывалось и дети остановились только тогда, когда на них обратили внимание взрослые, а лицо Билли стало похоже красное, опухшее месиво.       Габриэлла смотрела на это, замерев на месте. Он заметила стеклянный взгляд мальчика, избившего Билли Стаббса. Пустой. В нём не было мысли. Был только тупой приказ. Внушение.       Она перевела взгляд на Реддла и поняла, что тот давно смотрит на неё.       — Это был он? — Габриэлла спросила, проводив взглядом Стаббса, которого миссис Коул заставила подняться и отвела в сторону, пока он вытирал кровь, идущую из носа. Мальчик, который его бил, стоял неподвижно, словно кукла.       Том кивнул.       — Никто бы не узнал, его бы не наказали. Я слышал, как он смеялся, — на лицо Реддла легла тень, —Он любит причинять боль — его губы сжались в тонкую линию, — Я тоже умею это делать.       — А тот, второй?       — Его друг. Они ходят вместе.       «Прямо как мы, не находишь?» Ей хотелось ответить, но она промолчала. Элле не было жаль Билли Стаббса и не было жаль его дружка, тем более, что они остались живы, несмотря ни на что. Как и она. Но было в этом что-то, что даже для себя самой она не могла объяснить.       Реддл сжал её ладонь в своей, холодной и почему-то влажной.       С неба, ставшего серым, начали одна за одной падать холодные капли. Пошёл дождь.