***
Едва Стивен открыл глаза, ему тут же захотелось закрыть их обратно: режущий белый цвет медпункта лишь усугубил боль в голове. Стоп, медпункта? Ох… точно. Чувства, которые Стивен не смог бы назвать, со скоростью света возросли в нём от воспоминаний о том, что было до того, как его вырубили ударом в голову. Глаза привыкли, и Стивен просто пялился в потолок. Всё произошло так быстро. Картинка Шпинель всё ещё стояла перед глазами. Она была такой злой, но такой напуганной… С хрипом он сел. Кто-то сидящий на стуле рядом с кроватью радостно вскрикнул: — Стивен! — это была Жемчуг, и она бросилась его обнимать. — О, слава Богу ты очнулся. Я так волновалась! Стивен улыбнулся и поскорее убедил её, что он в порядке. Когда женщина успокоилась, он, хоть и имел довольно отчетливое понятие об этом, осторожно спросил: — А что случилось? Жемчуг горько нахмурилась. — Тебя выбила из сознания одна из твоих одноклассниц. Один из учителей услышал шум, вбежал в кабинет и увидел, как она нависла над тобой. Тебя отнесли сюда, а её отвели к директору на объяснение. Мне пришлось остаться на собрании учителей, чтобы не усугублять беспорядок. Но как только меня освободили, я тут же поспешила сюда. Стивен почти был рад, что Жемчуг не видела Шпинель. Ещё не хватало, чтобы одну из его приёмных матерей уволили за драку с учеником. Он попытался сменить тему: — Сколько я был без сознания? — Несколько минут. — Здорово, — улыбнулся он, — совсем недолго. — Слишком долго для меня, — выдохнула Жемчуг, явно всё ещё тревожась за Стивена. Прежде, чем он успел ответить, вернулась медсестра. — О, чудесно, Вы очнулись, — добро улыбнулась она. С каплей настойчивости у неё получилось убедить учителя английского, что с мальчиком все будет хорошо, и прогнать Жемчуг из кабинета. Та совсем нехотя удалилась в свой класс, и хоть Стивен любил Жемчуг, но наступившему спокойствию был рад. Медсестра осмотрела Стивена и сказала, что сотрясения мозга нет, однако фонарь будет не ахти. Ему дали лёд, сообщили, что отцу уже позвонили и он в пути, а также наказали пойти в кабинет директора на обсуждение инцидента и разрешение всей неприятной ситуации. Стивен послушался. Придерживая у левого глаза пакет со льдом, он отправился к кабинету. Шагая по коридору, он невольно проигрывал в голове всё то, что произошло до того, как его отрубили. Не только события этого дня, ещё то, что было в выходные, и ещё раньше. Хотелось плакать. Да, между ними не всё началось гладко, но он правда думал, что сможет подружиться со Шпинель. Теперь же он совсем не был уверен, друзья они, враги или нечто совершенно другое. Все так быстро вертелось, а у него никогда не было возможности посмотреть на ситуацию её глазами. «Видать, есть лишь один способ как-то это изменить», — подумал он, стоя у места назначения. Он постучал, дождался приглашения, открыл дверь и тут же пожелал закрыть её и убежать. В комнате не происходило ничего особо плохого. За столом сидел директор, а напротив его стояла Шпинель. Хоть он видел лишь её спину, её злоба достала его через всю комнату, он практически ощущал её. Желания и реальность не очень-то ладят, так что выбора не было — он подошёл ближе. — Стивен, — начал директор, когда мальчик сел слева от обидчицы, — рад, что ты в порядке. Стивен поблагодарил мужчину и убедил, что всё хорошо, всё ещё придерживая лёд у глаза. — Может, ты сможешь пролить свет на произошедшее, Стивен. Я пытался разузнать точку зрения Шпинель, но, выходит, она сейчас не хочет говорить. Слушаясь, Стивен старался не смотреть на девочку по правую сторону. Он рассказал, как остался в классе последним, как заметил кулон Шпинель и хотел спрятать в рюкзак, чтобы не потерять и отдать ей завтра, но в комнату ворвалась Шпинель. — Думаю, она решила, что я его ворую. И потому и ударила меня. Оно должно быть ей очень важно. — Понимаю, — кивнул директор, — ты знаешь, где кулон сейчас? — Нет. Тогда две пары глаз обратились к девочке с глазами цвета фуксии, что всё смотрели в пол. В комнате висело напряжение, но скоро было прервано стуком в дверь. — Войдите, — сказал директор. Дверь распахнулась, и Стивен не мог решить, чувствовал он облегчение или разочарование. На пороге стоял его папа.***
Стивен всегда был таким миролюбивым ребёнком. Он умудрялся подружиться с задирами за считанные минуты. Так что можете представить шок Грега, когда ему позвонили и сообщили, что его сын оказался втянут в драку. Мужчина поспешил в школу, и по прибытии был осведомлен директором, что это лишь недоразумение и Стивен не сделал ничего плохого. Затем директор рассказал ему обо всей ситуации. Грег повернулся посмотреть на ученицу, которая напала на его сына. Она выглядела знакомо, а затем что-то в нём щёлкнуло. Та маленькая девочка. В тот день на пляже. Он не понимал, как или почему он смог узнать её, но он просто знал. «Что же с ней произошло?» — подумалось ему. Он всё ещё помнил, какой задорной и радостной она была. И он помнил, как в тот вечер Стивен не хотел укладываться спать, и тогда Грег позаимствовал фишку той девочки и стал корчить малышу рожицы. Это сработало: мальчик захихикал, успокоился и уснул. Сам Грег ещё немного усмехался. Смех Стивена был очень заразным, как и у той маленькой незнакомки. Грег помнил, как думал: если бы он не натолкнулся на этого яркого ребёнка, этого счастливого воспоминания не было бы. И он тут же решил, что будет совсем не против повстречать девочку снова. И вот она, стояла в кабинете директора, как виновница фонаря под глазом его сына. Того самого мальчика, которого смешила будучи совсем крохой. Скорее всего она не помнила его, а учитывая активное прожигание пола взглядом, приветливому напоминанию рада не будет. О, привет, знаю, ты тут моему сыну в глаз зарядила, но помнишь, когда ты была маленькая, ты как-то подошла ко мне и ему на пляже, и тебя потом забрала полиция? Грега вернул в настоящее голос директора. — Вы планируете требовать компенсации в соответствии с законом, мистер Юниверс? Отец взглянул на сына. Несмотря на синяк, мальчику даром не нужно было продолжение этой истории, да и деньги Грегу были ни к чему. — Не, не думаю, что это нужно, — пожал он плечами. Грег не обратил внимание, как директор, кажется, внутренне выдохнул. — В таком случае, заберите Стивена домой. Он завтра может не приходить в школу. Грег поблагодарил директора и ушёл вместе со Стивеном. — Ты как? — спросил он в коридоре. — Нормально, — пожал плечами Стивен, но в глаза папе не посмотрел. Он выглядел подавленным, но Грег понял, что сейчас не время допытываться. Прямо сейчас он оставит это дело, но было очевидно, что он будет обязан поговорить со Стивеном по поводу той девочки.***
Шпинель невольно почувствовала облегчение, когда Стивен с отцом вышли. Юниверс-старший странно смотрел на неё, и она едва держалась, чтобы не сжаться под его взглядом. Что с ним не так? «Наверное, то, что ты заехала по лицу его ребёнку», — напоминание голоска совсем не помогло. Она его отогнала. Ей было на чём держать внимание, в особенности на том, что она оказалась заперта в ловушке наедине с директором. — Шпинель. Если тебе нечего добавить, боюсь, мне придётся отстранить тебя от занятий на всю оставшуюся неделю, — сообщил он. — Я также позвоню твоей приёмной семье и сообщу об инциденте твоему социальному работнику. — Шпинель едва удержалась и не вжала голову в плечи. — Плюс ко всему, если подобное повторится, наказание будет строже вплоть до отчисления. В тот день Шпинель покинула кабинет директора, не особо понимая, почему ей нехорошо. Она вернула медальон, она ударила Стивена прямо в лицо (а она мечтала об этом ещё с одиннадцати лет) и её за это даже не выгнали. Так откуда это чувство вины? Она сделала всё правильно. Во всём был виноват он, она не станет вестись на его ложь, в отличие от директора. Прежде чем мысли Шпинель зашли дальше, в глаза бросились настенные часы: до последнего автобуса оставалось всего пять минут. Шпинель пронеслась со всех ног, и в этот раз удача сжалилась над ней: она успела. Поездка в Океанский городок была долгой, так что камню в животе Шпинель было когда вырасти. Она доедет, а её приёмная мать уже получит вести о её подвигах по телефону. Неудивительно, но женщина сидела за кухонным столом и явно ожидала её. Шпинель стоило бы поволноваться, но она смогла подумать лишь «И как долго она там сидела и ждала меня?» — Шпинель. Ну, поехали. — Мне позвонили с твоей школы. И сказали, что ты подралась. — Ага, — пробормотала она в ответ. — Шпинель. Мы уже говорили об этом. Ты должна подавить в себе эти жестокие желания и научиться забывать прошлое, — внутри Шпинель застонала, надеясь, что лекция будет короче обычного. — Я хочу, чтобы ты пошла в свою комнату и перечитала вторую главу моей книги. Она как раз об избежании насилия. Она поможет тебе найти свой путь. Шпинель стиснула зубы. Её нынешняя приёмная мать оказалась самопровозглашённым «автором-вдохновителем» и написала целую книгу о том, как двадцать четыре на семь жить в мире и радости. Едва она услышала, что её подопечная была проблемным подростком, как взяла себе за цель «исцелить» её. Она заставила девушку прочитать всю эту дурацкую книжку за лето, и когда бы Шпинель не злилась, заставляла перечитывать. — А пока я забираю у тебя эти твои наушники. Меня тревожат негативные песни, которые ты слушаешь, они могут провоцировать такое поведение. Шпинель была далеко не в восторге от идеи расставания с наушниками. Они были второй величайшей ценностью сразу после медальона. С музыкой её жизнь была сносной. Но после школы она была так опустошена, что сил вступать во второй за день конфликт не было. Она нехотя отдала наушники и ушла в свою комнату. Девушке даром далось читать эту дурацкую книжку. Вместо этого она подошла к шкафу, где на единственную полку были сложены все её вещи. Она сняла куртку, и пока сминала её к остальной одежде, рука натолкнулась на что-то твёрдое. Она вынула вещь, и, увидев, горько улыбнулась. Это был диск DVD с чёрно-белыми мультфильмами, которые они с Ба часто смотрели. «Что бы она подумала обо мне теперь? Что бы все они подумали?» Шпинель немногое помнила о своих бабушках. Определённо слишком мало, чтобы пытаться отыскать их, но зато она точно помнила, что была счастлива. Она была так счастлива. Особенно благодаря этим мультфильмам. Она помнила, что настолько обожала их, что пыталась примерить на себя роль главного героя — Микки Мауса. Она научилась говорить как он и использовать словечки вроде «чудно», она всегда ходила с двумя пучками, чтобы они были как будто ушки, и ещё помимо прочего всегда поддерживала в себе неиссякаемую энергию и вечный оптимизм Микки. Оптимизм. Шпинель фыркнула на этом слове. Оказавшись в детском доме, она на себе поняла, что жизнь — не короткометражка, а позитив ни к чему не приведёт. Когда-то давным-давно, она мечтала быть героем, прямо как в мультиках на этом диске. Таким героем, который спасает попавших в беду и приходит к победе с глупенькими шутками, а затем экран бы сужался до круга, и его собственная Минни покрывала мордашку поцелуями. Но жизнь далека от этого. Она далеко не Микки, и тем более не герой. Как ей спасать других, если она и себя-то выручить не в силах?.. (В следующий понедельник) В её первый день возвращения школа неприветливо нависла над ней. Она явно не была рада видеть её, и это было взаимно. Был соблазн сымитировать болезнь, но она поедет крышей, если прослушает ещё хоть одну лекцию от своей приёмной матери. Шпинель зашла в класс алгебры, и они обменялись с Аметист жгучими взглядами. Девушка с лавандовыми волосами точно слышала, что было со Стивеном, и без сомнения запомнила это. К несчастью для её одноклассницы, Шпинель было по барабану. Она просто проигнорировала хмурую девушку и сконцентрировалась на предмете в кармане толстовки. Без музыки Шпинель могла найти отвлечение только в кулоне. Ей ещё предстояло найти для него новую цепочку, поэтому теперь она носила толстовку, а ценный предмет был надёжно спрятан. Так она могла проводить по нему пальцами, а внешне она будто просто держала руки в карманах. Едва Шпинель присела на своё место, как по громкоговорителю её вызвали в кабинет директора. «Да в смысле?! Я же ещё даже ничего не сделала!» — раздражённо подумала Шпинель, но послушалась. В коридоре её страх всё рос. «Зачем меня вызывают. Чего им надо? Неужели они передумали, и решили исключить меня?» Она слишком быстро дошла до нужной двери. — Шпинель, рад видеть тебя. Пожалуйста, присаживайся, — сказал ей на входе директор. Девушка покорилась, но в голове звенело лишь одно: «Пожалуйста, не исключайте меня. Пожалуйста, не исключайте меня. Пожалуйста, не исключайте меня.» — Мы со школьным комитетом поговорили, пока ты была отстранена от уроков… Пожалуйста, не исключайте меня. Пожалуйста, не исключайте меня. — …и решили, что необходимо предпринять более радикальные меры. Меня исключают. — Поэтому теперь ты… Она приготовилась. — …будешь ходить к психологу. Шпинель замерла. — Мне известно, что твои третьи пары свободны. Так что начиная с сегодняшнего дня, ты будешь обязана в это время посещать назначенного тебе школьного психолога, пока не поступит обратного приказа. — Н-но мне же надо делать домашку! — возразила она. На самом деле третью пару она дремала в библиотеке, но этого ему знать было необязательно. — В таком случае ты можешь обсудить время и нагрузки лично с психологом сегодня, — вздохнул директор, явно не желая спорить. — Здесь номер кабинета. Хорошего дня. Шпинель на автомате кивнула и пошла обратно в класс, обдумывая две новости с её похода к директору. Хорошая заключалась в том, что её не исключают. Зато плохая в том, что ей придётся ходить к психологу. От одной мысли сводило зубы. Психологи были её проклятьем с тех самых пор, как её стала посылать к ним мисс Циркон после обнаружения шрамов на щеках. Шпинель просто прослушивала все их вопросы, которые касались не их ума дел, пока мисс Циркон не сдалась и не перестала заставлять девочку. Она будет придерживаться этой тактики и в этот раз. Обычно Шпинель бы вообще пропустила мимо ушей весь приказ, но сейчас она понимала, что ходит по тонкому льду. Да чёрт, если бы она не рисковала вылететь, то наплевала бы на всё и даже не пошла бы к этому расхвалённому индюку. Первые две пары прошли, и едва Шпинель успела оглянуться, как уже шагала к комнате с номером на бумажке от директора. Каким-то образом она убедила себя постучать. Она услышала приглушённое «Входи», открыла дверь и увидела женщину, сидящую за столом. У неё была тёмная кожа, квадратная афро-причёска и она носила огромные солнечные очки, хоть и была в помещении. — Вы, должно быть, мисс Магма, — настороженно сказала девушка. Та тепло улыбнулась ей, и Шпинель тут же возненавидела эту улыбку. — Пожалуйста, зови меня просто Гранат.