way back home (?)

Когда Джош спускает с лица бандану, Тайлер делает такое выражение лица, как будто собирается упасть в обморок. Можно было бы сказать, что такой реакции Джош и ждал, но это не совсем правда — он не ждал ничего, потому что до конца не совсем верил, что Тайлер, живой и в ясном сознании, доберётся до континента и будет стоять перед ним. Его выражение лица, когда они по-настоящему виделись в прошлый раз, осталось выжжено на коре его головного мозга — пустые смиренные глаза, в последнюю секунду поднятые на него. Тайлер сидел у костра вместе с ними, а потом раз — и его не стало. Джош видел чёрные кончики пальцев, скрывающую лицо вуаль и бордовую ткань, волочащуюся по земле, но как будто призрачно. Туманно. Неуловимо. Может, поэтому, когда Тайлера забрали, Джош ничего не смог сделать. Они прочесали периметр, но стояла глубокая ночь, Нико — Джош знал точно — был на лошади, а Бандитов гораздо больше волновало собственное выживание, чем его внезапные личные привязанности. Так что Тайлер вернулся в Дему, а Джош остался в Тренче — и, за прошедшие годы, никуда отсюда не девался. Он ему снился, конечно. Помятый, словно придавленный к земле парень с большими тёмными глазами и царапиной на переносице. Ресницы у него были длинные и подрагивающие, когда он переживал, а волосы мягко вились, небрежно уложенные ветром. Волосы потом сбрили и заверили не бояться, но — всё без толку. Джош не знал, что его случай будет другим, и что переживать — стоит. В его снах Тайлер неотвратимо умирал — медленно бледнел, перемазанный собственной кровью, захлёбывался в воде, исчезал в бушующем пламени; тянул руки к Джошу, смотрел на него отчаянно и умоляюще — прямо как тогда, у костра — но Джош не был действующим лицом этих снов. Он мог только смотреть. Так что довольно быстро Джош уверился, что Тайлеру суждено умереть. Парню с печальным взглядом, которого он видел всего дважды. Таким был мир, в котором они жили — Тайлер не был первым и последним тоже не был. Ему просто не повезло с картами на руках: округ Нико и две попытки побега. Джошу не хотелось думать о том, что к обеим он имел непосредственное отношение. Что это он влез туда, куда, наверное, и не стоило, что это он поселил в Тайлере надежду на помощь и свободу, что это он не предусмотрел, не подумал, не уберёг, хотя должен был — как лидер Бандитов, как Факелоносец. Что это из-за него все надежды Тайлера растоптали и свели к нулю, и что каждую ночь в его снах он умирает — из-за него, пока Джош, как подстрекатель, как главная угроза Демы, не несёт никакой ответственности. Джош искренне порывался прийти за ним в город снова, разыскать и спасти, но: — Это ловушка, — сказали ему Бандиты. — Третий раз не будет совпадением. Придёшь за ним — и, даже если он жив, что маловероятно, останешься там же. Так что Джош охотился, рубил дрова, сменял дежурных, носил воду и учил себя жить с мыслью, что Тайлер — мёртв. Новые Бандиты продолжали сбегать; иногда они выходили на рейды и находили беглецов в Тренче, иногда беглецы находили их сами. Его среди них не было, и Джош не спрашивал — не хотел знать ответ наверняка. Всё изменилось, когда очередные новички стали упоминать какую-то пропаганду. — Это бред, — бормотали они. — Они теперь ведут какие-то вырвиглазные телешоу с песнями и танцами. Абсурд, да и только. Джош тогда переглянулся с Марком — и им это не понравилось. Это какой-то план? Новая внутренняя политика? Гипноз? — Телешоу? — спросил Джош. — И что там происходит? — Песни и танцы, говорю же, — ответила ему молодая Бандитка, — называется «Хороший день в Деме», оранжевое всё такое, яркое… Там какой-то парень поёт. — Парень? — нахмурился Джош. — Что за парень? — Волосы у него розовые такие, глаза тёмные… Блин, как же его звали-то… — Тайлер Джозеф, — хмуро сказал её друг, качнув головой. — Любимчик Демы. Куда они его только не пихают. — Да, он типа местная звезда, — закатила глаза девушка, — будет участвовать в Собрании Прославленных ещё, вроде. Ну, как лицо города. Спросишь меня — я думаю, что он ничем не лучше Девятки. Как можно… Ужин Джоша тогда чуть не полез из него обратно. — Он нормально выглядит? — затараторил он, перебивая новичков. — Что-нибудь говорил странное? — Обычно он выглядит, — вскинул брови парень. — Ну, разве что разодет в какие-то клоунские наряды. А по поводу странного… Да всё, что он говорит, наглухо ебанутое. Я такую преданность разве что у виалистских радикалистов видел. — А вы знакомы с ним, что ли? — спросила девушка, и Джош неопределённо качнул головой. — А, ну… — вдруг задумалась она. — На том шоу ведущая почему-то обращалась к тебе, кажется? Ты ведь… Джош, верно? — Да, да, и что? Что говорила? — требовательно спросил Джош, чуть не подскакивая с места. — Спрашивала, где ты прячешься… — пробормотала девушка, пасуя перед его натиском. Мир поплыл у Джоша перед глазами, и он уставился перед собой, не в силах открыть рта — его сжало спазмом от челюстей до самой диафрагмы. — Вы допускаете, что он действует не по своей воле? — аккуратно спросил Марк, кидая на Джоша обеспокоенные взгляды. — Да он в восторге от этого города, и наверняка платят бешено за такие перформансы, — ответил парень. — Я не думаю, что… — Это не первый день продолжается, — перебила его девушка, качая головой. — Он мог бы не соглашаться, если бы не хотел. Он мог бы сбежать. Мы же сбежали. Джош подорвался и ушёл, не говоря больше ни слова. В ту ночь он первый раз за долгие-долгие годы разрыдался — поджав колени к груди, в одиночестве в своей палатке. По ту сторону стен в одиночестве сидел Тайлер — неуловимый, невозможный для понимания, но живой. Потом Джошу стали сниться другие сны: очень реалистичные в моменте, которые на утро он почти не помнил. Там была Дема и Тайлер с розовыми волосами — он что-то пел, какой-то бред про хороший день, танцевальные ботинки и наркотические вещества. Джош играл на барабанах, а вокруг них были толпы людей, трубачи и гитаристы в комбинезонах с нашивками Демы, яркий свет и разноцветные декорации. Слишком красочно для Демы, слишком странно; в первый раз Джош списал это на впечатления от рассказа, во второй — на переход воспоминаний в долгосрочную память, а на третий — на третий Джош получил «видение», не засыпая, посреди белого дня. В этих — снах? галлюцинациях? видениях? — Тайлер его почему-то видел. Так, как будто он был там. Говорил ему что-то. Улыбался ему — почти, как тогда. Губы у него были потрескавшиеся и сухие. Изнанку, впрочем, Джош никогда не видел — только эти чёртовы перформансы. Свою «проекцию» — так он её для себя назвал — он контролировал весьма ограниченно. Никакой информации, никаких подсказок от этих видений Джош не получал; только сраного поющего Тайлера с розовыми волосами. Он не ощущал себя физически, ничего не говорил, или не помнил этого, но у него была функция, которую он выполнял — быть рядом. Не то чтобы Джош так спокойно адаптировался к своим новым открывшимся способностям — за несколько месяцев он почти свыкся с мыслью, что сошёл с ума. О том, что он видит, он не говорил никому — даже самым близким. С его стороны это было бы полным безумием, и он это отлично понимал; тронувшийся умом Факелоносец — не то, в чём нуждались Бандиты, чтобы выжить. А потом он увидел крушение подводной лодки: дракона с жёлтыми глазами, треснувшее стекло, воду, заполнившую судно до потолка. Они тонули, и Тайлер — снова — широко смотрел на него распахнутыми глазами, и у него дрожали ресницы. Джош послал отряд к прибрежной линии — просто на всякий случай, убеждал себя он. Какую причину он выдумал, он даже смутно не помнил — его чуть ли не трясло от надежды на кончиках пальцев. У берега Бандиты нашли насквозь продрогших, покрытых засохшей солью людей — около тринадцати человек. И тогда всё сошлось. Вот только Джош точно помнил, что их было больше. — Мы переезжали в Дему, — отогревшись и переодевшись, рассказывали они, протягивая дрожащие руки к костру. — Но подлодка потерпела страшное крушение, и нас вынесло к берегу. — Это все, кто был на лодке? — спросил Джош, участливо заглядывая им в лица. Они разом поникли. — Нет, — ответили они. — Не все выжили. — Среди вас был парень с розовыми волосами? — спросил Джош, испытывая своё терпение. — Да, он выступал со всей развлекательной программой. Мы думали, что он, типа, маскот Демы, или что-то в этом роде, — ответили ему. — Но после крушения мы его не видели. Когда они отправятся в Дему, люди начали спрашивать только через пару дней; оказалось, их не смутило, что они живут в палатках и обматываются скотчем — они подумали, что у них тут спасательный отряд. Джошу пришлось разочаровать их, что в Дему они не отправятся никогда, и что они могут либо остаться с ними, либо попробовать вернуться туда, откуда они пришли. Эти люди были будто бы вообще из другого мира и ничерта не понимали, что происходит в этом. В конечном итоге, к ним примкнуло несколько Бандитов, никогда не бывавших в Деме, и это был феноменальный прецедент. Остальные ушли, и Джош их больше не видел. Его это почти не волновало — Тайлер снова объявился в его голове, или, скорее, наоборот. И снова оказался живым. Их — его — вынесло на Волдсой; Джош примерно понимал, где это, но никогда там не был. Сам он всё ещё не чувствовал окружающий мир, но Тайлер выглядел из ряда вон плохо — он был весь мокрый, измазанный в соли и песке, а волосы и брови мгновенно покрылись инеем от холода. Джош знал, чувствовал, что от него требуется; у него в руке был факел, и огонь колыхался под порывами ветра. Так что Джош подошёл к Тайлеру, поднял его с песка и повёл за собой. Он шёл интуитивно, по зову сердца; в кустах впереди иногда мелькало какое-то белое существо. Это было странно — и одновременно не было. Почти как осознанный сон, почти как способность бежать, когда ты разгоняешься и продолжаешь двигаться по инерции. Тайлер послушно плёлся за Джошем — это всё, что его волновало. Они шли долгое, бесконечное количество времени, продирались через заросли и бурелом; остров был дикий, без следов человеческого присутствия. Когда они вышли к расщелине в скалах, образующей гигантский вход в пещеру, Джош позволил себе оглянуться на Тайлера. Его проекция не умела уставать, не испытывала боли и не мёрзла; но Тайлер — Тайлер выглядел измученно, и у Джоша сжалось сердце. Изорванная рубашка висела на нём клочьями, а под глазами залегли глубокие тени; они не останавливались, не отдыхали, ничего не ели — с самого крушения, с самого… Что на самом деле происходило в Деме? Подавали ли Тайлеру шикарные ужины за его сотрудничество или морили голодом? Спал ли он на огромной мягкой кровати или сворачивался на холодном бетоне? Джош почти открыл рот, почти спросил его: «Что там на самом деле было, Тайлер?», но… Тайлер никогда не останавливается, понял Джош, когда тот пошёл вперёд него. Они нашли сухую одежду и какие-то припасы в корзинах; это было странно, но не страннее того, что происходило дальше — Тайлер зашёл в пещеру с факелом и уставшим лицом, а вышел с рогами в руках и какими-то суперсилами. Он метался по мокрому песку, что-то делал, чем-то управлял, и глаза у него загорелись жёлтым. Джош наблюдал за ним с прибрежных камней, строя бессмысленные догадки о том, что вообще происходит, и в желудке у него сворачивалось что-то странное; Тайлер стал оружием. Он стал резким и яростным, стал опасным, и Джош не знал, почему, или в чем его план. Джоша и вовсе тут не было. К ночи настоящий Джош снова вывел отряд к береговой линии; собрались все, кто мог пойти, и у каждого в руке было по факелу. Они растянулись у самой кромки воды и приготовились — море было спокойным и лишь мягко облизывало кромки ботинок. Закрыв глаза, Джош оказался на десятки километров впереди, ровно напротив. Они с Тайлером стояли на прибрежной скале, и волны бушевали и разбивались об камни прямо у них под ногами. Ветер свистел в ушах, ледяные брызги летели в лицо. Джош повернулся к Тайлеру и сжал факел; у Тайлера были тёмные, почти чёрные глаза, и в них плясало оранжевое пламя. Тайлер смотрел на него как-то… Решительно? Испуганно? Спокойно? Тепло? Смело? Джош не мог прочитать его взгляд, как бы ни силился. Он хотел сказать, хотел вывалить всё, как есть, «я не здесь, Тайлер, я в Тренче, прямо напротив тебя», хотел признаться, «настоящий я жду тебя там, а этот я — иллюзия, проекция, призрак». Это бы его сломало — одного на огромном диком острове, с одним факелом в руке, с одной корзиной за спиной. Так что Джош закрыл рот, поднял факел и подал сигнал самому себе по другую сторону пролива. Горизонт загорелся десятками огней, и Тайлер выдохнул — облегчённо, на улыбке. — Они нас ждут, — сказал он, и в уголках его глаз заиграли складочки. — Они ждут тебя, — заверил его Джош и ни разу не соврал. Вернув себе взгляд из Тренча, вдалеке Джош увидел мерцающий огонёк — всего один. Потом Бандиты, наконец, узнали о видениях — Джош собрал их у костра и долго рассказывал о сути дела. Всё пошло не совсем так, как он планировал. — Твою способность мы поняли, — сказали они. — А вот его какая? — Не знаю, — поджал губы Джош. — Рога и жёлтые глаза. Говорит о чём-то? — Захват, — кивнула совсем молодая девчонка. — Сила Бишопов. — Они захватывают сознание трупов и так контролируют разные структуры, — подтвердил сидящий рядом парень. — Никогда не видел вживую, но слышал об этом. — Так и… Окей, белые звери даровали ему силу, как у Бишопов. И кто стал жертвой? Кого он захватил? — вклинилась та самая девушка, которая однажды рассказала про «Хороший день в Деме». — Я не знаю, — развёл руками Джош. — К этому я и веду, — сказала она, прищурившись, — округ Нико, лицо Демы. В результате случайного крушения, как ты там сказал, из-за дракона с жёлтыми глазами? Ага, его выносит на остров, где он получает силу, как у Бишопов, и захватывает неизвестно кого. Так и тебя магнитит к нему, и ты ведёшь его аккурат, куда нужно. А потом приводишь прямо к нам. Зрелищно и эффектно. — Что, если он совсем не наше оружие? Что, если Дема планирует разбить сопротивление? — вторил ей парень, с которым они сбежали тогда. — И он придёт прямо к нам по твоей милости? Вот, спасибо! — Следите за тоном оба, — рявкнул Джош, и эти двое, и взбудораженные Бандиты вокруг притихли, — И думайте, что говорите. Вы на его месте никогда не были. На моём — тем более. Мы узнаем, только встретившись лицом к лицу. — Просто спроси его в этом своём видении, — промямлил ещё кто-то из толпы, и Джош раздражённо поднялся с места. — Не могу, — выдохнул он. Он мог, конечно. Просто ни за что не стал бы. Просить рассказать правду, являя собой иллюзию, означало предать всё, во что он верил. Бандиты зашлись беспокойным шёпотом. — Я буду действовать по ситуации и обеспечу вам безопасность, — уверенно проговорил Джош, хмуря брови. — Но мне нужно привести его сюда. Мы сделаем вот, что. Настоящий Джош выбрал точку посреди леса; надёжно укрытую деревьями поляну, из которой не было видно ни лагеря, ни Демы. Они натаскали сухих палок и хвороста, чтобы разжечь огромный костёр — по всей видимости, Бишопов отпугивал огонь, даже если это было простое народное поверье. Его проекция в это время помогала Тайлеру строить лодку — весьма условно, конечно, но судно у Тайлера под его руководством получилось сносное. За работой Джош стал жёстче и собраннее, чем когда-либо: он учил расслабившихся Бандитов должной субординации, учил Тайлера работать руками и учил себя принимать реальность такой, какой бы она ни оказалась, учил себя — нужно сделать то, что должно быть сделано, учил себя — твои смешанные чувства ещё ничего не значат. У Джоша был простой план: воображаемо доплыть с Тайлером на лодке, воображаемо провести его через лес и по-настоящему встретить на точке. У Тайлера тоже был план, только Джош об этом не знал. Только отплыв от берега и убедившись, что лодка не тонет, он кивнул Джошу и вцепился в свои рога. Глаза у него загорелись жёлтым, и Джош растерялся. Потом Джош узнал, что может быть в трёх местах разом — потому что он оказался в Деме. И в лодке. И в лагере в своей палатке, отслеживая время. Но Дема — это была жуть. Тайлер был в маске и в красном скотче на плечах, и руки с шеей у него были чёрные, и они с Джошем опять выступали — не на телеке, не на подлодке, а прямо в сердце города перед разодетыми в серое горожанами. Всё вокруг было красным, и серым, и чёрным, и Джоша прошиб ужас. Тайлеру — Тайлеру было отлично. Потому что Джош только знал, что это Тайлер, призрачно видел на периферии зрения, сощурив глаза; на самом деле это был труп, им захваченный. Он прошагал в центр, открыл рот и… Начал вербовку Бандитов. От такого Джош чуть не упал — со стула за установкой, из лодки, на землю в своей палатке. Он же был неуловим и неуправляем, как яростный огонь, как ураган, стелил уверенно и чётко, чужим голосом, но своими интонациями, и люди — вот эти несчастные забитые демовцы — почему-то его слушали. Так что Тайлер отвёл их к проектору и невозмутимо стал пересказывать всё, что знал — про Дему, про Бандитов, про Тренч. В центре города. Людям, которым всю жизнь промывали мозги. Это было не просто смело — это было сумасшествие. Джош замер рядом с ним каменным изваянием, боясь пошевелиться; но его не видели, даже сам Тайлер не обращал на него внимания — он весь обратился в голос, в речь, в аргументацию. И был страшно убедителен. Лодку тем временем несло течением прямо через пролив; на вёслах никого не было, и это противоречило логике, противоречило какому-либо здравому смыслу. Здравый смысл в жизни Джоша, видимо, был исчерпан. Планы резко поменялись. Понимая, к чему всё идёт, он выскочил из палатки, выхватил пару человек, наскоро пересказал происходящее и пошёл прямиком к Деме. Если он всё правильно понял, если у Тайлера получилось бы их дожать, они должны были сбежать сегодня же, и он намеревался их встретить — лично. — Я — Клэнси, — тем временем заявлял Тайлер. Джош знал историю о Клэнси, простом пареньке из округа Кеонса, и — нет, конечно, это был не Тайлер. Для него это было неважно — он нёс его наследие, использовал его имя, чтобы переманить на их — его? — сторону. Он предлагал людям скотч — кому-то жёлтый, кому-то красный, и у Джоша глаза на лоб лезли. Бандиты скрывались, защищали себя, старались выжить — лично он старался, чтобы они выжили, все эти долгие годы. Тайлер шёл на конкретную провокацию. Тайлер был отчаянным и злым; Джош никогда не видел его таким. Это работало — вопреки всему. В рамках одного дня Тайлер завербовал около тридцати человек, собрал их вокруг себя и… Закончил захват. Дема растворилась в голове Джоша, словно её и не было там никогда. Тайлер ступил на побережье Тренча, и Джош убедился, что его встречают назначенные трое Бандитов. Потом они бесконечно шли — в двух местах сразу. Троица с Тайлером порой водила его кругами, как они и договорились, выигрывая Джошу время. Он едва успевал переключаться туда-обратно; Тайлер совсем выдохся, и Джош раз за разом поднимал его и протягивал руку, и напоминал себе про объективную реальность и долг, потому что это его выражение лица он бы ни с каким другим не спутал — я держусь, потому что ты рядом. Потом он возвращался в реальность. Опустились сумерки. Новых беглецов они встретили прямо у стен, и он, сам не зная, зачем, забрал у них маску, крепко сжимая в руке. Может быть, он ничерта им не объяснил, как стоило бы — только представился, вручил факелы, поздравил с побегом… И повёл навстречу к Тайлеру. Это был не лучший стратегический ход для их ситуации, но времени оставлять их в лагере просто не было. Сердце у Джоша ускорялось, как бешеное. Какая-то часть его не хотела туда идти, другая — рвалась навстречу изо всех сил. Воображаемый он доживал свои последние часы — та самая его версия, которая была рядом. Которая не задавала вопросов и не сомневалась — помогала, заботилась, любила. Настоящий Джош, шагая через заросли — уже совсем близко, свет от костра сочился сквозь ветки — позволил себе задуматься, любит ли он. Они виделись два раза. Они друг друга совсем не знают. Тайлер не на его стороне, Тайлер — на какой-то непонятной, третьей, своей. У Джоша за плечами сотни людей, и он должен их оберегать. Эта мысль становится последней перед тем, как он видит его. Точнее, сначала он видит самого себя — в таком же чёрном плаще; он мелькает на пару секунд и исчезает. Из зарослей выходит Тайлер — его заливает оранжевым светом, и он весь — контрастный, чёткий, живой; тёмные глаза на бледном лице, сжатые в левой руке рога, царапина на носу и дрожащие ресницы. Когда Джош спускает с лица бандану, Тайлер оглядывается — и натыкается взглядом на пустоту. Чтобы понять, ему достаточно секунд десяти. Он переводит взгляд на него: медленный, отсутствующий, болезненный. Джош делает шаг к нему навстречу, и Тайлер тоже порывисто шагает — за ним развевается плащ. Они становятся прямо напротив. Джош протягивает ему маску — «я видел, я знаю, сработало» — и Тайлер медленно-медленно поднимает руку и цепляется пальцами за ткань. Он впивается взглядом в неё, как в спасательный круг. Потом поднимает голову. Костёр обдаёт жаром; Тайлер — весь пульсирует болью. — К чёрту тебя, — медленно качает головой он. — Пошёл к чёрту. Вы все. Он почти сипит; голос у него — мелко дрожит и ломается. — Тайлер, — выдыхает Джош, перекатывая имя на языке, — давай попробуем поговорить. — Тебя не было, — мотает головой Тайлер. — Все эти годы тебя — не было. Ты был здесь? Всегда, да? — Да, — кивает Джош. — Физически — я был здесь. Тайлер зажимает рот рукой. — Я был один, — понимает он и вдруг начинает хохотать. — Ха-ха-ха, так я реально был один! Я не понимал, почему они издеваются, мол, где же Джош! А Джоша ничерта не было! Он почти сгибается пополам, хрипло смеясь. Джош старается смотреть на него ровно, дышать спокойно — внутри у него разрывается кровеносная система, и ему хочется крепко зажмуриться. — Я был. Просто проекцией. Тайлер выпрямляется и стирает с лица улыбку. — Я понял. Если бы не был, ты бы так на меня не смотрел. Джош вцепляется в факел до белеющих костяшек. — Ты бы смотрел, как тогда, наверное — знаешь, добавил бы на лицо каких-нибудь эмоций. Как будто рад меня видеть, как будто я имею какое-то значение. — Ты имеешь… — Нет, — обрубает его Тайлер, — и, знаешь, это ещё хуже. Ты смотрел, ты слушал, ты меня вёл — и я безоговорочно за тобой шёл. И ты никогда не говорил: «знаешь, так я на самом деле не тут». Это было бы честно, я бы понимал хоть что-то из того, что происходит. — Я тоже не понимаю, что происходит, знаешь, — тихо говорит Джош, ровно смотря ему в лицо. Лоб Тайлера прорезает излом бровей. — О, да? Что, не понравилось увиденное? Неприятно, когда тебя не посвящают в детали? — Слушай, я пытался помочь, — говорит Джош и совсем ему не врёт, — оно произошло само. Я действовал по инерции. — Я не просил мне помогать, — шипит Тайлер, — то, что ты что-то там во мне разглядел, стоило мне всего. — Это что ещё значит? — хмурится Джош, хотя и понимает, о чём речь — смутно и в общих чертах. И это именно то, что снилось ему в кошмарах, что мучало его долгие годы — Тайлер подтверждает это одной своей фразой. — Спроси в другой раз, — вскидывает брови Тайлер, — я не стану рассказывать. Не тебе и не сейчас. — Так, ну хватит, — говорит Джош, прикрывая глаза. — Тебе почему-то не показалось странным, что я взялся из неоткуда — и я подыгрывал. Никогда не задумывался, откуда мне быть в Деме вместе с тобой? — Охренеть, — шепчет Тайлер, — так это я ещё и виноват. Проводить тебя на экскурсию в самый центр? У них классные седативные и много чего ещё. Знаешь, мозг отшибает напрочь. — Меня никогда там не было, — спокойно говорит Джош, заглядывая Тайлеру в глаза, — Я появлялся только на выступлениях, и никогда — между ними. Почему? — Я не хотел, чтобы ты видел, — честно говорит Тайлер с абсолютно нечитаемым выражением лица. — Не знаю, как там работает твоё проецирование, но, возможно, поэтому. — Тайлер, пожалуйста, — прикрывает глаза Джош — это затягивается сильнее, чем он предполагал, — мне нужно знать. Что именно происходило в Деме? Кого ты захватывал на Волдсое? На чьей ты стороне? — Думал, что на твоей, — говорит Тайлер сквозь зубы, — обидное последствие — теперь я не очень-то тебе доверяю. Впрочем, я так понимаю, у нас это взаимно. — Я ничего такого не прошу, — подаётся ближе Джош. — Просто помоги мне сложить ситуацию целостно. Тайлер усмехается, вскидывая брови. — Думаешь, я не вижу? Мы на поляне, глухо окружённой деревьями и зарослями. За моей спиной трое, за твоей — приближается целая толпа. Сам выбирал локацию? Я не убегу, не бойся. У меня и так не очень хорошо получается. Джош вздрагивает от его тона, но быстро берёт себя в руки; интонация у него — выверенная, чёткая, почти угрожающая. — Хорошо, Тайлер, объясню проще. Я — мы — не понимаем логику твоих действий. Мне нужна информация с самого начала — подробно и чётко. Без неё мы не можем тебе доверять — ты действуешь, как одному тебе известно. — Точно, прости, — усмехается Тайлер, — как же я не додумался сидеть сложа руки. У вас же всё схвачено, и вы прям каждый день собирались за мной прийти. Как это я не дождался. Джош кидает быстрый взгляд Бандиту за спиной Тайлера — тот ведёт головой, мол, сам решай. Тайлер довольно четко считывает это движение. — Ну, давайте, — мотает головой он; и без того тёмные глаза почти чернеют, — схватите меня, свяжите и бросьте в тюрьму — есть у вас тюрьма? Может, специально для меня построили? Потом можно… Хм, что у вас тут есть-то? Ну, например, держать меня головой в ведре с водой по несколько минут. Можно ещё прижигать мне руки горящими палками, как тебе такое? Или можно просто морить голодом — тоже нормально! Уже решил, кто будет этим заниматься? Может, тот парень прямо за моей спиной? — Они и пальцем тебя не коснутся, — спокойно говорит Джош, игнорируя истерические нотки в его тоне. — Всё, что нужно сделать, сделаю я. — Это так мило, — выплёвывает Тайлер. — Тогда можешь просто долго пинать меня по рёбрам — ну, знаешь, чтобы особо не напрягаться. Джош молчит, физически ощущая, как тикает таймер бомбы — Тайлер вскидывает голову и смотрит прямо ему в глаза. Маску он пихает в карман одним резким движением. — Вы всё думаете, что вы кого-то спасаете, — тихо шипит он, делая большой шаг навстречу, — ты — мнишь из себя какого-то народного героя, — Тайлер наставляет палец прямо ему в солнечное сплетение, — но правда в том, что ты там не был. Ладно, был, но как давно, Джош? Не на моём месте. Не на месте тех, кого заставляли смотреть эти сраные шоу. Не на месте тех, кого возвращали, кому стирали память, кто в конечном итоге им сдался — знаешь про Клэнси, так ведь? Тайлер собирает в кулак ткань на его груди и дёргает на себя. Джош отбрасывает факел в костёр. Тайлер прожигает его взглядом из-под опущенных бровей. — Конечно, знаешь, и всё равно оставался тут, — выдыхает он ему в лицо, — Я — не буду. Вот на чьей я чёртовой стороне. Джош заранее понимает, что произойдёт, и позволяет Тайлеру себя ударить — всего один раз. Кулак врезается ему в скулу, лицо обжигает болью, и Джош отступает назад. Бандиты за спиной Тайлера подаются вперёд; Джош резко мотает головой, предупреждая взглядом — не надо. Тайлер в мгновение подскакивает ближе и замахивается снова — кулак проезжается по воздуху, и Джош ловит его за запястье. Тайлер замирает всего на мгновение, и Джош цепляет вторую руку. Обездвиженный Тайлер бьётся в его руках загнанной птицей, но Джош — опытный охотник. Он прижимает сомкнутые запястья Тайлера к его груди, другой рукой удерживая поперёк спины. Тайлер подаётся сначала вперёд, потом назад; Джош впивается в него, не давая сдвинуться ни на миллиметр. Тайлер молчит, зажмурившись, и часто-часто дышит. — Уходите, — кивает Джош замершим в недоумении Бандитам, — и заберите с собой новых. Я разберусь. Они остаются одни — лес смыкается вокруг них, костёр трещит и разгорается ярче. Тайлер не открывает глаз. — Отпусти, — низко говорит он, и его голос проходится вибрацией через тело Джоша. — Не прикасайся ко мне. — Тогда не распускай руки, — он снова дёргается. Джош остаётся невпечатлённым и не разжимает хватки. Тайлер делает свистящий вдох, обмякая; его начинает мелко трясти. — Отпусти, — наконец ломается он, рвано выдыхая Джошу в плечо. — Отпусти, пожалуйста, отпусти. Джош переводит взгляд на руки, которые держит — чёрные рукава съехали ниже, и теперь ему становится видно белые шрамы, опоясывающие запястья. Сердце у Джоша падает, и он разжимает ладонь — но руку на спине оставляет, просто не давит больше. Тайлер больше не двигается с места: молчит, обхватывая собственные предплечья, и старается выровнять дыхание. — Тайлер, ну пожалуйста, — тихо начинает Джош, — расскажи с самого начала. Ты ведь не заодно с ними, я вижу. — Заодно? — давится Тайлер, распахивая глаза. — Был бы заодно, лежал бы уже под неоновым надгробием. Нико забрал меня из лагеря тогда, помнишь? Джош медленно кивает. — Меня бросили в камеру. Пытались… тянуть информацию. Не сложилось. Потом решили, что сделают меня инструментом влияния. Заставляли писать пропагандистские песни, петь на всяких шоу… — Информацию? Какую? — цепляется Джош, и Тайлер уводит полный ужаса взгляд в землю. — Много вариантов? — горько поджимает губы он. Джош осторожно приподнимает его лицо за подбородок, и Тайлер утыкается лбом ему в плечо. — О тебе, о тебе, конечно, они спрашивали о тебе, — втягивает воздух он, и его снова начинает колотить. Джош аккуратно перехватывает Тайлера за плечи и начинает опускать их на землю — Тайлер падает на колени таким выверенным движением, что Джоша начинает тошнить. Он приседает рядом, мягко и бесшумно. — Связь с самим Факелоносцем — это феномен. Ты стал моим чёртовым проклятьем, Джош, — сипит Тайлер. — Я знаю, ты пытался меня спасти, но они так вцепились в меня не только из-за Нико, не только из-за побегов — из-за тебя тоже. Джош молчит, и у него в висках громко стучит пульс. — Узнали только твоё имя, — бормочет Тайлер бледными губами, — потом, видимо, надоело. Дальше были выступления. Почему я так потрясно выглядел, спросишь ты? Да потому что на мне там пять слоёв грима. Я почти не спал. Или не ел. Или и то, и другое. Ничерта не помню, к тому же — я не шутил про седативные. Ну, а дальше ты видел. — А что с подлодкой? С захватом? — спрашивает Джош. — Подлодку уничтожил Кеонс, захватив морского дракона, — ведёт головой Тайлер. — Я не в курсе его мотивов — зачем-то ему было нужно мне помочь. Потом его за это убили, как я понял. Ну, судя по тому, что попал я именно в его мёртвое тело. — И что? Что ты сделал? — Уронил неоновую лампу, и всё загорелось. Только, видимо, без последствий — это холодный огонь, не как ваш. Джош молчит, изучая лицо Тайлера — тот слегка успокаивается, и между бровей ложится привычная складка. — Ну как? — говорит Тайлер. — Похоже на то, что я за Нико и планирую уничтожить сопротивление? — Нет, — говорит Джош, — и это всё, что мне нужно было знать. А сегодня что? С вербовкой? Тайлер мотает головой. — Давай отложим разговор о дальнейших планах хотя бы на завтра. Они есть, но у тебя тенденция чересчур резко на меня реагировать. А пока что — просто пополнение в ваших рядах. — В наших, — поправляет его Джош. — Да ладно, — закатывает глаза Тайлер. — Теперь так? — Тайлер, — выдыхает Джош, — извини, что подверг тебя сомнениям. Я не видел тебя вживую много лет. Я не знал, что ты делаешь и почему. — Ты мог спросить. С самого начала ты мог спросить, — шепчет Тайлер, и глаза у него начинают слезиться, — и я бы тебе всё объяснил. Не так, как сегодня. Так, как ты делал раньше. — Извини, — беспомощно повторяет Джош, — я не хотел обменивать правду на ложь, но думал, что моя правда тебя сломает. — Я ведь тебя даже не знаю, — признаётся Тайлер, и по лицу у него катятся слёзы; он судорожно стирает их рукавом. — Это ведь всё был не ты. Фрагмент воображения. Иллюзия. — Если бы я правда был там с тобой, то тебе было бы некуда возвращаться, — шепчет Джош, проводя по его мокрым щекам большими пальцами. — Посмотри — ты на свободе, я рядом — настоящий я, новые люди сегодня присоединились к нам благодаря тебе, и ты всё ещё живой. Что ты хочешь? Революцию, да? Тайлер удивлённо вскидывает голову и распахивает глаза — Джош фиксирует в памяти это открытое выражение лица. — Откуда ты… — Ты неуправляемый и стремительный, и я тебя знаю, хотя и был рядом не по-настоящему, — серьёзно говорит Джош, обхватывая его за плечи. — Я сам привёл тебя сюда, потому что ты нужен нам, нужен им, а мы нужны тебе — хватит с тебя одинокого геройства. И потому, что он его любит, с кристальной ясностью понимает Джош. И того нерешительного Тайлера с помятыми волосами, которому он бросал лепестки со скалы, и того, который поднимал на него пустой взгляд, когда Нико обхватывал его за шею, и того, который выплясывал в Деме в блестящем кожаном плаще, и того, который плёлся за ним по острову, еле перебирая ногами, и того, который рассказывал демовцам про восток наверху с широко расправленными плечами. И — того, который пялится распахнутыми глазами на его губы; ресницы у него дрожат и чертят тени вокруг расширенных до краёв зрачков. Это — против всякой рациональной логики. Джош мягко проводит большим пальцем по корочке на переносице Тайлера, слегка давит — зачем-то. Тайлер очаровательно хмурится. — Что ты… — Сделай уже то, что хочешь, — мягко усмехается Джош. — Я же вижу. — Нет, и всё-таки пошёл к чёрту, — искренне выдыхает Тайлер глаза в глаза. Секундно собирается с мыслями. И прижимается к губам Джоша своими — они у него потрескавшиеся, и Джош ощущает на языке отдалённый привкус крови. Это вообще не важно; Джош чувствует себя вынырнувшим из-под километровой толщи воды. Тайлер в его руках — горячий, отчаянный и живой, чёткий, как зарисовка чернилами в блокноте, яркий, как прямой луч солнца в глаза, резкий, как удар веткой по лицу. Он вжимается в него всем телом, и Джош заваливается назад, опираясь на локти; от Тайлера пахнет солью и ветром. Ладонями он обхватывает его голову, зарывается под шапку — они у него шершавые и тёплые. Джош гладит его по спине, вбирая в себя ощущение шершавой ткани, напрягшихся мышц, кожи, наверняка испещрённой шрамами. Тайлер отрывается от него с судорожным вдохом. — Тихо, — прикрывает глаза Джош, — я никуда не денусь. Эта фраза, кажется, была лишней — у Тайлера болезненно перекашивается лицо. — Нет, не надо, — говорит он, — не говори ничего такого. Я не вынесу подобного ещё раз. — У тебя будет время, чтобы в этом убедиться, — успокаивает Джош. — Я расскажу тебе всё, что ты хочешь узнать. Только пожалуйста, не несись вперёд без оглядки. Притормози. — Я не должен оглядываться, — Тайлер выдыхает через нос и сводит брови, — Я — Клэнси, я должен… — Не со мной, — качает головой Джош, — со мной ты просто Тайлер. — Просто Тайлер, — говорит он, склоняя голову; шторм медленно сменяется штилем. Он изучает лицо Джоша, проводит кончиками пальцев по скотчу на его груди. Поднимает тёмные глаза. — Хорошо. Он перестанет быть просто Тайлером уже через пару недель, когда они пойдут на Дему, и он, в красном скотче и маске, будет вышагивать впереди огромной процессии, снова оставляя Джоша за спиной, позади, за стенами. Может, он перестанет быть просто Тайлером ещё тогда, когда ему придётся отстаивать перед Бандитами своё имя, или тогда, когда они будут чертить план штурма на выцветшей бумаге, или тогда, когда он сам измажет себе ладони и шею чёрной краской, вздрагивая и морщась. Может, где-то тогда же Джош снова не сможет никак ему помочь, снова будет молча на него смотреть, сжимая факел, раз за разом проглатывая свои опасения. Но об этом Джош узнает позже — как всегда, слишком поздно. Не тогда, когда просто Тайлер крепко сжимает его руку, и поляна исчезает в зарослях и остаётся у них за спинами.