Фламинго

      – Напомни, зачем я на это подписался? – Марин обречённо стонет и умоляюще смотрит на Аркашу.       – Затем, что проиграл, – ехидно усмехается тот и ещё раз проверяет свою работу, – Ровно сиди, а то потом не отстираем ничего.       Марин ещё раз мучительно стонет, но приказ выполняет. Сидит ровно, хотя шея и спина, казалось, отказали ещё час назад. Чёрт его дёрнул на желание играть. Да, он, конечно, верил, что одержит победу, но всякое же в жизни случается. Вот он и проиграл. А теперь сидит с розовой краской на волосах. Спасибо, что осветление уже прошло, так сильно ему голову ещё никогда не щипало. И почему Аркаша вообще это загадал? Разве настолько весело будет наблюдать за розовым Марином? Хотя, наверное, да. Аркаше да. Но вот Марину с этим придётся жить. Точнее, в наших реалиях ему придётся выживать.       Наверное, такой исход можно было предугадать. Парни живут вместе уже года два и не обратить внимания на наклонности Аркаши было бы сложно. Он почти каждый месяц меняет цвет волос, стиль одежды, тату новые бьёт. Марину такой Аркаша по душе, да, но сам он в такое лезть боится. Не учили его такому. Ни в детстве, ни когда-либо вообще. Аркаша, правда, пытался, даже уговорил его на парное тату. Было неприятно, зато сейчас на его лодыжке красовался маленький смешной Аркаша, показывающий фак. Это того стоило, Марин согласен. Марин согласен даже с тем, чтобы сделать ещё одно тату, лишь бы не красить волосы в розовый. Да почему розовый вообще?! Можно же было его блондином сделать, шатеном, на крайняк в зелёный бахнуть. А что, был бы Шреком. Но Аркаша в этом месяце был розовым, из-за чего Марин не отвертелся бы и от парных причёсок, чёрт бы его побрал.       К слову, Аркаша был розовым и при их первой встрече. Тогда, одетый слишком по-летнему для изменчивого мая Марин брёл бесцельно по городу, не зная, куда себя деть. Зашёл в уютное кафе, чтобы согреться, где и увидел бариста с волосами цвета фламинго. Что, знаете ли, сильно так отвлекало от выбора кофе. Пока Марин метался между рафом и фраппучино, бариста уже закончил с предыдущим покупателем и обратился к следующему.       – Уже выбрали что-нибудь? – с лёгкой улыбкой и готовностью.       Марин не успел обработать входящую информацию и, так и не решив, раф или фраппучино, хотел попросить ещё минутку, но розовые волосы спутали его окончательно, поставив его в неловкое положение.       – Фламинго.       Выдал Марин в итоге. Фламинго. Браво. Просто браво. Сейчас бы под землю провалиться, да закопаться там, словно крот, не бывавший в земле тысячу лет, за которые успел соскучиться по холодной мокрой почве, как по родной бабушке.       – Ой, то есть, извините, пожалуйста, – но ничего не поделать, под землю не вариант, остаётся лишь извиняться и оправдываться.       – Меня? Меня пока что нельзя, – бармен либо привык к такому, либо всё же заметил, в каком состоянии Марин был, когда отвечал. Лишь бы второе.       – Жаль, – Марину и правда стало как-то жаль, – Тогда фраппучино, пожалуйста, – чтобы хоть как-то оправдать своё поведение пришлось выбрать что-то более-менее созвучное со словом фламинго. А, и добавить неловкую улыбку в конце.       Интересно, а что бы было, если бы бармен, подавая ароматный кофе, не вложил ему в руку записку с номером телефона? Что, если бы Марин всё же не решился написать ему в телеграмме? Хотя... Не сильно то и интересно. Они бы, наверное, ещё встретились, соулмейты же, однако точно потеряли бы как минимум сотню их прекрасных моментов. Плевать, что было бы, если бы всё вышло иначе. Они сейчас вместе. Они сейчас любят друг друга.       – Ты чего это лыбишься? Так, значит, всё-таки рад новому образу, – Аркаша победно улыбнулся и потёр ладони.       – Чего? – Марин и сам не заметил, как выразил всё, что чувствовал, лицом, – Да иди ты. Встречу нашу вспомнил. Первую.       Аркаша понятливо покачал головой, затем завис на секунду, а следом почему-то хитро улыбнулся.       – Ты чего? – Марину стало не по себе, аркашин взгляд не сулил ничего хорошего. Однако тот, нисколько не смущаясь, ушёл в неизвестном направлении, злорадно хихикая.       Лишь через час, уже смотревшись в зеркало, Марин понял причину этого смеха.       – Теперь мы оба фламинго, – заговорщицки проговорил Аркаша, победно смотря на проделанную работу. Цвет вышел прекрасным: ярким, сочным, ровным, ни единой помарки.       – Теперь мы оба фламинго, – обречённо вздохнул Марин, однако, взглянув на Аркашу, не выдержал и спокойно хмыкнул. Он не один. Ему не будет страшно выйти так на улицу.

Ведь он не один.